ЧАСТЬ 7. Есть подозреваемый! (Или начало любви)
Следователя я догнала уже у калитки.
- Дмитрий Степанович! –
Он обернулся, и на лице его отразилось непонятное чувство: то ли ужаса, то ли обреченной усталости.
- Что, Арина, что-то еще вспомнила? –
Я, запыхавшись от бега, помотала головой.
- Дмитрий Степанович, вот вы сказали, что мы спугнули убийцу, значит, мы верно шли, в том направлении?
Следователь вздохнул, подумал и ответил сурово: " Я не могу обсуждать с тобой свои версии. Тайна следствия, понимаешь?" Я огорченно кивнула головой. Потом он поглядел на свои наручные часы и продолжил: «Но я готов выслушать твои. Давай присядем".
Мы сели на скамейку около вечнозеленого самшита.
- Но чтобы рассказать свою версию, - возразила я, - мне надо у вас кое-что спросить, если можно.
- Ну, попробуй, - великодушно разрешил полицейский.
- Что Лиза сказала насчет таблеток, для кого она брала у бабушки снотворное? – меня этот вопрос очень волновал.
- Говорит для себя, плохо спала, переживала из-за ссоры с мужем. Главное, что пузырек с таблетками у нее пропал –
- Как пропал? –
- Пропал. И взять его мог любой, находившийся в доме. Комната- то не закрывалась–
Я вдруг вспомнила, как мы рвались к Лизе в комнату и не могли открыть дверь, слова Бори об отсутствии няни в какую-то ночь. Потом еще сапоги Трофимыча не шли у меня из головы. Фу ты, каша какая-то.
- А следы у калитки, что показали? – вспомнила я вдруг.
- Ну, подтверждают слова Лизы. Следы ее и мужа -
- А Павел нашелся? – удивилась я.
- А с чего ты взяла, что он терялся. Просто он был в городе, мы его там и нашли, и там же допросили. Там же и слепки сняли–
- А у входа в подвал снаружи дома следы не обследовали? – спросила я, вспомнив про рассказ Трофимыча.
- Да, там следы Льва Давидовича и Трофимыча, а в музее только следы Левы. Садовник еще удивлялся, что его сапоги такие грязные и божился, что его вечером и ночью дома не было. Мы проверили, его видели куча народу в поселке -
- Внутри не было следов от сапог, только Левы. Почему?-
Не было, и это не давало мне покоя. Не по воздуху же он передвигался, если только… Мысль, которая ускользала от меня, вдруг ясно и четко засверкала в моем воспаленном мозгу, я даже подосадовала, что была такой тупой и не могла раньше сообразить что к чему. Наверное, все мои терзания отразились на лице, потому что следователь с интересом изучал его, ожидая от меня очередного финта. Я выпалила ему на едином дыхании свою версию.
- Значит, ты думаешь, что напарник Льва Давидовича обул сапоги садовника, так как не предвидел дождя, а отменить задуманное уже не было, наверное, времени, - он задумался на мгновение, - тогда следы от сапог должны быть повсюду в подвале и в тире, и в музее. А их не было.
- Их (следов) не было, потому что злоумышленник вошел в подвал и снял их, а дальше передвигался по подвалу в своей обуви, - выпалила я.
- Но как можно обуть еще на свою обувь чужую обувь, - возразил Дмитрий Степанович, - если только размер очень маленький…
- И скорее всего это размер женской ноги, - подхватила я.
Следователь потер небритый подбородок. Видок, конечно у него был еще тот.
- Ты хочешь сказать, что второй был женщиной? – полицейский с наслаждением закурил.
- Я может, ошибаюсь, - я постаралась четко сформулировать роившиеся в голове мысли, - но мне показалось подозрительным, что дверь в комнату Лизы была закрыта, когда как якобы злоумышленник душил Лизу, а Аллочка по ее словам пыталась его оторвать от девушки. А зачем дверь-то закрыли? Она описала нападавшего?
- Расплывчато, - следователь машинально ответил, размышляя над моей гипотезой, - Лиза вообще ничего не видела под подушкой. Ты хочешь сказать, что няня сымитировала нападение кем-то, а на самом деле сама пыталась убить Лизу.
- Это самый разумный ответ, который поясняет, почему дверь была закрыта. Она душила Лизу, мы ей помешали, чтобы выкрутиться, она расцарапала себе лицо и руки, открыла окно и дверь и выдумала неизвестного нападавшего–
- Но тогда Лиза какое-то время лежала без контроля на кровати, - следователь покачал головой, - очень рискованно. Она могла откинуть подушку и увидеть няню.
- Расцарапать себе лицо и руки, можно, держа ногой подушку, - предположила я, - а открыть окно и дверь – одно мгновение. Лиза наверняка не очухалась, так быстро. Когда мы вошли, она так и лежала под подушкой и задыхалась.
- Кроме того Боря, сын Лизы, - продолжала я засыпать следователя предположениями, - в приватной беседе поведал мне, что няня его отсутствовала в какую-то из ночей. Правда он затрудняется со временем.
- Хорошо, - согласился Дмитрий Степанович, - пусть было так. Как ты представляешь всю картину преступления?
- Я думаю, дело было так, - я воодушевилась, полицейский внимательно меня слушал-
Они все задумали заранее. Лева приехал, подпоил Митю, они выкрали ключи от всех дверей (ведь у охранника был свой экземпляр ключей), подменили диск с записью музея, сделанной в другое время. Аллочка обула сапоги Трофимыча, так как не ожидала, что пойдет дождь, а другой обуви кроме туфель и тапочек у нее не было. Они открыли подвал, зашли через другую дверь в музей, сняли картину со стены и разгадали шифр. Они, наверное, пытались его применить, но тут Лиза их спугнула. Потом возникла ссора, и Алла убила Леву. Выстрел разбудил весь дом.
- А как же она смогла после выстрела выйти из подвала незамеченной, ее бы сразу обнаружили, - следователь докурил сигарету и бросил окурок в каменную урну, стоявшую около скамейки.
- А она никуда не уходила, - я рассказала про наш эксперимент в подвале, когда мы искали, где могли спрятаться Лева и второй преступник, - она спряталась в тире. А при удобном случае вышла ко всем, как будто пришла со второго этажа. В общей суматохе никто ничего не заметил. Тот же финт она применила и с Лизой. Прикинулась, как будто только вошла, думала при таком кипише, никто ничего не заметит.
- Версия – хороша, - похвалил Дмитрий Степанович, – но как версия. Доказательств нет. Убийца отопрется, и ничего мы не сделаем. Потом твоя версия строится на непреднамеренном убийстве. А для этого оружие надо было взять из сейфа, зачем тогда убийце сейф закрывать на ключ. Даже по времени он не успел бы это сделать, да и смысла мало. Во время осмотра места преступления сейф был закрыт, пуст, но закрыт. Пистолет взяли до того, как украли ключи у Мити. Кстати, его комплект не нашли. Каким образом убийца взял пистолет из закрытого сейфа без ключей? Кроме того, ключ от оранжереи, который взяла Лиза, пропал, мы все перерыли, его нигде нет.
- У Левы была какая-то пассия, - задумался следователь, - он с ней в казино ходил, в рестораны. Но та была яркая блондинка, хотя внешность можно поменять, мама родная не узнает.
- У меня есть запись голоса няни, - вспомнила я про диктофон.
- Откуда? – удивился Дмитрий Степанович.
Пришлось рассказать про свою засаду в кустах под окнами кухни.
- Но можно как-то его поймать на чем-то, - я с горячностью выдвигала идеи, - ловушку ему какую-то подстроить.
- Пробьем твою версию для начала, - остудил мой пыл следователь, - а ты, Арина, пообещай мне клятвенно, что до моего приезда ничего, слышишь, ничего, - подчеркнул он, - предпринимать не будешь.
Пришлось пообещать и даже поклясться. Вы думаете, я успокоилась? Как бы ни так. Теперь мысль о пистолете не давала мне покоя. Анализируя с утра до вечера день перед убийством, я решила вдруг, что необходимо провести следственный эксперимент. Точно! А помочь мне должен в этом Гера. Ой! Я же сказала, чтобы он мне не помогал. А больше и довериться некому. Придется с ним мириться. Деваться некуда, я пошла искать своего напарника.
Тот сидел в своей комнате за компьютером. Я присела рядом. На столе валялись какие-то исписанные листки с буквами, цифрами и знаками.
- Что это у тебя? – поинтересовалась я с любопытством.
- Да так, - он быстро убрал листки, - что-то случилось?
Я рассказала Гере о своей идее. Тот принял ее без энтузиазма.
- Что это тебе даст? - пожал он плечами, - преступник мог в любой момент залезть в сейф. У него же были ключи.
Я не хотела раскрывать всю информацию о своей версии, и начала пудрить парнишке мозги.
- Ладно, - согласился юноша, наконец, - не хочешь, не рассказывай. Пошли, проведем твой эксперимент. Только как же моя безопасность? Я же рядом с тобой подвергаюсь смертельной опасности, - съязвил он.
- В последний раз, - не обращая внимание на издевку Геры, пообещала я, - дальше я справлюсь.
Славу для чистоты эксперимента брать все же не стали. Мой друг решительно возразил, а когда я поинтересовалась почему, он поведал, что подозревает брата, так как, оказывается, поймал его один раз за воровством. Тот собирался спереть из папиного пиджака бумажник с деньгами, а Гера его застукал, но не выдал, а взял со Славы слово, что тот так больше не будет. Я возмутилась, почему мой напарник раньше мне не сказал про этот факт, и вообще скрыл от следствия наклонности брата к воровству, но тот в ответ уверял, что забыл совсем про тот случай и вспомнил только, когда Слава стал нам угрожать.
Мы опять оказались в подвале. Оглядевшись, я закрыла глаза и стала вспоминать, как мы тут проводили время. Вот, я стою у линии огня и пытаюсь настроиться на игру. Гера со мной, Слава у стойки. Мог он взять пистолет? Конечно, мог. Но тогда, он должен был его спрятать, таскать с собой весь вечер и самое главное, прижимаясь ко мне, он как-нибудь выдал бы себя, а я не почувствовала у него ни в карманах, ни где-нибудь еще каких-то посторонних предметов. Конечно, он мог спрятать его в саду, потом за ним вернуться и пойти в подвал с Левой и убить его там. Возможен такой вариант? Вполне. Потом мы отстрелялись, и пошли в музей. Гера достал ключи от музея и ….Я внезапно открыла глаза. Юноша смотрел на меня, и в его взгляде читалась озабоченность, вероятно о моем душевном состоянии.
- Гера, - я крикнула очень громко, что парнишка вздрогнул. Я сбавила тон, - Гера, когда ты открыл дверь в музей, куда ты дел ключи? Вспоминай!
Исполняя приказ, особенно переданный в таком категоричном тоне, любой бы подскочил, как ужаленный. Вот и мой напарник задергался.
- Я-я-я, - «заякал» он и задумался, - да никуда я их не дел. Они валялись тут на столе в тире. Я открыл дверь, и чтобы они не мешали, положил их сюда.
Он ткнул пальцем на компьютерный стол.
- А когда ты закрывал оружейную, ты не обратил внимание, пистолет был на месте? –
Мой друг сморщил лоб, а потом удивленно посмотрел на меня.
- Арин, да я сейф и не открывал. Я знал про пистолет, но я и не собирался доставать его. А что?-
- Да так ничего, - если бы мы обратили внимание на то что ключи брошены без присмотра, возможно Лева был бы жив. Я ничего не сказала Гере и пошла к себе наверх. Значит, убийца мог запросто зайти в подвал, взять ключи от оружейной, достать пистолет из сейфа, закрыть его и уйти не замеченным.
Мы в это время слушали рассказы про экспедиции дедушки. Но, тогда это точно не Слава. И не Гера. Надо позвонить следователю. И еще у меня появилась идея, как поймать убийцу. Только бы Дмитрий Степанович выслушал меня. Следователь, конечно, все выслушал, но категорически запретил что-либо предпринимать.
- Дождись меня, имей терпение, я как раз занимаюсь твоей версией, и будь осторожна. Наблюдай за всеми незаметно. Я скоро появлюсь-
Разговор закончился. Что же теперь делать? Как оградить членов семьи, а самое главное ребенка, от предполагаемого убийцы? Я вспомнила слова Славы о холодной речке по утрам, и решила, что нам надо сходить туда, каким-то макаром искупать Борю в воде и простудить его. Таким образом, малыша изолируют, увезут тоже в больницу, как и Лизу, там его убийца не достанет. Потом я подумала, что до утра ждать опасно, вдруг этот маньяк захочет этой ночью еще кого-нибудь убить? Я стала ломать голову, как бы его изолировать от всех членов семьи. Идеи приходили самые разные. Ну, типа: насыпать слабительного в стакан с водой и напоить того, кто мне кажется подозрительным. Или заманить подозреваемого в сарай Трофимыча и до утра не выпускать. А может устроить какой-нибудь взрыв для отвлечения внимания? Но что-то не было под рукой ни слабительного, ни взрывчатки. Пришлось еще раз воспользоваться телефоном мамы Геры и позвонить родителям, продлить свои выходные на неопределенное время. Мама моя, правда, сопротивлялась, и напомнила про философию, но я соврала, что экзамен у меня аж через неделю, хотя ни о чем таком не договаривалась с философичкой. Вообще, с родителями все утряслось.
В глубоком раздумье я зашла к Майе Александровне, чтобы отдать телефон (свой я отдала следователю для прослушивания записей моего диктофона), и вдруг увидела там Аллочку. По всему она отпрашивалась у профессорши в город.
- Алла, - с досадой говорила мама Геры, - но это так не вовремя. У нас сейчас столько хлопот. Лиза в больнице. Надо готовится к похоронам. Боречка – очень активный мальчик, он требует внимания, а мы все будем заняты.
- Но, Майя Александровна, - няня стояла, прямо, как натянутая струна, и смотрела в одну точку над головой профессорши, - я ведь живой человек, у меня тоже есть свои планы, а выходной Алаиза мне давно не давала (няня упорно называла Лизу – Алаизой), у меня тоже свои дела могут быть.
Мать Геры собралась опять возразить, но не успела.
- А давайте, я присмотрю за Борей, - вмешалась я, - мне все равно заняться нечем.
Обе женщины посмотрели на меня. Аллочка с благодарностью, Майя Александровна с сомнением. Но выхода не было, скрепя сердцем профессорша согласилась бросить ребенка на меня. У меня был свой резон. Я с подозрением отнеслась к внезапному отъезду Аллочки. Зачем ей в город? Вдруг, (если она – убийца) она хочет добить Лизу? А может у нее какая-нибудь встреча, с сообщником, например. Надо обо всем сообщить Дмитрию Степановичу. Следователь выслушал меня с интересом и пообещал проследить за няней. Аллочка укатила в город на такси, с условием вернуться на следующий день. Митю пока так и не выпустили из КПЗ. Может следователь решил усыпить бдительность убийцы, а может все еще сомневался насчет его причастности к делу. Но делать было нечего, надо было исполнять роль няни. Боря, кстати, ужасно обрадовался, узнав, что я буду укладывать его спать, а завтра, почти весь день, буду его «Мэри Поппинс». Рассказав весь известный мне запас сказок, причем в лицах и на свой лад, я, наконец, усыпила малыша. Устав больше, чем от лекций в универе, и с ужасом представив, что завтра надо еще целый день занимать чем-то ребенка, я поплелась к себе. Хотелось вымыться в душе и рухнуть спать – день выдался тяжелый. Но не тут-то было. Вскоре раздался стук в дверь. Это был Гера. Потоптавшись в дверях, он прошел в спальню и спросил неуверенно: «Ты очень занята? Можешь уделить мне несколько минут?». Я вздохнула, что ж несколько минут, так несколько минут.
- Валяй, - махнула обреченно я рукой и облокотилась на подушки.
- Я тут много времени провел над загадкой дедушки, - начал неторопливо мой друг, - и понял, что в основу своего шифра он положил числа повторяющиеся периодически, то есть, если посмотреть, - он разложил передо мной распечатанное фото картины, - то цифры многие повторяются. Это, скорее всего, обозначение каких-нибудь букв, алфавита. Это не кириллица, я проверил. Наверняка, это – иврит, идиш. Слов не много, так как чисел тоже мало. Я подставил и под иврит, и под идиш, ничего не получается. Какая-то белиберда. Может, ты посмотришь, ты же языковед.
Я усмехнулась в душе, тоже мне нашел языковеда, второкурсницу несчастную. Но вникнув в Герин метод расшифровки, я уже увлеклась, и мне ужасно захотелось блеснуть перед парнишкой своими знаниями.
- Скорее всего, это древнееврейский алфавит, так называемый палеоеврейский. Этим алфавитом записаны самаритянские письма. Но сейчас он считается как бы «мертвым языком», а самаритяне разговаривают больше на арабском языке, но и иврит знают, - я покрутила числа и так, и сяк, - не, Гер, я не смогу эти числа в буквы перевести. Надо знать этот самый самаритянский алфавит, а там такая древность. Надо специалиста искать по «мертвым языкам».
- Где ж его найдешь? – приуныл парнишка.
- Ой, не боись, сейчас все решим, тащи комп –
Найдя в «Контакте» своего однокурсника Веньку и увидев, что он он-лайн, я написала ему, слезное письмо о помощи, надеясь, что его «крутая» мама сможет что-то предпринять. Венька поудивлялся моим непонятным стремлениям к познанию «мертвых» языков, но просьбу принял, и пообещал в кратчайшее время прислать ответ.
- Будем надеяться, что он нам ответит, - вздохнул очкарик.
- Не боись, ответит. Венька парень, что надо –
- Да? - Гера остался не слишком доволен моим похвалам однокурснику, но вежливо сказал - ну, что, спокойной ночи?
- Спокойной ночи, - согласилась я, но он мялся, не уходил, - ты что-то хочешь мне сказать?
Юноша отложил ноутбук и присел ко мне на кровать.
- Арин, - он взял меня за руку, - я хотел с тобой поговорить о.. о нас.
Ого! Вот это поворот!
- Слушаю тебя, - стараясь быть спокойной, предложила я.
- Я понимаю, что я, не совсем твой типаж, и вообще я не очень нравлюсь девчонкам… - Гера хотел еще что-то сказать, но я не дала ему ни шанса. Я закрыла его рот ладошкой и сказала: «Гер, хорош трепаться, лучше поцелуй меня». Наверняка, добропорядочные матроны меня осудили бы тут же и рвали на своих головах последние волосы, а нестройный хор защитников целомудрия гневно спел бы мне оду о скромности и чистоте девушки. Но поверьте, с такими как Гера, можно не бояться остаться наедине и даже, разрешив себя поцеловать, можно не опасаться, что он не сможет остановиться. Парнишка остолбенел, конечно, от моей просьбы, но через минуту очнулся, в волнении снял очки и несмело приблизился ко мне.
- Гера, - сказала я, чтобы подбодрить его, - не волнуйся, ты мне нравишься, и я…
Но тут уже я не успела ничего сказать, Гера поцеловал меня, сначала не смело, а потом вошел во вкус и уже более напористо. Он обнял меня, потом провел рукой по моим волосам и оторвавшись на минутку сказал: «А ты знаешь, что твои волосы пахнут свежим яблоком? Разрежешь его, а от него аромат свежести и сочности». У меня от его слов закружилась голова. «Господи, - подумала я, утопая в его ласковых губах, - и где он вычитал такое, очкарик несчастный!». Но я девушка разумная, взяла себя в руки, и отстранившись от моего Ромео, сказала строго: «Только давай не будем спешить. Нам еще учиться надо!». Тот изумленно посмотрел на меня и успокоительно ответил: «Ну, что ты, Арин, я ничего такого и не думал. Я очень рад, что ты меня не оттолкнула. Я думал, ты на меня злишься».
- За что? – я склонила голову на плечо Геры, - за то, что ты расстроился из-за родителей? Они же твои родные, и я потом, обещала твоему отцу, что ты больше не будешь участвовать в моих аферах. Я и так тебе много чего сказала.
- А что, у тебя от меня есть секреты? – удивился и обиделся мой друг.
Ну, вот, язык мой – враг мой!
- Не обижайся, - я подняла голову, - ну, мы с Дмитрием Степановичем решили пока про это никому не говорить.
- Про что, про это? – не унимался парнишка, - значит, как ползать с тобой в поисках следов по саду, воровать ключи и лезть ночью в подвал, так ты меня зовешь, а как рассказать про что-то секретное, так она со следователем решила не говорить ни кому!
- Гер, ну что ты, как маленький, - успокаивала я его, - Дмитрий Степанович обещал, что все пробьет по своей базе, а потом мы все узнаем. Не злись!
Но разве можно на меня долго злиться! Нет! Вот и мой напарник улыбнулся и опять обнял меня. То-то же!
Продолжение следует http://www.proza.ru/2017/12/08/661