За камнем. Глава 4. Жизнь продолжается

               

     Жизнь в городе и семействе Ивана Степановича шла своим чередом.
Тимофей, еще до рождения Степки, женился и переехал с молодой женой в купленный, вместе с кузницей, дом за десять верст от города.  Через год их семейство пополнилось малышом, и он увез к себе в хату так же и бабку супруги.  А довольно старый опустевший домишко отдал брату Игнату, потому что тот, тоже присмотрел себе невесту, а молодым все же лучше жить, хоть и в развалюхе, но своей.  Это не мешало Игнату работать с отцом в одной кузнице.  Года через три после венчания среднего брата, Никита заявил обескураженному Ивану Степановичу за обеденным столом:
     - Тятя, я собираюсь жениться и идти в примаки, - предупреждая готового взорваться отца, продолжил, - Ты ведь знаешь Корнея Ивановича?
     - Ещё бы не знать, знатный кузнец, - сквозь зубы процедил Иван Степанович.
     - Его лихоманка скрутила, тает на глазах, больше месяца с постели не встаёт.  Лекари судачат, что долго не протянет.  Кузня простаивает, дохода нет.  У него и жена не шибко здоровая, из трех дочерей, две ещё довольно малы, на третьей старшей, Дуняше, я и собираюсь жениться.  Запас денег иссяк истраченный на лекарей и лечение, но все без толку.  Не по миру же им идти, без мужской поддержки.  Пока Корней Иванович жив, мне нужно жениться на его дочери, чтобы не допустить развала хозяйства.
     - Ну это можно сказать не в примаки идти, а заботу на себя взвалить. – Облегченно промолвил кузнец. – Сейчас же идем сватать.  Отец должен благословить дочь и хоть сколько-то порадоваться за неё.
     В течении недели молодые обвенчались.  Никита перешел в дом жены, и вновь в холодной кузнице разгорелся горн и застучали молотки.  После ухода Никиты, в доме остались проживать только трое; Иван Степанович с дочерью и внуком.  Правда, каждый день члены новых семейств Игната и Никиты были частыми гостями в их доме.
     К пяти годам, увидевшие хоть раз Степку, в дальнейшем не сомневались кто его отец, сходство получилось поразительным.  Парнишка по натуре оказался довольно шустрым постреленком.
     Мальчику шел седьмой год, когда произошла одна интересная история.  В городе проходила ярмарка.  Посещая её, жители, обычно, все-таки немного принаряжались.  Степке, так хотелось посмотреть на это мероприятие, но у деда, в этот период, появилось много работы, и у матери какие-то домашние заботы накопились.  Видя, его угрюмую физиономию, Мария надела на ребёнка чистые штаны и рубашку, обула в новенькие сапожки с твердой подошвой, изготовленные на вырост и отправила туда с более старшими соседскими ребятишками, даже монетку дала на пряник.
Походив среди торговых рядов, Степка купил большой пряник и, съев его с товарищами, посетовал, что тот так быстро закончился.  Тут, старший из ребят, зная от своих родителей историю рождения мальчика, начал подзуживать паренька:
     - А вон твой дед по отцу стоит вместе с дядькой. Подойди да попроси, чтобы лакомство тебе купил.
     - Где? – Встрепенулся Стёпка, до него доходили смутные уличные слухи, что в центре города у него вроде бы есть второй, богатый дед.
     - Да видишь в нарядной одежде с животиком, - указал соседский парень, с усмешкой ожидая потехи, зная скупость и спесивость Гордея Нилыча.
     А Степка, по детской наивности не ожидая подвоха, подошел к купцу, который со своим старшим сыном Филимоном, вел беседу с торговцем из другого города приехавшим на ярмарку, дернул кровного родственника за рукав, потом, глядя на него доверчивым взглядом, попросил:
     - Деда, купи мне пряничек.
     Гордей Нилыч побагровел, затем ухватив мальчонку за ухо, начал трепать его, приговаривая:
     - Я покажу тебе пряничек, долго ты их помнить будешь.  Я покажу тебе деда, голь ты перекатная.
     У ребенка от боли слезы выступили из глаз, но вместо того чтобы разреветься, он саданул своим жестким в подошве сапожком, по колену купца.  Тот громко охнув, от неожиданной боли, выпустил ухо мальчугана и схватился руками за свою ушибленную ногу.  А Степан мигом отскочил подальше от обидчика и, повернув к нему пылающее гневом лицо, громко с неимоверной злостью в голосе закричал:
     - Больше не дед ты мне, и, если, старый мерин, еще раз тронешь меня, я пожалуюсь своему настоящему деду.  А он то, тебя-пузана, одним щелчком зашибет.
     - Я вот сейчас. - Только и успел сказать разъяренный купец, а паренька тут же и след простыл. – Чего ты ржёшь?
     Гордей Нилыч повернул своё раскрасневшееся от негодования лицо к сыну, от души смеющемуся вместе со всеми невольными зрителями, кому довелось увидеть эту сцену.
     - Да я просто так, - с трудом сдерживая смех, проговорил Филимон. – Вот ведь какой стервец, но как все же шельмец лицом походит на Ивана.
     Иван Степанович еще домой от наковальни не успел вернуться, а весть о происшествии на ярмарке успела достигнуть его ушей.  Вечером, едва сдерживая улыбку, он отчитывал внука, объясняя тому, как не хорошо так непочтительно говорить с взрослым человеком.
     - А почему он меня за ухо схватил ни за что?  Больно ведь. – Робко оправдывался ребёнок. – Деда, а если он снова станет хватать за уши, ты защитишь меня.
     - Защищу, только сам не нарывайся. – С улыбкой молвил кузнец. – Ладно, беги спать и больше не озорничай.
     Минуло двенадцать лет, с тех пор, как родился Стёпка.  Иван Степанович все чаще брал парнишку с собой в кузницу, приучая к труду и мастерству, конечно с тяжестями, пока, ему надрываться не позволял, а поручал посильную работу и то не целый день.  Вот и этим утром, дед с внуком, по морозцу, отправились в кузню трудиться, где к ним должен был присоединиться и Игнат. 
     После ухода мужчин, Мария затеяла стирку, нагрев воду в русской печи, чтобы разбавлять ледяную, принесенную из колодца.  Достирывать осталось совсем немного, и можно отправляться полоскать бельё в прорубь на реку.  Но вот, сначала на крыльце, а затем в сенях послышались неторопливые шаги.  Молодая женщина подумала, что опять идет кто-то из её многочисленной родни, только сердце почему-то застучало учащённо.  Открылась дверь, в дом  зашли и прозвучал такой знакомый и кажется давно забытый ею голос:
     - Здравствуй Мария.
     Она медленно, словно одеревенев, повернулась лицом к входу.  На пороге стоял Иван, в добротной шапке и роскошной шубе.
     - Здравствуй.  Зачем пришел? – Как бы со стороны услышала женщина свой голос.
     - Хотел тебя увидеть.  Я все эти года не мог забыть твой образ.
     - Все, посмотрел, можешь дальше продолжать свой путь.
     Но он подошел к ней ближе и заговорил со страстью в голосе:
     - Маша, прости меня, поедем со мной.  Я сейчас очень богат.  Тесть скончался в прошлом году.  Тёща только на полгода смогла его пережить.  Всё их имущество перешло ко мне.  В неге, роскоши будешь купаться.  Там, где я живу никто пикнуть не сможет против моей воли.
     - Да ты никак в любовницы меня зовёшь, мало мне ещё оказывается греха было по твоей милости. – С горькой усмешкой промолвила Мария. – А что же скажут твои жена и дети?
     - Нет у нас детей, - угрюмо проговорил Иван.
     Женщина смело и решительно взглянула ему в глаза:
     - Нет уж Ванюша, после твоего предательства достаточно я натерпелась, поэтому не поверю тебе больше никогда.  Променял ты меня на великое богатство, на заводы и рудники, вот и живи теперь с ними.  Иди давай своей дорогой, а то не ровен час мужики с работы вернутся, могут и бока тебе изрядно намять, не посмотрят, что богатый.
     - Мария! – он ухватил её за руку, - ну подумай здраво!
     - Отпусти меня немедленно. – Вырывая руку с презрением проговорила женщина.
     Неожиданно на Ивана посыпался град весьма чувствительных, даже через шубу, ударов.  Занятые своими разговорами, они и не заметили в пылу страстей, как в дом вошел Степка.  Выпустив руку Марии, мужчина развернулся и встретился с разъяренным взглядом, отскочившего мальчишки.
     - Не смей трогать мою мать. – Гневно заявил паренек. – А то я тебе всю голову разобью.
     Иван словно замер, всматриваясь с тоской в глубину глаз ребенка, потом тяжело вздохнул, сдерживая эмоции, опустил голову и молча вышел из помещения.
     - Чего он к тебе пристал матушка?  И что за дядька такой? – с раздражением спросил паренёк.
     - Это отец твой Степа. – Не став скрывать явного и моргая повлажневшими глазами тихо проговорила Мария.
     - Он нас бросил, что ещё теперь ему нужно, - с обидой пробурчал Степан.
     - Он передо мной виновен сынок, а о тебе и не догадывался даже, когда шел под венец.
     - Все равно, пускай они подавятся этим богатством, вместе со своим отцом, а у нас и так всего хватает, правда ведь, - улыбнулся матери сын.
     - Правда Стёпа, - просветлело лицо у молодой женщины.
     Больше они с Иваном не встречались.  Вскоре, слышно было, он укатил обратно в Сибирь.