(Предыдущее см. http://www.proza.ru/2017/12/07/832)
А жизнь продолжалась. В сентябре мне исполнилось 50 лет. Никаких громких торжеств в ресторане с приглашением начальства и кучи гостей с моей стороны даже не предполагалось. Небольшое застолье дома с несколькими друзьями, сослуживцами с нового цикла, где я работал в последнее время. Веселые шутки, подначки, награждение «Юбилейной медалью» с юморной Инструкцией по её ношению и т.д. Как можно сравнить дружеское застолье с унылым официозом малознакомых людей во время казенных торжеств?! Мы даже стихи читали! В числе других было и стихотворение Евгения Евтушенко «Дай Бог»:
Дай бог слепцам глаза вернуть
И спины выпрямить горбатым
Дай бог, быть богом хоть чуть-чуть
Но быть нельзя чуть-чуть распятым
Дай бог не вляпаться во власть
И не геройствовать подложно
И быть богатым, но не красть,
Конечно если так возможно
Дай бог быть тертым калачом
Не сожранным ничьею шайкой
Ни жертвой быть, ни палачом
Ни барином, ни попрошайкой
Дай Бог поменьше рваных ран
Когда идет большая драка
Дай бог побольше разных стран
Не потеряв своей однако
Дай бог, чтобы твоя страна
Тебя не пнула сапожищем
Дай бог, чтобы твоя жена
Тебя любила даже нищим
Дай бог лжецам замкнуть уста
Глас божий слыша в детском крике
Дай бог живым узреть Христа
Пусть не в мужском, так в женском лике
Не крест – бескрестье мы несем
А как сгибаемся убого
Чтоб не извериться во всём
Дай бог ну хоть немного Бога!
Дай бог всего, всего, всего
И сразу всем, чтоб не обидно
Дай бог всего, но лишь того,
за что потом не будет стыдно.
Должен сказать, к тому времени оно было не только новым, но и созвучным происходящим в стране событиям. Выслушали меня друзья с большим интересом, стихотворение понравилось.
Так или иначе, но сдвиги в сознании значительной части общества были. Но не в руководстве страной, которой, как уже было сказано, правили старые кадры и по-старинке.
Что уж говорить об армии. У нас уж точно всё оставалось по-прежнему, но с весьма существенной разницей. Медленно, но неуклонно падали обеспечение, снабжение, уровень боевой подготовки, и, конечно, дисциплины. Расцвела пышным цветом «дедовщина», от неё гибли и калечились сотни и тысячи молодых солдат и матросов. Тем не менее, привыкшие к показухе и очковтирательству генералы уверенно заявляли: «А что мы плохо делаем своё дело? Что нам менять, что перестраивать?» . И, повторяю, так привыкли к показухе, что сами верили тому, что говорят. Только позже известный генерал-полковник И.Родионов в интервью газете «Завтра» сознается:
«Нас заставляли принимать корабли, которые не плавают, самолеты, которые не летают, оружие, которое не стреляет. При помощи такой политики мы сами себя разоружили, а страну ввергли в нищету колоссальными расходами».
И в этом его поддержал сам Язов! Правда, будучи уже в отставке. Но, как я уже сказал, это было позже.
А пока всё оставалось по-прежнему. Только благодаря гласности, на страницы печати пробивались сведения о том, что в армии ежегодно погибают около 6 тысяч военнослужащих, (три дивизии! В мирное время!), разбиваются около 200 летательных аппаратов, (два полка!), во-всю процветает «дедовщина». А аварии, катастрофы подводных лодок? И – «ничего не надо менять»?!
Молчать я, конечно, не мог. Не помню уже где и по какому поводу публично резко высказался, и начальство вспомнило – а ведь ему исполнилось 50 лет! Немедленно начали готовить документы на увольнение в запас. Положили в госпиталь на обследование,(полагается перед увольнением на пенсию). Оснований для увольнения по болезни было более, чем достаточно, но я отмахнулся. Так что там меня подлечили и выписали.
Документы вскоре были готовы. На заключительную беседу, (тоже так принято), вызвал Золотарев. То да сё, нет ли у меня каких просьб, претензий, пожеланий? «Нет, - говорю, - никаких просьб, пожеланий нет». Вздохнув с облегчением, предлагает подписать бумагу, что их нет. (Мало ли что, потом, вдруг они появятся). А на прощанье Золотарев сказанул такое, чего я от него никак не ожидал, (как ни крути, а я, как мне кажется, был ему не ко двору):
- И всё-таки, Альберт Иванович, я рад, что пришлось послужить вместе. Откровенно говоря, таких, как Вы, мне встречать не приходилось.
Вот это да! Спасибо, как говорится, на добром слове. А бумаги на меня он отправил в ГШ ВМФ тут же, немедленно, причем не обычной секретной почтой, как всегда, а с нарочным.
Непонятно почему, но опять что-то всё затихло. Только где-то через месяц звонок из Управления кадров ВМФ, вызывают к телефону меня:
- Альберт Иванович, вот у нас тут документы на увольнение Вас в запас. Но мы увольнять вас пока не планировали. Как вы на это смотрите?
Ничего не понимаю – что значит «не планировали»? Еще как планировали! И почему разговаривают со мной, а не с моим начальством? Да ладно, потом разберемся. Отвечаю:
- Да я и сам особо не тороплюсь. Тем более, что к нам пришли молодые преподаватели, начальник Цикла просит помочь поставить их на ноги. И просит пока не уходить, а то работать с экипажами будет некому.
- Ну что ж, тогда мы включать вас в приказ Министра обороны пока не будем.
На том и порешили. Докапываться, кто и почему отставил или отсрочил моё увольнение, я не стал. Не исключено, что мои же начальники из УЦ и попросили. А я тоже был не против, на пенсию ведь никогда не поздно. Тем более, что в центре было много преподавателей, которым было и под 60, и даже больше, но никто их на пенсию не отправлял.
Продолжение: http://www.proza.ru/2016/02/15/2007