Праведник мира василий волошин. глава 3

Петр Чванов
Глава 3. ДЕТСТВО  ВАСИЛИЯ
 
 Вот в этой-то Анетовке и родился   Василий Волошин задолго до начала Великой Отечественной войны. Он был в семье первенцем и естественно любимцем. Ведь ни для кого не секрет, что в редких семьях первенцы не являются общими любимцами.  Это естественно. Первенец это, как правило, долгожданное дитя, это первый помощник матери и надежда отца, это цемент, который незримыми узами связывает и укрепляет семью. А если первенец ещё и сам проявляет взаимную привязанность к своим родственникам, тогда ему просто цены нет. В этом отношении повезло и родителям с сыном и сыну с семьёй.

Мама Василия Анна Марковна вышла замуж за  деревенского плотника высокого класса Емельяна Волошина, когда ей исполнилось 15 лет. Она не имела ни специальности, ни высокого образования, но оказалась на редкость  хорошей женой и матерью. Это и стало её главной специальностью в жизни.

Их семья ютилась в небольшой деревенской избе-пятистенке, большую часть которой занимали печь и небольшая голландка, которую односельчане называли грубой. Кроме Емельяна Федотовича, Анны и её первенца в доме жили бабушка и дедушка Василия, которого звали Пётр Миронович. Через два года родился второй ребёнок, девочка, потом третий. Анна и дети вповалку спали на печи, отец в кухне на лавке, а дед и бабушка спали в комнате. Когда родился третий ребёнок, отец решил отделиться и срубил новый дом по соседству с родителями.

Вскоре в Анетовке появился колхоз, и отец с матерью стали колхозниками. Отец – колхозным столяром, а Анна Марковна полевой работницей. В её обязанности входило обеспечивать хороший урожай кукурузы или свеклы. Для этого надо было  летом вставать с рассветом и полоть грядки, тяпать  бурьяны на междурядьях и своевременно  убирать урожай. Все полевые работы велись под присмотром звеньевых-полеводов.

Кроме того на плечах молодой женщины лежало и домашнее хозяйство: коровы, свиньи и овцы. В те времена женщинам в городе после родов предоставлялся отпуск на три месяца, а в селе и этот отпуск часто не соблюдался. Особенно, если начиналась весенняя страда. Поэтому Василий хорошо помнит не только заботы матери, но и заботу дедушки и бабушки. Когда отец с матерью уходили на работу, их дети переходили под их опеку. Особенно Василию запомнился его дед Пётр. Это был крепкий, суровый старик, который любил охоту и рыбалку. В колхозе он не работал.

В своё время он участвовал в русско-японской  войне 1905 года. Он в совершенстве владел боевым искусством рукопашного боя и сызмала учил ребят, как  бороться и побеждать врага.
-Когда ходили в рукопашную,- любил вспоминать дед, -  я японцев бросал через себя как снопы.
Его глаза загорались боевым задором, но он, тут же, сникал и говорил:
 -Война, ребята, это поганое дело. Как ни крути, а солдата, как правило, больше чем на две атаки не хватает.

Видимо он вспоминал, как, несмотря на его искусство, всё-таки нашёлся японский солдат, который продырявил штыком ему шею и сделал на всю жизнь инвалидом. Несмотря на это дедушка любил жизнь. Особенно он любил лес и  охоту. У него была старая одностволка, которую он всегда брал с собой в лес. В его патронташе всегда были разные патроны: усиленные с жаканом  -  на волка, с мелкой дробью – на зайца или крупную птицу. Для внуков он делал специальные патроны с ослабленным зарядом. Он учил их сызмальства обращаться с оружием и различным способам добычи мелкой дичи: зайцев, куропаток, фазанов и уток, которых в  камышах водилось великое множество. Часто, уходя в лес, дедушка брал с собой не только Василия, но и его друзей и, выбрав подходящее место, учил их приёмам САМБО*.

Иногда он активно вмешивался в тренировки ребят, а иногда садился на пенёчек и  о чём-то думал.
-Дед, о чём ты всё время думаешь? – заметив, как на лицо деда набежала тень, однажды спросил Василий.
Дед Пётр  задумчиво провёл ладонью по лицу,  кашлянул и сказал.
- Моя молодость, внучек, прошла в походах и в боях. Я и мои товарищи, не жалея своих жизней, сражались за лучшую жизнь, по крайней мере, надеялись что она станет лучшей. Много моих товарищей ради этого отдали своё здоровье и жизнь. Вот я смотрю вокруг и вижу, как наша жизнь с каждым днём становится лучше. Мы с тобой, Василий, живём как в раю. Лес, в котором полно дичи, речка и озёра, в которых полно рыбы и водоплавающих. И всё это наше. Только не ленись, береги природу и добывай рыбу и дичь. Но на душе тревожно. Мне всё время кажется, что настанет время, когда к власти придёт новый правитель, соберёт вокруг себя супостатов  и вновь отдадут всё это богатство кучке негодяев, которые снова начнут диктовать народу свою волю.

Вот как отразил Василий свои отношения с дедом в своём стихотворении:

 Дед меня не бил ремнём, по башке не гладил,
Только каждый день твердил, чтоб с друзьями ладил.
В одиночку не сопел, ел с друзьями сало,
Труд и Родину любил, как учила мама.
Он  твердил, учись мой внук ремеслу и делу,
Если станут обижать, защищайся смело.
Никогда не лезь вперёд, перед батькой в пекло,
Цени то, что  говорят мамка, дед и бабка.
1943г.


Кроме дедушки и бабушки воспитанием Василия довольно много занимались директор школы Бондаренко  и его жена Раиса Александровна, которые жили рядом. У них своих детей не было, и они прикипели всей душой к шустрому, смышлёному парнишке. Они не только следили за ним, но и к 5-6 годам научили его читать и писать.

Когда Василий пошёл в школу, то с первого класса и до пятого был круглым отличником и в конце года приносил домой похвальную грамоту. Однако это не мешало ему вместе с одноклассниками шалить, вызывая неудовольствие учителей. Однажды, уже в пятом классе, новый директор школы,  Холошенко Григорий Романович, даже вынужден был просить его маму, Анну Марковну, чуть-чуть укрощать чересчур бурный характер Василия.
-Вы только не подумайте, что Василий хулиган, нет, он просто неуёмная душа. Он пишет стихи, выступает с ними перед ребятами, создал в школе струнный оркестр и почти каждый вечер в школе гудят мандолина, гитара и балалайки.
-Спасибо, я с ним поговорю, -  пообещала мама, но когда Василий прочитал ей своё стихотворение, она растаяла и даже прослезилась.
 Правда, Василий не сохранил первое стихотворение, а гораздо позже написал вот это:

МАТЕРИНСКОЕ  СЕРДЦЕ 

Мой мальчик милый, ты не знаешь, как маме весело, легко
Когда ты рядышком играешь и пьёшь без хлеба  молоко.
Ты смехом радостным, игривым и счастьем наполняешь дом,
Как я горда  и как счастлива, когда мы вместе, мы вдвоём.
В моей душе твоя улыбка, вслед за тобой мои мечты
В душе звучат тромбон  и скрипка, и непременно рядом ты.
Исполню все твои желанья, и буду петь  как стрекоза,
Чтоб ты был жив, здоров и счастлив и чтоб рассеялась гроза.
Как нелегко в такое время любить детей, любимой быть,
Когда кругом так много горя, что просто хочется завыть.
Копятся в сердце страх и боли, и горе не с кем поделить,
Слёз набралось большое море, но надо ждать и надо жить.
1944г.
Василий не только отлично учился, но и был первым помощником матери, которую он очень любил  и уважал.  Он не только помогал матери по хозяйству, но  уже после четвёртого класса начал работать в колхозе вместе с братом отца, Григорием. Дядя Григорий  был хорошим трактористом, и он взял смышлёного не по годам племянника к себе помощником. По закону он не имел права этого делать, но в условиях дефицита рабочих рук,   в колхозах законы о труде часто не выполнялись.

Правда, МТС (Машинно-тракторные станции), которым принадлежали все тракторы,  комбайны, сеялки, веялки и другое оборудование, в колхоз не входили, и их работники считались рабочими, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Трактористы и комбайнеры в зимнее время получали зарплату деньгами, а во время работы в колхозах их труд оплачивался натурой, в соответствии с договором между МТС и колхозом. Так, например, колхозник получал на трудодень 200 г пшеницы,  а тракторист - несколько килограммов в день.  Работая помощником тракториста,

Василий тоже получал хорошую прибавку к материнскому заработку. Он научился водить трактор и, время от времени, становился на прицеп.  В его обязанности входило следить, чтобы  плуги и предплужники не забивались бурьяном. Он подавал сигнал трактористу, тот останавливал трактор, и Василий быстренько очищал плуг.
Однажды он решил на ходу  выдернуть из предплужников огромный  куст бурьяна, но  сил не хватило, и он оказался  между лемехами плуга. На его счастье дядя Григорий  оглянулся и, заметив, что Василия на прицепе нет, затормозил.  Больше дядя Григорий  его на прицеп не ставил.