9-й цех

Виктор Улин
                Вячеславу Ионову –
                технику цеха №9 АП «Пулково»,
                моему доброму другу



*********************

Как ни странно с точки зрения здравого смысла, ночью работы бывает даже больше, чем днем. Но сегодня смена прошла легко: нелетная погода до рассвета избавила нас от прибывающих бортов. Мы успели неплохо поспать, и утром не хотелось домой. Я без спешки поплескался под душем, затем вернулся в буфет и принял чашечку кофе, прогоняя остатки ночной усталости, и только после этого наконец собрался ехать. Служебный автобус давно укатил, и я опять отправился к «тридцать девятому».
На остановке я увидел Лиду. Узнал ее издали среди пассажирской толпы, среди спин и чемоданов, хотя она уже переоделась и смотрела в другую сторону. Вместо синей формы вокруг нее раздувался белый сарафан на тонких лямочках. Беззастенчивое солнце гладило на просвет темный контур ее тела. Она была, конечно, очень хороша…
Лида обернулась внезапно, словно напряженно ждала меня, издали слушая шаги. Я подумал об этом, смутился и молниеносно пожалел, что сюда явился; но было поздно.
- Глеб, это ты! - голос Лиды зазвенел такой радостью, точно мы не виделись по меньшей мере год, хотя еще в двадцать три шумной компанией пили кофе в ночном буфете. – Привет еще раз!
Я молча улыбнулся, безысходно глядя на нее. Лидины плечи темнели глубоким бархатным загаром, но ключицы почему-то остались нетронутыми и светились бело и влажно, словно только что разрезанное яблоко.
- Чудесная погода, правда, Глебчик?
- Изумительная. Но ты… ты такова, что рядом с тобой даже солнце меркнет!
Я выдал дурацкий комплимент и тут же раскаялся. Зачем, кто за язык тянул? Брякнул наугад первую попавшуюся пошлость, но кто знает, что именно западет в темную женскую душу.
- Спасибо, Глеб. Ты так сказать умеешь… - Лида улыбнулась благодарно, и я не понял, серьезно это или она делает вид. – А погода действительно чудо. Самое время ночью погулять, рассвет встретить… - она вздохнула и посмотрела мне прямо в лицо. - Слушай, давай сходим, как в прошлом году, а?
Ресницы вокруг карих Лидиных глаз вздрогнули просящее. Я потупился, не зная куда глядеть, и невольно увидел ее нежную грудь, почти обнаженную, лишь слегка прикрытую кружевной оторочкой. Я не знал, что ответить, и усмехнулся, выигрывая время. Откуда-то налетел игривый ветерок, облепил подолом загорелые Лидины ноги, обволок ее всю, откинул исподтишка предохранительное кружево – и грудь мгновенно взглянула на меня своими темными глазами, отчетливо выступившими из-под коварной ткани… Я почувствовал, как внутри что-то теплеет. Черт  возьми, да когда же это кончится?! Слов не находилось, я нахмурился. Молчание затянулось, грозя перерасти в утвердительную паузу. Я вздохнул обреченно… и тут, спасая меня, к остановке подкатил автомобиль. Девятая модель «Жигулей», напоминающая зубило косо обрубленным носом. Машина Николаева.
Электрик Толя Николаев – единственный из всей смены, который приезжает в порт не на служебном автобусе и не на городском «тридцать девятом», а на собственной тачке. Он и одевается всегда по фирме, и держит себя так, будто стоит выше общего уровня. В столовке нашей, всегда смердящей прошлогодней капустой, не появляется, предпочитая портовый ресторан. Деньги для него «ноу проблем», как выражается Стеньков. У Николаева золотые руки при трезвой голове, и все свободное время он занят импортной радиотехникой. У людей она нынче имеется в изрядных количествах, а с ремонтом не так просто, отдавать кому ни попадя опасно. Поэтому имеющие своего мастера на гонорары не скупятся. Вокруг Николаева вращается круг богатых клиентов, которые без конца несут ему свои «Хитачи» и «Жи-ви-си». Я за деньгами на красный свет не ломлюсь, но, честно говоря, Николаеву завидую. Умеет человек жить!
Сверкая перламутром, машина красиво присела на тормозах. Николаев перегнулся через сиденье, распахнул дверцу:
- Лидочка, прошу!
Я знал, что он по Лиде давно неровно дышит, поэтому кивнул на прощанье и быстро отступил в сторону.
- Нет-нет, - горячо прошептала она, стиснув мою руку. – Едем вместе… Толя, открой для нас с Глебом сзади. меня тут на ходу укачивает.
Николаев молча повиновался. Я попытался хранить самостоятельность решений – но Лида что было сил дернула меня за собой, и через секунду я нашел себя уже в машине. Спрятав досаду за стеклами зеркальных очков, Николаев щелкнул клавишами на щитке, и в салоне ритмично забулькала музыка, избавляя от необходимости вести ненужный разговор. Мы молчали всю дорогу. Не доезжая парка Победы, я попросил тормознуть: тут мне оставалось до дома всего ничего.
Лида живет в центре, так что у Николаева еще есть шанс, - подумал я, облегченно выбравшись в гомон дневного проспекта.
Но она вынырнула следом, сверкнув коленками из-под завернувшегося в спешке подола.
- Ты зачем? – спросил я, когда перламутровая машина отвалила от поребрика, раздраженно мигая сигналом поворота.
- Лучше на автобусе доеду. Не хочу с ним вдвоем. Понимаешь…
Двумя руками она обдернула непослушный сарафан.
- Понимаю, - кивнул я, не вдаваясь в подробности. – Тогда пока! До послезавтра.
- А как рассвет над рекой? – напомнила она. – Может…
- Спасибо, Лид, за приглашение, но… - я собрал всю свою решимость. – Но сегодня не могу. Племянников надо везти на дачу. В другой раз как-нибудь.
И мы пошли в разные стороны.
«Сходим, как в прошлом году», - завороженно твердил я, шагая к дому. – Надо же…

*   *   *

«В прошлом году.»
От этих слов меня обдало стыдом. И опять пришли все те же воспоминания.
Тогда я – надо сказать, без особого сопротивления – поддался на приглашение, и мы отправились встречать рассвет над рекой. И покатилась какая-то ненужная, не для моего возраста и, наверное, не для нас с Лидой предназначенная чертовщина.
Спустился по-летнему теплый вечер, незаметно превратившись в осторожную ночь. В синем сумраке, под уже лишними фонарями плыли бесконечные улицы, скверы и набережные - заполненные мальчиками, сгорающими от предчувствия любви, и девочками, готовыми на все. Ночь одурманила нас, заставив поверить, будто и мы ничем не отличаемся от этих изнывающих подростков; ночь играла нами, как детьми – и мы играли в нее. как дети.
Ночь жалась поближе жаркой тайной девичьего тела; ночь дышала в ухо шепотом опухших нацелованных губ; ночь позволяла все и даже чуточку больше, и толкала за предел.
Вроде бы случайно предложила себя скамейка на пустынной набережной, и теплые, вздрагивающие плечи Лиды сами собою легли под мою руку. Быстро вызрела утренняя заря, и первый свет легко струился сквозь Лидин сарафан – такой же, как сегодня, только синий! – и еле заметно билась манящая тень в сладкой ложбинке на ее груди. Тень сгущалась; и словно бы несуществующая гроза наползала на нас, обволакивая свои зыбким электричеством; непонятное, томительное напряжение возникло в воздухе; оно росло, неумолимо притягивая нас друг к другу… и наконец хлестнуло молнией первого поцелуя.
И – сразу рванулся, сорвался, обрушился горячий шквал.
Потом… Потом было стремительное падение в восходящем потоке. Плывущая из-под ног дорога к недальнему Лидиному дому. Гулкая утренняя лестница, ловившая каждый наш шаг. Насмешливый лязг всезнающего дверного замка. Стук наших коленок друг о друга. Масляный вкус помады, еще не стершейся в уголках Лидиных губ. И, наконец, последнее: несуществующий мираж, короткий фантом любви, словами о которой я  заполнял досадную паузу, торопливо шаря по скользким, как грибные шляпки, пуговицам на спине синего сарафана…
Лида работала в порту давно. Однако познакомились и подружились мы с нею лишь в тот год. Инициатива исходила не от меня, но надо признаться, что Лида мне нравилась; и если я и не ставил целью сближение с нею, то по крайней мере не уклонялся от него. Впрочем, наверное, я стремился к нему, не отдавая себе отчета, ведь нет ничего более естественного для взаимно приглянувшихся мужчины и женщины. И, возможно, отношения наши, полого набирая высоту, продолжались бы не один месяц – но во всем виновата сводница ночь, подтолкнувшая к наивысшей точке. А в нашем возрасте обладание женщиной уже нет туманит взор и не одурманивает ум; напротив, оно подвигает к границе света, за которой неожиданно открывается для понимания все. что прежде осталось в тени.
Там, в розовато-серой от утреннего полусвета комнате пустой Лидиной квартиры разум уже не управлял мною; мне искренне хотелось ею обладать. Казалось, будто этот шаг вплотную откроет мне нечто новое в наших отношениях, и я найду в Лиде все, что неосознанно искал в женщинах тридцать лет. И мне было хорошо с нею, и ей со мною – тоже. Но шаг не подарил ничего, нового не открылось: скорее всего, его и не было вовсе, этого нового, я все лишь выдумал. Лестница оборвалась в пустоту. Пустота обнаружилась так молниеносно и оказалась столь пустой, что я сразу же после всего – совершенно по-свински! – собрался с вороватой торопливостью, оставив Лиду. Лежащую в постели, благодарную за свершившееся и ожидающую продолжения. И поплелся спать домой, сразу разрушив придуманное утро.
Лида, конечно, оказалась не девушкой, и в происшедшем между нами смешно было искать какую-то мою вину, но все же в меня вселился стыд. Мне было стыдно неизвестно из-за чего; особенно когда мы встречались с Лидой на работе и я видел в ее глазах выражение совершенно новой теплоты и пугающей меня покорности.
Профессионально подкованный Стеньков однажды изложил виртуозную классификацию женских характеров согласно цвету глаз. По его многолетним наблюдениям, кареглазая женщина изначально склонна воспринимать жизнь всерьез, но если ее один раз ублажить как следует, то дальше можно делать все, что угодно – реакцией будет коровья преданность. Эта теория применительно к Лиде звучала оскорбительно, но тем не менее, услышав информацию однажды, я уже не мог выбросить ее из головы. Преданности же со стороны Лиды я, конечно, не заслуживал ни в какой мере.
В аэропорту – как, верно, и в любой системе, где трутся бок о бок мужские и женские коллективы – царили довольно свободные нравы; при обоюдном согласии партнеров никто не лез в их личную жизнь. Так бы вышло и у нас с Лидой, но по какой-то странной причине я не смог продолжить ночное начало. В памяти осталось, как доверчиво прижималась она ко мне в те несколько секунд нашего единения, дыша прерывисто и сладко, стремясь приникнуть еще крепче, раствориться во мне, стать частью меня безраздельно; но чем чаще я это вспоминал, тем отчетливее понимал, что как ни странно, не люблю ее с достаточной силой – и от этого становилось жалко Лиду и я ощущал в себе нечто, не позволяющее обращаться с ней легко и просто. Если по-честному, то несмотря ни на что, меня снова тянуло к Лиде, однако я не давал себе воли. Я мог продолжать роман только при условии серьезных намерений, но о них речи не шло; трудно сказать – почему, но бесповоротно. И я сторонился Лиды, сколько мог; она же, напротив. искала встреч.
Я старался забыть ту ночь и ждал того же от Лиды. Тем более, что, оставшись друзьями, мы никогда не вспоминали о случившемся. Но однажды она заметила вскользь, что дружба между мужчиной и женщиной обязательно должна пройти через постель. Проговорила с усмешкой, но быстро взглянула на меня – так черно и пронзительно, что я понял: она помнит все и забывать не собирается. И мне опять сделалось стыдно. Потом подумалось: быть может… - но я не дал себе додумать до конца.
Мучимый размышлениями, испытывая в самые неподходящие моменты отголоски желания, я бежал по кругу, чувствуя, что своими руками осложняю собственную жизнь; однако у круга не имелось конца.

 

*******************************************
ВЫ ПРОЧИТАЛИ ОЗНАКОМИТЕЛЬНЫЙ ФРАГМЕНТ.

Полный текст можно приобрести у автора –

обращайтесь по адресу victor_ulin@mail.ru

*********************
АННОТАЦИЯ

Герой повести – авиатехник цеха № 9 крупного аэропорта, специалист высшего класса, влюбленный в авиацию романтик - живет около небесного порога, хоть и остается на земле. Удивительная цельность личности помогает ему выходить победителем из коллизий, то и дело возникающих в то непростое время, на какое выпала пора его молодости. И даже благодаря случайной встрече найти свою настоящую любовь, к которой он неосознанно стремился.

******************************************


                1986 г.

© Виктор Улин 1986 г. г.
© Виктор Улин 2007 г. - фотография.
© Виктор Улин 2019 г. – дизайн обложки.

http://ridero.ru/books/9-i_cekh_1/

140 стр.

Аудиокнига (3 ч. 23 мин.) доступна напрямую от меня.