Четверть тысячелетия назад, в 1767 году, родился выдающийся тульский мастер оружейного дела Алексей Михайлович Сурнин, который, по мнению некоторых исследователей, стал прототипом главного героя произведения Н.С. Лескова «Сказ о тульском косом Левше и о стальной блохе».
В АНГЛИИ
Несколько своих работ посвятил этой теме известный историк и краевед, доктор исторических наук, профессор Тульского педагогического института Вадим Николаевич Ашурков, скончавшийся в 1990 году. Он, в частности, установил, что в 1784 году президент Военной коллегии князь Г.А. Потемкин дал Тульскому наместнику генералу М.Н. Кречетникову официальное поручение о направлении нескольких оружейный мастеров в Англию для совершенствования в художественных работах, и выбрали тогда двух молодых оружейников из Тулы – Алексея Сурнина и Якова Леонтьева.
В.Н. Ашурков отмечал: «Сурнин происходил из старинной оружейной семьи. "Казенного кузнеца Ваську Васильева сына Сурнина" называет писцовая книга 1677 г. Леонтьевы известны с начала XVIII века. Позднее из этой фамилии вышли мастера художественной отделки оружия. Алексей и Яков были молоды, но выделялись способностями, поэтому в одном из писем Потемкин и назвал их "тульскими художниками". Родителям, "чтоб не терпели нужды" при долгом отсутствии сыновей, назначили пособие от казны».
Далее события развивались так. В начале 1785 года тульские делегаты прибыли в Петербург, но навигация на Балтике завершилась, поэтому в заграничное путешествие они отправились сухим путем. В Лондоне туляки оказались только в ноябре и сразу явились на аудиенцию к российскому послу в Англии графу С.Р. Воронцову, который оказал им покровительство.
Для начала с целью изучения английского языка и рисования тульских оружейников направили в пансион. Затем планировалось Сурнину и Леонтьеву дать обширные технические знания, но деньги на их содержание вскоре закончились, и новые из России не поступали – Потемкин увлекся другими государственными и светскими делами, а про свой заграничный проект просто-напросто забыл. Туляки, хотя и продолжали жить в пансионе, набрали долгов, терпели лишения, их обучение приостановилось, и все свободное время они употребляли на знакомство с достопримечательностями английской столицы.
Наконец-то деньги из России пришли, и летом 1787 году завершилось обучение и затянувшееся пребывание в пансионе. Для изучения существующих стальных мануфактур и применяемых там машин Сурнина и Леонтьева отправили в Бирмингем и Шеффилд. Посол С.Р. Воронцов приказал определить их к лучшим местным оружейным мастерам, но англичане всячески противились этому, опасаясь раскрытия секретов производства. Только, когда была назначена очень высокая плата за наставничество - 120-150 фунтов в год (от 960 до 1200 российских рублей), известные английские оружейники согласились принять учеников: Сурнина – Генри Нок, Леонтьева – Дурс Эгг.
Своим мастерством и отношением к делу Алексей смог так расположить к себе чопорного Нока, что тот назначил его первым помощником (руководителем над 200 подмастерьями), охотно делился своими секретами и, желая удержать, снижал плату за обучение. И другие английские мастера проявляли большое уважение к русскому ученику Нока.
И тут по причине все той же забывчивости деньги из России опять перестали поступать. На сей раз предприимчивые англичане стали склонять русских совсем остаться в их стране. Сурнин патриотично отклонил такое предложение. Леонтьев вначале согласился, но, получив первую заработную плату, бежал от мастера, вел беспорядочную жизнь, пьянствовал, скитался по загранице, дальнейшая его судьба неизвестна.
После случившегося посол С.Р. Воронцов писал своему брату президенту Коммерц-коллегии в письме от 9 июля 1790 года: «Прошло более трех лет, как были отправлены два тульских оружейника, чтобы усовершенствовать себя в мастерстве. Один из них повернул слишком плохо. Другой столь же честен, сколь и превосходен в своем искусстве, ему более нечему учиться. Я хочу отправить его обратно, когда Кречетников пишет мне, чтобы оставить его еще. Для этого я делаю представление, что недалека опасность его лишиться: он может жениться здесь, может обосноваться в стране, где при способности, которую он имеет, сможет заработать более чем двести фунтов стерлингов в год (до 1600 рублей. – Д.О.)».
И все же ухудшение русско-английских отношений в 1790-1791 годах вынудило С.Р. Воронцова отправить Сурнина на родину. По этому поводу он пишет Г.А. Потемкину письмо в августе 1791 года, где отмечает замечательные качества Алексея и большой производственный опыт, который он приобрел в Англии.
НА РОДИНЕ
В январе 1792 года Сурнин прибыл в Петербург. Военная коллегия собиралась направить его на оружейный завод, который только планировали построить в Олонецкой губернии. Пока решение еще не было принято, Алексей поехал к семье в Тулу. Он увидел, в каком плачевном состоянии находится местный оружейный завод, которого намеченные некогда реформы так и не коснулись. Сурнин вызвался оказать помощь. Его поддержал наместник М.Н. Кречетников, поручив заняться совершенствованием оружейных замков, а также изготовить «полное ружье на англицкий манер», и предоставил в его распоряжение целую группу молодых способных оружейников для обучения, а за все это назначил просто мизерное жалование - всего 20 рублей в месяц.
Чиновники Тульского оружейного завода не воспринимали Алексея всерьез и чинили всяческие препятствия его предложениям. Он был вынужден в марте 1792 года обратиться в Военную коллегию с прошением о присвоении ему определенного чина с соответствующими правами, но ответ в Тулу не поступил. Тогда Сурнин через главноначальствующего артиллерией графа П.А. Зубова обращается к самой Екатерине II, при этом он сообщает об изобретенном им пистолете, производящем при одном заряде «десять выстрелов в полторы минуты», возможности изготовления на его основе карабинов, упоминает об оружейном замке «с одним только шурупом» и «духовом» (пневматическом) ружье, привезенном из Англии.
В июле 1792 года из российской столицы пришло официальное решение – оставить Сурнина в Туле. В его распоряжение выделялось 18 оружейников «для делания образцовых армейских ружей, признанных в Англии наилучшими». Алексей Михайлович тут же развернул кипучую деятельность по совершенствованию самого оружия и его производства. Стоит отметить, что впоследствии пять ружей различного калибра, произведенных группой Сурнина, были представлены самому графу П.А. Зубову, что послужило основой для введения в 1793 году нового пехотного ружья в Российской армии.
Только 10 февраля 1794 года Сурнина наконец назначили «мастером оружейного дела и надзирателем всего до дела ружья касающегося» с жалованьем 500 рублей в год, что позволило ему не только напрямую руководить производством, но и осуществлять собственным клеймом окончательный контроль качества оружия. Уже через год Алексей Михайлович смог получить чин 14-го класса (последнего по Табели о рангах), что соответствовало званию прапорщика.
В 1798 году явно проявились напряженные отношения России с Францией. Поэтому Сурнину было дано поручение составить «Правила», обеспечивавшие при изготовлении оружия «совершенную пропорцию и равноту одной вещи с другой». К сентябрю это задание успешно выполнено. Также Алексеем Михайловичем составлено и «Описание лекалам, проймам, машинам, заведенным на предмет возделывания огнестрельного оружия с таковою аккуратностью, чтоб все части одного ружья ко всем прочим употреблены быть могли». Увеличение производства качественного оружия во время войны России с Францией в 1805-1807 годах наглядно демонстрирует успешность работ Сурнина, заложивших еще и основу наших побед в предстоящих военных действиях 1812 года. По повелению императора Александра I 10 декабря 1806 года в «награду отличных трудов и ревности к службе» Алексею Михайловичу была пожалована тысяча рублей.
Скупы сведения о личной жизни Сурнина… Известно лишь, что он был женат на дочери отставного писца Ефросинии Ивановне Соколовой, имел трех дочерей и трех сыновей, небольшой дом (типичный для зажиточных оружейников) в тульской Чулковской слободе.
Обращает на себя внимание тот факт, что имя Алексея Михайловича с начала лета 1811 года исчезает из заводской переписки. Скорее всего, напряженная работа подорвала здоровье 44-летнего оружейника. 17 августа этого же года А.М. Сурнин скончался и был похоронен на Чулковском кладбище. Портретное изображение его до наших дней не дошло…
О ПРОТОТИПАХ
Общеизвестно, что в 1882 году Н.С. Лесков открыто заявил в печати по поводу своего «Сказа о тульском косом Левше и о стальной блохе»: «... я весь этот рассказ сочинил в мае прошлого года, и Левша есть лицо, мною выдуманное».
Но В.Н. Ашурков обнаружил данные о том, что в 1905 году историк и организатор оборонного производства С.А. Зыбин изучал историю Тульского оружейного завода и обратил внимание на необычные обстоятельства жизни А.М. Сурнина, сопоставил некоторые факты его биографии с известным сказом Н.С. Лескова и усмотрел несомненные совпадения. В статье «Оружейного сборника» С.А. Зыбин утверждал, что сказ Лескова - литературная обработка тульской легенды и прототипами ее героя являются не кто иные, как Сурнин и Леонтьев, которые «слились в одну личность с двойственным характером Левши».
В.Н. Ашурков полагал, что замысел лесковского сказа идет от пословицы «Туляки блоху подковали» и традиций народного творчества, что нет «оснований говорить о прямой связи образа Левши с обстоятельствами жизни Сурнина, тем более, что Лескову не могли быть известны документы, впервые выявленные Зыбиным в 1905 г. Но совпадение фактов, относящихся к пребыванию Сурнина в Англии, с сюжетными мотивами "Сказа" Лескова не случайно».
Так, например, памятен эпизод сказа, где англичане соблазняют Левшу «большой образованностью», даже возможностью женитьбы, а ведь именно эти обстоятельства отмечал С.Р. Воронцов в письме к брату 9 июля 1790 года. Еще факты. Историк П.И. Бартенев в издаваемом им журнале «Русский архив» в 1879 году поместил и другое письмо С.Р. Воронцова от 9 августа 1791 года, в котором тот рекомендует Сурнина как «человека примерного поведения и отменного искусства», который «предпочел возвратиться на Родину, хотя здесь, в Лондоне, мог зарабатывать с лишком двести гиней в год. Товарищ его, пьяница и вовсе не такой искусный мастер, не захотел уезжать». Опять же здесь мы видим прямое совпадение фактов со сказом Н.С. Лескова.
Интересен вывод профессора В.Н. Ашуркова: «Остается предполагать, что Н.С. Лесков был знаком с этими документальными публикациями. П.И. Бартенев был достаточно известен в литературных кругах, и его издания, конечно, были в руках такого писателя, как Н.С. Лесков. Следовательно, письма С.Р. Воронцова прямо повлияли на развитие сюжета "Сказа", в котором отразились некоторые факты биографии Сурнина».
В любом случае Алексей Михайлович Сурнин – ярчайший представитель талантливых российских мастеров. Он был очень искусным, пусть в действительности и не подковывал блох.
Но подобные примеры были в тульской оружейной истории… Так, в 1810 году князь Иван Долгорукий приобрел в Туле пару пистолетов весом в 3 золотника, то есть 13 г. На тульской выставке 1837 года оружейник Медведев показал два пистолета весом около 2 золотников, то есть 8,5 г. Ученики Оружейной школы при Тульском заводе в 1893-1895 годах сделали трехлинейную винтовку С.И. Мосина в 1/3 натуральной величины и револьвер Лефоше в 1/6. Длина револьвера около 4 см, калибр 1,5 мм, на расстоянии 5 м он пробивал лист картона. Оружейный мастер Н.А. Грязнов в Туле представил в начале ХХ века на одну из выставок двуствольное охотничье ружье длинной 13 см…
ПРИЛОЖЕНИЯ
Письмо 1784 года президента Военной коллегии, генерала-фельдмаршала, князя Г.А. Потемкина Калужскому, Тульскому и Рязанскому генерал-губернатору М.Н. Кречетникову:
«Милостивый государь мой Михайло Никитич!
Отправя в Англию присланных от Вашего превосходительства Тульских художников, покорнейше Вас прошу выбрать на Тульских заводах еще четырех мастеров, которые были бы искусны, один в бронзовой работе, другой в воронении, третий в шпажной и прочих слесарных и четвертый в мелочной работе.
Я буду стараться довести их до совершенства в своем деле посредством искуснаго здесь художника, дабы увидеть, здешние ли лучший получат успех или отправленные в Англию.
Вашего превосходительства
покорный слуга
Григорий Александрович Потемкин»
(Зыбин С.А. История Тульского императора Петра Великого оружейного завода. – Москва, 1912.- Т.1. – С. 149).
Из книги историка И.Х. Гамеля «Описание Тульского оружейного завода в историческом и техническом отношении» (Москва, 1826 год):
«В том же году (в 1785 году. – Д.О.), по предложению генерал-фельдмаршала князя Потемкина, отправлены в Англию для усовершенствования в своем мастерстве два оружейника: Алексей Михайлов Сурнин и Яков Леонтьев. Первый поступил к лондонскому мастеру Ноку (Knock), а второй к Еггу (Egg)».
Письмо посла России в Англии графа С.Р. Воронцова президенту Военной коллегии, генералу-фельдмаршалу, князю Г.А. Потемкину от 8 августа 1791 года о занятиях А.М. Сурнина в Англии:
«Милостивый государь князь Григорий Александрович!
Отправляя отсели обратно в Россию тульского мастерового Алексея Сурнина, за справедливое почитаю рекомендовать его в высокое и милостивое ваше покровительство. Честное его поведение с самого прибытия в Англию, трезвость и ревностное старание в приобретении своего мастерства, заслуживают всякую похвалу и одобрение. И я никак не сумлеваюсь, что как скоро г. Сурнин получит случай показать на деле опыты своих успехов, приобретенных в Англии, то Ваша светлость не оставите удостоить его надлежащего одобрения.
Служа долгое время в армии и будучи шесть лет полковником, я имел случай удостовериться в том, в чем несумненно и Ваша светлость совершенно уверены, что у нас солдатские ружейные стволы превосходнее всех иностранных, а что замки и прибор оных весьма недостаточны, по чему и советывал я г. Сурнину сколько можно стараться о приобретении знания в сей части. И с крайним удовольствием честь имею донесть вашей светлости, что я неоднократно был свидетелем отменных его в сей части успехов.
Нередко посылал я Сурнина в разные здешние города и заводы для примечания машин, разных инструментов и всего к заводам принадлежащего, и нашел, что в сих местах сделал он таковые приобретения, которых от неусыпного старания и усерднейшей токмо ревности ожидать можно.
При сем честь имею приложить реестр машин приобретенных г. Сурниным в Англии. Посредством сих машин и инструментов он может делать все разные части замков с такою точностью, что сколько бы тысяч оных ни заказано было, то все разные части годны будут ко всякому замку. Выучился также он делать новоизобретенный здесь замок, коего все разные части скрепляются одним токмо винтом, так что солдат может оной разобрать, вычистить и опять собрать без трудности и в неприметное время.
Делает также он замки для пушек, кои здесь недавно изобретены и опробованы артиллеристами и коими многие уже здешние военные корабли снаряжены. Достал также способ как делать отливную и простую сталь для делания всего рода пружин, инструментов, пил и проч., что у нас обыкновенно выписывают из иностранных государств по незнанию как делать хорошую сталь и из оной машины.
Одним словом, Ваша светлость, изволите найтить в нем одного из тех, кои будучи посланы для науки, стараются единственно о приобретении успехов и об исполнении долгу на них возложенного.
И есть ли Вашей светлости угодно будет соблаговолить дать повеление определить Сурнину несколько мастеровых в помощники, и поручив их ему в команду, удостоите его высочайшего вашего покровительства, и изволите приказать доставить ему довольные способы и дать полную волю производить в действо, приобретенное в Англии знание, то польза такового учреждения весьма скоро скажется – мастеровые, работая при нем, приобретут тоже знание и армия наша получит таковые выгоды в поправлении приборов для ружьев, карабинов, винтовок, пистолетов, каковых ни за какие деньги купить нельзя.
Он столь искусен в своем ремесле, что есть ли бы захотел остаться в Англии, то весьма легко мог бы выработать двести гиней, и что, по нынешнему курсу, составляет 1600 рублей. Чувствуя сие и оставить таковые приманки, конечно, должно иметь доброе сердце и чувствовать ревность и усердную любовь к отечеству.
И я смело могу донесть, что Ваша светлость скоро изволите приметить, что сей человек заслуживает такое одобрение, которое могло бы послужить примером для всех тех, кои будучи вне отечества для изучения ведут себя порядочно, стараются о приобретении успехов и охотно возвращаются в отечество.
Кроме того, что г. Сурнин приобрел уже весьма отличные успехи в своем ремесле и желал весьма охотно возвратиться в Россию, меня и то побудило отправить его обратно, что, как скоро заговорили здесь о вооружении флота против России, то все мастеровые начали на него везде досадовать и подозревать, говоря, что он де токмо для того живет в Англии, чтобы переняв все здешние орудия употреблять оные после противу Англии, так что действительно от сего он принужден был оставит своего мастера, который во всяких случаях поступал с ним самым приятельским образом.
Подозрения сии весьма много возбуждал, присланный в Англию с Сурниным, тульский же мастеровой Леонтьев, который вдавшись в распутную жизнь, отказался совсем ехать в Россию и сделал однажды донос главному надзирателю артиллерии дюку Ричмонду, что Сурнин закупает и высылает из Англии всякие машины и инструменты, за что здесь определен великий денежный штраф и наказание посажением в тюрьму на весьма долгое время и половина штрафных денег отдается доносчику.
Но, по счастью, присланные на квартиру, нечаянно для обыску, полицейские ничего подозрительного сыскать не могли и мастер Сурнина, будучи призван для допросу, дал ему столь хорошую рекомендацию в честном поведении, что все сии допросы в похвалу ему обратились.
В отправлении приобретенных им машин и инструментов велел я находящемуся здесь нашему священнику подать ему руку помощи, который, будучи знаком со многими шкиперами, зная язык и здешние обыкновения и сверх того оказывая всегда великое усердие к пользе своего отечества, охотно согласился употребить и в сем случае, так как и всегда, в пользу наших одноземцев свое усердное старание.
Препоручая Сурнина в милостевейшее ваше покровительство, честь имею быть на всегда с глубочайшим почтепнием.
Вашей светлости
покорнейший слуга С.Р. Воронцов.
Реестр приобретенных Сурниным машин и рисунков оных
1. Машина для скоропоспешного отделания замков всякого роду.
2. Тоже для делания всякого роду инструментов, принадлежащих к ружьям.
3. » точить колеса к замкам весьма способная для скорости и верности.
4. » для делания разных винтов.
5. » для делания всяких инструментов, то есть: пил, резцов, сверлов больших и малых.
Рисунки
1. Рисунок машины новоизобретенной для точения полок у замков.
2. Тоже печки для делания отливной стали.
3. » печки для делания простой стали, употребляемой на пружины и проч.
4. » машины плющить железные полосы и резать оные в прутья.
5. » машины для полирования разных стальных штук.
6. » для сверления стволов, что у нас винтовки называются.
7. » для палировки ефесов твердою щеткою».
(Российский государственный военно-исторический архив. Ф. 5. Оп. 41. Д. 162-165. Л. 27-30).
Комментарии посла России в Англии графа С.Р. Воронцова на письмо Калужского, Тульского и Рязанского генерал-губернатора М.Н. Кречетникова (январь 1792 года):
«Милостивый государь Михайло Никитич!
Якова Леонтьева хвалить не буду. Сей бездельник бегал во Францию и вообще ведет жизнь беспорядочную. Жизнь же Алексея Сурнина с самого его прибытия в Англию заслуживает всякаго одобрения, всегда трезв, честен и неутомим в приобретении успехов для пользы России.
Добрым, честным и прилежным поведением приобрел он дружбу и откровение своего мастера до такой степени, что он от него не скрывает ничего и во всем охотно делает ему всякое вспоможение даже до того, что он теперь обещает доставлять ему даже в Россию все, в чем бы ему ни случилась надобность. При всем этом мастер все это делает не из-за нужды, а единственно по дружбе, по доброжелательности к г. Сурнину, ибо сей мастер (Нок) здесь один из лучших и первейших, весьма достаточен и в великом уважении у всех. Чтобы Сурнин мог приобрести возможно больше познания, мастер давал ему деньги и посылал в разные англицские города и заводы для изучения машин и инструмента для приготовления стали.
Одним словом, я не могу довольно нарекомендовать Сурнина милости Вашего превосходительства, а прошу токмо, как вы любите отечество и неусыпно стараетесь в пользу онаго не упустить сего случая доставить Сурнину способ привести в действие его знания, чем и ваше патриотическое расположение прославлено будет навсегда и отечество приобретет несказанную пользу. Прошу покорно определить Сурнину несколько мастеров и помощников, поручить их ему в команду и дать ему способы и волю привести в достоинство свое знание, из чего и плоды его вам видны будут. Прошу также взять его в особливое ваше покровительство, дать ему награждение таковое, которое могло бы послужить примером для тех, кто, будучи посланы вне отечества, ведут себя порядочно, стараются о приобретении успеха и охотно возвращаются в отечество.
Уверен, Ваше превосходительство, что оставшийся здесь бездельник Леонтьев, если бы не пропивал, мог бы вырабатывать здесь около ста гиней в год, а если бы Сурнин захотел поступить бесчестно и остался бы здесь, то с его трезвенностью и прилежанием легко мог бы выработать двести гиней, что на наши деньги составляет 1600 руб. Если г. Сурнин по милости Вашего превосходительства удостоен будет надлежащего одобрения, то ни за какие деньги того купить нельзя будет, что от него в короткое время оружейники приобретут.
Вашего превосходительства
покорный слуга С.Р. Воронцов».
(Государственный архив Тульской области. Ф. 118. Оп. 3. Д. 4. Л. 70).
Письмо А.М. Сурнина генералу-фельдцейхмейстеру графу П.А. Зубову от 20 сентября 1793 года с предложениями по улучшению Тульского оружейного завода:
«Сиятельнейший граф Платон Александрович,
Милостивый государь!
Удостоился, по возвращении моем из Англии, через Ваше великодушное покровительство высочайшего внимания к моим, приобретенным тамо успехам и высокомонарших милостей, стараюсь всячески сделаться и впредь достойным оных через ревностнейшее исполнение моей должности.
И дабы показать самоважнейший опыт как моего искусства так и моей ревности, просил я позволения отправиться в Тулу для делания образцовых армейских ружей, признанных в Англии наилучшими, из которых я имею счастие представить Вашему сиятельству пять разнокалиберных.
Сверх того успел я в заводе зделать более тысячи штук нужных инструментов; также заприметить некоторые недостатки в Тульском оружейном заводе, которые, по моим опытам, можно поправить следующим образом.
Лари для течения воды зделаны деревянные. Неудобство в них то, что оне скоро гниют от воды, что делает великую остановку заводу, и починка стоит великой суммы по причине дороговизны лесу. Но если позволено будет зделать оныя лари из чугуну, то оне могут пребыть лет сто, и еще, когда испортятся, могут годиться в употребление.
Имеется при заводе 7 спусков для спущения воды весной, зделанные из дерева; починка их стоит каждый год рублей тысяч пять и более. Прошедшую весну случилась вода, которая разламала два спуска и смыла несколько мостов. Починка стоила 7 тысяч рублей и завод был три месяца без действия, почему нужно бы оные спуски зделать из камня, а против течения, откуда лед идет, укрепить чугуном.
Некоторые машины в зимнее время стоят без действия, понеже вода в колесах замерзает; для того можно бы построить теплые комнаты над теми колесами.
Великая же польза, происходящая от чугунных строений для завода и для казны состоит в том, что простоят они очень долго и завод будет всегда в действии. Если считать ту же самую сумму, которая выходит через сто лет, ежегодно по пяти тысяч рублей, то можно построить все то, прежде упомянутое строение.
Что касается до распоряжения завода, то у нас находятся три надзирателя из офицеров для свидетельствования оружейных вещей, но которые о сих вещах и понятия не имеют. А по рассмотрению моему, кажется, лучше бы было выбрать надзирателей из лучших мастеров, как и в заводском «Положении» написано, для рассматривания вещей и сменять их каждый год.
Мастеров вообще должно бы разделить так, чтобы каждый замочный мастер имел при себе станочного и приборного мастеров, чтобы все ружье совершалось в руках одного мастера, через что ружье будет выгоднее и добротнее, потому, что если какая починка в ружье случится, то у мастера все дома. А теперь работает всяк у себя, и, хотя иногда увидит где-нибудь нужду в починке, но за леностью согласится лучше обмануть надзирателя, нежели понесть к другому мастеру.
В рассуждении хороших ружей надо бы завесть формы для всего изделия, через что они бы были зделаны исправно, скоропоспешно и прочно. Я нашел также великий недостаток вообще в мастерских инструментах, которыми если что можно сделать в неделю, то я, посредством моих инструментов, могу сделать в три дня, что составляет великую важность в мастерстве.
В литейном цехе я могу сделать тридцатью человеками то же самое, где было упражняются в работе до трехсот человек, которые бы могли быть употреблены лучше в делании столовых ножей и проч., ибо я так же приискал место, где бы можно построить машину для делания столовых ножей на англицкий манер.
Замочных ковалей можно бы поправить, что бы они ковали замки по размеру в форме, отчего большая выгода мастерам будет та, что не так много будут жечь уголья и облегчение замочным обтирщикам, которые, вместо того, что прежде обтирали два замка в неделю, посредством оного инструмента могут делать три.
Такожде и прочие недостатки инструментальные можно исправить из тех же самых денег, который получаются за делание ружей. Но привесть мастеров к сему трудно, поелику нет у них никого, кто бы мог им то показать.
Для замочных отдельщиков должно бы зделать, называемый по англицки джигарс (шаблон, матрица. – Д.О.), для того чтобы всякий замок годился ко всякой ложе. Потребно бы сделать точки, сверловки и вертикально для лучшего поспешествования в работе. Все сие может быть учинено за ту же сумму, получаемую за работу оружейную.
Нужна также поправка в закалке огнив и пружин, что составляет главное действие в замке, так как и выбор железа и стали и приведение оных в настоящую доброту.
Еще бы можно иметь шустальню, машину вододействующую для стволов, которая может заменить пятьдесят человек в самой труднейшей работе.
Для выбора точил должно бы иметь человека мастерового, который в том упражняется, а не так как теперь принимаются по выбору одного офицера весьма худые колеса, которые иногда раскалываются и людей убивают.
Кажется, что нужно бы иметь при Тульском оружейном заводе казенную лавку, или магазин для продажи галантерейных вещей за мастерским клеймом и того, кто будет оные продавать. Они будут свидетельствованы мастером без всякой фальши с написанною ценою, что бы то было в пользу и той лавке на содержание довольно. Ибо многие проезжающие господа и другие хотят смотреть завод, много спрашивают: завод славится, а посмотреть в нем нечего.
Еще же нужно иметь тягольную на англинский манер для удобрения пружинной и штыковой стали. При оной машине должен приставлен быть мастер, знающий в складке стали, вываривании в горну и удобрении молотом, ибо в сем состоит все принадлежащее к доброте стали, а потом он должен отдать ее на пробу.
Потребен также знающий человек в выборе уклада, какой делается единственно для стали, а теперь приставлен к тому офицер, который едва знает, что есть сталь и не умеет показать от чего она должна хороша быть.
А сталь есть вещь очень важная для ружья, как то в делании пружин к замкам и штыкам. В замках нужно делать нутр весь стальной – пружину, колесо, крючок, перку подогнивку и чтобы они были равного пружинного закалу, дабы одна вещь другой не терла и замок мог бы служить лишния пятнадцать лет.
Казенный шуруп должен быть закален для того, чтобы он не ржавел. Шонпел должен стальной равного с пружиною закалу, дабы не повредить казенного шурупа.
Нужно бы завесть для заводу 40 калибров пуль, чтобы одна другой была бы меньше четвертью золотника, дабы какого бы калибра не потребовали из полков могли оныя быть в готовности. Потребно также 40 калибров сверлаков соответствующих оным пулям.
В полки посылать винтовальные доски и в оные все шурупы принадлежащие к ружью завинтовывать для полковых слесарей, дабы они были в состоянии починять ружье без трудности.
Стволы должны быть толстостенные, как для того, что они могут стрелять далее и вернее в цель бить и от частого стреляния не так скоро разгораются, так и для того, что во время сражения на штыках они не так скоро могут от усилия погнуться.
Нужно бы для выгоды мастеров завести в Тульском заводе машину, которую бы можно шлифовать стволы, замки, прибор и прочие вещи, принадлежащие к ружью.
Потребна бы также была пильная фабрика, понеже аглинские пилы очень дороги, а у нас довольно праздношатающихся людей, которые бы с охотою к сему делу согласились. Я, правда, завел уже маленькую таковую фабрику, но то единственно для учеников.
Полезно бы очень поправит государеву засеку, которая теперь почти опустела, будучи вырублена верст на тридцать от Тулы. Если за нею не будет присмотрено лучше, то скоро завод может остаться без действия. Теперь мастера покупают уголья по 50 копеек четверть, что, назад тому лет десять не стоило больше 20 копеек.
Еще для заводу нужна машина для вырезывания винтов к казенным и другим налево и направо, двойным и тройным шурупам.
Дерево для ружей должно заготовлять лет за семь дабы могло высохнуть прежде нежели пойдет в дело. Напротив того, теперь у нас употребляют очень сырое, которое может треснуть как рассохнется и от того замок не идет хорошо в свое место.
Стволы на пробу носить должно уже когда затравок завернут медью красною и петли все припаяны, так же и целик и то для того, чтобы ствол был надежнее для солдата.
Напротив того теперь как только стволы из вертенья выдут, потом в точку, а из точки, зделав фальшивый шуруп, и дырку для затравки отдают на пробу, а после пробы начнут отделывать пилами, припаивать петли и целик и завертывать затравок, по чему нельзя и узнать, где мастер лишнее пилою протер, завинчена ли крепко затравка и петли, так ли как должно запаяны, потому то я и не нахожу такой ствол верным к службе.
Машину точильную должно исправить на аглинский манер, чтобы стволы точились равностенные; у нас случаются совсем одностенные, которых с одного боку протачивают более, нежели с другого; и сии стволы, поелику никуда не годятся, то их бросают, что весьма обидно заварным мастерам, ибо за железно, уголь и работу работникам и у нас в «Положении» заводском платится, если вещи годны, а негодные так пропадают.
Все это с достодолжным уважением подвергаю благоусмотрению Вашего сиятельства с глубочайшим почтением по жизнь пребуду.
Сиятельнейший граф
Милостивый государь!
Вашего сиятельства
нижайший и преданнейший слуга
АЛЕКСЕЙ СУРНИН».
(Российский государственный архив древних актов. Ф. Гос. арх. раз. ХХ. Д. 46. Л. 560-564 об.).
Предписание Ее Императорского величества Екатерины II от 10 февраля 1794 года наместнику Тульскому и Калужскому, генералу-аншефу Е.П. Кашкину:
«Евгений Петрович, тульского оружейного мастера Алексея Сурнина, обучавшегося с успехом в Англии и показавшего на опыте искусство свое в делании разнаго рода огнестрельнаго оружия, повелеваем определить мастером оружейнаго дела и надзирателем всего, до делания ружья касающегося, дав ему для обучения потребное число учеников, жалования же производить ему по пятьсот руб. в год.
Пребываем вам благосклонными
Екатерина».
(Государственный архив Тульской области. Ф. 118. Оп. 3. Д. 4. Л. 126).
Декабрь 2017 г.