Отягчающие

 Сама по себе теория эволюции как идея того, что всё происходит случайно и само собой, не несёт в себе ярко выраженных отрицательных либо положительных аспектов. Однако, попадая в абсолютно сформировавшийся культурный сплав, теория легко трансформируется сначала в социальный дарвинизм, а затем, попросту, в нацизм. Ибо о чём вообще идёт речь в этой, на самом деле не обезьяньей, а животноводческой гипотезе, ради веры в которую вы для начала должны напрочь забыть о здравом смысле и поверить в то, что вполне определённое состояние атмосферы, расстояние от солнца, орбиты других планет и прочее, и прочее — есть элемент случайности, как и возникновение самой жизни, которая может появиться, в понимании авторов этой мифологии, вообще везде, где есть эти столь «нередкие» условия (опять же в понимании авторов этих сказок, с мировоззрением и миропониманием стопятидесятилетней давности). Напомню, в ту пору, когда сей бред сочли за науку, атом считался неделимым, а клетка столь же простым винтиком системы как песчинка в кирпиче или кирпич в доме. Но о том, насколько сложна сама по себе клетка, эти ротозеи понятия не имели, не говоря уже о коде ДНК и прочих прелестях того, что в отличие от этого мифа о происхождении жизни (эволюционной теории), всё ещё можно назвать наукой. Но это можно было бы оставить за скобками, если бы не одно но — приверженцы теории и по сей день считают свою наукообразную муть вполне себе, опять же, с научной точки зрения, доказанным учением. И Бог бы с ним, но вот что происходит, когда этот, более чем религиозный фанатизм, сталкивается с жизненными реалиями. Первое — это первая мировая война, винить в которой можно, конечно, что и кого угодно, но главной «моральной» подоплёкой был как раз-таки дарвинизм, которым впоследствии руководствовались и нацисты, развязав уже вторую мировую. Ибо вот о чём говорит сам автор гипотезы о человечестве: «У дикарей слабые телом или умом быстро уничтожаются. Мы, цивилизованные народы, стараемся по возможности задержать этот процесс уничтожения. Мы строим приюты для слабоумных, калек и больных. Мы создаем законы для больных, и наши врачи употребляют все усилия, чтобы продлить жизнь каждого до последней возможности. Есть основание думать, что оспопрививание сохранило тысячи людей, которые при своем слабом сложении в прежнее время погибли бы от оспы. Таким образом, слабые члены цивилизованного общества распространяют свой род. Ни один человек, знакомый с законами разведения домашних животных, не будет иметь ни малейшего сомнения в том, что это обстоятельство крайне неблагоприятно для человеческой расы...»
    Эту цитату нынешние фанаты Дарвина считают вырванной из контекста — мол, товарищ не это имел ввиду и вообще был против. Однако, в своё время и Маркс с последователями, и Гитлер с сотоварищами настолько прониклись, что образовали, по сути, одну и туже систему, в которой к человеку подходили уже не как к ребёнку в утробе матери, а как к ровно такому же животному, как и все остальные. Более того, благодаря этому замечательному и однозначно фашиствующему евгеническому воззванию под названием «Теория происхождения видов и эволюция человека», к человечеству предлагалось относиться так же, как и сам человек относится к животным. То есть за основу было взято животноводство, а не отношения между животными в живой природе. Иными словами, холокост и голодомор не случились бы, если бы теория Дарвина родилась в обществе, где животноводства нет. Ибо в его отсутствии человека ставили бы лишь в один ряд с обезьянами и прочими тварями земными, которые в отличие от самого человека никогда не пытаются не то, что уничтожить, но даже поработить себе подобных. Не говоря уже о том, что нет ни одного существа на Земле, за исключением, опять же, двуногого, которое решилось бы на селекцию и выведение целых пород лишь с целью их поедания. Можно конечно припомнить пример со львами и антилопами, однако львы никогда даже не пытаются создать загон, кормить, выращивать живое существо, чтобы затем по прошествии лет просто перегрысть ему горло. Лев убивает лишь потому, что его создали для этого. Однако человек может изменить даже его, заставив льва есть макароны (плачевный случай одомашнивания в Италии, после которого лев был сдан в зоопарк и отказывался есть мясо). Но что же человек уготовил самому себе? Печь крематория, Беломор-канал, сношение с орангутанами особо рьяных комсомолок ради создания гомункулов или тайные попытки оплодотворения тех, кто доверился этим чудо «врачам», ради того же?! А ведь именно это и предлагал Дарвин, считая, что людскую породу нужно улучшать и выводить ровно так же как и любую животноводческую. Поговаривают, что, поверив в собственный бред, он именно поэтому и женился на близкой родственнице, следствием чего и стали проблемы его потомства, как и проблемы потомства популяризаторов его идей, многие из которых так же возомнили о себе невесть что, будучи, очевидно, уверены в исключительности собственного рода. И евгеника, которая тоже стала порождением больного воображения этого семейства, превратилась во вполне себе чёткое обоснование всех фашистских режимов, кроме, возможно, советского, который в отличие от тех же нацистов, больше переживал не за внешний вид, а образ мысли своих граждан, которые, в свою очередь, были просто обязаны чтить и беспрекословно подчиняться любому приказу руководства, по определению куда более эволюционно продвинутого, чем прочая «челядь». Идея эта, конечно, не нова, ибо особи голубых кровей тоже, причисляя себя к избранным, в итоге обрекли себя же на вырождение своих династий. Чем, в общем-то, всегда грешили власть имущие. Но современные дарвинисты, если они уж совсем не отмороженны, стараются тему с евгеникой не поднимать, не имея возможности отрицать напрямую, опять же, отрицательный и антинаучный подход евгенистов, которые позабыли о том, что, к примеру, почти все выведенные человеком породы собак, в общем-то представляют собой генетических уродцев, не способных выжить без соответствующего ухода. Ибо хорошее дело имбридингом не назовут. Но это не мешает самым милым фашистам в мире продолжать свою сабаководческую деятельность. И это, разумеется, не остановило и нацистов, которые не очень-то разбираясь, хотели уничтожать целые народы, по сути, по религиозному, а никак не реально генетическому, признаку. Ибо, скажем, тех же евреев в отрыве от религии от арабов не отличить, исключая, конечно, осевших и смешавшихся с русскими и прочими гоями. Ровно как и русских даже законодательно теперь нельзя отделять от тех же чеченов и прочих народов, населяющих территорию Российской Федерации. Да и любой здравомыслящий человек вряд ли будет отрицать факт того, что различия между народами большей частью имеют культурный характер, а никак не физиономический. И хотя, конечно, индейца с негром перепутать сложно, но американца от корейца, китайца или японца отличить уже невозможно, пока они не заговорят. А уж говорящего на русском и рождённого в России представителя любой нации отличить от россиянина можно, только если он переедет надолго в Европу или на историческую родину предков. А вот европейца от американца или опять же представителя русской культуры отличить легко (по выражению лица и иногда одежде). Но евгенизм, как и всё ещё вбрасываемый в неокрепшие умы школьников дарвинизм, настолько укоренился в общественном сознании, что, скажи вы что-то против этой животноводческой «религии», вам прежде всего скажут о том, насколько вы необразованны, а затем уж пожелают быстрейшей утилизации, в лучшем случае, в местах не столь отдалённых. И самое удивительное, что дарвинисты и воинствующие атеисты могут даже оскорбиться, если вы просто назовёте их теми, кем они и являются — фашистами. Ибо, как показала практика того же СССР, фашизм далеко не всегда касается формы черепа, а зачастую именно его содержания. И, если вам кажутся абсурдными аргументы этой фашисткой идеологии под названием «теория Эволюции», то не спешите их озвучивать, ведь приверженцы этой секты уничтожили за последний век больше народу, чем пало от рук религиозных фанатиков за всю историю человечества. Помните о том, чем они вдохновлялись — животноводством. А ведь более бесчеловечного отношения к человеку как и к животному, чем в животноводстве, представить сложно. Но именно так относятся ко всем «иноверцам» эти, в прямом и переносном смысле людоеды, уже более ста лет сидящие у власти. Эти, стремящиеся к более высокому месту в пресловутой пищевой цепи, возомнившие себя венцом творения без творца, персоны, на деле так и оставшиеся лишь напуганными детьми, которые попросту бегут от неизбежного, как любители побегать трусцой от инфаркта...  Они считают все добродетели не производной религиозного самосознания, а стадного чувства, которое, в их понимании, и порождает общественное сознание, как вожак стаи, заменяющий Бога. Правда, они почему-то забывают о том, что стадные животные зачастую не имеют вожаков и практикуют некое подобие демократии. Плюс, или, вернее, конечно, минус, но если они не верят в существование Создателя, то откуда, по их мнению, может взяться общественное самосознание, если сама причина его возникновения (то есть Бог), в их понимании, не существует, а мораль, основанная на эмпатии, не что иное, как химический атавизм, порождённый стремлением стада к выживанию. То есть следствие есть, а причина отсутствует. Ведь мало того, что стадо не особо-то и старается отбить своих собратьев и сестёр, попавших в лапы хищников, а зачастую просто убегает, тогда как убийцы охотятся именно группой, так ещё и в те редкие случаи, когда один условный буйвол защищает попавшего в лапы телёнка, остальные редко приходят на помощь. Хотя рыбы ведут себя куда осмотрительней, ибо, повинуясь тому же чувству единства, они поступают как единый организм, «разбегаясь» в рассыпную одним узором, вводя в замешательство акул и прочих любителей поживиться отставшей рыбёхой. Что, скорее всего делают и антилопы и прочие, уже бегающие по земле стадные твари, отчего-то никак не эволюционирующие в волков или тигров. Притом, что последние, в понимании тех же псевдонаучных авторов и почитателей теории эволюции, лишь способствуют улучшению породы, осуществляя пресловутый естественный отбор. И это несмотря на то, что в пасть крокодила либо льва зачастую попадает либо молодняк, либо просто бегущая с краю невезучая живность, ровно, как и в паутину попадает отнюдь не отставшая в развитии или больная муха. Однако дарвинисты продолжают как мантру повторять свою, уже давно отвергнутую даже некоторыми их собратьями, сказку о естественном отборе. Они, как и прочие атеисты, никогда и не славились глубиной и логикой мышления, что неудивительно, ибо сама идея мира без Творца не просто абсурдна, но и обладает изрядной долей самоограничения. Ведь любой намёк и факт, из которых и состоит этот мир, подвергает сомнению их весьма недалёкую гипотезу, а, соответственно, слепо верящие в теорию эволюции адепты оной, просто обязаны быть именно слепыми, либо ослепнуть. Так как любой мало-мальски взвешенный взгляд на мир раскроет не только гармонию Вселенной, но и отсутствие даже малой вероятности случайности происхождения хотя бы такой экосистемы, которая сложилась на этой планете, нарушает которую лишь одно существо. Единственное, способное не только уничтожить всю жизнь, но и самого себя. Единственное, не признающее очевидность своего положения. Положения инфанта в утробе матери, которая порой вынуждена отвергать свой плод, как чужеродный элемент, отравляющий её существование и порождающий тошнотворное её состояние. Элемент, который она всё равно старается выносить, несмотря на то, что он способен убить и себя, и её...