В 1860 году разразился скандал между двумя русскими писателями. Иван Гончаров обвинил Ивана Тургенева в плагиате, который он увидел в "Дворянском гнезде" и "Накануне". Он считал, что в этих романах используются идеи его "Обрыва".
Как-то в одной из задушевных бесед Гончаров поделился с Тургеневым замыслом своего нового романа. Речь шла о неком художнике Раевском, который приезжает в провинциальный городок к своей дальней родственнице, живущей вместе с двумя внучками. Он влюбляется в одну из них – религиозную и обаятельную Веру. И эти чувства взаимны, хотя у нее уже есть ухажер – вольнодумец на поселении.
Некоторое время спустя, на домашних чтениях Тургенев представляет свою новую повесть "Дворянское гнездо", в котором Гончаров видит не только заимствование собственных идей, но и схожесть образов Лаврецкого и Лизы с героями своего романа "Обрыв". Он требует от Тургенева убрать из сюжета несколько сцен, что тот, ко всеобщему удивлению, и делает. Так что подозрения Гончарова в плагиате еще более усилились.
"При появлении "Дворянского гнезда", опираясь на наши старые приятельские отношения, - писал Гончаров Тургеневу, - откровенно выразил Вам мою мысль о сходстве этой повести с сюжетом моего романа, как он был рассказан Вам по программе. Вы тогда отчасти согласились в сходстве общего плана и отношений некоторых лиц между собой, и даже исключили одно место, слишком живо напоминавшее одну сцену, и я удовлетворился.
<...> Затем остается решить, каким образом могла родиться в голове других мысль о подобном сходстве. Я объясняю это так: я многим знакомым рассказывал сюжет своего романа, показывая и самую программу; и от некоторых коротких лиц не скрыл и ту нашу переписку и объяснение, к которым подало повод "Дворянское гнездо". Я не считал этого тайной, тем более, что Вы предоставили мне право делать из письма Вашего какое я хочу употребление. Но я сделал это единственное только употребление с тою только целью, что намеревался продолжать свой роман и хотел отчасти предупредить всякие толки не в свою пользу о тождестве сюжетов; а у некоторых спрашивал мнения, хотел узнать их взгляд, могут ли тот или иной сюжеты подать повод к мысли о каком-нибудь сходстве и стоит ли приниматься за это дело..."
Первое время Гончаров не поднимал никакого шума. Известна лишь его возмущенная фраза, брошенная Тургеневу: "Я вам это дарю! У меня еще много!" Но на этом конфликт не был исчерпан.
Современники отмечали болезненную мнительность Гончарова. С той поры он усматривал плагиат почти во всех произведениях Тургенева. После выхода в свет романа "Накануне" Гончаров усмотрел в Шубине своего Райского, а в образе Стаховой - все ту же Веру.
В итоге был назначен "третейский суд", состоявшийся 29 марта 1860 г. Публицисты-"судьи" сошлись во мнении, что в данном конфликте никто не виноват, что все это лишь случайное совпадение. С тех пор дружеские отношения между Тургеневым и Гончаровым прекратились. Последний оставил после себя мемуары, в которых подробно описал этот инцидент.