ЧАСТЬ 1. Знакомство с профессорской семьей.
Итак, мы стали искать улицу, где живет издатель, которому так нужна была злосчастная рукопись профессорши. Надо сказать, что через наш городок протекала небольшая, но извилистая речка Климовка, которая делила его на две части. В ее честь был назван и мост, соединяющий эти две части, и сам Климов.
Несмотря на провинциальность, у нас была неплохо развитая инфраструктура, действовал местный краеведческий музей и даже 3-Д кинотеатр. Жители, как почти везде на периферии, подразделялись на несколько слоев и прослоек общества. Один из слоев - работяги, вкалывающие за невысокую зарплату на местных заводах, другой - крутые и не очень бизнесмены. А между ними втиснулась махонькая прослойка, так называемой интеллигенции. Первые отдыхали от трудовых будней в основном с бутылкой пива в городском парке, «культурно» сплевывая семечки прямо на постриженный газон. Другие, так же «культурно», с тем же пивом и семечками, "оттягивались" на курортах Турции и Египта. Климовская интеллигенция предпочитала отдых где-нибудь вдали от городской суеты, ну, например, на даче. Вот к такой прослойке и принадлежала семья Геры. Но, это я поняла потом, после того, как познакомилась ближе с профессорской семьей. А пока, сбив ноги, я с новым знакомым искала улицу и дом, где жил издатель. Потом, выполнив поручение, брюнет, очень горячо выражая свою благодарность, потащил к себе домой на девятый этаж четырнадцатиэтажного нового дома, знакомиться мамой и улаживать мои дела с философией.
Мама-профессор оказалась мировой теткой, все поняла с ходу из бессвязанного лепета сына. Она тут же дозвонилась на кафедру, быстро и убедительно доказала философичке, что Арина, ну никак не могла сегодня прийти на переэкзаменовку. Я, по ее словам, оказалось «милой очаровательной девочкой» и могу явиться в любой другой удобный для преподавателя день для пересдачи экзамена. Во время телефонного разговора профессорша косилась на мои джинсы с эффектными дырами, майку с выбитым на английском языке лозунгом «Достали!!!» и смешные хвостики, торчащие в разные стороны. Но ни слова осуждения в мой адрес. Таким образом, моя «голгофа» отложилась на неопределенное время. Мама Геры успела к тому же смазать сыну резко пахнущим йодом побитые коленки, бросить его рваные штаны в мусорное ведро и налить нам чаю с каким-то необыкновенно вкусным золотисто-прозрачным вареньем.
- Я очень благодарна вам, Арина, - продолжила она уже со мной, – вы очень меня выручили. Эта была важная рукопись и передача ее издателю не требовала отлагательств, а мой сын, конечно, хороший мальчик, – взгляд в сторону "балбеса", – но бестолковый. Я надеюсь, ваши проблемы с учебой разрешатся в лучшую сторону, и вы…
Тут ее перебил этот раззява.
- Мам, а давай, пригласим Арину к нам на дачу в выходные, ведь она так помогла! – умоляюще посмотрел Гера на мать, – ну, в качестве благодарности.
Я, было, запротестовала, какие пустяки, и так с экзаменом уладили.
- Нет, – отрезала профессорша, – мой сын прав, экзамен у вас просто отложился по уважительной причине. Сдавать вам все равно его придется. Помощь, которую вы оказали, неоценима, поэтому я официально приглашаю вас, Арина, к нам на все выходные на дачу. Вы не пожалеете.
Что тут скажешь, после такого приглашения! Пришлось согласиться, хотя у меня были свои планы. В выходные мои новые знакомые на красном «Вольво» (не слабо для профессуры!) подъехали к нашему подъезду, и мы укатили за город. На расспросы родителей «Куда?", "Зачем?», я отмахнулась: «С друзьями, на дачу, с ночевкой». Мои родные мне полностью доверяли, знали, что я не вляпаюсь ни в какую дурную компанию, не буду заниматься глупостями, короче буду поступать разумно и правильно. Спасибо им конечно за доверие, но дальнейший ход событий показал, что может быть их безграничное доверие ко мне было слишком безграничным.
Дача профессорши (кстати, ее звали Майя Александровна) находилась за Климовым в километрах десяти, представляла собой двухэтажный дом современной постройки с огороженной территорией, круглосуточной охраной, большим садом и флигелем. Я ахнула, когда увидела все это великолепие. Конечно, квартира у моих новых знакомых, тоже была на уровне, насколько я успела понять, но дача не шла ни в какое сравнение.
- Да! – вырвалось у меня, – неплохо у нас профессора зарабатывают.
- Это дача еще маминого отца, – засмущался Гера, – но мама, конечно, все отремонтировала, она все это умеет, ну организовать.
Но тут явно был не ремонт, а заново отстроенные здания, красивый, умело спроектированный дизайн ландшафта, вообще все на высоте. Я жила в тесной «хрущевке» с родителями, которым было не до возни с землей, и о даче имела представление весьма расплывчатые. Но судя по отзывам моих соседок-старушек, она должна была выглядеть, как куча грядок с клубникой, помидорчиками и огурчиками, а если был домик, то он предназначался больше от дождя, чем для проживания. Поэтому все это великолепие, окружившее меня, показалось сказочным дворцом. Мало того, выяснилось, что я буду жить в отдельной комнате на втором этаже с выходом на балкончик, со своей ванной и туалетом. Но больше всего поразила двуспальная кровать, которая напоминала ложе принцессы.
- Тут раньше моя сестра с мужем располагались, – пояснил мой новый знакомый, – но сейчас она реже стала приезжать и без мужа.
Надо сказать, что дача профессорши была заселена народом и довольна многолюдна.
Во-первых, почти постоянно обитал на даче отец Геры, преподаватель биологии, безумно любящий поговорить о растениях, и не только поговорить. У него в доме была своя оранжерея с различными тропическими и экзотическими растениями, где он постоянно возился, что-то сажал, пересаживал, поливал и окучивал.
Во-вторых, обслуживающий персонал: очень древняя, но живенькая домработница Сима, которая знала еще отца Майи Александровны, тоже профессора. Потом водитель Митя-дядька лет пятидесяти, по совмещению еще и охранник, садовник Трофимыч, который, впрочем, был приходящим работником.
Так же наезжала родная сестра Геры - Лиза с сынишкой, затем мама Майи Александровны – Тамара Давидовна, стало быть, его бабушка, и брат бабушки, которого все звали просто Лева. Но сейчас их на даче не было.
Все это выпалил очкарик-брюнет, по ходу знакомя меня с обитателями дома и представляя всем и вся. Те отнеслись к нежданному появлению незнакомки более чем благодушно. Отец Геры склонил курчавую, но уже с кое-где проглядывающими пролысинами, голову и представился: «Владимир Иванович». Он поцеловал мою руку, протянутую для рукопожатия, чем смутил неимоверно. Сима тут же принялась хлопотать по поводу приготовления обеда с учетом нового гостя, шофер Митя весело заулыбался, а садовник Трофимыч предложил прогуляться по саду. Но тут юноша неожиданно проявил характер
- Я сам все покажу Арине, – твердо сказал он и потащил меня по саду.
Сад поразил меня еще больше, чем дом. Его территория представляла собой геометрически четко выверенное чередование дорожек и сочно-зеленого газона, на котором росли виданные и невиданной мной деревья и кустарники. В центре сада виднелся небольшой фонтанчик с водоемом. Вокруг него были разбиты клумбы, где цвели ужасно красивые цветы, из которых узнаваемы мной были разве что только розы и лилии. В глубине, в тени листвы огромного векового дуба, спряталась небольшая беседка с вьющимися растениями, которые обвивали оконные проемы.
Недалеко от нее журчали небольшие водоемы с мостиками для прохода вглубь беседки. Внутри очень компактно размещались плетенные из бамбука столик и стулья. А так же шкафчик из дерева цвета слоновой кости, в котором можно было увидеть наборы разной посуды, от бокалов для вина до огромных блюд, вероятно под шашлык и барбекю. С другой от водоема стороны был выстроен мангал и удобная мойка с длинной столешницей. Все это располагалось под крышей одного дизайна с крышей беседки. Вся территория сада с домом была огорожена кирпичным забором, довольно высоким. По верху забора по всей длине закреплялись витиеватые металлические прутья, на конце которых торчали острые, как копья, пики. «Да, захочешь залезть, не залезешь» - подумала я, задрав голову вверх, засмотревшись на их острия.
Вся экскурсия сопровождалась постоянными комментариями Геры, оказавшимся неплохим рассказчикам. Он пичкал мой бедный мозг названиями растущей кругом растительности, всяких штучек, типа «болларды» (прожектора для освещения сада и дорожек вне дома). Вообще, оказался довольно таки милым, грамотным парнем, хотя и в очках, которые он успел нацепить. Юноша, наверное, долго бы выдавал мне всяческую информацию о саде, доме и семье, но тут нас разыскала Сима для того, чтобы сообщить: готов обед, и вторая новость – приехала бабушка Геры.
- Вот всегда она так! – ворчала домработница, идя по дорожке в дом, – не предупредит, не позвонит, явится, как снег на голову, а тут обед на семерых рассчитан, да еще покупать надо не абы что. Придется Мите за продуктами ехать, докупать, кто его знает, сколько этой взбалмошной старухе вздумается пробыть.
Несмотря на красочные эпитеты Симы, бабушка Геры оказалась такой приятной на вид старушенцией. Она напомнила, наверное, показным благодушием, мисс Марпл, сразу обозвав меня «деточка». Впрочем оказалось, что всех домочадцев она называла уменьшительно-ласковыми именами: «Герочка», «Майечка», «Симочка». За всем этим скрывалась язвительная натура, которая тут же за обедом поперла из бабули.
- Деточка, – обратилась она ко мне, – вы попали в такой дом, где больше всего ценится мозги, но и благосостояние тоже приветствуется. Вот, вы, деточка, как, считаете себя умной или богатой?
И не давая мне даже сообразить, что ответить, вдохновенно продолжала:
- Вот папа Герочки, – Владимир Иванович невольно сжался под ироническим взглядом тещи, - считает себя, наверное, очень умным, хотя до сих пор не может докторскую защитить, когда как отец Майечки в его годы… -
- Мама, - перебила мать профессорша, – ну хватит про одно и то же. Неужели нам больше не о чем поговорить?
- А ты не перебивай! - огрызнулась та. – Вот у Рины, твоей подруги- муж уже давно профессор, и живут они не в захудалом городишке, а в Москве. Недаром бедный Александр был против твоего брака. А зохен вэй! - закатила глаза к небу Тамара Давидовна и тут же переключилась на Симу. – Симочка! Сколько раз я вас предупреждала: свинина - некошерная пища, к тому же способствует развитию атеросклероза, что в моем возрасте – смерть!
- Я откуда знала, что вы приедете сегодня! – оправдывалась, уличенная в нарушении правил приготовления пищи, домработница.
- А что в мое отсутствие вы все кушаете что попало? – невинно удивилась неугомонная старушка.
- Ах, так! – обиделась Сима, – моя еда – «что попало?!» Вот сами тогда и готовьте свою кошерную пищу! – и она с достоинством удалилась на кухню.
- Майечка! И что у тебя за прислуга?! – упрекнула бабуля дочь.
- Мама, но ведь Сима еще у вас работала, – слабо отбивалась от нападок матери Майя Александровна.
- Но это не я ее нанимала, – открестилась Тамара Давидовна, – а бабушка твоя, илуи. Я ей говорила: как это - у евреев русская домработница? Не правильно это. А хамот лишь рукой махнула, Сима такая же ехуди, как и мы, говаривала она, а Сима и тогда некошерную пищу готовила.
Я, слушая эту перепалку на русско-еврейском языке, наконец, разобралась, что мама у Геры оказывается еврейка, и бабушка, и дедушка, который тоже был профессором. А вот Владимир Иванович не очень устраивает бабулю, как зять, и, вероятно, она постоянно его критикует. А «а зохен вэй» – это, кажется «боже мой», «илуи» - «упокой душу», «хамот» - «свекровь», «ехуди» - «еврей». Одно время я увлекалась изучением иврита, но терпения моего хватило только на азы.
- Герочка! – не унималась бабушка, – а как твоя математика? Покойного Александра в твои годы уже в аспирантуру пригласили, – и, не слушая ответа внука, продолжила, - и где ты с этой девочкой познакомился? На улице? А зохен вэй! Надо же! В наше время знакомство на улице считалось неприличным. Но хоть так, а то я уже боялась, что ты до старости равак (холостяк) будешь…
Мой новый приятель покраснел и стал уверять, что мы только познакомились и ничего такого и не думали, но неугомонная старушка никого не слушала.
- Вы, знаете, деточка, – опять обратилась она ко мне, – мой внук, ведь очень завидный жених. Помимо маминого достатка, – ее рука описала круг, – он является наследником несметного сокровища, которому насчитывается более тысячи лет…
- Мама,- тут же перебила пламенную речь матери профессорша, – ну хватит детям головы сказками забивать…
- Ничего и не сказки, – обиделась Тамара Давидовна, – мой муж, твой отец, Александр Адамович, на самом деле обладал несметным сокровищем. Деточка, вы слышали про Кумранские свитки? Так вот мой муж, профессор археологии, нашел один из свитков, кажется золотой или медный, не помню, и …
- Мама, - опять перебила Майя Александровна, – но это все семейные предания, мы же не нашли после смерти папы ничего, доказывающее, что он обладал чем-то подобным.
- Нет, он обладал этим свитком! – безапелляционно отрезала бабуля, – просто мы не знаем, где искать! Деточка, - она опять повернулась ко мне, – мой муж, Александр Адамович, был шутник не в пример никому, мог свое наследство зашифровать с шутливым подтекстом, а чувство юмора, как известно, не у каждого имеется.
- Ну, да! – уже возмутилась профессорша, – мы, конечно, все тут тупоголовые!
- Нет, - отбрила ее мать, – вы просто не верите в сокровище, а надо верить!
- Ну все с меня хватит, – мама Геры раздраженно бросила белоснежную салфетку на стол, - вы все как хотите, я иду наверх работать.
Не успела она подняться из-за стола, как раздался звонок на воротах, который тут же отозвался мелодичной трелью по всему дому.
- Кого это бог принес? – Выглянула Сима в окно.
Через десять минут в гостиную влетела молодая, внешне похожая на профессоршу, женщина, волоча за собой маленького лет пяти мальчика, который хныкал и упирался. Следом за ними с достоинством королевы вплыла девушка неопределенного возраста, с прилизанными в пучок волосами, с каким-то снисходительно-равнодушным взглядом. Вся эта процессия на мгновенье застыла, но первая вошедшая вдруг кинулась к хозяйке дома.
- Мама! – зарыдала на ее плече она, – эта сволочь опять меня бросил!!!
Майя Александровна растеряно погладила женщину по плечу. Маленький мальчик дернул молчаливого преподавателя биологии за рукав.
- Дедушка! Ты мне покажешь жуков, ты обещал!
- Лизонька! – раздался ехидный голос бабули, – а тебя не учили сначала здороваться?
Я догадалась, что приехала сестра Геры с сыном.
- А новая гувернантка тоже с этикетом не знакома, – продолжала старушка, – Майечка, как ты допускаешь такое?! Хотя понятно, имея такого мужа, всем бедняжке приходится заниматься самой: и деньги зарабатывать, и за прислугой смотреть…
Тут Владимир Иванович не выдержал.
- Мама, – с укоризной тихо проговорил он, – я же тоже работаю.
- Володенька, – ласково перебила теща зятя, – я не утверждаю, что ты не работаешь, просто моя дочь зарабатывает, – подчеркнула она последнее слово.
- Моей зарплаты, – так же тихо, но твердо ответил он, – вполне бы хватило на безбедное существование, без излишеств, но…
- Вот именно, - подхватила неуемная старушка, – существование, а надо жить, причем жить не то, что безбедно, а в свое удовольствие…
- Ну, все, хватит! – оборвала профессорша, – ты сегодня превзошла саму себя. Мама, неужели ты не видишь, что у Лизы проблемы?
- Глупость – ее проблема! – тут же отпарировала мать, – были бы мозги, не выбрала бы себе в мужья идиота и бездельника.
От такой «поддержки» сестра Геры еще громче зарыдала.
- Так, мое терпение лопнуло! – повысила голос Майя Александровна, – Сима, - повернулась она к домработнице, – разместите Боречку с …– тут она запнулась, вспоминая имя гувернантки, и выкрутилась, - с Лизиной помощницей, а мы поднимемся наверх. Да, и если они голодны, накорми всех, пожалуйста, и не говори, что нечем, ты что-то придумаешь.
И мать с дочкой в обнимку стали подниматься по лестнице на второй этаж.
- Еврей иногда способен держать рот на замке, чтобы не есть. Но что бы молчать?! – обиженно пробурчала еврейскую пословицу Тамара Давидовна и, бормоча что-то на иврите, отправилась в свою комнату.
Все комнаты и хозяев, и гостей были на втором этаже, кроме спальни бабули. На первом размещалась огромная гостиная с кухней, комната домработницы, бильярдная и прачечная.Тамара Давидовна гостевала, аж за прачечной, казалось в не очень хорошем соседстве, но бабуля сказала, что любит уединение, не выносит современный шум, и, "в конце концов, она не коза, что бы по ступенькам скакать". На втором этаже в дальнем углу дома располагались профессорша с мужем, напротив их спальни кабинет Майи Александровны. Комната сына находилась рядом с кабинетом, я, стало быть, напротив Геры, и кроме этого на этаже стояли закрытыми еще две комнаты для непредвиденных гостей. В подвале дома был выстроен тир для любителей пострелять и музей с библиотекой с собранными экспонатами дедушкой-археологом.
К дому примыкал подземный гараж для семейных автомобилей с автоматическими воротами. Второй выход из дома соединялся переходом во флигель, который сейчас пустовал. Переход не был просто тупым закрытым помещением, соединявшим два здания. В этом узком, казалось бы, помещении уместился уютный бассейн, сауна и раздевалка для посетителей. Был из дома еще один выход в оранжерею, где работал Владимир Иванович, и откуда можно было выйти напрямую в сад и к беседке. Все это я узнала позже, когда произошли те страшные события, которые перевернули привычный уклад этой семьи вверх дном. Но все по порядку.
Все потихоньку разбрелись кто куда, и мы с моим новым приятелем остались наедине. Гера начал оправдывать своих родственников бормоча: «Ты не обращай внимание на бабулю, она не всегда такая, и папу она любит, просто ворчит иногда. А у Лизы вечно на личном фронте проблемы…»
- Да ладно, – отмахнулась я, - что я предков не знаю. Проблема взаимоотношения поколений у всех одна. Ты лучше расскажи, что это за Кумранские свитки?
- А это наша семейная легенда, – обрадовался юноша моему вниманию к истории его семьи и поведал мне, что, оказывается, его дед не всегда был профессором. Во времена его археологической молодости к нему случайно попали, так называемые Кумранские свитки. Как так получилось, он не рассказывал. Вообще первый свиток был обнаружен случайно, кажется каким-то пастухом в пустыне недалеко от Мертвого моря. Он увидел отверстие в скале, бросил в него камень и попал в кувшины, стоящие в глубине пещеры. Ради любопытства раскрыл кувшин и увидел свиток.
Пастух попытался его развернуть, труха, покрывшая со временем кожаный свиток, осыпалась, и юноша увидел рукопись, испещренную письменами. Оказалось, что это рукописи написаны на старинном иврите и им цены нет. Так началась история поисков Кумранских свитков. Находили в основном свитки из папируса, кожи, пергамента, дерева. Но ходили легенды, что существует медный или золотой свиток, на котором начерчены, не просто старинные письмена, содержащие главы библейских историй, а якобы описание более шестидесяти различных мест, в которых закопано или спрятано огромное количество золота и серебра. И все охотились именно за этим свитком, и археологи ради науки, и искатели кладов ради наживы. А вот у дедушки Геры он, якобы, имелся.
- Да! – я на едином дыхании слушала историю, похожую на сказку Шехерезады. – Неужели это все-правда?
- Не знаю, – пожал плечами мой новый знакомый, – мама говорит, что дедушка был фантазер, он мог это все и придумать.
- Неужели тебе никогда не хотелось отыскать дедушкино наследство, – трясла я его за руки, – ведь это так интересно!
Гера посмотрел в мои горящие, отнюдь не от алчности, а от какого-то охватившего меня азарта и жажды приключений ощущения, глаза, и тихо сказал: «Знаешь, мы можем посмотреть в дедушкиной библиотеке те знаки, о которых говорила бабуля. Это единственное место, которое мама не тронула во время ремонта. Может действительно там что-то есть. Только ключ у мамы надо попросить» - и как-то смущенно предложил: «Может, мы пока сходим к папе в оранжерею, там очень красиво, или поплаваем в бассейне?»
С трудом выбросив из своей головы туман завораживающих восточных сказаний, я согласилась с ним: действительно куда торопиться – никуда эти свитки от нас не денутся, тем более ключ у профессорши, а там семейные разборки.
- Давай в бассейн, а потом в оранжерею, – скомандовала я и пошла за купальником (хорошо додумалась его взять!).
Бассейн мерцал чистейшей голубизной и манил свой прохладой. Я с разбегу нырнула в воду, проплыла под водой, пока хватило дыхания, и вынырнула уже на другой стороне.
Гера прыгнул следом. Плавал он неплохо (с таким-то бассейном!). Сейчас, без верхней одежды, очкарик-брюнет уже не выглядел таким дистрофиком. Просто он был поджарый, не качок, но мускулистый, зажатый немного, конечно. «Еще бы! С такими родственничками, - думала я, лениво распластавшись на спине, - кого хочешь, достанут: мама - профессор, папа – препод, бабушка – всех учит». Я уже в порыве доброты решила, что надо взять над бедным, затюканым парнем шефство, как неожиданно над моей головой раздался смех. Резко повернувшись, я чуть не захлебнулась.
- Ха-ха! Герка девушку притащил!!! Вот смех! От кого-кого, а от тебя, Герыч, я меньше всего ожидал, - так обласкал покрасневшего моментально юношу какой-то появившийся в переходе незнакомец. И какой! На мгновение у меня перехватило дыхание. Это был он! Мой блондин, да, да, спортивный торс, майка и джинсы, все как я представляла. Даже смешно! А тот себе покатывался со смеху: «Молодец, Герыч! Подцепил-таки, а то я думал, ты с математикой любовь до пенсии будешь крутить!»
- Ничего он не подцепил, – буркнула я недовольно, – просто я помогла немного Гере.
- Арина, познакомься, это мой брат, Слава, ну двоюродный брат, - представил блондина очкарик, – а это Арина – моя… м-м-м.. знакомая.
На слове «моя» он запнулся, но потом плавно вывернул фразу.
Слава протянул мне руку, я пожала ее, немного вынырнув из воды.
- А она – ничего, – оценил он, – у тебя, Герыч, есть оказывается вкус.
От его взгляда, прожигающего меня насквозь, и снимающего с меня последние остатки одежды, стало не по себе. В голове закружилось, и я, желая спрятать смущение от неожиданного знакомства, нырнула под воду. Когда я вернулась на исходную, братья продолжали беседу.
- Че, вы тут плещетесь? – раскритиковал наш отдых Слава, – Герка, че ты ее на Климовку не сводил? Летом-то в речке надо плавать, на воздухе.
В ответ тот начал бормотать, что мы только приехали, я устала, и он хотел на речку предложить завтра с утра сходить.
- Ты, че, сдурел, что ли! – покрутил пальцем у виска его брат, – кто ж с утра на речку ходит, вода то еще не прогрелась. Ты ж ее заморозишь! – и тут же съехидничал, – ну если только потом согреешь?
- Когда надо, тогда и пойдем, – разозлилась я на плоские шуточки Славы, – правда, Гера?
Мой новый приятель кивнул с какой-то обреченностью. Когда появился брат, он как-то сник, видя какие тот взгляды бросает на меня, и как я реагирую на них.
Ну да, я сразу поплыла, как дура, так заворожил этот блондин, хоть вида старалась не показывать, но, наверное, не очень это получалось.
- Пойдемте лучше в тир, постреляем, – предложил Слава, – тир у братика знатный.
Я обрадовалась, что могу утереть нос блондину, но вида не показала и равнодушно дернула плечом.
- Можно и пострелять-
- А ты, Герыч? -
- Ты же знаешь, – понурился очкарик, – я в этом не спец.
- Ну, так за компом посидишь, за счетом последишь, – великодушно разрешил брат.
Тир был обустроен по последнему слову: это был мультимедийный пневматический тир. Изображение мишени отображалась на сенсорном экране, переданное с помощью мультимедийного проектора. Стрелять надо было по экрану из пневматического оружия пластиковыми шариками-пульками.
В тире были копии многочисленного оружия, марки некоторых я и не знала. Результаты каждого стрелка фиксировались в компьютере, установленном неподалеку от линии огня. Мишенями были компьютерные игры и интерактивные видеоролики. Я с самонадеянностью мечтала обскакать блондина в стрельбе, но не представляла, что это будет электронный тир. В свое время я посещала кружок по спортивной стрельбе из пневматического оружия. Но это был нормальный старенький тир с бумажными мишенями, с плохеньким, то и дело ломающимся винтовками, но всем ребятам это занятие нравилось. Вел кружок бывший солдат российской армии Анатолий, который воевал в Чечне и имел боевой опыт.
Кружок вскоре запретили, так как у Анатолия не было какого-то статуса тренера по спортивной стрельбе, но стрелять я научилась не плохо и выбивала десять из пятнадцати возможных. Это для девчонки очень даже было хорошо. Сейчас же, озираясь вокруг, я лихорадочно соображала, как тут у них все работает.
Гера, догадавшись о моих терзаниях, подошел ко мне и шепнул незаметно от Славы, копающегося у стойки с оружием.
- Не переживай, - сочувственно заглянул он в мои глаза, – я буду ставить легкие мишени. Ты привыкнешь, а потом усложню, Славка не захочет по простеньким лупить-
И быстро отошел от меня, потому что его брат, наконец выбравший и себе, и мне по винтовке, посмеиваясь, подходил к линии огня.
- Ну, что, мадам, вы готовы? – и он вскинул оружие наизготовку.
- Не мадам, а мадмуазель, - гордо отпарировала я и повторила жест задаваки. – Гера, давай!
Тот спокойно щелкнул мышкой, на экране появилась первая мишень. Вскоре я приспособилась к электронному экрану. Азартно лупила по мишеням, пульки заканчивались, мы заряжали новые. Наконец Слава махнул рукой.
- Баста, Герыч, че там? -
Мой новый приятель, еле сдерживая ликование, озвучил результат. По компьютерным данным выходило, что я победила его брата с преимущественным отрывом. У блондина вытянулось лицо.
- Ты, че, не может быть, проверь еще раз-
- Слав, это же компьютер! – Гера усмехнулся. Наверное, он тоже в душе был рад, что я обскакала задаваку, - тут все фиксируется моментально.
- Ладно, - махнул рукой тот, - давай игру.
- Но, Арина, - возразил очкарик, - ни разу, наверное, не играла…
- Вот, и посмотрим, на что она способна, – отпарировал блондин.
Гера включил видеоигру с боевым сюжетом. Надо было быстро сориентироваться, убивать противника, умудряясь не зацепить своих и еще при этом освободить заложников. Игра оценивалась в баллах. Чем больше баллов, тем выше твой статус, как игрока. После десятиминутного сюжета, я с удовольствием услышала приговор.
- Арина - статус «Профессионал», Слава – «Любитель»- огласил наш судья.
Мой противник приуныл.
- Везет тебе сегодня, – буркнул он мне, - ничего в следующий раз отыграюсь.
Чувствуя себя на седьмом небе, я стала очень-очень доброй.
- Да, ладно тебе, не парься. Это у меня случайно вышло-
Задавака приободрился.
– Может, еще? -
Но, решив, что фортуна может отвернуться от меня, я отказалась.
- Гера, - я повернулась к юноше, который выключал систему, - а ты не взял ключ у мамы от музея, могли бы глянуть что там, да как, – и весело подмигнула незаметно от блондина. Он мотнул головой.
- Да, взял, сейчас, - и стал рыться в карманах, вытащил целую связку, махнул ей и подошел к двери дедушкиного музея.
- Че, вам делать нечего? – Слава опять обрел свою насмешливость. - Чё, вы там не видели? Пыльные книжки, да горшки разбитые.
Но мы уже открывали тяжелую металлическую дверь.
Перед нами предстал мир археологии и не только. Кроме артефактов, в музее дедушки Геры была обширная библиотека, заключавшая труды по археологии, а так же литературу различных направлений: химии, биологии, истории и, ненавистной мне, философии. Наверное, Александр Адамович был разносторонне развитой личностью. В библиотеке имелись полки и с художественной литературой: русская классика, иностранные произведения, в том числе и мои любимые стихи Ширази, средневекового персидского поэта. Артефакты представляли собой найденные на раскопках с различных территорий Советского Союза древние сосуды, иконы и даже старинные ювелирные украшения.
Экспонаты хранились, как в настоящем музее под стеклом и каждый стенд был подключен к сигнализации. Для того, что бы украсть какой-нибудь из предметов древности, надо было знать код отключения сигнализации, а его знала (это сообщил мне по секрету Гера) только Майя Александровна. Но экспонатов было не так уж много, потому что дедушка-археолог все передавал в музеи страны. Только в последние годы своей жизни, уже в постсоветский период он смог что-то оставить себе на память, уже как коллекционер.
Мама Геры все собиралась передать что-то из коллекции местному музею, но за неимением времени откладывала это на потом. Обо всем этом повествовал мне мой новый приятель, показывая очередную дедушкину находку и рассказывая какой-нибудь увлекательный факт ее обнаружения или историю ее использования в древней жизни. Гера, как я уже говорила, был не плохим рассказчиком, но кроме этого обладал хорошей памятью на цифры. Он так и сыпал датами, количеством членов археологических экспедиций, даже знал, в какие годы и что нашел его прославленный дед. Слава откровенно зевал, ему было очень скучно.
- Герыч, - прервал он очередной рассказ брата, - может, хватит. Ты Арине совсем голову загрузил. Пойдемте лучше к беседке, я же мясо маринованное привез, совсем с вами тут забыл про него. Айда, шашлык жарить! У Симы винца возьмем, че мы тут задыхаемся.
Экскурсовод вопросительно посмотрел на меня. Честно говоря, я уже немного подустала от его рассказов, и тоже захотела на воздух.
- Ладно, мы еще потом сюда вернемся, надо же все внимательно осмотреть, - предложила я рассказчику. Тот согласно кивнул.
- Тогда я все тут закрою, и вас догоню, - мы со Славой пошли наверх к беседке.
Было уже время ужина, и Сима на вопрос о вине заартачилась.
- Какое еще вино! – возмутилась она, - сейчас будет ужин, - и, услышав про шашлык, еще больше разгневалась, - ты, что раньше не мог сказать, и что я на такую ораву готовила. И вообще Тамаре Давидовне это не понравиться. Ты же знаешь, Слава, что все обитатели этой дачи, за исключением конечно прислуги, кушают за одним столом. Да и Майя Александровна это не одобрит. Она алкоголь не приветствует.
Блондин стал ее горячо убеждать, что вино – это не алкоголь, там-то и градусов всего-то девять. А то, что они уйдут в беседку, так это же лучше для самой Симы – больше останется на завтра, не придется утром готовить. Сима отмахнулась, завтрак – это не ужин.
- Мне все равно, с бабушкой Геры договаривайся, - и Сима принялась накрывать стол.
Слава стал энергично уговаривать догнавшего нас очкарика поговорить со своей бабушкой на предмет отсутствия за ужином. Тот исчез из столовой, и через пару минут появился довольный.
- Бабушка сказала: «Конечно, что цаир (молодежи) с нами закен (стариками) делать?».
Так что, вооружившись двумя бутылками вина и маринованным мясом, мы отправились к беседке. Правда Сима возмутилась количеством бутылок, но Слава опять ее быстренько убедил, что примет весь удар на себя, так как алкоголь идет не на количество людей, а на килограммы, а он весит из нас больше всех.
Было очень светло и жарко. Солнце хоть и клонилось к заходу, но было ощущение, что еще рано и нет и пяти часов, на самом деле уже перевалило за семь.
Слава нанизывал ароматное мясо на шампуры, Гера возился с дровами, я сидела на крылечке беседки, балдела от запаха летнего вечера, щурилась на солнышко и мечтала жить вот так на даче, не ходить в универ, не сдавать философию.
- Арин, че сидим? – выдернул меня из моих мечтаний блондин, - кого ждем? Давай, достань-ка из буфета бокалы для вина, блюдо, участвуй в процессе.
Он отправился к мангалу и стал ругать брата за то, что тот как-то не так управляется с костром для шашлыка. «Подумаешь, командир выискался», - подумала я недовольно, но пошла к буфету и приготовила посуду.
- Ну, че, наливай, - приказал раскрасневшийся Слава (махал какой-то картонкой на угли костра), - Герыч-то не умеет бутылку в руках держать, – и довольно заржал. Вот именно заржал! Я что-то уже понемногу стала находить в моем «идеале» отрицательные черты. «И что смешного, - думала я, разливая светлое янтарное вино в бокалы, - можно подумать, он такой умелец, мастер на все руки!». И что бы утереть нос задаваке-блондину, и поддержать приунывшего очкарика, я подняла свой бокал с вином и произнесла тост: «Ну что, за мою убедительную победу!».
Гера радостно закивал головой, Слава покосился на меня, но тост проглотил. Потихоньку мы вошли в азарт, особенно блондин, вино уменьшалось, шашлык еще только начал подрумяниваться, а мы уже почти все выпили. Вино, может, и было слабенькое, но ударило мне в голову, я раскраснелась, постоянно смеялась и по делу, и невпопад. Слава сыпал шутками, и мне они уже не казались такими дебильными. Мой новый знакомый, глядя на наше веселье, потихоньку мрачнел. Мы съели шашлык. Тут Слава, решив, наверное, избавиться от брата, стал над ним подсмеиваться. Сначала прошелся насчет любви к математике, потом про семейную строгость «Нет, ну самом деле, не дают пацану шагу ступить, туда нельзя, сюда не ходи, это не прилично!». Гера нехотя отбивался от подколов брата.
- Нет, Герыч, - не унимался тот, - ты не давай себе на шею садиться родакам! Тебя случайно в детстве не обрезали? А то, смотри, ни одна девушка нормальная не захочет с тобой дело иметь. Ведь, насколько мне известно, еще ни одна твои «доблести» не видела, - и он опять заржал. Очкарик покрылся красной краской с головы, наверное, до ног, круто развернулся и убежал прочь.
- Ты что дебил? – покрутила я пальцем у виска, - разве можно о таких вещах говорить?
- А что! – поразился моему гневу Слава, - Герка ж не мужик, он еще дите. А я вот знаю, как девушке удовольствие доставить, – и этот наглец уставился на меня ставшими вдруг похотливыми глазками.
Я растеряно похлопала ресницами, не ожидая такой прыти от блондина.
- Ну, че, ты застыла, - он вдруг приобнял меня и усадил на скамью в помещении с мангалом, - ты еще скажи, что не целовалась ни разу.
Нет, конечно, я целовалась, и не один раз. А это были или однокурсник, который скромно меня провожал до дома и потом робко просил разрешения меня поцеловать, или парнишка-сосед, с которым я все детство пробегала в одном дворе. Никто еще так нагло и беспардонно ко мне не приставал. Слава между тем, не обращая внимания на мои размышления, почти вдавил меня в деревянную скамью. Обдав мое лицо винным запахом, он выпалил: «Понравилась, ты мне, слышь, - и стал искать своими губами мои губы, - я тебя не отпущу». Блондин хотел задрать мне майку, умудряясь одновременно расстегнуть кнопку джинс. В голове моей хоть и хмельной что-то треснуло, перед глазами поплыли какие-то разноцветные круги. Стало так противно, что, наверное, еще минута и меня бы вырвало. Не долго думая, я сложила ладошки лодочкой и со всей силы резко врезала по ушам нахала обеими руками. Этому приему нас научил все тот же солдат Анатолий. Он говорил: «Девчонки, вы должны уметь постоять за себя, иногда вашего парня, или просто смелого человека может и не быть рядом». Так вот, я врезала Славе по ушам, тот от резкой боли взвыл, схватился за голову, но тут же согнулся пополам, потому что последовал удар в пах.
- Ты…. (дальше пошла нецензурная брань) – заорал оглушенный блондин, - совсем что ли. Больно же…
Продолжая орать и материть меня, держась уже за свои доблести, которыми он не успел похвастаться передо мной, Слава, скрюченный в три погибели, побрел куда-то в сад. А мне стало так грустно, что захотелось плакать. «Ну вот и этот оказался не моим идеалом, - думала я, направляясь к дому, - а так ведь хорошо все начиналось». В дверях я столкнулась с Герой. Он в джинсовой куртке, весь взъерошенный, с рюкзаком за спиной, врезался в меня и замешкался. Я вспыхнула.
- Сбегаешь? – презрительно скривив губы, я смерила парнишку уничтожающим взглядом, - вообще-то это неприлично, ты ведь меня сюда пригласил, а сам…
Больше я уже ничего не смогла произнести, слезы душили. Чтобы совсем уж не раскваситься в присутствии моего нового друга, я как ужаленная, бросилась в дом. Взлетела на второй этаж, не отвечая на вопросы Симы, которая все хлопотала на кухне, бросилась в свою комнату на кровать принцессы и там уж дала волю слезам.
«Вот так всегда, – думала я, всхлипывая, - почему мужчины либо козлы, либо размазни? Где Индиан Джонс, Брюс Уиллис, где он, защитник и опора?»
Немного поплакав и поразмыслив про нелегкую девичью судьбу, я твердо решила завтра же утром уехать в город. «Что я дач что ли не видела, подумаешь! Завтра же уеду! Автобус, наверное, тут ездит».
Успокоенная, я поплескалась немного в ванной, и уже с другим настроением завалилась спать. Правда перед этим случилось кое-что, чему я сразу не придала значение, лишь потом в ходе дальнейших событий, это происшествие воспринималось мной по-другому. Короче, перед тем как погрузиться в сладкий сон, я решила посмотреть на вечерний двор профессорского поместья (иначе не назовешь!). Вид, конечно, был восхитительный: болларды (а я уже знала, что это такое) освещали сад и дорожки каким-то нереально теплым светом. Вода в фонтане мерцала лунными бликами, и казалось, что там есть что-то живое. Вообще атмосфера была какая-то жутковато-страшная. «Хорошо хоть мы за высоким забором и охрана есть», – почему-то подумала я и вдруг увидела тень, которая метнулась от будки охраны куда-то за деревья. «Что это Митя что ли мечется?». Но сколько я не вглядывалась в густую листву сада, разглядеть что-либо было невозможно. Решив уже, что мне привиделось, я нырнула в постель и тут же забылась сладким сном.
Продолжение следует http://www.proza.ru/2017/12/08/608