Наш полк находился в военном городке, в 40 километрах от Каунаса. Жили мы в 3-х этажных казармах, на каждом этаже которой располагалась рота. Наша рота находилась на 2-м этаже. Однажды в нашу роту зашел нач.штаба полка. Он был сильно не в духе, и искал повод устроить разнос. На лестничном пролете второго этажа, как раз напротив нашей роты, он неожиданно увидел окурок. Повод, чтобы сорвать свою злость был найден. Рота построилась в помещении казармы, и, красный от гнева нач.штаба задал один вопрос, - «Кто бросил окурок?". Было ясно, что провинившегося не ждало ничего хорошего. Рота молчала. Может быть тот, кто бросил окурок, побоялся сознаться, а может быть окурок бросил кто-то из роты, расположенной на третьем этаже. Нач.штаба повторил вопрос несколько раз, все больше наливаясь гневом. Трудно сказать, чем бы все это закончилось, но неожиданно один из курсантов громко сказал, - «Товарищ майор, это сделал я». Рота облегченно вздохнула – сейчас накажут виновного, а остальные смогут заняться своими делами. Но сегодня был не наш день. Начальнику штаба явно требовалась эмоциональная разрядка, и просто наказать одного курсанта, ему было мало. Скорее всего, ему устроило разнос его собственное начальство, а может быть, что-то не ладилось в личной жизни, или просто болели зубы. Нач.штаба приказал курсанту выйти из строя и отойти в сторону: « Похвально, что вы хотите всю вину взять на себя, но, я думаю, что вы не виноваты, а виновный стоит в строю и боится признаться. Отойдите в сторону. Все остальные будут наказаны, но позже».
«Отбой» - самая любимая команда в армии. Можно отдохнуть несколько часов, а можно сделать что-то, что не успел сделать днем – подшить чистый подворотничок или прочитать письма из дома. Команда «Отбой» выполняется в армии за 45 секунд, Норматив в десантных войсках намного жестче – всего 30 секунд. Поверьте, выполнить этот норматив очень сложно. Нужно не только успеть раздеться, но и аккуратно сложить форму на табуретке рядом с кроватью, успеть лечь в кровать, и укрыться одеялом. За день устаешь так, что как только голова касается подушки, мгновенно проваливаешься как в черную дыру, как в глубокий омут. Ничто не может оторвать солдата от глубокого, как анабиоз, сна – ни скрип дверей, ни дружный храп боевых товарищей, ни вонючие носки соседа, повешенные на спинку кровати для просушки. Посторонние звуки попадают в уши, но не доходят до сознания, а рикошетят и глохнут где-то глубоко в подсознании. Но громкий крик – «Тревога» все-таки достигает сознания и заставляет мозг дать команду на пробуждение.
Громкие крики – «Тревога» подняли нас с постелей уже глубокой ночью. Нач.штаба стоял посреди казармы в спортивном костюме и нетерпеливо посматривал на часы. Рота построилась на плацу перед казармой в полном боевом снаряжении. По команде нач.штаба, четыре курсанта взяли плащ-палатку за четыре угла, бросили туда окурок и вся рота сделала марш-бросок в лес, километров на 8 – 10. На опушке леса мы выкопали большую яму, в которую без труда можно было загнать БМД, бросили туда окурок и снова засыпали яму землей. Такая мера воспитания называлась, извините за грубость, хоронить триппер. После этого рота, в обратном порядке, выдвинулась в казарму. Сейчас этот случай я вспоминаю с улыбкой, а, тогда, мы много крепких слов пожелали нашему нач.штаба. Дай бог ему здоровья.