Мэто Раф.
Я очнулся. Оказалось, что сидел на полу главной залы, спиной к двери, в воздухе же клубились многочисленные чёрные хлопья. Ни Миканэ, ни Богеды не было и в помине.
– Да уж, быстро спёкся чёрненький, я надеялся, как минимум, на поединок, – вздохнул я, – впрочем, что рыдать? Злой мистер М мёртв, а, я совсем даже наоборот.
Я поднялся и потёр затылок. Глянул на руку – кровь.
– Да уж, хорошо я попался, человека бы убило, – я пожал плечами.
Дверь резко распахнулась и в залу ворвалась Толада.
– Где Лэло-дофи? – воскликнула она.
– Ну, всё как всегда, – хмыкнул я, – ни: - «поздравляю Мэто, ты молодец», ни: - «о, какая великая победа», ни: - «спасибо тебе, о, избранный». Вечно это: - «где Лэло-дофи»? На облачке ваша девочка сидит, поигрывает на арфочке. Ну, или на сковородке поджаривается, вместе со своим приятелем Миканэ. Всё зависит от того, кто прав был – я или вы.
– Она, она погибла? – прошептала волшебница.
– Ну, злой мистер М присоединил её к своему телу, пришлось пристрелить обоих, – я пожал плечами, – будем считать, что ваша девочка пала в битве со злом. Не может же так быть, что мы одолели такого могущественного врага, как Миканэ и, при этом все выжили. Без трагедии сказка скучна. Ну, зато мой план удался.
– Какой ещё «план», – пролепетала Толада, – у кого, у тебя могла возникнуть идея?
- Мог, - кивнул я, – я назвал его «Заяц и черепаха». Старину М назначил зайцем, могущественным, неодолимым. А, черепахой стал я. И, конечно же, у меня не было ни одного шанса против Миканэ. Как же черепаха могла одолеть зайца? Только обманом. Знаете ли, нет ничего более приятного, чем наблюдать за унижениями своего единственного противника. Смотреть, как его короткие лапки спотыкаются на каждом шагу, как неуклюжий уродец постоянно оказывается на спине и решительно не может перевернуться. Я вёл себя, как идиот, издевался над союзниками и любимой, творил зло направо и налево, терпел поражение всегда и везде. И Рэд Босс, вместо того, чтобы бороться со мной, наблюдал за тем, как, его противник, постоянно попадает впросак и потирал руки от удовольствия. Я мог, конечно, собрать армию, но Тёмному Властелину она бы оказалась не страшна, но, как вы помните, не доверяю людям. В любой армии обязательно найдутся предатели, дураки, горячки, властолюбцы, завистники, лентяи, которые и испортят мне всю игру. К тому же, вы видели, сколько монстров у злого мистера М, мы бы погубили тысячи невинных, послав их в бой, а, так… Единственное, что беспокоило нашего властелина, это мой арбалет Хазир. Как же обезопаситься? О, присоединить тело возлюбленной избранного к своему. И тут ваша девочка действительно помогла. Её глупая уверенность в том, что моя любовь к ней так сильна, что просто не смогу причинить ей вред, что и в этот раз мамочка прибежит спасать доченьку, передалась Миканэ, и он легкомысленно подпустил атентатора слишком близко. И пал. Глупец недооценил врага, бедняжка переоценила силу моей, так называемой, любви, два этих заблуждения и погубили нашего общего врага, как и планировал.
– А, разве ты не любишь Лэло? – растерялась кудесница.
– Люблю, – кивнул я, – но, себя больше. Был выбор – моя жизнь или её, выбрал свою. И не спешите осуждать, от того, сколь чёрствым окажусь, зависело само существование целого мира.
– И ты не мог поведать мне об этом плане раньше? – уточнила Толада.
– Ещё чего, – я ухмыльнулся, – а, смогли бы сыграть достаточно достоверно? Знаете ли, актёры играют лучше всего именно тогда, когда не знают, что они на сцене. Я и в себя, не уверен до конца. Не смог бы достоверно сыграть безумца, пришлось стать им.
– А, мне вот кажется, что не было никакого плана, и ты сейчас всё это просто-напросто выдумал, – волшебница скрипнула зубами.
– Может и так, – не стал спорить я, – но, думаю, остальным жителям вашего мира стоит преподнести именно эту версию развития событий. Пусть помнят меня этаким гением, а, не безумцем. Да и вам полезнее для имиджа. Не хотите же, чтобы ваши подданные считали благодетельницу идиоткой, всучившей могущественный артефакт психопату? А, так – мы с вами спасители мира, а, мои жертвы – герои, пострадавшие во имя добра. Им и самим будет приятнее считать себя таковыми. А, девочке вашей вообще будут ставить памятники везде и всюду.
– Кстати, о, девочке, – Толада вытерла глаза, – её можно воскресить. И сделать это можешь, лишь ты. Не с помощью, арбалета, конечно, есть тут один воскрешающий артефакт.
– Не-не-не, – я замахал руками, – я - пас. Мы с вами так не договаривались, подписывался только на убийство Миканэ.
– Но, ты не понимаешь, – по щекам кудесницы потекли слёзы, - Лэло же моя дочь, как смогу жить дальше, похоронив единственного дорогого человечка?
– То есть, отправить её в путь с психопатом, воевать с Повелителем Мрака, это можно, превратить жизнь бедняжки в ад, нормальная практика, – хмыкнул я, – то, что всегда были к девушке пристрастны, вечно переживали и бесились, когда я её обижал, не делает истинным родителем. Я бы своего ребёнка сумел уберечь!
– Послушай, – не сдавалась благодетельница, – ты согласился помогать моему бедному миру, даже не попросив ничего за свои услуги, бескорыстно. За возвращение же моей девочки я обещаю тебе награду, столь великую, что о таком не мог и мечтать.
– Награду? – я задумался, – а, что, мешочек золота не помешал. В моём мире его ценят так же, как и в вашем. Брошу работать, буду жить в своё удовольствие. Ну, за плату, пожалуй, соглашусь. Дельце предстоит опасное?
- Да нет, - волшебница покачала головой, – воины Миканэ исчезли, как только сила их господина, что поддерживала существование, сгинула вместе со злодеем. Союзники Повелителя Тьмы, скорее всего, залягут на дно, так что…
– Значит, опасное, – кивнул я, – ну, что, пошли что ли, чем быстрее закончим, тем раньше вернусь домой.
Толада загадочно улыбнулась мне.
****
Как же здорово, что волшебница, в этот раз, не заставила меня топать пешком, а перенесла нас прямо к нужному месту.
Это был, конечно же, очередной храм, точнее, его развалины. Стен не было и в помине. Одни только столбы, увитые цветущим плющом, от крыши остался только каркас, так же «захваченный» всё тем же вьющимся растением, только листья его были не зелёные, а, золотистые и красные. Плиты пола разошлись, и всё пространство меж ними заполнила изумрудная травка. А, уж какие ароматы источали цветки. Цветные яркие бабочки порхали меж ними. Пели птички. Посреди комнаты располагался белый мраморный алтарь. Окружали его кусты, на которых росли не известные мне плоды.
Чародейка поспешила к алтарю, извлекла кошель, высыпала на него немного чёрных хлопьев, которые она собрала в зале Миканэ.
- И что от меня требуется? – поинтересовался я, – только не говорите, что из остатков генного материала должен сплести новое тело.
– Чего? – нахмурилась кудесница, - впрочем, я никогда не могла понять и половины твоих речей.
- Увы, я тоже не всегда понимаю, чего несу, – вздохнул я, – ну, что там от меня требуется? Что-то типа: «крекс, пекс, фекс, чело, алтарь возроди это тело».
– Почти, – Толада улыбнулась, – мою девочку может вернуть только твоя любовь.
– Шо, – не понял я, – вы издеваетесь, надеюсь? О, какой любви может идти речь, я же пристрелил вашу Лэло, как бешеную собаку, не испытывая при этом ни сожаления ни горя. Оскорблял, унижал, избивал её, дарил и продавал и если и спасал то, только под угрозой расправы.
– Розовый замок не является к людям, в сердце которых не живёт любовь, – возразила кудесница, – ты когда-нибудь оскорблял, унижал, избивал, дарил и продавал других женщин?
- Как можно? – возмутился я, – разве способно существо, называющее себя мужчиной, позволить себе подобное. Как поднять руку на женщину, я уже молчу о прочем? А, Богеда она…
– Она предала твою любовь и пыталась прикончить всеми доступными ей, способами. Ты вёл себя с девой, как последний подонок, именно потому, что любил, – вздохнула благодетельница, – пытался вырвать свою любовь к Лэло из сердца, но, не мог и это тебя убивало. Создал доспех из ненависти и грубости, но, увы, сии защитные одеяния не могли уберечь. Моя девочка, постоянно находясь рядом, раздражала, напоминая о том, что проиграл битву, и сердце утратило свой ледяной щит равнодушия. Отринь ненависть, ибо Миканэ больше нет, а, значит, сгинула и шпионка Богеда. Моей дочери больше не зачем убивать тебя. Ну, хоть постарайся, ты ведь хочешь получить награду?
– Ладно, понял, – я отмахнулся, – за награду готов возлюбить даже Миканэ.
Я подошёл к алтарю. Проклятье, ведь и сам понимал, что Толада права. Всё это время мой слабый разум разрушало предательство единственной женщины, кою любил больше жизни. Меня многие предавали, и каждый раз на сердце оставался новый шрам. Богеда разорвала душу напополам. Эта хитрая лиса нашла мой мягкий животик и вонзила в него свои острые зубки. И тогда забился в агонии и шипы мои ранили всех окружающих и саму шпионку тоже. Но, за стальными иглами скрывалось кровоточащее сердечко. И, увы, эта рана не заживёт никогда. Ненависть, родная сестра любви, была тем зубом, застрявшим в ране. Я сжал кулаки и попытался отринуть настоящее, стереть все эти годы борьбы с девушкой и самим собой, когда вытравливал всё то, хорошее, что было во мне, лишь бы уничтожить, вместе со своей светлой половиной сущности и любовь. Ведь монстр, в коего превратил себя, не способен на любовь. Или способен? Я закрыл глаза, и предстала предо мной Лэло-дофи. Нет, не та предательница, чьё лицо изувечили ранние морщинки и вечная тоска в глазах, тоска побитой собаки и, конечно же, татуировка. (Неуязвимый доспех и она же отложенная кара), а нежное невинное создание, которое узрел в монастыре. Лэло улыбалась мне ласково и…. и подмигнула вдруг. И то ледяное равнодушие, что не оставляло мою душу с той битвы с Миканэ, вдруг испарилось и остатки моего сердца пронзила боль и взвыл от тоски, слёзы брызнули из моих глаз. И обрушил я кулаки свои на алтарь. С громкими криками птицы ринулись прочь, хлопая крыльями. Даже цветы отстранились в испуге. Солнце поспешило скрыться за облаками. Уверен я, мои вопли слышны были от южных пустынь, до арктических льдов. Наоравшись, я упал на колени, уронил лицо на руки и затих. Не знаю, сколько стоял так стоял, может несколько секунд, или целую вечность, но, вдруг тишину разорвало до отвращения знакомое: - «Мэто, о, Мэто»! Я осторожно поднял голову и открыл глаза.
На алтаре лежала Лэло-дофи и тянула ко мне руки. Прекрасная, как никогда, только вот татуировка никуда не делась и половина тела Богеды, и по-прежнему оставалась на своём месте.
Я отпрянул и рухнул на пятую точку.
– У тебя получилось, – выдохнула за моей спиной Толада.
– Ну, да, – я кашлянул и, кряхтя, с трудом, поднялся, – оживил Богедочку. Исполнил своё обещание. И где моя награда?
- Да вот она, – кудесница указала на алтарь.
– Где, – я заозирался, – она под священным камнем укрыта или вы имеете в виду сам предмет?
Я поспешил к алтарю и постучал по нему костяшками пальцев.
– Мрамор, вроде. А, что, можно будет продать эту штуку, как археологическую ценность. Правда, вам, леид, придётся помочь с транспортировкой, уж больно он тяжёл ваш подарок, – я потёр руки.
– Ты действительно не понимаешь или, как всегда, прикидываешься дурачком? – волшебница вздохнула, – я предлагаю тебе руку и сердце моей Лэло. Ты никогда не задавал себе вопроса, что означает в наше время титул жетине? Так вот, отцом моей девочки был верховный король, а, значит, Лэло-дофи является верховной правительницей нашего мира и единственная причина, по которой она не могла занять свой трон, - тот факт, что королём по закону, может быть только мужчина. Соответственно, женившись на ней, ты сам станешь повелителем этого мира. Отнюдь не жалкий мешок золота, несметные сокровища будут принадлежать тебе…
– Та-а-ак, - я упёр руки в боки, – ну, следовало догадаться, что, в очередной раз, обманете меня и подсунете гнилой товарец. Впрочем, я должен был уже привыкнуть. Верховный король – я? Шутки, глупее этой, ещё ни разу не слыхивал. Конечно же, правители королевств, которых некогда унизил и оскорбил и чьи задания самым жалким образом провалил, с радостными воплями понесут обидчика в тронную залу и падут ниц пред новым властелином. Ещё бы, упомянутый правитель умён, блестяще разбирается в экономике, является великим воином и тактиком, я уже молчу о его дипломатическом даре и прочих достоинствах. Прекрасный портрет, жаль, не мой. Тогда, если опустить тот вариант, очевидно, неверный, что вы, Толада, просто-напросто больная на голову дура, готовая из благодарности кинуть этот мир к ногам безумца и глупца, остаётся одно объяснение. Я - всего лишь символ. Править будут некая жетине и её мамаша. И, конечно же, у королевы Лэло-дофи станут регулярно рождаться детишки, похожие на молодых красавцев рыцарей из охраны, а, когда некие Толада и Лэло прочно усядутся на троне и символ окажется, не нужен, народу объявят, что избранный отправился спасать другие миры, а, крошечный трупик по-тихому схоронят где-нибудь в канаве. Нет, уж, дамы, я пас. Не нужно мне от вас никаких наград, возвращайте ка домой!
- Ты отказываешься взять меня в жёны? – пролепетала Богеда.
– Отказываюсь? – я хлопнул себя по бёдрам, – милая, да скорее соглашусь жениться на Миканэ. Я оживил тебя потому лишь, что обещали достойную награду, и прибывал в полной уверенности, что быстро покину ваш мир и больше никогда не увижу!!! Так, леид, вы слышали мои слова? – я нахмурился, - пускай, арбалет почти разряжен, но, моя Тафкид всегда готова к битве. Не заставляйте опять устраивать бойню.
– Но, Мэто, а как же наша любовь, – по щекам моей «напарницы» потекли слёзы, – неужели всё закончится именно так? Я же не смогу жить без тебя. Зачем оживил, чтобы вновь мучить?
Я лишь махнул рукой.
– Подожди, – не унималась Богеда, – если не хочешь править, так хоть возьми с собой. Наш мир обойдётся без верховных правителей. Я готова следовать за тобой хоть в ад, жить в нищете, рядиться в обноски и питаться объедками, лишь бы быть рядом.
– Ага, я и в этом-то мире не знал, как от тебя избавиться, а, в моём собственном, не будет ни арбалета, ни щита, – хмыкнул я, – да и законы наши слишком строги, ни убить тебя не смогу, ни покалечить. Нет уж, такого «счастья» не треба. Впрочем, заканчивать эту историю вот так опасно, я слышал, отвергнутые возлюбленные очень мстительны. Жалею лишь об одном, что блестящая идея посетила мою голову лишь сейчас.
Понятное дело, что спусковой крючок я нажал значительно раньше, чем закончил свою речь. Стрела Абсолютного Равнодушия отправилась в полёт и вонзилась в спину моей возлюбленной.
Богеда даже не охнула, просто лицо её вдруг посерело, глаза потухли, уголки губ скорбно опустились.
– И что ты сделал? – тихо произнесла жетине.
– Ну, сказала, что не сможешь жить без меня, умрёшь от тоски, – я ухмыльнулся, – так я тебя спас. Теперь если и умрёшь, то никак не от любви. Захомутаешь какого-нибудь несчастного королька, займёшь трон и будешь править.
– Я любила тебя больше жизни, прощали всё, включая оскорбления и побои, везде следовала за тобой, не думая о собственной безопасности, – девушка горько усмехнулась, – готова была пожертвовать всем, и жизнью, и честью, а, ты, уничтожил то единственное, чем жила все эти годы, то, благодаря чему я не сошла с ума и не покончила с собой – нашу любовь. Отринул, как ненужный мусор. Я бы с радостью прикончили тебя, Мэто Раф, но, увы, не могу даже ненавидеть. Наше общее с Богедой тело живо, но, души умерли.
- Я могу отменить заклятье, – начала, было, волшебница, но, Лэло лишь покачала головой.
– Не надо мама, я не хочу больше страдать. Так хорошо теперь, спокойно. Ты даже не представляешь, как это приятно, быть мёртвой, – жетине ухмыльнулась. - А, ты избранный, убирайся в свой адский мир, возвращайся к твоему ничтожеству и будь проклят.
– Вот такие речи мне по душе, – кивнул я, – наконец-то перестала ныть. Ну, леид Толада, будете, выполнять своё обещание или нет?
- Может, хоть мешочек золота возьмёшь с собой. Заслужил, как ни как? - кудесница мановением руки открыла портал.
– Нет уж, - я замахал руками на Толаду, – хватит с меня сюрпризов. Вовсе не хочется знать, что за бяку подсунете под видом золота. Вот мои Хазир, Икеш, Тафкид и Всзнаечка. Берегите их. Если появится ещё какой неубиваемый главнюк, адресок знаете. А, я, с вашего позволения, пошёл. Всем пока.
– Убирайся уже, пошёл вон, – процедила будущая верховная королева.
– И тебе всех благ, шпионочка, – я подмигнул девушке и поспешил в портал…