(отрывок из романа "Грэй")
Когда Жанна ушла, Варвара Дмитриевна принялась за работу. Сначала она разложила перед собой «странные предметы»: голову змеи, отрубленную медвежью лапу, волчий хвост и рядом поставила чашечку с песком. Последним предметом стал самый обычный кактус с длинными иголками, сиротливо стоявший в стороне в керамическом горшочке. Затем она достала из шкафчика склянку с «лунным отваром», открыла её и пару раз дернулась от резкого и ядреного запаха. Довольно фыркнула, и всё, кроме медвежий лапы отложила в сторону, а лапу стала терпеливо намазывать, этой чрезвычайно пахучей мазью, напевая при этом мелодию из Клавдии Шульженко, похожую на «Мой малыш, мой малыш, ты опять шалишь…». Вскоре эта мелодия ей надоела и, перейдя уже к хвосту волка, старая ведьма начала мурлыкать под нос уже что-то из репертуара Любови Орловой. Так, намазывая предмет за предметом, напевая под нос старые советские шлягеры, Варвара Дмитриевна трудилась почти час. Закончила она кактусом, который обработала под песню Майи Кристалинской «Ландыши». Тут, видимо устав, она слила остатки зелья в песочек и прилегла чуток подремать. Рядом положила куклу из синей ткани с волосами Ани. Сегодня её ожидала встреча с самым страшным врагом в жизни.
Было уже шесть часов утра, но старой карге не спалось. Внезапно раздался звонок в дверь. Встала с дивана, подошла, прислушалась, а рядом заскулил Дориан, так жалобно и так отчаянно грустно.
– Сейчас, Анечка, сейчас. Сейчас, я тебе открою. Ты одна пришла?
Она приоткрыла дверь на цепочку и посмотрела в проем, держа в руках синюю куклу...
– Sentire dolorem! – Услышала она за спиной и дернулась, как от удара током.
– Вижу, что ты не одна... – Удовлетворенно хмыкнула хозяйка особняка, резко обернувшись назад. – Но можешь не стараться. На мне белый цветок полыни, он защитит меня от твоей глупой магии.
Анна, которая неведомым образом оказалась внутри дома и за спиной у Варвары Дмитриевны, внимательно смотрела на хозяйку особняка, а затем отступила чуть назад, и сбросила с плеч кожаную курточку. Теперь на ней были только спортивная рубашка-трико на голое тело и тонкие облегающие брюки.
– Вы так думаете, Варвара Дмитриевна? Кукла вам тоже не поможет.
– Не поможет, радость моя, это точно. Ты знаешь, как меня зовут?
– Я и адрес ваш нашла не по интернету. И Жанна мне ничего не сказала.
– Я знаю, кто тебе рассказал... Садись! Присядь, девочка моя. В ногах правды нет.
Анна задумалась, но не стала садиться, а осторожно отступила с Грэем в руке в сторону гостиной, ни на секунду не отрывая взгляда от своего врага.
– Спасибо, Варвара Дмитриевна, мы… лучше постоим. Сегодня полнолунье, время ведьм. Но у нас есть преимущество. Нас больше.
Грэй уставился на старую ведьму своими пустыми глазницами, словно спросил: «дрожишь ли ты плутовка Леонарда?». Аня, задумчиво погладила своего учителя по темени. Варвара Дмитриевна то же задумалась, потом ответила:
– У тебя в руках значит все-таки Донат Ротузов? Я знаю его, точнее знала.
– И он тоже знает тебя… – Анна посмотрела на старую женщину и произнесла: – это ты выдала Александра бандитам, когда тот сбежал и пытался укрыться у тебя от Ромова и его людей. Ромов и его людишки уже мертвы, все четверо. А ты пятая. Поняла?
– Анечка! – Обиженно произнесла ведьма, и нахмурилась, мол нельзя так разговаривать со старшими, потом посмотрела на девушку своими добрыми глазами и ответила: – Всё так, всё так дорогая моя. Это я ему состригла волосы и лишила силы, пока он спал. Мужчины доверяют нам женщинам всё самое сокровенное, включая даже жизнь.
– Грэй доверился мне, и сегодня он отомстит. А тебе останется только молиться.
– Анечка, душенька моя, мышка лукавая, рыбка моя ненаглядная. Как же вы подходите друг к другу… Просто как дочь и отец!
Анна чуть вздрогнула, а старая ведьма, увидев это улыбаясь, продолжила:
– Как говорят мудрецы, мы получаем знания, когда общаемся со старшими, а Бога познаем, когда играем с детьми…
Ведьма застыла, разглядывая гостью. Анна в ответ тихо поцеловала Грея и сосредоточилась.
– Мудрость Бога в плаче ребенка… – тихо произнесла Варвара Дмитриевна, а затем изменившимся и совершенно глухим голосом, грубым и рваным, – а ты нарушаешь волю творца, общаясь с Люцифером, держа руках демона тьмы. Выродок мерзкий, отродье крысы и желтой саламандры…
Тело Варвары Дмитриевны внезапно словно выросло в размерах.
– Твоя сила – блеф-ф… – и рука ведьмы растянулась, а из неё вылезли когти.
Анна не испугалась, а сцепилась со своим врагом. Варвара Дмитриевна ударила когтями, но когти только с хрустом отлетели от лица девушки, как от брони:
– Харон, Аарон! – Прорычала, превратившаяся в медведицу, ведьма.
– Deditionem! «Воздух»! – воскликнула Анна и оторвалась от пола.
Варвара Дмитриевна промахнулась своими лапами и зарычала на Анну, которая уже сидела на люстре.
Началась «битва иллюзий»!
Ведьма снова махнула лапой и задела ногу Анны, на которой тут же образовались красные тонкие полосы, Анна, превратившись в змею, упала на плечи медведицы, что тут же превратилась в волка и попыталась сорвать пастью с плеча змею.
Змея взлетела, словно на крыльях и стала орлом. Волк ударил воздух лапой и щелкнул пастью. Присел и прыгнул на Орла. Орел в ответ вцепился в глаза и морду волка, начав царапать острыми когтями. Волк обратился назад в медведя, который начал мотать башкой, но не мог сбросить с головы птицу. Махнул лапой, чуть задев крыло врага, но орел удержался, выпустив когти прямо в глаза зверю. Тогда медведь заревел от боли и упал на пол песком, а орел взлетел и сел обратно на люстру.
Песок собрался в Варвару Дмитриевну в её обычный облик, но уже изменившийся. Из глаза по щеке капала кровь. Бровь также была разорвана.
– Что же ты делаешь, девочка моя? Зачем ты убила мою собаку?
– Чтобы ты поняла, что не стоит со мной связываться, – ответила Анна, потирая раненную руку.
– У Сильвии был такой чуткий характер, а какие добрые глаза…
– Мои соболезнования – И Анна, превратившись в удавку, упала на шею Варваре Дмитриевне. Она мгновенно оплелась и начала сдавливать. Ведьма зарычала, стаскивая удавку с шеи, а потом упала на пол в виде змеи, выскользнула из удавки, всколыхнулась и вернулась в облик медведицы. Анна в ответ стала львом. Через несколько секунд медведица и лев сокрушили половину обстановки в комнате: опрокинули стол, разбили обе вазы, уронили торшер и разломали и опрокинули на пол один из шкафов, и даже снесли стеклянную дверь в соседнюю комнату. Лев бросал на медведицу разные вещи, та отбивала их лапами пытаясь подобраться к врагу поближе. Наконец, уклоняясь от удара медведицы, лев прыгнул на диван, мгновенно вспоров его своими когтями, так что выпрыгнули пружины, на секунду увяз в этом месиве и медведица, воспользовавшись этим, сильно удалила льва в корпус своими когтями. Анна отлетела к стене и застонала, вернувшись в свой обычный облик.
Она приподнялась, сплюнула кровь и посмотрела на себя. Тренировочная рубашка была вспорота и висела лохматыми лоскутами, а на коже девушки четко обозначились четыре огромных царапины – от шеи к груди. Анна машинально скинула рубашку, обнажившись по пояс, а потом ещё раз сплюнула кровью на пол и вытерла губы.
– Девочка моя, зайка прыгучая, ты совсем не умеешь контролировать свои иллюзии. Похоже, что Ротузову не на что надеяться. – Заметила Варвара Дмитриевна в своем естественном облике.
Анна, ответ, поднялась, пошевелила головой, сжала кулаки и сказала сухо:
– Продолжаем!
– Анечка, твои фантазии это фантазии ребенка. А мне столько лет… Как ты рассчитывала справиться со мной?
– Я справлюсь!
– Скоро, милочка, я раздену тебя догола. Сниму с тебя всю кожу, – ласково ответила старая ведьма, затем упала обратно в медведицу и пошла на девушку. Пол начал прогибаться под её шагами, а оконное стекло задрожало. Анна не стала трансформироваться, а просто поджидала врага. Медведица, рыча, подошла к ней всей своей горой и рубанула когтями! Анна, уклонившись от удара, обхватила её лапу, сжала со всей силой и произнесла:
– Sentire dolorem! «Огонь»!
Лапа медведицы вспыхнула огнем, и та в отчаянье пыталась сбросить с себя пламя. В этот момент Анна, снова превратившись в змею, обвилась вокруг шеи врага и произнесла:
– Somnus! «Земля».
Туша медведицы повалилась на пол, а удавка продолжала сжимать её и сжимать.
– Somnus! Somnus! Somnus! – повторяла Анна, уже в своем естественном облике, причем её руки, извиваясь, переплелись, вокруг шеи ведьмы, как две железных кобры.
Наконец, медведица не выдержала и заревела каким-то хриплым голо-сом.
– Теперь ты не выпрыгнешь. – Прошептала Анна. – Станешь змеей, я отрежу тебе голову. Грэй сказал мне, что ты не знаешь ни элементов, ни заклятий. Вся твоя сила это женское колдовство. Зачем ты вообще вызвалась драться с тем, против кого не имеешь силы?
Внезапно медведица зашевелилась и превратилась в кактус, вонзив в девушку длинные, как у дикобраза, иглы. Анна вскрикнула и отлетела в сторону. Она упала и из десятка мелких ран потекла кровь.
Кактус снова вернулся в медведицу и та страшными тяжелыми шагами, от которых изгибался пол и дрожали шкафы, подошла к Анне. Медведица ударила девушку лапой, потом ещё раз, подбросила вверх, ещё и ещё раз, пока не изрубила буквально в кровавую кашу. Анна только дрожала и чуть всхлипывала, скулила, словно плакала. Медведица, торжествуя, встала над поверженным врагом и, вернувшись в прежний облик Варвары Дмитриевны, пошевелив шеей, на которой отобразился широченный красный шрам от удавки, произнесла:
– Девочка, ты многого не знаешь. Моя школа намного древнее твоей, а ты даже не владеешь сама магией, лишь пользуешься даром Тьмы.
На что Анна только застонала, почти как заплакала, истекая кровью.
– Да, стони, стони девочка моя, да. Скоро ты умрешь…
В ответ Анна снова жалобно заскулила, а потом отчаянно задрыгала заперебирала руками и ногами… всеми четырьмя одновременно! Глаза у ведьмы округлились от изумления и ужаса.
– Да! Варвара Дмитриевна… вы только что убили свою вторую собаку! – услышала она за своей спиной.
И не успела ведьма обернуться, как Анна схватила её за шею и произнесла:
– Sentire dolorem! «Огонь»!
Кожа старой ведьмы под её рукой мгновенно покрылась огромными волдырями, и Варвара Дмитриевна застонав, зарычав от страшной, неописуемой боли, начала медленно оседать на пол…
Спустя час Анна вышла из особняка, который немедленно вспыхнул за ее спиной. Затем, через минуту, пламя перекинулось на второй этаж, раздался звон лопающегося стекла. Звягинцева остановилась и, посмотрев на разливающийся пожар, чуть покачнулась. Помимо тяжелой, буквально нечеловеческой усталости, она была ранена несколько раз. Кровь капала и с ноги и с шеи, а на щеке была серьезная ссадина, от глаза до подбородка. Она постояла несколько секунд, затем погладила в сумке Грэя и тихо сказала:
– Спасибо!
Огонь охватил уже и крышу, а потом снова со звоном упало стекло.
«Я оставлю тебе жизнь, но заберу всю твою силу. Так же как ты забрала силу у Александра, когда он спал. Он поможет мне сделать это. Грэй. А теперь… тебе останется только жизнь с твоими врагами. Также как ты оставила Александра двадцать три года назад…» – вспомнила Анна свои последние слова, что сказала поверженной ведьме.
Анна улыбнулась, разглядывая пылающий дом, а затем, чуть покачиваясь, будучи ещё слабой, взяла телефон и позвонила.
– Оленька, прости… со мной снова случился припадок… Можно у тебя снова переночевать на пару дней? Спасибо…
Анна задумалась и снова подняла трубку.
– Кроме того, на меня напала бродячая собака. Да, когда я была в припадке. Она чуть поцарапала меня. Я с трудом отбилась.
Анна прекратила разговор и закашляла.
– Одиннадцать швов, юная леди! – Произнес Черный Лекарь, работая нитками. – Только не рассказывайте мне про эпилепсию. Я как раз всё про это знаю. С кем вы подрались, с демоном или с римским папой?
– С медведем, медведицей. – Ответила Анна и потеряла сознание.
– Что ты думаешь, Николай? – Спросил, стоявший рядом Азазел.
– У неё сильное и гибкое тело. Выживет. Не такая красивая, как раньше, но выживет.
– Что это было, по-твоему, кто на неё мог напасть?
– Судя по тому, что она осталась живой, тому, кто напал, досталось намного больше.
Азазел кивнул и грустно посмотрел на девушку, которая уже спала под наркозом.
В этот раз Анна не появлялась дома почти неделю. Алина Станиславовна, однажды прибираясь, нашла у неё коробочку со странными предметами: орлиным пером, кисточкой от хвоста льва, шкурой какой-то змеи, кольчужным поясом и кожаной удавкой. Недолго думая, она отнесла весь этот «ужас» на помойку, оставила только перо, которое ей очень понравилось.