Зарисовка Природные виды.
1 Вечерние сумерки. Это уже ночь, но свет многочисленных фонарей освещающих улицы позволяет видеть и дома и деревья, стоящие на газонах между тротуаром и проезжей частью городских артерий движения машин.
Крупный мокрый снег лениво кружится около столбов, фонарями освещенных более, чем пространство между ними и белым пластом ложится на крыши, на газоны и на плечи и шапки шагающих и спешащих редких прохожих. В городах улицы не бывают совсем пустыми, особенно в столицах.
______________________
2 В лугах у реки, в сонном, застывшем воздухе просыпается другая жизнь по ночам; устанавливается монотонный шум, без него не обходится летняя ночь. Непрерывно трещат кузнечики, поют какие-то птицы, перепела, да и на версту от реки, на опушке леса среди растущих там кустов Ивняка и вербы, лениво посвистывают соловьи.
Река освещается круглой луной, своим светом не могущей затмить яркие россыпи звезд на тёмно-синем небе. Запахи в «тишине» ночи обостряются. Пахнет травой и цветами. А ещё прохлада с туманом поднимается от реки и только пламя костра образует круг тепла вокруг себя; стоит только шагнуть в сторону и прохлада может пробрать до мурашек на коже лица и рук, открытых в рубашке безрукавке.
3 Город построен на высоких холмах, на возвышенности. И когда выезжаешь, перед глазами расстилается широкая и «бесконечная» равнина поросшая лесом. И среди леса образуя открытые местами луга, течет голубая лента реки. Вдоль неё теснясь, выглядывая друг из-за друга, эти холмы с одной стороны реки сливаются в возвышенность, которая тянется вправо до самого горизонта и исчезает в голубой дали. Едешь, едешь по дороге, по холмам, с одной стороны опускаясь и поднимаясь на другой – и никак не разберешь, где она, эта долина с рекой начинается и где кончается.
4 Розовая заря потухла, и Солнце уже выглянуло из-за города позади и тихо, без суеты принялось за свою работу (освещение и нагревание Земли). Сначала, далеко впереди, где небо сходится с землею, поползла по земле широкая ярко-желтая полоса. Через минуту такая же полоса засветилась несколько ближе, поползла вправо и засветила, охватила светом, холмы; что-то теплое коснулось и нашей машины – старенького уазика, двигавшегося по дороге параллельно реке, к её устью в ста километрах, где на реке много большей была бы и большей рыбалка. Солнечная полоса света, подкравшаяся сзади, шмыгнула под колесами и, вдруг, вся широкая просека дороги сбросила с себя всю утреннюю полутень, улыбнулась, и с обоих боков обочины. Поросшие травой, засверкали росой от выпавшего тумана.
Часть 2.
1 Человеку нравилось бывать в N-ском монастыре. В последние годы он облюбовал это место и приезжал сюда почти каждый летний месяц и жил в гостинице для паломников по два, по три дня, как позволяло ему выкроенное из рабочего графика время. Он видел, что в монастыре особая атмосфера жизни, другая, отличная от всего мира: …. Робкие послушники, монахи, тишина, низкие потолки в номерах деревянного двухэтажного здания гостиницы, где вечерами паломники собирались в столовую на молитву и ужин. Запах кипариса от ладана, скромные закуски из квашеной капусты и соленых огурцов, дешевые простенькие белые занавески на окнах – всё это умиляло и располагало к хорошим мыслям и созерцанию внутреннему себя.
Достаточно было человеку побыть в монастыре полдня, как ему начинало казаться, что он тоже робкий и скромный, что и от него пахнет ладаном; прошлое всё уходило куда-то, терялось; и человек начинал думать, что несмотря на свои 40 с лишним лет, он похож на этого старого архимандрита, ведущего богослужения, и так же как он – рожден не для богатства, не для земного величия и земной плотской любви, а для жизни тихой, скрытой от мира, сумрачной, как вся обстановка Храма, как и номера в гостинице, где он засыпал помолясь в тишине.
«Бывает так, - рассказывал ему знакомый монах, - что в темную келлию постника, погруженного в молитву, вдруг, нечаянно заглянет солнечный луч или сядет у окна птичка-синичка и засвистит свою песенку, - суровый постник невольно улыбнется, и в его груди из-под тяжёлой скорби о грехах, как из-под камня, вдруг, польется ручейком тихая, безгрешная радость-утешение».
Услышав такой рассказ монаха, вспоминая его всякий раз, человеку казалось, что он тоже приносил с собою извне, из мира, монахам, такое же утешение, как луч солнца или птичка. Он был со всеми приветлив, здоровался и кивал головой при встрече с братьями-монахами, говорил тут он всегда тихим голосом. Помогал монахам в уборке внутри и вокруг монастыря и в других хозяйственных делах: просили дрова напилить, просили в огороде помочь, и везде он помогал-работал. Его принимали как паломника-трудника, помощника.
И он уже думал о том, что хорошо бы поселиться на всю жизнь в этом монастыре, где жизнь тиха и безмятежна, как летний вечер во время тихое погоды. Хорошо бы позабыть совсем о неблагодарном и распутном этом мире, где он испытывал одни стрессы и переживания. Хорошо бы всю жизнь сидеть здесь и прислушиваться к тишине: то ветерок подует и тронет верхушки берез, то ящерица зашелестит в прошлогодней листве – он сидел вечерком в скверике около гостиницы. Сидеть бы тут неподвижно, слушать и думать, думать, думать… о Слове Божием!
__________________________