Световид
И устал Великий от… хотелось сказать выспренне: «от жизни и творчества на бренной земле» устал. Написал, и увиделось – глупо. Недостоверно. Если иногда и уставал от жизни, ненадолго. А от творчества не уставал вообще. Он и был самоё Творчество в натуральном виде. Хотя и не подозревал, что пишет собой, своим творчеством, всею своею жизнью. Пишет – Сагу. Пусть и пунктирную, так что ж, бывает… случается не только постоянный ток. Переменный случается.
Нет, устал Великий от нелюбви. От взрослой нелюбви к себе, ко всем окружающим… да и сам к себе самому. Это было плохо. Это было очень плохо. Скучно. Скученно. Это грозило следующей стадией душевной болезни – тоской.
Он всё чаще вспоминал детство, и всё острее понимал – там, в почти райской обители, не было безучастности, безразличия, тотальной не-люб-ви – ко всему. Ко всем. Ко всему сущему. Великий устал…
***
Восстанавливая хроники путаной его жизни, наткнулся я однажды на розовые салфеточки, испещрённые бисерными буквицами. Их и разобрать-то поначалу не мог. Но потом кое-что разобрал. Детский лепет о том, как устраивался, развивался и познавался кроманьонский мир, куда случайно затесался Великий Неандерталец. О том, как всё начиналось, как продолжалось… и как (промыслительно) кончилось…
По тем отрывкам, что удалось разобрать, ясен примерный ход довольно-таки слабоумной мысли. Неясно другое: в младости ли это писано, в старости ли. А вообще – решил я в конце концов – какая разница? Недаром ведь – «Что млад, что стар…»
Но поскольку нашлась ещё одна, отдельно валявшаяся голубая салфеточка с крупной надписью славянской вязью, я и решил сделать её заголовком к этим отрывкам.
Итак: Книга детства СВЕТОВИД
«…точка, точка, запятая,
Минус, рожица кривая,
Палка, палка,
Огуречик,
Вот и вышел человечек…
Вышел на крыльцо,
Глянул солнышку в лицо,
Рассиялся,
Рассмеялся,
И пошёл по земле.
По большой, настоящей планете.
***
…закричал на бегу:
– «Надышаться не могу!
И какое же вкусное небушко,
И какое же сладкое солнышко,
Синих воздухов –
От души!..»
И глотал он всю жизнь
Без роздыха
Эти синие бублики
Воздуха,
И всю жизнь говорил:
– «Хороши!..»
***
...шёл-шёл по земле,
Глядь – стол.
А на столе
Хлеба целых два куска:
Белый и чёрный...
Человечек вздорный
Хочет склеить их бока,
Хлебы мнёт его рука,
Хлебы гладит рука,
Ладит их на века,
Приговаривает:
– «Из одной земли,
Значит, как ни темни,
Значит, вроде родни,
Значит, корни одни...»
Да, вишь, не сладятся они.
***
…всё глазел в вышину,
Тыкал пальцем в луну,
Масло слизывал с пальца тихонечко
И подлунное,
И подсолнечное.
До рассвета стоял и тыкал,
До рассвета лизал и хмыкал,
– «Хороша!» – говорил про луну.
А как стало совсем уже рано,
Глядь, на пальце не масло – сметана.
– «Ну и ну – говорил – ну и ну!
Это всё удивленья достойно...»
***
…заглянул человек в озерцо,
Отразилось такое ж лицо,
Как и было на деле –
Всамделишное.
Покачал человек головой,
Поразмыслил над синевой…
Никуда, однако, не денешься.
Разбежался, нырнул.
Вынырнул, не утонул!..
Стал к воде относиться с доверием.
***
…прыгнул, как дурачок.
Ощутил толчок. –
На планету опять приземлился.
Поначалу был глуп
И попробовал – вглубь.
Снова фокус не получился.
Походил, побродил,
– «Значит так, рассудил:
Невозможно – вниз,
Невозможно – ввысь.
Остаётся планетой бродить.
Побродив, можно так рассудить:
Зарывайся не зарывайся,
А от почвы не отрывайся!
***
…сунул руку в костёр.
Заорал:
– «А-а, востёр!
Я с тобой не дружу за обиду!..»
А потом поостыл,
Сердце поотогрел
И Обиде не подал виду:
– «Сам совался без осторожности!
Впредь не будет такой оплошности…
И – погладил Огонь.
И сказала Ладонь:
– «Горячо,
Но ничо.
Значит, будем друзья?
Значит, будем дружить
Ты да я?..
Так давай свою красную лапищу!
***
…шёл человек,
Прилёг.
А трава задышала жарко.
– «Э-э, поди, не простой уголёк
Раскалил тебя, стебелёк,
Тут – волшебная кочегарка!..»
Землю выкопал на вершок,
Белый вытянул корешок,
В дырку глазом одним посмотрел –
Чуть от зноя не угорел.
– «Вон откуда огонь свой посасываешь!..»
***
…шёл,
А в упор
Толстый забор.
Лает забор,
Не пускает во двор...
– «Здравствуй, Собака Собаковна!
Вот я пришел познакомиться,
За руку поздороваться,
Как говорится, представиться...
Только, вишь-ты, гремуч забор,
Только, слышь-ты, дремуч запор.
Ну, да что ж теперь? До свидания.
Не случилось у нас братания.
Разделила, мол, эволюция...
Вот такая нам резолюция…»
***
– «Нет, я съем свой куш,
А тебе, брат – шиш!
Не должон я солгать пред утробою.
Я и дать бы мог,
Да хорош кусок,
Укушу-ко я, знаешь, попробую...
Не гляди ты, тоска!
Ведь не жалко куска,
Да немного мне выпало хлебушка.
Пусть мой брат умрёт,
Пусть со мной живёт
Моя самая правая кривдушка...»
***
Аты-баты,
Шли солдаты...
– «Виноваты?»
– «Виноваты!»
– «Перед кем?»
– «Перед всем!»
– «Дураки вы совсем!
И чего ж вам горевать?
Вам не надо воевать
Просто-напросто...»
– «Ишь ты, умные какие!
Мы такие,
Мы сякие,
Нам не надо воевать...
А кто вас будет одевать,
А кто вас будет обувать,
А кто вас будет убивать
Просто-напросто?..»
***
Самая большая планета – луна.
Самая большая любовь – тишина.
Самая печаль – полевая полынь
На пыльных губах Валуна.
Хочешь – уходи в голубую страну,
Хочешь – до зеркального блеска луну
Белым рукавом натирай,
Или – наполняй тишину,
Или – выбирай!..
Может быть, мы жили ещё при Луне?
Может быть, уже убывали во сне?
Кто же это сможет ещё за меня,
Кто бы это знал обо мне,
Жизнь мою заслоня?
Или я щемящей не знал тишины,
Если не играли со мной Валуны,
Или – можно всё, и я всё отворю,
Или не поверить мне люди вольны,
Если говорю:
Самая большая планета – луна,
Самая большая любовь – тишина,
Самая печаль – вековая полынь.
...полынь на губах Валуна…»