Кто такой был Аферик – грек, татарин или какой другой национальности, была ли это полная фамилия или производная от полной фамилии или титула – я не знаю. Да и не главное это в моём повествовании. 16 апреля 1944-го года Ялту освободили от немцев. 18 – 20 мая депортировали татар, а в конце июня греков и других нацменов (армян, болгар и представителей других малочисленных народностей) Город и окрестные сёла опустели. Мама и я жили ещё у бабушки в Аутке, квартира в городе с заколоченными окнами так и стояла пустая, тёмная и неприютная. Электричества ещё не было, так что мама не торопилась на Морскую. А тут ещё её забирают на лесоповал для нужд армии как жившую в оккупации и априори виноватую в этом (как это вы выжили при немцах за два с половиной года? Уж ни сотрудничали ли с врагом? Ни прислуживали ли ему? Так, так, так !!! И марки оккупационные получали на работе, и общались с врагами!
В ночь на 18 мая в дом бабушки застучали приклады. Засветив моргалку (лампу у бабушки реквизировали ещё румыны) она открыла двери и в хату ввалился офицер с двумя солдатами – проверка документов и шмон на наличие оружия.
Какое оружие у старухи, у 33-хлетней женщины и семилетнего пацана. Двух бабушкиных сыновей - белобилетника Василия и расконвоированного пленного Григория забрали в рабочий батальон сразу по освобождении Ялты от немцев. Мы ещё не знали, что началась депортация татар и проверка была на соответствие или несоответствие имеющемуся у НКВДешников списку. Всё произошло быстро, проверяющие ушли и только утром мы обнаружили пустые соседские дворы с бегающими кошками и лающими собаками, с блеющей и мычащей голодной скотиной в клетях. С утра началась «приватизация» бесхозного имущества. Ходила комиссия и составлялись списки, описывалось имущество и живность. Только успокоилась одна волна, в конце июня началась другая – после неё опустела почти вся Аутка (это было в основном греческое село)
И вот в июле маму забирают прямо с работы (из парикмахерской) и увозят на лесоповал в деревню Албат (ныне пгт Куйбышево) на два месяца и с нею ещё с десяток сотрудниц. Дивизион отца стоял в этот момент в Знаменке и его отпустили в краткосрочный отпуск в Ялту. Маму он не застал, но за три дня привёл квартиру на Морской в жилой вид ( где он достал стёкла, осталось тайной, пока он ни вернулся с фронта после окончания войны в 1945г.)
Отца я не сразу узнал – в шинели и фуражке со звездой, - когда мы провожали его в Армию, он был в костюме, а мне было 4,5 года, а в военной форме он показался мне выше и каким-то незнакомым и чужим. Когда я увидел, как он достал из сидора консервную банку и тесаком открыл её, а потом дал мне этот тесак в руки, я ожил и он сразу стал мне родным и узнаваемым. Пробыл он в Ялте недолго, меньше недели и, так и не увидевшись с мамой, уехал в свою часть.
Мама вернулась с лесоповала похудевшей, измождённой и долго отходила от пребывания в лагерной обстановке. В сентябре мы вернулись в квартиру на Морской и началась моя новая жизнь уже в общении со сверстниками, коих на улице появилось множество в результате возвращения в город эвакуированных ранее семей, а также переселенцев, заполнивших квартиры депортированных нацменов и расстрелянных немцами евреев (2,5 тысячи расстрелянных)
Теперь я перехожу непосредственно к заявленной теме.
Нас на Морской 2 три пацана семи лет и всего на нашей короткой улице из 12 номеров человек 10 погодков. Дом наш угловой, одной стороной выходит на Набережную и считается 23-им , а в 21 (чётная сторона – берег моря) живёт пацан, которому 13 лет и он претендует на роль вожака. Надо сказать правду – он тянет на такого вожака – в меру нахрапистый, своевольный, энергичный, начитаный – в общем, все качества вожака налицо.
И главное – в нашем районе ему не было конкурентов. У него и судьба была неординарной. Но об этом далее, а сейчас он организовывает нас в команду. У нас есть штаб и форма, личное оружие (пугачи с пистонами), рогатки и шпаги, три соседки – санитарки и три пацана помладше на побегушках. Он брал деньги из стола родителей и покупал в магазине майки, трусики, пилотки, одевал тех, родители которых не были в состоянии делать затраты на экипировку. Да и мы не все и не всегда ставили родителей в известность о своём времяпрепровождении.
Началась страда на виноградниках, а их в окрестностях города и посёлков в 1944 году была уйма. Теперь их меньше и все за городом, а тогда…
И вот первый организованный поход на Дарсан (холм в центре Ялты) Виноград не весь ещё убран, охрана ещё не снята. На местном жаргоне охранник – дубак.
Ими частенько были студенты сельхозтехникума, тоже ещё пацаны, берданки им были не положены и всё оружие – свисток. Отвлекали их с одной стороны и часть из нас залезала под ограду с другой и набивали пазухи. Потом выбирались в условленное место и делили добычу. В основном, это был кураж, а не с голодухи, - одним виноградом сыт не будешь. И вот на Морскую приходит известие о том, что в Аутке
созрел безхозный сад Аферика.
И вот мы ватагой человек 15 (ребята с соседних улиц), прослышав, что там уже орудуют местные ребята из семей приезжих и переселенцев, вооружившись рогатками
и другими средствами защиты и нападения, отправились к чёрту на кулички – из центра города на край посёлка Аутка, сразу за дачей А.П. Чехова. Сад располагался вдоль русла речки Учан-Су, в распадке и состоял из большого количества деревьев грецких орехов, айвы, яблок синапа, груш, инжира, фундуков и всевозможных слив, было несколько деревьев маслин, но маслина поспевает ближе к зиме и для нас тогда интереса не представляла.
По приходу в сад мы не застали там никого, кто мог бы помешать нам в сборе плодов и мы беспечно начали набивать пазухи и торбы.
Ореховые деревья были старыми и высокими, так что пришлось изрядно полазить
по стволам. Неохраняемое обилие притупило алчность и рвачество, мы были свободны в выборе и потому брали только крупные и спелые плоды. Около часа ушло на сбор добычи. И мы с благодарностью покинули этот рай и растянувшейся цепью возвращались в город.
Только на моей памяти это был первый и последний поход в бесхозное урочище.
Больше я туда никогда не ходил и сейчас вряд ли найду это место – там всё застроено и давно поделено.
А о нашем вожаке будет отдельный рассказ – он заслуживает этого.