Человеку, рожденному в России и воспитанному на русских народных сказках,
ни к чему объяснять кто такая Баба Яга. Для граждан иностранного происхождения придется сделать небольшое пояснение.
Уважаемые иностранные граждане, постараюсь вам объяснить попроще... Видите ли... Баба Яга это такая женщина, которая долгое время находилась без строгого контроля со стороны мужчины - будь то отца или мужа. Короче говоря - это женщина, не чувствующая над собой, мужской власти.
Изначально она могла быть обычной, доброй, милой женщиной, но в силу указанных обстоятельств, в ней формируются качества, характерные именно для Баб Яг. Таких женщин ни с кем не cпутать.
Взгляд их становится дерзким. Любая мысль, случайно пришедшая им в голову, как им кажется, имеет право быть озвученной. Все их желания должны исполняться, конкуренты устраняться. Все люди вокруг должны жить по их правилам. «Своего» они добиваются любыми способами, вплоть до крика, брани и рукоприкладства. Про таких, как они, говорят: «дама напрочь вышла из берегов»... Только вот назад «в берега» вернуть бедняжку некому - смельчаков не находится... Все жить хотят!
Что интересно, такая беда может приключиться не только с дамой одинокой, но и с теми бедными женщинами, рядом с которыми находятся мужчины с характером более слабым, чем у них.
Поскольку характер у этих женщин скверный, живут они часто в относительном одиночестве, общаясь с людьми только по настроению. И ещё одна черта, отличающая их от всех остальных « нормальных» женщин - это, конечно, долгожительство. Так как их никто, особенно, не любит, многим кажется, что живут они очень долго. Лет триста или четыреста... А может они вовсе не умирают, как обычные люди.
Много, много на Руси сказок сложено про этих харизматичных женщин. Хочу предложить вашему вниманию ещё одну.
Прожила Баба Яга на свете лет триста. Прожила хорошо, весело, в своё удовольствие и с широким размахом, как говорится.
И всё то она в своей долгой жизни видела... И никаких бурных страстей её душенька-душа не миновала. Много чего она на себе испытала, испробовала и через своё страстное женское сердце пропустила: и любила она и ненавидела, и ревновала до одури, и кое-кому завидовала по-чёрному, и лютовала до самых, что ни на есть, крайностей... Бражничала, бывало, неделями в дурных компаниях, даже до полнейшего свинства. Частенько, поговаривали, взятки - откупы брала и где что плохо лежит бессовестно приворовывала, и много- много душ христианских загубила! А матершинница какая была жуткая! Палец в рот не клади - по локоть откусит. Да что там и говорить, что мне вам про неё нового рассказать можно? Сами всё и без моих рассказов знаете. Нет надобности даже и перечислять все эти бесчисленные непотребства и беззакония - сказки про неё все в детстве, читали.
Репутацию имела скверную. Все окрестные леса веками в страхе держала. Кому уж от большой нужды или по какой неотложной хозяйской крайности в лес нужно было пойти, так делали всё быстро и с опаской, стремясь поскорее унести ноги, чтобы, не ровен час, с этой знаменитой на всю Святую Русь особой в лесу не повстречаться.
Но, к счастью, это всё дела минувших дней.
А вот в последние годы стали с ней происходить странные перемены...
Многие очевидцы, кому приходится с ней общаться, стали подмечать, что она, вроде как, слегка посмирнела.
Сплетен про неё всё меньше стало слышно, начала даже проявлять несвойственный ей ранее гуманизм.
Раньше ведь как... Кто к ней попал- тот, считай, и пропал. А в последние годы стали от неё даже живыми назад возвращаться. Оберёт только до нитки, пощекочет, постращает и домой бедолагу полураздетого отпустит.
Удивительное дело! Вот, что старость с человеком делает!
А в самый последний год так вообще начала всё о спасении своей души задумываться.
Как не крути, а и для Бабы Яги возраст наступает преклонный. Даже дни рождения перестали её радовать.
В прошлом году, по весне, устроила праздник в честь юбилея- 300 лет - дата круглая.
Съехались друзья- подруги, всё чин по чину.
Поляну как и положено перед избушкой на курьих ножках накрыла. Тарелочки, приборчики, рюмочки... Пироги, закусочки разные, все как положено... Скатерка белая, накрахмаленая... Морсы разные и клюквенные и брусничные, и сбитни, и медовуха и самогоночка, конечно, как без этого... И даже яблочный кальвадос. Сам Кащей бессмертный к юбилею делал. Все для дорогих гостей.
Короче, начиналось вроде всё как у порядочных людей.
А по правде сказать, друзья у Яги все- ещё те приятели... Да и их всех тоже из русских сказок знаете - персонажи знакомые...
Хоть и принарядятся ради праздника и понацепляют на себя все цацки самые дорогие, а нутро то у всех поганенькое, подленькое -только тронь, да задень чьё-нибудь самолюбьице и такое из них дерьмо, простите за выражение, полезет - одно зловоние, злосмрадие да раздутые, непомерные амбиции...
И каждый мнит о себе, что он нечто особое, не как все другие прочие.
Добрых подруг за свою жизнь Яга, конечно, не заимела, а может кого и съела, кто знает? Всего не упомнишь, за такую уйму лет.
А рядом остался, к старости, один тёмный сказочный лесной сброд- кикиморы болотные, лешие разных мастей, ну и конечно, закодычные други детства — небезызвестные вам, Кащеюшка бессмертный и Горынычек трехголовый.
Кикиморы, ради дня рождения, вздумали сюрпризом подругу удивить- испекли торт размером со скирду сена, тиной болотной засахаренной с ванилью и с глазурью из лесных ягод обмазали, наковыряли в нём разных цветочков с сердечками - для красоты... Как сумели, короче говоря, любовь свою сердечную выразили к имениннице. На сколько креативности хватило конечно... Ну и, как положено, 300 свечек в торт свой понавтыкали.
И главное, вроде даже придраться не к чему... Подарок имениннице называется! А нет бы подумали, что женщина уже в возрасте - попробуй триста свечек задуй! Да это и молодухе дня не хватит, да и про возраст свечками своими дурацкими зачем лишний раз напоминать было?
Там на празднике какие никакие, а всё же кавалеры присутствовали...
Короче деликатности у подруг нет и в помине! Им лишь бы над кем поглумиться да похабалиться, настроение только Яге в конец испортили сюрпризом своим.
Она вначале скандал затевать конечно не хотела - всё крепилась... Да откуда же такому терпежу взяться? Да это же кого хошь разозлит! А получилось то всё как... Яга свечи задувать стала, да с налёту ничего не выходит, а её кикиморы подзадоривают, подзуживают: «Что - мол, говорят - неужто молодость твоя, Ягусечка, прошла, раньше за раз все свечи задувала, а таперича, и что это с тобою сталося? Никак ослабела ты! Али потрохов ноне поела не сытных, али старость к тебе пришла да не спросилася, али радикулит тебе жить мешает? "- сочувствуют вроде бы как. А сами хохочут – животы надрывают! Ну кикиморы - кикиморы и есть, что с них взять? Как будто они первый год Ягу знают, что лучше бы им её не заводить и не злить- себе ведь дороже выйдет! Ну, а потом уже пошло, поехало... Слово за слово... Все передрались, срам один. Всё, короче говоря, как и всегда закончилось...
Яга с фингалом под глазом потом ещё долго ходила, примочки с бадягой делала.
И вот с того самого юбилея решила Баба Яга, что пора ей за ум браться. До того тошно на душе стало от всего этого безобразия, даже и не передать.
Ведь возраст уже преклонный... Пожилые русские женщины... Как только не стыдно... Пора бы и остепениться. И так уже ославились на всю святую Русь.
Видать и правда жизнь под откос набирает обороты, пришло время и о спасении души задуматься.
Подолгу Яга стала засиживаться перед окошком в избушке своей, да все в даль глядеть, думки в голове крутить.
"И с чем же я приду на Страшный суд? Подумать даже страшно и тошнёхонько. И какой же дам отчёт Праведному Судие за все свои безчисленные беззакония?"- такие вот всё мысли в голову стали приходить серьёзные.
Ведь и несерьезных людей иногда серьезные мысли посещают...
И прежние забавы перестали совсем её радовать.
Раньше то как - что ни день, то праздник, что ни вечер- то веселье! Рюмочку наливочки на грудь примет, и давай куролесить. И не лень ведь было! Годы молодые весело прошли.
Ступа тогда ещё старой модели была...
Все ближайшие к лесу деревни, бывало, облетит, в окна позаглядывает, малых детушек попугает- это у неё как общественная нагрузка была- воспитательная работа с подрастающим поколением. Ну, а как же без этого? Чтоб острастку имели, не озоровали, матерей своих слушались, её Бабу Ягу что бы не забывали.
Это всё совершенно бесплатно- от чистого сердца, просто ради пользы обществу, делала... Ну, а после основной работы и для своей души, для забавы, похулиганит, поозорничает, побезобразничает маленько... Конечно, не без этого... Да тогда и помоложе ещё была. Бывало конечно и совсем нехорошо поступала с людьми... Что говорить... Так ведь она ни от кого и не скрывала, что она Баба Яга, а не Снегурочка или крошечка- Хаврошечка какая- нибудь- обмана ведь никакого в помине не было. То, бывало, пьяного до смерти защекочет, то путника случайного в тёмный лес заманит, да там и бросит- выбирайся как хочешь. А кто под горячую руку попадал так и зубики поразрядит... И это тоже бывало, чего уж скрывать то...
А в последнее время все преждние забавы- шалости забросила и решила твёрдо встать на путь исправления.
Характер у Бабы Яги волевой. Если уж что задумала- решила, то назад считай дороги нету.
Тут, к слову надо сказать, что при всех своих недостатках была Яга человеком очень любознательным и можно даже сказать развитым. Образования системного конечно не имела- откуда ему в лесу взяться, но представление имела буквально обо всём на свете. Хотя, разумеется, по большей части, всё на делитанском уровне.
Триста лет дело не шуточное...Багаж в голове имела не малый - даже грамоте была обучена- читать и писать умела.
И ещё, нельзя не отметить, что сердце она имела горячее, увлекающееся- рядом с ней на скуку никто никогда еще не жаловался.
Жизнь вокруг неё всегда била ключём и горела ярким пламенем!
Если кого врагом посчитает- берегись! Ну, а если другом- то хоть в огонь, хоть в воду, без оглядки, друга спасать бросится.
Такая вот сильная натура- ни в чём не колеблющаяся.
От многих знакомых была наслышена Баба Яга, что душу спасти можно в единственном на Руси месте - в церкви православной. Слыхала ещё, что служит в церкви той некий отец Василий, вроде зовут, или Анатолий, точно не помнила. И что он может, как говорят, даже с такими женщинами, как она, легко справиться и «в берега вернуть» очень даже запросто.
Но как только подумывала туда пойти, как начиналось у неё кручение в животе, предательски тряслись на ногах поджилки и нападал страх непонятный, совершенно необъяснимый и беспричинный.
И вроде бы она не робкого десятка была женщиной, сама кого хочешь обидит, а тут прямо мистика какая то... Наваждение... Что же делать? Ведь так жить дальше нельзя! Что же делать?
И решила, поразмыслив, сначала попробовать слетать к протестантам:
"Ну а что если вдруг смогу спастись с меньшими издержками? А может вообще как - нибудь и без православия этого обойдусь?"- так размышляла она.
Не откладывая в долгий ящик, в один из дней, Яга принарядилась, прихорошилась. Одела длинную расклешенную юбку- шестиклинку, чёрную в крупный красный горох. Из под юбки выглядывал, вышитый кружевом, белый накрахмаленый подъюбник из натурального домотканного тонкого льна- сама прошлой зимой белила, крахмалила, шила- вышивала. Сверху одела блузку отрезную по талии на манер женщин- казачек, с рукавами отделанными по краю воланами, тоже ярко красную- в тон под горох юбки. На голову повязала такой же яркий, красный платок. Сапожки обула, и те в тон одежде - красные сафьяновые. Просто шик! Любит цвет красный Яга. Да что и говорить -женщина она конечно интересная! Хоть и в возрасте. Очень самобытная, яркая, никому ни в чём не подражающая, со своим особенным стилем, сложившимся за долгие годы. Глаз не оторвешь!
После того как нарядилась, слегда напудрилась, подрумянилась, надухарилась - экстрактом мяты с можжевельником из склянки опрыскалась. Взяла в руки недавно купленную метлу с пультом управления, настроила маршрут по ГЛОНАСС, села в новёхонькую ступу с мигалками и полетела в протестанскую церьковь.
Для тех кто, как говорится, был "не в теме" и сказок русских не читал, Баба Яга могла бы вполне сойти за обычную среднестатистическую женщину в зрелом возрасте, просто экстравагантно одетую, а для людей "продвинутых"- читающих, в этой яркой харизматичной женщине угадывались, знакомые всем с раннего детства, по русским народным сказкам, черты.
Глаза буравчиками, как сканеры, проходили по каждому встречному как бы быстро оценивая - кто тут и чего стоит.
Речь у неё была довольно своеобразная, со свойственными Бабе Яге оборотами- присказками.
Некотрая нагловатость в обращении с незнакомыми людьми, слишком быстрое схождение на "ты", можно сказать панибратство, слишком лёгкое нарушение чужих границ и много, много ещё всяких мелких поведенческих подсказок, что человеку внимательному, думающему, позволяло быстро догадаться с кем он имеет дело.
После недолгого полёта Баба Яга приземлилась у протестантской церкви, которая находилась в бывшем доме культуры на окраине одного провинциального городка. Яга вышла из ступы, отряхнула немного помявшуюся в полете юбку, поставила ступу на сигнализацию, дождавшись характерного пикающего звука на пульте у рукоядки метлы, отключила систему ГЛОНАСС , чтобы не сажать новый аккумулятор. Затем достала из редикюля зеркало, слегка прихорошилась, поправила платок, подкрасила красной помадой губы и оставшись довольна своим внешним видом- направилась внутрь здания, за большую деревянную дверь.
Перед Ягой открылся огромный просторный зал, в котором было совсем тихо и безлюдно.
В конце зала, у большого письменного стола, сидел, как догадалась Яга, протестанский пастор. Яга, нераздумывая, направилась прямо к нему- в дальний угол зала.
Подойдя совсем близко, очень вежливо, как только могла, заговорила:
Отец родимый! Как к тебе обращаться правильно, не знаю. Ты уж не обессудь. Потолковать с тобой хочу, родной. Обращаясь к пастору, Яга одновременно оглядывала стены зала- быстро осваиваясь на чужой территории.
Я слушаю тебя, дорогая женщина- приветливо улыбаясь, откликнулся тот на её обращение. Он, при этом, оторвал голову от книги.
По некоторым признакам было видно, что пастор был из новеньких и в Россию прибыл совсем недавно. Это проявлялось и во внешнем виде- модной на европейский манер стрижке, очках в дорогой оправе, в безукоризненно сидящем строгом костюме, в безупречном маникюре, в запахе дорогого одеколона -во всех этих мелочах угадывалась английская аристократическая педантичность. Было в его поведении ещё что - то еле уловимое, но легко угадываемое русскими женщинами, выдававшее его «нерусскость»... Это качество проявлялось в особой деликатности в обращении с человеком. И еще утонченная изысканность манер, совсем не свойственная русским мужчинам, ну и конечно главное- в его речи- пастор безбожно коверкал русские слова, путался в окончаниях и поминутно, услышав незнакомое русское слово, заглядывал поочерёдно в две книги, лежащие перед ним на столе.
Скорее всего одна книга была библией, а другая англо - русским словарём.
Всем своим видом пастор выражал любезность, участие, расположение, симпатию к собеседнику и большое, искреннее желание помочь.
Иногда, когда мысль на русском языке выразить ему не удавалось, он вставлял в речь английские слова и при этом виновато улыбался, как бы прося прощения за вынужденную заминку или возникшую неловкость.
Такое почтительное, вежливое, деликатное обращние Бабе Яге явно льстило и она уже без всякого первоначального стеснения продолжила разговор.
Тут надо напомнить, что чувство стеснения её посещало совсем не часто. Она практически всюду чувствовала себя как дома. И здесь много времени не потребовалось, что бы она совсем освоилась.
Я, касатик, душу свою спасти хочу, да не знаю с чего бы мне начать.- так начала Баба Яга этот серьёзный, важный разговор, осматривая картинки на стене, позади пастора. Она взяла в руки какой - то маленький сувенирчик со стола, разглядывая, повертела его в руках, затем поставила на место. Помолчала с минуту, почти в упор разглядывая пастора, протяжно вздохнула, приподняла одну бровь... - Вот с тобой, милок, решила посоветоваться- потолковать маленько. Может прояснишь ты что- нибудь в моей неразумной женской голове или мысль какую хорошую подбросишь на этот счёт — тут она ласково посмотрела в глаза пастору и приподняла игриво вторую бровь, вдогонку к первой. Пастор моментально оживился. Услышав знакомые русские ключевые слова, он просто весь просиял от счастья, его вид выражал огромную, безмерную радость! Ну а как же тут ему не возрадоваться и не возвеселиться? Всё чудесно! Чудесно! Сколько же ещё в России таких вот милых и таких неприкаянных добрых женщин которые с нетерпением ждут его помощи! Всё просто о-ч-ч-ень замечательно! Ведь именно в этих вопросах он был большой специалист! Конечно! Конечно сейчас он непременно всё ей разъяснит!
Душу спасти? О, женщина! Какой прекрасный твой намеренье! Я должен сказать, что наша встреча с тобой не случайна! Я нахожусь здесь чтобы возвестить тебе радостную весть- он сделал жест раскрывающий объятия и повысив голос с сияющим восторженным выражением лица воскликнул- Женщина, верой своей ты уже спасена! Ты в числе спасенных!
Вот так прямо и огорошил с налёту! От неожиданности Баба Яга так и села на пол где стояла и редикюль, который она держала в руке, зацепившись за стул пастора, больно стукнул её по голове.
Ой! Так всё неловко получилось! Ещё шишки на голове ей только не хватало!
Ой, Сударик! Ну нельзя же так сходу огорошивать женщину!- еле выговорила она- У меня аж звёзды из глаз! Вона как у вас у протестантов всё просто! Прямо с порога! Ты хоть бы подготовил меня сперва! Ой, аж дурно мне стало. Дай хоть воды холодной попить.- пастор налил из графина воды, услужливо поднёс Бабе Яге стакан и помог встать. Баба Яга отряхнулась, села осторожно на стул.
Ты садись, женщина, зачем же так волноваться? Да, да я понимай это такая для тебя новость! Такой радостный известие! Но для того и церьковь наша стоит, чтобы мы возвещаль эту весть всем добрым людям! -опять заговорил он, находясь всё в том же восторженно- радостном расположении духа.
Яга сидела уже с недовольным нахмуренным лицом, настроение у неё переменилось. Пастор со своей восторженностью, нарочитым человеколюбием и прекраснодушием явно начинал её раздражать, она нервно потёрла ладонью под носом, начала пальцами постукивать по столу.
А нашатыря у тебя случайно нет, милок?- спросила она- Ведь дело то об серьёзном идёт! Не шутки какие- нибудь! Как у тебя всё быстро да просто! Даже меня что -то сомнения берут, что это всё взаправду. Хотя я, конечно, большой любитель до халявы... Но и я что - то сумлеваюсь! И как же, сокол мой, мне тебя понимать? Ведь я свойств души то ещё не поменяла. Когда спастись то я успела? Только в церьковь первый раз в жизни зашла. Вона как! Так и огорошил ты меня, касатик, так и пришибил! Будто ушат воды за шиворот вылил!- Пастор улыбался как именинник перед праздничным тортом. Он точно знал, что у Яги сегодня есть большой повод для оптимизма и радости, и продолжал тщательно подбирать нужные и самые убедительные для неё слова.
Ответь мне женщина на вопрос, имеешь ли ты веру? Имеешь ли ты представление о душе и о её Творце? - он явно из этих вопросов что-то хотел вывести.
Но Баба Яга его перебила, не дав ему договорить до конца:
Ты, вот что, милок! Ты в тюрьме когда-нибудь бывал с проповедью своей протестанской, а? Там у любого спроси верит ли он в существование Уголовного Кодекса и хочет ли жить его не нарушая, так ведь любой тебе ответит, что очень даже и вполне в его существовании уверен, ну и что с того, что это меняет то?- я глупая женщина что -то никак в толк не возьму, соколик ты мой ясный, разъясни мне родной так чтобы я понять смогла.
Пастора этот вопрос несколько смутил, он нахмурил брови и попытался сосредоточиться чтобы что -то разумное ей ответить.
Яга этим временем подошла к нему поближе и вдруг, лукаво улыбаясь, спросила:
А ты меня хоть признал, голубь, ну кто я такая?- она пытливо заглянула ему в глаза. У бедного пастора без всякой видимой на то причины вдруг похолодела спина, выступил пот на лбу и зубы начали выстукивать чечётку, ему даже показалось, что у него слегка зашевелились волосы на голове.- он растерянно посмотрел на Ягу.
" Ой -подумал он- да что это со мной такое творится? И почему же мне так стало страшно?"
Что ты, женщина -сказал пастор вслух- разве мы когда- нибудь с тобой встречались? Я тебя первый раз в жизни вижу!- Баба Яга на этих словах всплеснула руками:
Оба на! Он меня первый раз в жизни видит! Ах ты соколик! А сказок в детстве ты что не читывал? Да я же Баба Яга, голубь, Ба-а-а-ба Я- га-а-а- растягивая слова прямо над ухом проговорила она.- Ужель ты такого сказочного персонажа не знаешь? А что же ты тогда вообще читал в детстве своём? - недоумение Бабы Яги быстро переходило в еле сдерживаемый гнев.
Этого только ещё не хватало! Чтобы её -Бабу Ягу -да вовсе бы не знали! Да куда ж такое дело годится? Куда катится мир?
Пастор встал, промокнул пот на лбу и стоя перед Бабой Ягой, подпирая стенку начал, оправдывающимся тоном, бормотать, сбиваясь на шепот и заикаясь через слово:
Шарль Перро читал, Ганс Христиан читал, много женских персонаж знаю, Золушка знаю, принцесса на горошин, Герда, Дюймовочка знаю, Белоснежка, Красная шапочка – всех знаю...Баба Яга не читал, не знаю. Кто это такая Баба Яга?- пастор спустился по стене и чуть не сел мимо стула. Ему стало совсем не хорошо, как будто в душу закрадывалось дурное предчувствие. Он неуверенным голосом, смущённо и совершенно растерянно ещё раз переспросил:
Кто это такой Баба Яга? Что это за персонаж?
Яга вытянулась в полный рост, отошла на два шага от стола, посмотрела на притихшего пастора долгим, лукавым, насмешливым взглядом, приподняла артистически брови, подумала немного и громко прищёлкнув большим и средним пальцами правой руки, немного потянув паузу, ответила:
Ну как бы тебе это попроще объяснить, сударик мой дорогой, что я за персонаж за такой... - она ухмыльнулась, поглядела на побледневшего пастора и сцепив пальцы рук в замок, филосовски взглянув на потолок, сказала — Баба Яга – это, понимаешь ли, собирательный образ всех русских женщин с боевым темпераментом!
Яга пытливо посмотрела на пастора, понял ли он вообще что - нибудь из сказанного ею. Пастор утвердительно покивал головой, давая понять что он все понял, громко сглотнул, поправил очки и после недлинной паузы вежливо уточнил:
Женщина, скажи, а это добрый персонаж?- его уже явно брали сомнения.
Яга оживилась, подняла брови ещё выше, положила правую ладонь себе на грудь и ласковым, нежнейшим, на сколько только могла, голосом ответила:
Добрый, я очень добрый персонаж! И ранимый и такой весь из себя впечатлительный- всё ну прямо так как надо! Один только, соколик милый, есть в характере моём изъян - она на секунду замолчала, сделала строгое почти суровое лицо, нахмурила брови и погрозив кому-то невидимому указательным пальцем продолжила - Нужно что бы всё везде и всегда- по моему было! И без всяких вариантов!- при этом она громко притопнула правой ногой. Было видно, что пастор пытается мысленно перевести её слова на свой родной английский язык и не всё, из сказанного ею, понимает.
А как же это понимать "по-мо-е-му"- пастор торопясь и боясь потерять нить разговора полез в словарь.- А если "не-по-мо-ему" тогда что же?- уточнил он как то неуверенно и робко.
А то и значит, что лучше бы тебе, голубь мой сизый, вовсе не знать, что будет с теми кто супртив меня пойти вздумает, не обуздать тогда мне своего женского темперамента! На пирожки пущу поперечного супротивника, вот, то и будет! Уж не обессудь, говорю как есть - пастор ещё раз заглянул в словарь.
Пирожки что? Напеку? - уточнил он.
Да, да, напеку! Именно напеку! По другому не скажешь! - она остановилась, ещё раз, как будто впервые, поглядела на пастора, видимо тот не переставал её удивлять. Покачала головой и протяжно выдохнула- Ох- хо — хо. Какой тяжелый, запущенный случай! Ну как же вас там в ваших америках-англиях таких непуганных ростют? Какими наивными в жизнь то выпускают! Как же ты, сокол милый, на Русскую землю проповедовать едешь, а самую главную женщину на Руси знать не знаешь?! Ну что умного твои Шарли с Гансами могут понапридумать да понаписать? Русские то сказки, милок, все ведь сплошь народные! А как можно к народу не прислушиваться? Ну не хорошо это даже в воспитательном плане понимаешь, сынок? - она покачала головой - Ой горе мне, горе, даже мне тебя жалко! Щщёчки пухленькие, взгляд такой доверчивый, простодушный, очёчки в оправах интелегентные, повадки обходительные - так и охота или объегорить тебя в чём-нибудь, или на деньги развести- кинуть, да совесть ведь даже и у Бабы Яги есть! Видать не зря мне Кащей нонеча говорил: "Ты, Ягусечка, не трать время зря, уж ежели решила душу свою спасать, так иди лучше сразу к отцу Василию, али к Анатолию в церьковь православную! А боле с тобой никто и не справится! Потому как, говорит, только у них там на кажную Бабу Ягу свой отец Василий, али отец Анатолий найдётся!"
Пастор вежливо переспросил:
Баба Яга, ты сказал, что это тебе "нонеча" "Кащей говорил" я чтобы нить разговор не терять, хочу уточнять "Кащей" он кто? Тоже персонаж? В библии его нет, в русскко- английский словарь тоже нет.
Да, касатик ты мой милый, это тоже персонаж и тоже наш русский...Это, скажу тебе, тот ещё персонаж! Такой сказочный! Трудно описать даже. Радуйся, что хоть в библии он ещё не отметился! Друг детства это мой, вот он кто.
Твой Бой Фрэнд?- уточнил пастор.- уточнение Яге явно понравилось.
Именно Бой Фрэнд! Надо будет ему об этом сказать. Так на чём я остановилась, а ну да... Я, понимаешь, касатик мой дорогой- ненаглядный, друг ты мой сердешный, к отцу Василию шибко идти не хочу. Боюсь я его даже. У меня всё нутро противится как только подумаю к нему пойти! Я методы этих православных батюшек знаю, наслышена...- Яга раскраснелась, начала нервно прохаживаться по залу взад и вперёд, жестикулируя, размахивая руками и с каждым предложением повышая интонации. Пастор смотрел на неё водя глазами то вправо, то влево, наблюдая за курсирующей взад - вперед Бабой Ягой и уже почти её не перебивал, только периодически промакивал платком пот на лбу. А Ягу явно «понесло за берега»! Ей было уже не остановиться.
Он не пощади-и-и-т мои благородные седины этот отец Василий! Н-е-е-ет, даже и не жди! И во-о-о-зраст мой почтенный не учтё-ё-ё-т - растягивала она слова - наравне с другими поститься заставит!- Яга размахивала руками с всё возрастающей амплитудой и одновременно голос становился ещё громче.- А у меня гастриту лет 200! А ему, что? Он скажет: "зарабо-о-о-тают гастрит греховной жизнью, потом поблажки- послабле-е-е-ния требуют, постись, голуба, как все!" Вот и всё-ё-ё! И с ним ведь не поспо-о-о-о-ришь! И епитимью ещё наложит, как пить дать! Скажет: "За кажную загубленную христианскую душу клади по сто поклонов!" А у меня спина то , соколик мой, не казё-ё-ё-нная! У меня может вообще радикулит! Ведь чай мне не шестнадцадь годов! И начнётся потом вытряхивание всех моих нутров:"Не матерши-и-и-нничай!"-скажет, а какая же русская женщина, при такой то жизни, в серцах да не выругается?! "Губы скажет не кра-а-а-сь- не по во-о-о-зрасту!" И пойдёт и поедет! С кикиморами болотными дружбу не води-и-и – а у меня других подруг то и нету. Что мне вовсе без общения в лесу киснуть что ли? Мужескому полу, скажет, глазки не строй, не подми-и-игивай! Драк- дебошей не учиня-я-я-й"- а темперамент то куда я свой де-е-е-ну? Ну ты, соколик милый, сам посуди! "Самогона скажет не пе-е-ей!"- а у меня самогон то чистый элексир молодости! Я может благодаря ему только так долго на свете и живу. Я тебе, касатик, по секрету рецепт открою, тебя такому в Америках-англиях твоих не научат, да чему там вообще, промеж нами говоря, путному учат, если ты вон бедный -радостевозвестник мой ненаглядный, даже меня саму Бабу Ягу- что не на есть – самую первую и самую главную женщину на Руси в упор знать не знаешь! Это ж подумать только! Совсем не понимать русского менталитета! - Яга снизила интонации и почти шёпотом, чтобы никто случайный не услышал, слегка гнусавя и наклонясь над самым ухом пастора, доверительно сказала: "Я, милок, самогон то на ольховых жжёных шишках настаиваю, а опосля клюкву с сахаром кладу"-при этом она многозначительно повела бровями и подняла кверху указательный палец- и после, уже выпрямившись, снова заговорила в полный голос: " В бане попаришься, пропустишь рюмочку - другую- Яга потянулась, так что хрустнули кости в спине: - И словно у души крылья вырастают- до чего хорошо! Летать охота! Ну как же мне , сынок, лишаться такой радости? Ты думаешь, я вру? Вроде смотришь на меня как с недоверием. Сумлеваешься что ли? Ну я тебе как - нибудь принесу попробовать, сам убедишься что это за чудодейственный, живительный напиток- целебнейший бальзам натурально! - Яга начала опять прохаживаться перед пастором- тот смотрел на неё как завороженный, не отрывая глаз.
- А Кащеюшка бессмертный- дружка мой- тот кальвадос из яблочков делает-тоже специалист по лечебным напиткам – она увлечённо говорила всё это пастору, как будто читала научно - популярную, образовательную лекцию - Тот любую хворь враз из человека выгоняет, хош простуду, хош понос – стаканчик опрокинешь внутрь деликатно и всё как рукой сымает – сто раз уже опробовано, только этим и спасаемся. И любим чтобы всё интеллигентно и красиво было, чтобы мизинчик подальше от рюмочки оттянуть, ну и закусить конечно же надо хорошо с грибочками там- груздочками, с капусткой квашеной хрустящей, картошечку варёную с маслицем приложить естественно, сам понимаешь - лирику в жизни никто ещё не отменял. Ну и, подумай ты сам, касатик милый, сударик ты мой разлюбезный! Что ж мне всех этих радостей лишиться? Да ведь если все правила- порядки-обряды- да обычаи соблюдать, да во всём этого отца Василия слушаться – тогда помрёшь со скуки, напрочь жизни радоваться перестанешь, родной ты мой! А у меня натура широкая, как у привольной российской волжанки!- Яга размахнула руки в обе стороны, демонстрируя всю ширь своей необъятной натуры. Немного погодя, руки скрестила на груди, вздохнула и выдохнула протяжно - Да видишь, сокол ты мой ясный, голубь ты мой сизокрылый, вот беда-бедовая, и без отца Василия мне, выходит, никак не обойтись. Она остановилась, призадумалась о чём то своём... Задумавшись смотрела на пастора, но как бы мимо него.
- С тобой , вижу я, каши совсем не сваришь. Ты не сердись, соколик милый, да разве ж тебе со мной справиться? Так ты хоть понял, родной, кто я такая? Ну что я за птица- то? - Яга посмотрела на пастора снисходительно, примирительно, подмигнула, как бы подбадривая его, правым глазом.
Пастор, оживился, ещё раз посмотрел в свой словарь:
Понял, понял, ес, ес! И начал бойко перечислять всё понятое - Ты -Баба Яга – о-ч-чень добрая русская женщина с боевым таким темперамент, и-и-исключительная хозяйка -любишь печь всякие там "супротив" "эксклюзив"- пирожки и варить там "никакой" "весь такой" кашу, ещё ты любишь готовить разные целебные напитки- "самогонь-элексир-бальзимос" там и ещё этот... – пастор замолчал на минуту, вспоминая услышанные, незнакомые ранее, слова- "яблочный кальвадось"- всё это элексиры твоей вечной, неувядающей молодости. Ну ещё ты просто незаурядный оратор- это я от себя добавиль- с очень выраженными организаторскими способностями, ты ещё также верный друк и со школы хранишь друшба с бойфренд- Кащей. И мы обязательно с тобой подружимся! Ес, ес!- пастор перевёл дух и был явно очень доволен тем, что смог выразить все свои мысли на практически чистом русском языке.
Баба Яга краем платка утёрла накатившую было слезу, лицо её выражало умиление и она тут же подхватила:
Золотые твои слова, андел мой! Пока слушала тебя даже прослезилась! Не прибавить не убавить! Всё как есть! В словах твоих вся правда обо мне сказана!
Она покачала головой, как бы изумляясь как же ему за столь непродолжительный срок удалось понять её женскую душу и самое главное суметь высказать на русском языке такую исчерпывающую характеристику о ней.
- Ну и повеселил же ты меня, касатик, ну и позабавил, спасибо тебе, родной, за добрые слова и столь хороший душевный разговор, где и когда еще такое о себе услышу, ну а мне, вижу, пора сбираться в дорогу.
Яга встала, поправила платок и без всяких прощальных церемоний направилась к выходу, по дороге поправляя ремешок на редикюле и продолжая покачивать головой и что - то бормоча себе под нос. Слышались обрывки фраз: «добрый, русский женщин», « кальвадос — бальзимос»... Было видно, что она для себя уже все окончательно решила.
За недолгое время общения с Бабой Ягой бедного пастора словно подменили- волосы у него были взъерошены, очки переместились на лоб, на модной английской рубашке расплылось большое мокрое пятно во всю спину, пуговицы у рубашки расстёгнуты, пиджак был брошен на стол, пастор стоял посреди зала совсем потерянный и глядя во след уходящей Бабе Яге мучительно подбирал вылетевшие вдруг из головы все нужные русские слова:
- Куда же Вы уходите, увительный такой весь женщин? Зачем, почему Вы совсем уходите? Здесь у нас в протестанский церьковь ты обязательно спасёшь свою душу! Я ничего не понимай! Разве я что - то не так сказаль?- видя, что Яга оставаться не намеряна, он уже обращаясь не к ней, а как бы говоря самому себе или кому - то невидимому, третьему лицу, стал выкрикивать отдельные фразы: - О какой загадочный русский душа! Какой боевой такой темперамент! Какой весь удивительный русский женщин воспетый великий художник литературы Пушкин, Толстой, Достоевский, Тургенев!- Он стоял с восторженным видом протягивая вперёд руки как бы ещё надеясь удержать эту женщину- видение, женщину- призрак, которая сейчас навсегда уйдёт, исчезнет из его вида- и его слова эхом разносились по огромному залу.
У самого выхода Яга вдруг приостановилась, обернулась на пастора, посмотрела сочувственно, как на человека, которому уже нечем помочь, и крикнула напоследок беззлобно:
- Да угомонись ты уже, сердешный! Ты лучше сказки русские читай - вникай в менталитет народный! А то... "Тургенев, Достоевский!" – брезгливо поморщилась она и пфыкнула при этом - Ну прощай, знаток добрых поучительных зарубежных сказок и русской классической литературы - ведатель женских душ! Зачем зря время тратить! У меня лимит времени ограничен- не молодая уже. На Руси говорят: "Долгие проводы- лишние слёзы!" - и дверь за ней громко захлопнулась.
Выйдя на улицу Яга втянула ноздрями прохладный воздух, как гнедая необъезженная лошадь. Щёки у неё раскраснелись, глаза блестели... Она громко вслух проговорила : "Ну, чтож! Выходит, лёгких путей для спасения души нет! Ну знать мне и назад дороги больше нет! Век воли не видать - век в ступе не летать! Тогда, значит, держись, отец Василий! Держись церьковь Святая Православная! Скучно живёте? Я лечу к вам! Если добрая русская женщина решила душу свою спасать – её ничто не остановит!- и она с решительным видом направилась к ступе.
Спустя недолгое время ступа Бабы Яги приземлилась возле старинного, русского, златоглавого, православного храма. Яга после перелета пришла в себя, успокоилась и здесь уже без всякого лишнего шума зашла внутрь храма.
Вообще, надо сказать, что в её поведении была некоторая закономерность... Она могла вести себя сколь угодно плохо, если ей это сходило с рук. Но при этом, иногда, она могла быть спокойной, мирной и, в целом, вполне адекватной женщиной, при условии, если она видела рядом с собой людей, которые могут ей дать отпор. В незнакомой же обстановке и с незнакомыми людьми она, вначале, для себя определяла границы дозволенного и начинала вести себя соответственно им.
Яга зашла внутрь храма почти на цыпочках, постаралась даже не скрипнуть дверью. В храме царил полумрак. Догорали в позолоченных подсвечниках восковые медовые свечи. Пахло ладаном. Служба давно закончилась и народу в храме не было. В углу, слева от амвона, на коленях, спиной ко входу, стоял отец Василий и о чём то тихо разговаривал, обращаясь к иконам. О чём он говорил, Бабе Яге, конечно, не было слышно, но она видела как он часто вздыхал, казалось, будто он о чём то сильно сокрушался. Баба Яга тихонько села на скамеечку, справа от входной двери, и стала за ним наблюдать.
Отец Василий обращался то к строгому лику Спасителя, то к Богоматери, держащей на руках младенца, то к сокбенному седовласому старчику с лучезарными, добрыми голубыми глазами.
Яге, в тот момент, подумалось, что, сколь бы долго, не продлилась эта "беседа", она не посмеет её прервать. Это чувство было новым в её душе и она даже смиренно настроилась на долгое ожидание.
Вся обстановка храма, эта глубокая тишина и этот молитвенный разговор отца Василия, с невидимыми, но судя по всему, с самыми значимыми для него людьми, располагал к чему то очень глубокому, сокровенному. Казалось в душе у Яги зазвучала неземной красоты музыка, настраивая на что - то очень серьезное. Ещё немного и Яга расплакалась бы от чувств, накативших вдруг на неё , но ожидание, к удивлению, оказалось не долгим - отец Василий встал с коленей, неторопливо перекрестился, поцеловал иконки и неспеша направился к выходу, тут - то он и увидел нашу героиню. Музыка в ее душе оборвалась...
Яга смущённо опустила глаза, как бы извиняясь за своё тайное, непрошенное присутствие.
Отец Василий подошёл поближе, присмотрелся и раскинув руки в стороны, открывая объятия, воскликнул: "Святые божии угодники! Матерь заступница! Подумать только! Глазам не верю! Кого вы ко мне привели! Да это же сама Баба Яга к нам пожаловала! И где же это тебя, милая моя, столько лет носило? А я всё за тебя молюсь - все коленки стёр - всё прошу заступников святых "ну образумьте, вразумите же вы, наконец, эту добрую, русскую женщину. Ну сколько же можно ей бесчинствовать да народ потешать! Ведь вся пресса из года в год только и делает, что обсуждает твои проделки. Ну, рассказывай какими судьбами ты к нам пожаловала?".
Яга не слишком обрадовалась, тому, что её так быстро опознали. "Это, знаете ли, тоже перебор - подумала она - у протестантов есть всё же свои плюсы в обращении с людьми... Они тебя как с чистого листа видят, непредвзято, без шаблонов и ярлыков. Даже чувствуешь себя по другому – по — человечески. А здесь, получается, тебя насквозь как рентгеном светят, да ещё видят такой какая ты есть на самом деле, рисоваться смысла нет - карты твои крапленые все раскрыты и что козырей в колоде нету- отцу Василию наверняка уже заранее известно."
А как ты, отец Василий, меня узнал то так сходу? Неужто я совсем не изменилась за последние семдесят годов?- сказала она в слух - Ты когда сказки то последний раз про меня читал? А насчёт прессы... - Яга ухмыльнулась - Зря ты им веришь, отец Василь, напридумают про меня всякого чего и не было. Наше РУВД вообще взяло моду все «висяки» на меня списывать. Как нераскрытое дело какое, так из года в год одно и то же... Пресса их спрашивает: "Так кто убил" или "Кто похитил?" или "Кто ограбил" -а они, фантазию не подключая, как по писанному: "Так Баба Яга! Кто же ещё?" А мне даже обидно порой бывает, я то знаю, что я тут ни при делах.
Отец Василий слушал не перебивая, кивал сочувственно, а Яга продолжала изливать ему свою душу - И вообще, батюшка, жизнь ноне у меня тяжёлая пошла, не то что ране... Все кругом притесняют. Всем есть дело до бедной, одинокой женщины... И уфологи житья не дают - спокойно теперь не полетаешь с мигалками, и экологи, спасу от них нет - среду я им, видите ли, засоряю, и местное лесничество, и общество защиты животных и даже наркоконтроль - две грядки с маком в моём огороде не дают им спокойно спать – булочек с маком не испеки без их ведома. А я вот, батюшка, твердо решила с греховной жизнью покончить, хочу встать на путь исправления. Пора о душе подумать. Потому я здесь.
Долго проговорили они в тот день с отцом Василием. Почти до самого вечера сидели рядышком как два голубя и мирно беседовали. Яга всю свою душу ему на изнанку вывернула. Отец Василий напоследок ей говорит:
- Так значит, дорогая, драгоценная моя женщина, давай, не откладывая в долгий ящик, через неделю крещение проведём. Готовься как следует. Я тебе молитовки дам почитать. Все, что нужно, выучишь и завтра же с утра в храм приходи. Только одна есть небольшая проблема- «Баба Яга» – имя не православное, надо тебе при крещении дать имя другое. Баба Яга оживилась. Хотя она и попритихла на время, а всё же оставалась сама собою.
- Отец Василь, ты нареки меня именем поприличнее, ну дай хоть на старость лет с хорошим именем походить, а то всю жизнь "Яга, да Яга" сколько же терпеть можно? И ещё учти, батюшка, чтобы имя моё новое сказочным было - она потрясла указательным пальцем, я ведь персонаж всё же сказочный. Ну, к примеру, «Царевна Лебедь»!- Яга заулыбалась, обнажая наполовину выпавшие зубы, она в предвкушении сияла от счастья.
Отец Василий нахмурился, он её радости не разделял - несерьёзно Яга к делу относится, - «ох, чувствую, и намучаюсь я с этой доброй русской женщиной» - подумал про себя, а вслух сказал:
- Такого имени в святцах нет. Другое подыщем.
Но Яга не сдавалась:
- Ну нареки меня тогда во святом крещении Василисой прекрасною!- ну жалко тебе что ли, батюшка? - канючила она.
- Ты когда себя в зеркале последний раз видела? Какая же ты Василиса прекрасная? Чего народ то смешить?
Яга не отступала:
Да ты не торопись, не отказывай так скоро - я ещё девка хоть куда! Только зубы вот вставлю, да подтяжку лица сделаю – с Василиской двух отличий не найдёшь, уж поверь!
Отец Василий разозлился не на шутку. Вот уже и наглость полезла. Нутро то конечно враз не переменится. Он строго ей ответил:
- Твоему лицу, голуба, подтяжка не поможет!
Яга сделала ещё попытку договориться:
- Ну тогда дай мне имя - она на секунду призадумалась, потом выдохнула- Варвара краса- длинная коса!У меня шиньён в чулане валяется, постараюсь соответствовать - Но и это не прошло и тогда Яга разозлилась, насупилась и стала выговаривать отцу Василию обличительные гадости - Да я тебя знаю, любезный друг, не хуже, чем ты меня. Не первый год на свете, чай, живу, тоже наслышена о твоём скверном, худом норове. Думаешь я такая наивная и недогадливая бабушка? Да я сразу твой умысел просекла! Ты мне сейчас прилепишь погонялово и будет так, что триста лет Бабой Ягой прожила, а доживать вообще какой- нибудь «Шепокляк» буду! А что, скажешь, чего ты ещё хотела – «Шепокляк» замечательное имячко, и женское, и сказочное и под лицо подходит - всё сходится, покорись, будь любезна! Нет, нету справедливости на свете! Ой сирота я сиротинушка!- запричитала она-Каждый сироту обидеть норовит! Папы нет, мамы нет - заступиться некому. Ой бедная я бледная старушечка и никто меня несчастную не приголубит, не пожалеет! Лицо ему моё не ндра-а-а-вится...- подвывала она - У протестантов была- от их вся в комплементах уходила там отношение к женщине и не выскажешь какое хорошее -как к Богине не менее "О, загадочный русский же-е-е-нщин - говорят - о, какой душа, какой темпера-а-а-мент! "- подняв глаза кверху мечтательно протяжно вслух вспоминала она-, а у тебя, отец Василь, с порогу одни только оскорбления да укоризны! Ой горе мне горе-е-е...идти больше некуда-а-а. Где же душеньку мне свою спасать?
Нука цыц! - притопнул на неё отец Василий – угомонись, страдалица, не скули уже! «Протестанты... протестанты...» Заладила!... Да те просто не понимают с кем имеют дело! И, что это за явление такое, что это за феномен «русская женщина», поэтому и елейничают с тобой. Да ты не бойся, милая, - я тебя не обижу. Ну угомонилась? Вот и хорошо. Я вот, значит, как решил... Внешность, уж извини, не твой конёк. Будешь ты у меня «Еленой премудрою»! - Яга, после его слов, вдруг притихла, посмирнела, брови подняла, глаза опустила, скосила их влево - по виду понятно, что новое имя ей очень понравилось, но ещё обдумывает, потом платочек поправила, уголком платка промокнула, отсутствующую на щеке слезу, и переменив, враз, тон, смиренным, кротким голосом промолвила:
- Ну ладно, батюшка, будь по твоему, как уж прикажешь, родной! Буду Еленой премудрою! Куда деваться. Коли к тебе пришла надо жить по послушанию.
На том они и порешили. И вот с того дня началась для Елены премудрой новая жизнь.
Должна предупредить читателя, что о духовном становлении нашей героини автор позволит себе рассказать достаточно подробно. И делает он это не из занудства или возрастной вязкости психики, а совершенно по иной причине. Возможно, в каких то поступках Яги читатель, если ему доводилось бывать в православном храме, вспомнит, что он не единожды встречался с ней. А может в ней отчасти узнает и себя. Ну вперед! К духовным высотам!
Перво - наперво Елена премудрая все храмы в округе обошла, со всеми батюшками перезнакомилась, потолковала с прихожанками, накупила гору церковной литературы. Избушку на курьих ножках было не узнать. Все стены иконами увешаны, на полках церковные книжечки, день и ночь под образами горят огоньки лампадок. И вот, спустя неделю, сидит Елена премудрая за столом... Гору литературы перелопатила, в голове полный хаос. Закрыла последнюю дочитанную книгу, пальцами нервно по столу постукивает, в одну точку смотрит. Думы... Думы одолевают! Что делать? Что делать? Надо же церьковь спасать! Батюшки нерадивы! Прихожане разболтаны! Все всё неправильно делают! И очень много вопросов к отцу Василию... - перестук пальцев становился громче - А чем он собственно вообще занимается? Чаи с прихожанками распивает? Лодырь толстопузый! Где вообще катехизаторская работа? Что - то я его в своем лесу с проповедью не встречала.
Сам, значит, живет у благодати, как сыр в масле катается, а ты, погибай во грехах и в неведении. Да он поди и книжек то хороших сам не читает. Кадилом только машет все дни. Ну ничего. Видно ему меня само провидение послало. Я ему покажу образец подвижнической жизни! Пусть ему стыдно станет! Всем! Всем покажу! Пусть пристыдятся лодыри и легкотрудники!
Ей, конечно, было невдомек, что отец Василий таких подвижниц на своем веку много повидал. Его особо удивить и нечем...
Чуть свет — Елена премудрая уже в храме. Раньше батюшки торопится, чтобы устыдить отца Василия. Он поклон — она десять. Даже про радикулит свой застарелый забыла. Немного времени проходит... Видит как - то отец Василий - стоит Елена премудрая во время службы в каком то рубище - дыра на дыре- лохмотья вместо одежды. Лицо у неё как у кроткой невинной девицы - глаз не подымает. Тот испугался. Только службу закончил - сразу к ней бежит, со всех ног торопится:
- Что за беда у тебя случилась, Еленушка? Пожар чтоли в лесу или наводнение? Может тебе помощь материальная требуется, ты не стесняйся, мы поможем. Елена премудрая обрадовалась. Сработало! Обратил внимание на мою скромность в одежде! Вот устыжу его! Зачем сам ходит в дорогих одеждах? Тщеславится? Краше других быть хочет? Но надо поделикатнее ему намекнуть: -Зачем мне помощь? Я, батюшка, не бедствую. Я вот книжечку тут на досуге прочитала, ой, ты бы сам почаще читал, так знал бы какие хорошие книжечки бывают. - она достала из кармана затертую брошюрку - Тут про духовный подвиг одной подвижницы. Без слёз и не расскажешь, отец Василь, как она в лохмотьях бедненькая ходила, как на снежку раздетая спала, я теперь пока её подвиг не повторю - не успокоюсь, такой уж у меня характер. Отец Василий хмурится, намерения её подвиг повторить не одобряет:
- А лохмотья ты где взяла?- спрашивает.
- Так у меня в старой избушке на курьих ножках на чердаке полно всякой ветоши. Коли захочешь и тебе подберу чего- нибудь, вместе подвиг нищенства понесём.
Отец Василий, видно по нахмуренному виду, на подвиг идти совсем не хочет. Понятно дело! Что с него лодыря взять? Ему до Еленушкиного смирения пока расти и расти. А он говорит ей строго:
- Так ты выходит не нищая, а ряженая под нищую? Так тебе не в церкви, а на театральных подмостках нужно свой подвиг нести. И все в этом роде. Поругал её. Елена премудрая призадумалась. Да действительно, что - то тут определенно не так в её стремлении к данному виду подвига. Тут надо всё ещё раз хорошенько обмозговать - тот ли подвиг выбрала. Решила она больше лохмотья на службу не надевать, чтобы не раздражать отца Василия. Ну не беда – много и внутренних, тайных подвигов на свете имеется. Она себя ещё проявит! А если отец Василий будет бесконечно палки в колёса вставлять и её подвиги критиковать так можно и через правящего архиерея на него надавить. Будет знать как обижать русских женщин. Наши за так не сдаются! Не дождётся! Не на тех напал!
Вот ещё неделя - другая проходит. Видит отец Василий, а Елену премудрую не узнать - вся в чёрном, юбка в пол, платок как паранжа, поллица закрывает, глаза долу опущены и в руках чётки длинной почти до пола и каждая бусина размером с грецкий орех. «Где только такие и выкопала...- отец Василий на неё поглядывает, усмехается про себя очередному «подвигу» новоначальной подвижницы - видно хочет Еленушка премудрая, чтобы ни один взгляд не прошёл мимо её исключительного благочестия, не зацепившись и не споткнувшись об такую великую набожность и аскезу"- думает про себя батюшка.
После службы батюшка подходит к ней и спрашивает:
- Елена премудрая, моя радость, ты зачем это опять так вырядилась? Может в монастырь собралась от нас уйти?
- Зачем мне в монастырь?- тут Елена премудрая немного смутилась, видно отец Василий на болевую точку нажал - Хотя про монастырь, честно говоря, я конечно думала... Но только я простой монашенкой туда пойти никак не могу! Если только на руководящую должность пригласят! Масштаб личности у меня, отец Василь, слишком большой для простой монашенки.
Отец Василий, как ни странно, даже не удивился:
-Ну кто бы в этом сомневался!- говорит он ей - Видывал я в монастырях православных женщин на должностях руководящих, личностей, скажу тебе, дюже масштабных...Ты с ними прямо как из одного замеса сделана. Все, думаю, твои сестры будут. Так если не в монастырь, зачем тогда такой прикид? По какому случаю?- спрашивает.
-Я , отец родной, прочла тут в одной брошюрке, кротким, смиренным голосом говорит Елена премудрая, не поднимая глаз на отца Василия, что женщина непокрытая одеждой, служит большим соблазном для мужеского пола и решила для всех ваших прихожанок вольноодетых послужить добрым примером.
- Так... Началось... - с хмурым видом отвечал отец Василий - Всё? Послужила? Ну и достаточно, ну и хватит! Чтобы больше я тебя в твоих лицедейских нарядах на службе не видел! А то домой переодеваться полетишь. Боится она, видишь ли, что кто - то на неё позарится- искусится! - брюзжал он рассерженно. Тебе это не грозит, милая! Зря переживаешь! И не мечтай даже! - прикрикнул в сердцах. «Ну где же тут мне терпения набраться на этих русских женщин, одна чище другой! И все приходят не с простотой, а каждая со своим норовом, с порога начинают церковную жизнь исправлять, назидать и приход и священников - думает отец Василий - Господи, дай мне грешному терпения.»
Ещё неделя- другая проходит, присматривается отец Василий к Елене премудрой подозрительно – одета обыкновенно, без нарочитого благочестия и не в лохмотьях, но всё же что- то в ней неладное угадывается - вроде как женщина немного с приветом. А ведь была, кажется, совершенно нормальная. Может сразу просто не разглядел? Ходит она с загадочным, отрешённым видом, глаза под небеса закручены, похоже как таблицу умножения двоечник у доски вспоминает, рот полуоткрыт – будто муху проглотила. Носком ноги периодически покручивает, как окурок давит, то одной ногой, то другой.
Отец Василий опять её подзывает:
А ну выкладывай, дорогая, что с тобой на этот раз приключилось? Что это за вид подозрительно ополоумевший у тебя?
- А это я умную - сердечную моливту творю, отец Василь, - кротко молвит Елена премудрая, не поднимая глаз - Я тут брошюрку прочитала...- договорить она не успела отец Василий грозно на неё посмотрел, ногой притопнул, да как заорал на неё. Все! Его терпение закончилось!:
- Чтобы больше никаких брошюрок без моего благословения не читала! Даже в руки чтоб не брала! Понятно?- Елена премудрая даже подпрыгнула от неожиданности. «С ним и правда не забалуешь- строг, шибко строг - думает Елена премудрая - сатрап! Иезуит законспирированный! Ишь ведь как с женщинами разговаривает!»
-А, что это ты, батюшка, на меня всё покрикиваешь?! Ежели я сирота- заступиться за меня сиротинушку некому, так и орать на меня чтоли можно? Я худого ведь не читаю, всё только по спасению души и про подвиги духовные. Ты бы сам побольше читал, увидал бы какие советы хорошие в книжках даются всем желающим спастись. Одни советы других духовнее.Да ты глянь только — она достала из кармана книжечку и стала наставлять отца Василия - Вот можно, к примеру, наложить на себя подвиг сыроядения, или сухоядения, точно не помню, или вообще снытью одной питаться, как тут про одного подвижника пишут. Или выкопать землянку и в неё затвориться до самого Страшного Суда. Только крупы с собой и консервов взять побольше и компанию повеселее, чтобы со скуки не свихнуться совсем. Я, так, шашки бы еще с собой прихватила - страсть как в Чапая люблю биться! Или есть ещё подвиг молчания - мне шибко ндравится! Но он трудноисполнимый- я уже пробовала - не вышло, сорвалась. Мы в детстве с другами так играли в молчанку- кто первый заговорит- тому щелбан - я завсегда проигрывала. А тут, на юбилее у меня, недавно, повздорили мы с ними немножко, а они мне и говорят: "Ты нас сызмальства всех своей болтовнёй достала, мы раньше "молчанку" только для того и затевали что бы от твоей брехни немного отдохнуть." Представляешь, отец Василь, каково мне это услышать через столько то годов, я ведь помню как изо всех сил крепилась чтоб с ними не заговорить. Мошейники! А потом ещё сердятся за то, что я в драку лезу! Будто на пустом месте драка затеяна! Ровно бы совсем без повода!
- Так ты с другами своими в ссоре теперь что ли?- спрашивает, немного погодя, поуспокоившись отец Василий.
Зачем в ссоре? Как же нам подолгу быть в ссоре, ежели мы друг без дружки двух дён прожить не можем? Ну поскандалим, подерёмся маленько не до крови даже, ну, как на наших русских праздниках заведено, да тут же и помиримся. А с кем беда ежели случится - жисть готовы друг за дружку отдать! Всё, как и положено у добрых людей. А вот книжки ты зря ругаешь, батюшка, и правда в них советов тьма, на любой вкус. Да много чего интересного ещё тут в книжках пишут и даже не только одни советы, а примеры разные, как жизнь прожить можно, всяческие варианты. Какие подвиги вообще бывают. Я даже не соображу куда мне лучше и метнуться. Один подвиг другого благороднее. И, понятно дело, одной всего не охватить. А ты, отец Василь, сам видать на подвиги совсем не способный. Ленивый ты шибко. Поэтому и другим дорогу преграждаешь к высокой духовности. - поогрызалась слегка, но всё же отцу Василию пообещала, что теперь только с его ведома книжки читать будет.
Еленушка премудрая, послушай меня, радость моя ненаглядная- говорит ей отец Василий примирительно - ты ведь, как маляр, который чёрной краской забор красил, а потом резко на белую краску перешёл, а кисть отмыть не удосужился. Прежде чем подвиги духовные свершать - душу сначала от грехов очистить нужно. А для этого годы и годы нужны. Ты думаешь Царство Небесное нахрапом взять можно? Ну угомонись ты, не спеши со своими самочинными подвигами. Шею сломать можешь если на себя будешь брать много. Слезай ка с небес на землю. Поживи ещё на земле немного.
Прошло ещё немного времени, Елена премудрая совсем в церкви освоилась. Молитвы многие наизусть знает. Стала уже хору подпевать... Сначала потихоньку, потом, вошла во вкус, всё громче и громче. И как то на литургии вконец стала хор перекрикивать. Слуха у неё нет, всё не в попад, а глотка, что называется - лужёная. Криком кричит, как мужик пьяный - хор совсем не слышно. Певчие друг с другом переглядываются, что делать не знают. Кто это там хулиганит? Может милицию вызвать, чтобы увели хулиганку. Одна певчая с клироса вниз загядывает: «Да это говорит- новенькая - Елена премудрая надрывается, спуститесь кто - нибудь поговорите с ней, ведь службу сорвёт! И куда только отец Василий смотрит? Что в голову взбредёт то и творят!»
После службы Елена премудрая опять на отчёте у отца Василия.
- Еленушка премудрая, драгоценная моя! Звезда эстрады ты моя ненаглядная! Что мне с тобой делать не знаю. Зачем это ты так на службе пела - голосила? Громче хора криком кричала?- спрашивает её.
- Ну, что, уже нажаловались трудницы безголосые? - Елена премудрая насупилась.- Так ведь я от чистого сердца пособить им хотела. Отец Василь, ну ведь как они поют... Как худо они поют...- их слушать аж жалость берёт - ноют что - то себе под нос заунывное ослабшими голосами... Будто щей два дня не хлебали. Ну что это за пение? Вот я их выходит и пристыдила. Обличила я их выходит. Видишь как им не понра-а -а-а-вилось! Как они разоби-и-и-делись! - скривив лицо тянула Елена премудрая. - Жа-а-а-ловаться батюшке побежали! Да уж ясно дело- они мне просто завидуют! Не понятно, что ли. Совсем я недогадливая, думают? Не понимаю ничего разве? У самих голосов нету. Да я привыкла всю жизнь от завистников терпеть. Как увидят, что я женщина талантливая и всесторонне одарённая - сразу завидовать начинают. Подмогла, значит, получается, добрая женщина своим сильным, звучным, красивым, ладным голосом- чтоб под их заунывное, тоскливое пение прихожане твои совсем на службе не уснули- и опять не хорошо! Опять не угодила! Правильно говорят- "не делай добра- не будешь и плох."
- Ну может и завидуют конечно немного - говорит отец Василий- голос у тебя и правда очень сильный, что тут говорить... Так ты, родная, к их немощам отнесись снисходительно. Ведь тебе с таким голосищем не в хоре, а только соло петь со сцены нужно и без микрофона. Ты уж на службе не пой, прошу тебя по хорошему, пожалей ты их, чтоб не нервничали больше.
Елена премудрая оживилась, приятно стало, что отец Василий её похвалил, раскраснелась:
- Ладно не буду в храме петь, батюшка. Я и у себя дома в лесу напоюсь. Там пой сколь захочешь никто слова худого не скажет. Мы с приятелями моими и в гости то друг ко дружке ходим, только чтобы песни попеть- поорать. Сядем на крылечке мирно- дружно и давай наяривать на разные голоса. Горынычек своим басом- профундо, да Кащеюшка своим фальцетом как вдарят децибел на сто, а я их своим колоратурным меццо - сопрано по - любому завсегда перекричу - с гордостью рассказывала она -Я ведь в юности, батюшка, даже уроки вокала брала.- Елена премудрая подняла указательный палец и многозначительно потрясла им перед отцом Василием, давая понять с каким профессионалом он имеет дело.
- Легко могу себе представить эту картину - покивал головой отец Василий, он заинтересованно слушал Елену премудрую - и, что поёте? Позволь полюбопытствовать.- спрсил он.
Елена премудрая с радостью, воодушевлённо начала ему перечислять:
- А всё хорошее поём, батюшка. Наше, русское! Мы вообще патриоты! Иностранщину жуть как не любим! Я, к примеру, про рябину люблю, про калину, ну и частушки конечно, само собой. Кащеюшка тот казацкие любит "По Дону гуляет" и этот ещё, как его, а, "Казак лихой орёл степной", ну а Горынычек тот любит "Из - за острова на стрежень" про Стеньку Разина, ну или "Дубинушку" ещё.
С тех пор на службе Елена премудрая хор не перекрикивала, если и подпевала то деликатно, негромко.
Первое время, как на причастие очередь встаёт, Елена премудрая всех локтями растолкает и у чаши завсегда первая - вперёд детей даже влезет. "А ну! Расступитесь, православные, я тут самая старшая, уважайте, любезные, почтенную старость!"
Отец Василий, как- то на проповеди говорит:"Вот притчу евангельскую все знают, в которой сказано, что многие первые станут последними, а последние первыми. Приложите её и к нашей церковной жизни. А, что если тот, кто завсегда вперёд других к чаше дерзает подходить, будет последним и не оправданным? - И Елену премудрую, после этой проповеди, как подменили – всем место уступает, идёт только последней и никому после себя встать не позволяет, всех вперёд пропускает.- Идите, идите вперёд, детушки мои, а я погожу- не мой черёд.
Как то раз, она батюшке после службы говорит: "Я, отец Василь, к тебе с разговорами да вопросами больше подходить не буду, чего время у тебя отымать зря? Ты уж лучше с новичками побольше разговаривай. Я так прикидываю, что все ступени православной жизни я уже прошла, духовно продвинута дальше некуда, ну что ты мне можешь нового сказать? Мне самой в пору катехизацию где - нибудь в семинарии преподавать."- отец Василий даже растерялся от её слов - Вона как! Все ступени духовной жизни прошла, а в храм ещё и год не проходила! Ну есть же на свете подвижницы!
- Я тебя поздравляю, Елена премудрая, с тем, что успехи у тебя такие скорые. Я вот в церкви уже лет семьдесят, а о себе такое сказать бы не дерзнул. Я сам мало ещё чего в духовной жизни понимаю.- Елена премудрая посмотрела на него снисходительно-сочувственно, покачала головой.
- Как же так, батюшка, отец родной? Я конечно по себе всех сужу - я то сызмальства всё на лету схватывала! А вообще я слыхала, что есть на свете люди тугодумные- им хошь сто лет науку какую долби они всё одно ничего не понимают. Да ты не расстраивайся, отец Василь, я тебе сейчас на пальцах всё объясню. - Она поправила платок и по деловому начала загибать себе пальцы рук, растолковывая отцу Василию азы православной веры.
- Тут вообще- то всё просто, как я поняла, отец Василь! Правил не так много... Да я от юности своей почти всё уже и так исполняла, только я этого конечно не знала, ну, того, что хорошо и правильно живу.- она по деловому подтерла указательным пальцем у себя под носом - Вообще, ежели строго подходить, то я - что ни на есть самая православная женщина на Руси получаюсь! Ну без малого конечно. Не веришь? Да сам посуди... Вот смотри- в православии, что главное?- Елена премудрая загнула первый палец- правильно... - чтобы женщина в храм в платке ходила! - так я платки энти и так не сымаю с самого малолетнего возраста - у меня платков энтих два сундука дома битком набиты... Второе что? - она загнула второй палец - юбки носить обязательно женщине нужно! А я брюк отродясь и не нашивала! И тут праведный настрой на лицо! Так ещё что... Ну мужчины само собой в храме шапки сымают... Так... телевизора у меня вовсе нет — и этим не грешна... - загибала она следующие пальцы- Да ещё- поститься в среду и пятницу нужно. Ну рацион свой я конечно подкорректирую... В воскресенье значит стиркой не заниматься, а у меня стирка завсегда в четверг... Ну что ещё? Слов матерных я уже несколько месяцев не употребляю - воздерживаюсь. Да так разобраться, батюшка, можно ведь и без них выразить любую свою негативную эмоцию и мысль передать - открыв ладони перед батюшкой разъясняла Елена премудрая - ведь для крайнего случая в русском языке всегда найдутся более приличные слова и выражения. - отец Василий осторожно уточнил - что именно она имеет в виду?- Елена премудрая оживлённо с видом опытного лингвиста- энцеклопедиста ему разъясняла - ну сам что ли не знаешь какие хорошие выражения у приличных женщин в гневе, али в досаде бывают? - она кокетливо, игриво поиграла бровями, улыбнулась, подправила платок, под приличной женщиной по - видиму подразумевая себя, и начала охотно, с поучительным видом отцу Василию перечислять- Ну к примеру "Ёшкин кот" или, само собой "Едрёна вошь" или ещё " Блин горелый" или к примеру" Ёксель моксель", ну там ещё, что "Ёкалэмэнэ, Ёпэрэсэтэ," на крайний случай, ну или просто "Ёлки палки","Ёлки метёлки", ещё приличной, степенной женщине завсегда в помощь "Японский городовой" и "Египетская сила", а ежели кто - то сильно тебя достанет и припугнуть его охота, можно так, к примеру, сказать" Ну ты у меня сейчас довыёживаешься!" и так брови поднахмурить и пальцем погрозить ему- безобразнику- непослушнику! Очень убедительно получается! Я ежели таким Макаром кому острастку даю - редкий кто не сдрейфит. А ты это испытай на прихожанках своих непокорных – сам убедишься! - Отец Василий ухмыльнулся, а она продолжала его наставлять - Мы от главного с тобой маленько уклонились, а самое главное ещё в православии вот что - она поозиралась по сторонам и подошла поближе - Не взять в руки какую то Пачпорту - загнусавила она- и не принять какую то Иэнэну - заговорщески, почти шопотом, наклонившись к самому уху отца Василия, проговорила Елена премудрая - Кто они такие я уточнять даже и не стала- у меня в лесу их отродясь никогда не бывало, на кой они мне вообще сдались?... - Она опять заговорила в полный голос — пальцы уже заканчивались — Да, говорят ещё, что зла держать ни на кого не надо! А я и не держу! Я даже кого, за свою долгую жизнь, съела и чьи кости обгладала – ни одним худым словом не поминаю! Ну не виноваты же оне, что мне под горячую руку попали или под мой худой душевный настрой. Ну и что ещё осталось...- Елена премудрая призадумалась- А, вспомнила - свечки нужно правой рукой передавать. Ну вот кажись и всё!
Батюшка за науку её поблагодарил, но к запрету на чтение брошюрок добавил ещё запрет на слушание бабских баснен. Говорит ей: "Елена премудрая, скажу тебе такую вещь- вот дитё в детский сад приходит или в школу. Скажи кого он там слушать должен?" Елена премудрая подумала: "Ну воспитателку или учителку - понятно дело"- ответила она. Батюшка говорит: "Правильно, вот и в церкви, прошу тебя, как родную, слушай только священника, а не то добра не будет. Если дети начнут не учителя, а друг дружку слушать - худо дело будет."
В другой раз Елена премудрая подходит к батюшке и говорит: "Отец Василь, я тут на досуге подумала и так решила- ты наверное всё же был прав- высокая молитвенная жизнь и теоретическое христианское богословие не для меня... Я лучше тебе по хозяйской части подсоблять буду. А ещё меня шибко в общественную жизнь тянет! Вижу много нестроений в нашей матери - церкви, думаю, мой долг ей помочь! Отец Василий насторожился, ну думает- за этой харизматичной, эксцентричной особой глаз да глаз нужен. На помощь по хозяйству в храме, правда, благословил.
В первый же день, как назначили её за уборкой в храме следить, скандал учинила. Все до неё лодыри и лоботрясы были- понятное дело. Рушники у окладов плохо пробелены и не накрахмалены, подсвечники совсем не блестят, пол мыть вообще никто не умеет как следует.
После службы крик стоит- отчитывает молодую девицу что та пол кое - как помыла: "Руки что ли у тебя отсохнут, негодница, если всё как надо сделаешь?" Девица в слёзы. Елена премудрая ей же и назидание делает: "Какие слёзы...Какие слёзы... "Слёзы саможаления- мерзость пред Господом!" - али ты этого не читала? Да что ты вообще читала? Ты поди и буков то не знаешь, двоечница небось в школе была. И по виду на то похоже. Ни смирения нет ниграмма у человека- ни совести! Другая бы поблагодарила бабушку за науку и быстро бы всё переделала, как нужно. А эта- жалости к своей персоне требует! Роза тепличная! Распустил тут вас всех отец Василий. Ну ничего я порядок наведу!"
Отец Василий с ней уж и по плохому и по хорошему... Нелегка задача из Бабы Яги Елену премудрую сделать. Добавила она ему седых волос на голове. Но молитва своё дело делает. Елена премудрая батюшку всем сердцем любит и видно,что старается изо всех сил! Ну, а выходит – уж как выходит. Что тут сделаешь? Помогает Елена премудрая матери - церкви, как только может.
Заходит как то мужчина в храм, кланяется... Она как заорёт на него: " Ты куда, Ирод окаянный, прёшь?" - мужчина побледнел, за сердце схватился - не понимает, что он не так сделал. Елена премудрая тут видит - отец Василий на неё строго с амвона смотрит. Она осеклась, голос обмяк и уже ласково мужчине говорит: "Шапочку то, милок, при входе сымать нужно."- и улыбается ему участливо, приветливо.
На приходе смута назревает. Все перессорились... Кто-то её защищает, кто-то ругает - равнодушных нет. Приходит к батюшке целая делегация: "Уйми, угомони, батюшка, эту ревнительницу православного благочестия! Эту подвижницу новоявленную! Совсем житья от неё нет. Раньше в лес ходить боялись, теперь в церьковь заходить страшно. От всех смирения требует, пух и перья летят, на днях женщину за волосы оттаскала - та без платка в храм зашла. А то ещё дебош учинила за брюки на другой женщине. То орёт на всех прихожан чтоб тишину в храме соблюдали! Всех обличает! Всех назидает! А в свободное, от церковной службы время, ходит по разным митингам — митингует! А то, еще, по театрам и по выставкам взяла моду шляться - всё высматривает где её чувства православной верующей оскорбят. Ищет повода оскорбиться.
- Да неужто находит?- изумляется отец Василий - я столько лет служу в церкви и не разу не оскорбился.
- Ещё бы! Она да не найдет!- говорят ему - Везде где можно безнаказанно драку затеять или дебош учинить - она в первых рядах!
Отец Василий не успевает за неё перед всеми оправдываться. И на приходе и перед прессой.
А на светлую Пасху, как крестный ход из храма вышел, Елена премудрая вперёд крестного хода забегает и давай громче всех "Христос Воскресе" кричать, раньше батюшек даже! Да сама ещё пританцовывает, подпрыгивает с ноги на ногу, вальсирует... Отец Василий ей пальцем грозит, даёт понять, что он уж ей задаст после крестного хода... Что ей это так с рук не сойдёт!
Ну сами посудите она вообще в своем уме? Ведь это просто открытое хулиганство какое - то! Даже не знаешь где такому человеку вообще место определить ни то в приёмном отделении психбольницы, ни то в полицейский участок доставить! Отец Василий, бывает, даже за себя боится, чтобы к ней руку в сердцах не приложить. Терпение ведь тоже границы имеет.
А после крестного хода она радостная, растрёпанная сама к отцу Василию подбегает и говорит: "Отец Василь, батюшка родной, дивлюсь я на тебя! Ну как ты степенность такую выдерживать можешь? Ведь праздник какой! Радость какая! А ты идёшь медленно, кадилом своим размахиваешь и на лице серьёзность полная! Радый ты, али не радый – даже не поймёшь. А я вот как подумаю – вот я - натуральная потомственная, чистокровная Баба Яга, соответствующего рода — племени! Сказать по правде, ты в моём роду, хоть до пятого колена гляди, ни одной приличной женщины не сыщешь... Но вот и мне грешной даётся надежда на спасение! И такая меня радость от этих мыслей берет, что каждого встречного хочется мне обнять и расцеловать!
Ну вот и сердись на неё после этого! В сущности, думает отец Василий, в душе она просто ребёнок, хотя и с девиантным поведением.
А перед праздником Святой Троицы, после службы, подошла Елена премудрая к отцу Василию, просит уделить время для разговора.
- Что случилось, Ленушка?- отец Василий спрашивает.
Да я насчёт Кащеюшки - приятеля моего, поговорить хотела. Измучился он совсем от своего постылого и бессмысленного бессмертия. «Отведи – говорит - меня к отцу Василию – хочу стать как все нормальные люди и помереть по - человечески.»
Отец Василий её просит:
А ты расскажи, Еленушка, какой он в жизни, ну что он за человек твой Кащеюшка. Не по сказкам, а так, в непосредственном общении. Ты ведь его хорошо знаешь.
Да добрый он, отец Василь, очень добрый человек! Ну конечно есть в нём некоторая психопатическая акцентуация – сумничала Елена премудрая с видом знатока психологии, -батюшка про себя подумал "Где только и понахваталась всего непонятно?", а она продолжала - в этом сказки не врут. Слегка не в себе он бывает, проще говоря. Злить его ну совершенно нельзя! Ласковое обращение очень уж любит. А ежели с ним по - хорошему, так в лепёшку расшибиться готов, только чтобы угодить человеку, особливо женскому полу! Ну а в целом, мужик как мужик. Да он ведь и был простым русским мужиком когда - то. Шалил конечно, безобразничал, как и все – не без этого! Он мне про себя много чего рассказывал. Да я не всё толком поняла. Прошлое мутное у него, сказать по правде. И про то, как бессмертным стал мудрёно рассказывал. Всё с полунамёками разными. Говорит мне, к примеру, поймал он раз какую то "белочку". А я его спрашиваю- как ты её поймать сумел? Они вон как шустро по ёлкам прыгают? - "Да – отвечает мне уклончиво - уж, дескать, изловчился." И вот, значит, довела его эта "белочка" до самой тёмной, злой силы и вот тогда-то ему и предложил "некто" заложить душу свою взамен на это треклятое постылое бессмертие. Да всё это по малолетке и было то, отец Василь. Ему и был ведь тогда всего полтинник. А, что может в жизни смыслить человек в свои пятьдесят то годов? Вот такая вот тёмная и печальная история.- Елена премудрая глубоко и протяжно вздохнула и выдохнула, подчёркивая всю глубину печали этой тёмной, запутанной истории.
Они сидели на скамье у храма, Елена премудрая периодически покачивала то одной, то другой ногой. Немного помолчали. Затем она продолжила:
- Кащеюшка мне говорит: "Пойду я, Ягусечка, в церьковь православную к отцу Василию, окунусь во святую купель, отрекусь трижды от сил тьмы и воскресну в новую чистую, добрую и светлую жизнь!" - такие у него всё хорошие мечты. Ну так, что скажешь, отец Василий? Можно его к тебе привести, али нет? Что ему передать?
А отец Василий что? Он лёгкой жизни отродясь не видал, говорит:
- Пусть приходит - двери храма для всех открыты, кайся в грехах, приобщайся к источнику вечной жизни, исправляй свою душу покаянием. Пусть приходит, не откладывает. Мы здесь всем рады.
На приходе опять переполох и смута! Святые угодники! Матерь заступница! Мало нам Бабы Яги теперь ещё сам Кащей Бессмертный собственной персоной в Церьковь Божию жалует!- в голове даже такое не укладывается! Люди добрые, да куда же такое дело годится?
«Отец Василий, ну что же Вы всю эту сказочную нечисть, весь этот тёмный лесной сброд да в Церьковь Святую Православную тащите?»- говорят отцу Василию. «Да они пока нормальными людьми станут, столько понатворят - Вам же потом и расхлёбывать и краснеть перед всем честным народом придётся! Ну как же нам, батюшка, не роптать, когда в церкви такие безобразия творятся и такой сброд всяческий во святые стены собирается?»
И тебе, дорогой читатель, если случится в церьковь православную зайти, непременно все эти сказочные персонажи встретятся. Только не смущайся и не впадай в панику. Спокойствие! Только спокойствие! Здесь все работают над собой.
А отец Василий улыбается себе в бороду загадочно, всех успокаивает:
- Потерпите, братья и сестры! Имейте к немощам других снисхождение. Это очень хорошо, что они среди нас с вами есть. И Бабы Яги и Кащеи бессмертные. Для одних они будут напоминанием - какими мы в храм Божий приходим. Для других - закладка в памяти - какими мы могли бы быть, если бы в храм Божий не пришли вовсе. Забыли вы, разве, родные, что Церьковь наша не праведников призвана исправлять, а грешников. Я признаюсь и сам из их числа. Всем нам желаю терпения, дорогие, мирного душевного устроения, телестного здравия, бодрости духа! Всем унывающим и пессимистам не лишне еще раз напомнить, что Евангельская история заканчивается не тем, что Христа распяли, а тем, что Христос Воскрес!» Ну, а тут и сказочке нашей конец.