Недавно слушая по радио передачу по искусству, услышал очень интересное мнение музейщиков, как надо смотреть картины: один день – один зал! Всегда ли этот принцип применим: громадный зал в Русском музее, с оглушающим «Последним днем Помпеи» и громадными портретами царедворцев, или маленький зал Третьяковки, где можно долго – долго стоять перед небольшой картиной Федора Васильева, не знаю.
Единственно, в чём я уверен, «нельзя объять необъятное» и перед посещением музея, вспомните художников, картины или репродукции, которые вы хотели бы увидеть.
Возможно, пробегая по залам музея, ваш усталый взгляд вдруг упадет на что-то вдруг открывшееся вам и это станет вашей любовью, и вы, снова и снова, будете стремиться встретиться с этим чудом.
При посещениях Москвы в моей программе, наряду с другими различными мероприятиями, главными являются посещение художественных музеев, обязательно, третьяковки и пушкинского. Хотел посетить и Музей Современного искусства. Но не получилось, не хватило времени и сил. Порядок посещения следующий: Третьяковка на Крымской Валу, Пушкинский на Волхонке XIX-XX век, Третьяковка в Лаврушинском, основная экспозиция Пушкинского музей изобразительного искусства.
Возможно, кто-то и удивится, что я начинаю с Третьяковки на Крымском Валу. Почему? Во-первых, в громадной экспозиции есть несколько моих любимых картин, к которым во время посещения возвращаюсь по несколько раз. Мне очень нравится лаконичность самих выставочных залов, не отвлекаешься на какие-то посторонние детали и можешь сконцентрироваться на картинах. Нет толчеи, не пробегают экскурсоводы с группами: «Посмотрите туда, посмотрите сюда…» Точнее, бывают, но очень редко. Просто искусство не терпит суеты. Года два назад, во время первой грандиозной выставки Серова, я хотел посетить музей, хотя большим поклонником Серова не являюсь, тем более, что в Третьяковке в Лаврушинском есть его пятьдесят картин. Отстояв на улице часа два, дело было в январе, дойдя до дверей, увидев толкучку в тамбуре, я ушел. Сотрудники музея до сих пор с ужасом вспоминают это «вавилонское столпотворение».
Экспозиция музея начинается с русского авангарда начала двадцатого века, 1910 – 1920 годы: Наталья Гончарова, Михаил Ларионов, Кончаловский, Фальк… Два года назад в первом зале, сразу, как входишь, был выставлен великолепный «Павлин под ярким солнцем» Натальи Гончаровой. Мимо этой картины просто невозможно пройти. Входя в зал получаешь сильнейший заряд энергии, солнца, радости! Такой энергетики я не встречал ни у одного художника! Сейчас «Павлин» находится во втором зале, прежнее размещение картины было лучше. Забегая вперед, скажу, что я был в этот приезд в музее три раза, последний раз я зашел, чтобы посмотреть на «Павлина» и ещё на одну картину, о ней позднее, но не удержался и ещё раз пробежался по «избранным».
Посещая музей через несколько дней во второй раз, я понял, насколько талантливо составлена экспозиция музея. Это же художественное изложение истории нашей страны в двадцатом веке! Громадный «Красный конь» Петрова-Водкина! Его петроградские мадонны! Как выживала в трудные годины, сражалась, работала, училась наша страна. От суровой, эпической «Обороны Петрограда» Дейнеки к его же «На стройке новых цехов» и «Даешь тяжёлую индустрию» Пименова, к «Вратарю», к его физкультурницам. От жуткой « Большевик» Кустодиева, где громадный человек с красным знаменем, возвышается над домами, над куполами церквей, под его ногами копошатся толпы мелких, как муравьи, человечков; к ещё более жуткой «Суд народа» Никрина: пять человек, без лиц сидят за столом под красным сукном. Что было, то было!
Вот люди, которые жили той жизнью: «Делегатка» Ряжского, «Вузовки»: две девушки за столом, только почти силуэты, но как всё динамично! А вот «Новая Москва» Пименова: молодая женщина за рулем открытого автомобиля, город промыт дождем. Как писали про ту эпоху современники, про строящуюся Москву: «Тридцатые годы.. . Москва. Центр столицы в лесах. На месте двухэтажных домишек Охотного ряда кипит стройка.. . Москву - реку не узнать - одевают в гранит берега. Возводят новые мосты.. . На улицах города чад. Дым, угар.. . Кладут асфальт, заливают древнюю булыгу. Ломают старое.. . Снесли Сухаревскую башню, Страстной монастырь. Сгоряча порубили столетние липы на Садовом кольце..»
И тут же вдруг царапнуло по сердцу: небольшая картина, «Шар улетел», 1926 год, маленькая девочка в ущелье плоских многоэтажек смотрит вслед улетающему шарику. Что это? Шарик улетел, или чья-то жизнь?
Картина Дейнеки «Будущие летчики»: на набережной, под почти безоблачным небом, трое голых мальчишек наблюдают за полётом гидроплана.
Мальчишки написаны со спин, но легко представить, о чем они говорят, о чём мечтают. Всё перемешалось в ту эпоху: надежды и разочарование, героизм и предательство
Великая Отечественная война.
Картина Гаврилова «За родную землю»: под низким небом, по несжатому полю уходит от женщины солдат… Навсегда!?... Потрясающая картина!
«Фашист пролетел» Пластова: золотая осень, тишь и покой и среди этого покоя и красоты прильнул к земле мальчишка – пастушок: вывернутая рука, кровь на русой голове. Собака подняла морду в тоскливом вое. Где-то уже далеко, на дальнем плане, неотомщённый самолёт – убийца.
По указанию Сталина эта картина экспонировалась во время Тегеранской конференции 1943 года и, возможно, повлияла на решение Рузвельта и Черчилля открыть второй фронт.
Война закончилась, 1945 год, картина Пластова «Сенокос». Яркий летний день, трава по пояс, а кто косари? Женщины, старик и мальчишка.
«Свежий ветер» Гаврилова. Водная ширь, солнце, красивая девушка, свежий ветер треплет волосы, срывает косынку, смеется девушка!
Мир и покой на земле, а память осталась. «Память смоленской земли» Неменского: на простой дощатой столешнице стоят пробитая в нескольких местах каска и чугунок с большой трещиной. Поражает и бьет наотмашь эта лаконичность картины!
А вот и моя любимая «Весна» Пластова. Пройти мимо картины невозможно. Картина большая, стоит посреди зала. Простая деревенская банька. С хмурого весеннего неба медленно опускаются на золотую солому крупные снежинки. Молодая женщина, присев, одевает дочку. Девчушка от усердия даже прикусила губешку. Прекрасно тело женщины. Оно живое! Кажется, что видишь её дыхание! Это чудо! Как-то в одной из телепередач о коэнгнитивных технологиях, было высказано мнение, что когда Мастер создает свое творение, он передает на полотно, глину, металл свою энергию, эта энергия сохраняется, не рассеиваясь в пространстве и времени, передается зрителю. Возможно, хотя и несколько фантастично. Но почему тогда даже хорошая копия не производит того впечатления, которое мы получаем перед творением Мастера?
Рядом со мной стояла пожилая пара французов. Друг другу мы не мешали, наоборот, восхищенные красотой, мы были настроены на одну «волну» и это ещё больше усиливало впечатление
Направляясь, к своей любимой картине, прошел через зал, где выставлены большие картины, копии этих картин старшему поколению моих читателей хорошо знакомы, они обязательно украшали стены и заводских клубов и различных учреждений, в зависимости от времени их заменяли другими. Сталин и Ворошилов, Сталин с героями летчиками. Картины написаны большими мастерами и легко смотрятся. Смотреть их интересно. Из этого зала открывается замечательный вид на Москву реку, на часть Парка Искусств, он ещё называется Музеон. По его территории, среди деревьев, в свободном доступе расставлены скульптуры. Есть очень интересные!
За территорией Музеона находится небольшая Церковь Николы в Голутвине. Храм конца 17 века привлекает строгостью и изяществом. Внутри не рябит от пестроты икон. От старых белокаменных стен исходит тишина и покой.
Третьяковка в Лаврушинском. Очередь в кассу начинается во дворе от ворот, с поворотом вдоль забора. Начало осмотра, портреты художников восемнадцатого века маленькие переполненные людьми залы. Картины развешаны вплотную к друг другу. Нахожу любимую картину, вспоминаю стихотворение Николая Заболоцкого, точнее, не вспоминаю, оно само подвело меня к портрету.
Ты помнишь, как из тьмы былого
Едва закутана в атлас
С портрета Рокотова снова
Смотрела Струйская на нас.
Проскользил взглядом по остальным портретам века. Подумал, а не поделиться ли немного столичным музеям с музеями крупных провинциальных центров. Культура от этого бы только выиграла, люди тоже. Искусство трудно постигать в суете и толкучке. Всё сливается в одну линию, маленькие тесные залы, набитые людьми снижают восприятие прекрасного.
Отыскал «Грачи прилетели» Саврасова. Картины Саврасова и Федора Васильева выставлены в одном зале. Два великолепных художника в одном зале. Они современники, точнее Васильев младший современник Саврасова Но как отличалась их жизни, судьбы! Саврасов - длинная по тому времени, жизнь, 67 лет. Академик в 24 года, приближен к царской семье, известность, основатель «Общества передвижников», и… трагедия – смерть двух дочерей, алкоголь, больница, нищета.
Федор Васильев, прожил только 23 года. За 5 лет он написал больше ста картин. Но каких картин! Картины, как бы просты, лишены всякой вычурности, «Оттепель», и проникновенны! Нет у него больших полотен. Не успел написать. Его ранняя смерть была ударом для русской культуры.
Крамской сказал: «Русская школа потеряла гениального художника».
С трудом нашел левитановский зал. Постоял у « Вечного покоя». Великая картина! Какая великая русская душа у Левитана! От его картин не хочется уходить.
Нынешним историкам и писателям, ностальгирующим по «Прекрасной эпохе» и «России которую мы потеряли», а они, как правило, живут в Москве, советовал бы чаще заходить в залы Перова, Репина. Только один «Крестный ход в Курской губернии» может очень о многом рассказать. А перовская «Дворник, отдающий квартиру барыне»! Сюжет картины очень прост: пожилая матушка из обнищавщих дворян и её дочь стоят перед дворником, который одной рукой указывает куда «барынькам» идти, а другой чешет одно место.
Для лучшего погружения в тему очень полезно прочитать работу Л.Н. Толстого
"Так что же нам делать», написанную в 1883 году.
А вот картины о прекрасной эпохе. Это зал 45, Борисов- Мусатов. Великолепный художник! Его картины полны мистики, «У водоема», «Призраки», ностальгия о галантных эпохах, блестящих балах и дамах и одновременно скрытое ожидание чего-то грозного, непредсказуемого.
Музей изобразительных искусств имени Пушкина.
Для меня некоторой загадкой было его название – «имени Пушкина». Но прочитав, что так музей был переименован в 1937 году, когда в СССР очень широко отмечалось столетие со дня смерти поэта, сразу понял.
Здесь, на Волхонке я очень люблю экспозицию « Галереи искусств стран Европы и Америки»
Можно долго не отходить от картин Клода Моне. Скромный и такой живой «Городок Ветей»! Возможно, художник столько души вложил в этот незамысловатый пейзаж, потому что здесь покоится его первая жена. Любоваться его Руанским собором, видеть переливы света на его колоннах, барельефах и представить как волны времени, омывают его древние стены. Встретиться взглядом с «Жанной Самари»! Сесть и долго-долго смотреть на волшебных «Голубых танцовщиц» Дега. Быть опаленным солнцем «Красных виноградников в Арли» Ван Гога. В том же зале где выставлены шедевры Моне, стоит скульптура Родена «Вечная весна», мужчина и женщина сливающиеся в порыве любовного экстаза. Скульптура бронзовая. Впервые я увидел «Вечную весну» в «Эрмитаже». Мраморные любовники «Эрмитажа» произвела на меня очень сильное впечатление! А может быть, я тогда был просто молод?
Перейдем в главное здания Музея. Пройдя через «Золотые ворота», вы окажетесь в «итальянском дворике», в компании двух конных рыцарей, двух пеших и трех библейских «Давидов». Донателловский «Давид» очень не похож на героического «Давида» Микельанджело. Это очень хрупкий юноша с выпуклым животиком и грудью очень юной девушки, хорошенькую головку защищает изящная шляпка, украшенная цветами. Близко приближаться не советую. Грозный рыцарь кондотьер Коллеони ревностно оберегает его честь и молодость.
Интересно побродить по залам посвященных Древнему Египту Греции, Риму.
Экспонаты выставленные в этих залах, в значительной части копии, экспонатов хранящихся в коллекциях музеев Западной Европы.
Очень интересны и познавательны залы, где экспонируются предметы искусства Германии и Нидерландов, Голландии, Фландрии. Там очень много картин, где изображен жизнь, быт и нравы того времени.
Окунитесь в «галантный век», искусство Франции XVIII века, а потом вернитесь на первый этаж в зал искусства Германии и Нидерландов, найдите небольшую картину Питера Брейгеля «Зимний пейзаж с западнёй»: замершая река с прорубью, на льду играют, веселятся люди. На берегу по снегу, всё ближе и ближе к западне, бродят птицы. Они, как и люди на льду, не замечают опасности. Картина маленькая, написана давно, а что в мире изменилось?