Шиманский Василий Иванович
Главы из автобиографического романа "Вехи и вёрсты"
(Скопировано с сайта "Свободная Интернет Газета": http://www.svob-gazeta.ru/)
Глава 255. Мичман Усягин и мичман Турбин
Мичман Усягин был очень интересным человеком. В то время он отдал флоту двадцать пять лет службы, любил подзадоривать молодых ребят какими-нибудь интересными историями или байками.
Помню такой случай. Я и группа молодых матросов сидели в беседке около поста. Подошел к нам мичман Усягин и спрашивает: «Вы, наверно, соскучились по девчонкам? У нас в Тимофеевке красавицами, хоть пруд пруди. Будете хорошо нести службу, отпущу в увольнение, и вы там отведёте свою душу.
Когда после войны холостяком приехал в эти края, здесь такую красавицу встретил, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Гляжу на неё и глаз не могу оторвать. У меня от её взгляда по телу мурашки бегут. Талия рюмочкой, ножки бутылочками, а глаза, как небо синие. Мы поженились и восемнадцать лет живём с ней душа в душу».
Своим рассказом мичман, пробудил во мне такое любопытство, от которого я долго не мог избавиться. Мне очень захотелось посмотреть на красивую жену мичмана. Моё воображение рисовало девушку, похожую на кинозвезду.
В середине сентября к нам в кубрик зашел мичман Усягин и обратился к матросам с просьбой: «Ребята, среди вас не найдётся человек, который помог бы мне у дома выкопать картофель, а то моя красавица что-то приболела, а я один не справлюсь». С радостью согласился потому, что мне очень хотелось посмотреть на Клавдию - жену мичмана, у которой ножки бутылочками.
Когда мы копали картошку, на огород пришла сгорбленная полная старушка, на одном глазу у которой было бельмо. Глядя на неё, ничего не подумал, но когда копка картошки подходила к завершению, не вытерпел и спросил у Усягина: «Мичман, показали бы вы мне свою жену красавицу, а то уйду, а её так и не увижу».
Мичман улыбнулся и сказал: «Так вот же моя красавица!» Показав пальцем на бабушку с бельмом на глазу, добавил: «Это что! Посмотрели бы на неё, когда она молодая была!»
Он ещё хотел что-то сказать, но я жестом руки остановил его. Мой жест означал - «Довольно травить! Я Вас понял».
***
В бухте Святого Владимира на посту, под номером двести сорок шесть, я пробыл недолго. Однажды начальник этого поста мичман Усягин вызвал меня к себе и сказал: «Пришел с поста номер двести сорок один запрос на радиста. Решил направить туда тебя. На том посту, по сравнению с нашим постом, настоящий рай. Не обманываю. В семи километрах от него находится большая деревня Милоградово. Название деревни говорит само за себя. Езжай, не пожалеешь! Начальником на том посту мой старинный друг мичман Василий Ильич Турбин. Правда, он «салага» против меня, но человек хороший».
Мне ничего не оставалось, как поинтересоваться: «Турбин молодой, или такой же старый, как вы?». Усягин улыбнулся и продолжил: «Конечно, молодой! Он служит всего двадцать три года. Я уже два года служил, а он только с вещмешком в военкомат топал!»
Вскоре за мной явился новый «покупатель». Мы познакомились, он назвался Василием Ильичём. Спросил у нового покупателя: «Мичман, а Милоградово далеко от поста и много там девчонок»? Он буркнул: «Придём, сам увидишь!». До бухты «Красная скала», где располагался пост № 241, нас доставил катер торпедолов.
Когда сошёл на берег, увидел недалеко от берега моря несколько небольших домиков и больше ничего. Пожал плечами: «А это что?»
Мичман Турбин ответил: «Наша резиденция. Прямо перед нами стоит ваш кубрик, слева мой командный пункт, в котором живу я с женой Екатериной Фёдоровной и сыном Виктором, а сам пост находится на горе. Обзор моря там миль на сорок.
Зайду домой, а ты иди и знакомься с матросами, они тебя ждут. Твоя служба у нас начнётся с завтрашнего дня, а сегодня ты свободен.
...
Глава 257. Дорога в Милоградово. Семья Фищенко
Минут через сорок, после моего прибытия, Иван Заруба подошел ко мне и тем же флегматичным голосом произнёс: «Сынок, ты баб давно не щупал? Хочешь на них посмотреть? Сейчас из деревни Милоградово придёт за грузом машина, мы на ней поедем в увольнение с ночевкой, поедешь с нами?»
Я пожал плечами: «Не знаю! Надо у мичмана спросить»! «Он знает о том, что ты едешь. Твоя служба начинается с завтрашнего дня, а сегодня будем гулять. Понял?»
В это время часть ребят находилась на вахте, поэтому я ещё не успел познакомиться с ними. Мне было неудобно в деревне появляться в первый раз пьяным, поэтому попытался от поездки отказаться, но ребята уговорили меня: «Ты год отслужил, у тебя в запасе ещё четыре, за это время успеешь себя показать».
После этих слов Митя Лобко позвал меня в «баталерку» и спросил: «Что будешь там пить, выбирай!» Я ответил, что с меня хватит того, что уже выпил здесь, но ребята убеждали: «Пока доедим до Милоградово, всё из тебя выветрится!» Ответил: «Берите всё по своему усмотрению».
Взяв одну бутылку коньяка, пять - вина и закуску, мы направились к бухте, куда подошла бортовая колхозная машина «полуторка». После того, как на неё погрузили какие-то ящики, и уселись на них мы, машина тронулась и повезла нас в незнакомую мне деревню Милоградово, которая находится за перевалом, в семи километрах от бухты «Красная скала».
Мы пересекли песчаное плато и поднялись на перевал. Конец сентября, а было тепло, как летом. Природа поразила меня своими красками и разнообразием растительности. Густой зелёный лиственный лес, нависая над нами, вдоль дороги стоял стеной. Нам от веток постоянно приходилось прикрывать лицо руками.
Было такое впечатление, что мы едим по тоннелю. Иван Заруба своим ровным спокойным голосом обращается ко мне: «Сынок, уклоняйся от веток, но не трогай их руками, а то получится, как в анекдоте про хохлов». «В каком анекдоте?» - спросил я.
Иван: «Не слышал? Тогда слушай. Едут по лесу в кузове машины два хохла. Тот, что стоял впереди, схватился за ветку, чтобы она не задела его, оттянул её и отпустил. Эта ветка с такой силой ударила по глазам второму хохлу, что у того выскочил один глаз. Пострадавший говорит первому: «Спасибо, кум, что поддержал ветку, не то оба глаза выскочили бы! Понял?»
Машина, спустившись с перевала, пересекла небольшую речку с китайским названием Ванцин, и мы оказались около молочной фермы деревни Милоградово. Обратил внимание на пару длинных улиц и на дома деревянной постройки. Ребята заранее предупредили меня о том, что у них в Милоградово есть квартиры, в которых они, приходя в увольнение с ночевкой, останавливаются, а за гостеприимство расплачиваются помощью в заготовке дров, копке огородов и продуктами.
Пройдя метров пятьдесят по переулку, мы прошли мимо школы и вышли на перекрёсток двух улиц. Справа от нас осталось здание школы, слева - водокачка, а через дорогу - деревенский клуб и небольшоё одноэтажное здание из нескольких квартир с отдельными входами. В одну из этих квартир этого дома мы постучались и вошли. На пороге нас встретила женщина лет сорока - сорока пяти, сказав с улыбкой: «Вот ещё к нам гости пожаловали!»
Сергей Храмов успокоил хозяйку: «Мария Александровна, мы вас стеснять не будем, как отметим пополнение в наших рядах, сразу рассосёмся кто куда». На что женщина ответила: «Вы нас не стесните, на полу места всем хватит!»
В комнате кроме Марии Александровной находились три её симпатичные дочери. Две из них были моего возраста, а одна лет двенадцати. Сергей представил их мне: «Это Роза, она учится во Владивостоке в педагогическом техникуме, сейчас приехала к маме в гости. Люба учится в девятом классе на бухте Пфусунг, а в Милоградово приезжает только на воскресенье, Валюша учится здесь в Милоградово в шестом классе».
Нам быстро накрыли стол, мы уселись вокруг него, открыли бутылки и вином наполнили рюмки. Первый тост подняли за моё прибытие. Выпил, но подумал, что следующий тост надо пропустить, иначе опьянею. Девчонки пить не стали. Обратил внимание на Розу, которая стояла, прислонившись к обогревателю печи, и смотрела в нашу сторону. Встал из-за стола, подошел к ней и спросил: «О чём грустим, красавица?»
Роза была очаровательной девушкой с карими глазами. Густые, чёрные брови, правильный овал милого лица, и обвораживающая улыбка располагала к себе.
Порасспрашивал Розу о Владивостоке, об учёбе и о многом другом. Она действительно оказалась моей ровесницей. Из-за стола в мою сторону, то и дело, раздавались приглашения, от которых деликатно отмахивался. В конце концов, Митя Лобко махнул на меня рукой и сказал: «Что пристали к парню? Он целый год не разговаривал с девушками, пусть отведёт душу!»
После застолья все матросы разошлись по другим хатам, а мы с Сергеем остались у Марии Александровной. Любаша и Валя легли с матерью на широкой двуспальной кровати, Роза на односпальной койке, которая стояла на противоположной стороне комнаты, а мы с Сергеем расположились на полу.
Глава 258. Возвращение пешком на пост. Михаил Коробков
Утром Сергей сказал: «Ребята уже дома, а нам с тобой предстоит зайти на пекарню и захватить на пост хлеб». По дороге в сторону пекарни он просвещал меня: «Это магазин, в котором мы водку не берём». Я уточнил: «Тогда откуда взялись у вас такие запасы в баталерке?» Он улыбнулся: «Ты обратил внимание на то, что в нашей бухте нет гражданского населения? Эта бухта - морская граница, которую мы охраняем. Когда к нам приходят баржи с продовольствием для деревень, расположенных у нас в тылу, мы на определённых условиях разгружаем их. Ящик вина нам дают за работу, а два украдём и спрячем в зарослях шиповника, который растёт вдоль берега. Вот и вся хитрость».
Взяв из пекарни хлеб, мы пошли на Красную скалу пешком. Путь, который вчера проделали на машине за несколько минут, сейчас показался мне раз в десять длиннее. По дороге Сергей сказал, что он командир отделения радистов и мой прямой командир.
«К моему отделению прикреплены два моториста: Иван Заруба и дембель Аксёнов Василий, который с командиром отделения сигнальщиков Поткиным, тоже дембелем, служат по седьмому году и сейчас почти не вылазят из деревни. С Борисом Усачёвым и Митей Лобко ты знаком, а с Мишей Коробковым сейчас встретитесь. Он сигнальщик и твой одногодок, он прибыл к нам два месяца тому назад».
О девчонках Сергей сказал так: «Порядочных девчат в деревне мало. Некоторых женщин сюда с детьми сослали из Украины за связь с немцами.
В Милоградово работает школа семилетка, поэтому все девчонки старших классов учатся в Пфусунге, в городах Ольге, или во Владивостоке. Правда, есть молодые учителя, которые после окончания институтов отрабатывают здесь казённые три года, но они все заняты.
Остальные хорошие девочки - малолетки. Роза весной оканчивает техникум и выходит замуж за морского офицера, с которым дружила четыре года во Владивостоке. Никто из девчонок, уехавших на учёбу в родные места, не возвращается, а устраивают свою жизнь там, где учатся. Есть в Милоградово доярки, которые работают в колхозе, с ними ты познакомишься немного позже. Что тебя ещё интересует?»
Ответил: «Вроде, ничего! Послужим, увидим!»
Через речку Ванцин мы перешли по мостику из двух брёвен, поднялись на перевал и вышли к Красной скале.
***
Митя Лобко и Борис Усачёв, которые были с нами в увольнении, уже заступили на вахту. Миша Коробков произвёл на меня очень хорошее впечатление. Спокойный, симпатичный, весёлый, футболист куйбышевского «Динамо». Мы с ним были одногодками. Он учился на сигнальщика в «Объединённой школе» на острове Русский в одной группе с моим другом Николаем Капустяном.
Когда мы принесли хлеб, мичман Турбин спросил у меня: «За титьки подержался, теперь знакомься с аппаратурой и приступай к службе». Я устроился на двухярусной койке, и мы с Сергеем пошли знакомиться с радиорубками.
Одна радиорубка находилась в пристройке к кубрику, вторая на горе. Электрического света на посту не было, вся аппаратура работала на аккумуляторах, которые заряжались от генераторов «Л2/6», которые работали на бензиновых двигателях.
Обслуживали эти движки Василий Аксёнов и Иван Заруба – тот верзила, который меня встретил первым, назвав сынком. Аксёнова пока не видел.
Радиостанция в радиорубке, что находилась рядом с кубриком, была коротковолновая, но старой модели «РСБФ-26» с радиоприёмником «УС». Это меня не радовало. В учебном отряде такое старьё мы не изучали.
Когда поднялись на вершину Красной скалы, первым, что мне бросилось в глаза – громадное металлическое сооружение с пропеллером, как у самолёта. Я спросил Сергея: «А это что за чудо?» Он мне пояснил: «Это ветряк. При помощи ветра мы получаем электричество, заряжаем им аккумуляторы, от них работаем светом с военными кораблями флота, а по радио держим связь со штабом базы. Здесь тоже есть такие резервные движки, какие ты видел внизу. Вот наши радиостанции".
Когда я зашел в радиорубку, увидел ту самую технику, какую мы изучали в учебном отряде – передатчики «Брусника» - «Р609», «Кипарис» - «Р607», и многодиапазонный радиоприёмник «Мельник». Радиорубка уходила в землю и напоминала башню корабля.
Узкое, но длинное окно для обзора, через которое в хорошую погоду просматривалось море с севера до мыса Низменный, где располагался другой наш наблюдательный пост № 243. С юга обзор был небольшим, но этот участок моря контролировался Владивостоком.
Наш пост был самой крайней южной точкой Ольга-Владимирской военно-морской базы.
Мы, в приделах видимости, следили за продвижением всех гражданских и военных кораблей, о чём докладывали в штаб базы по телефону и по радиосвязи.
Около радиорубки, как на корабле, находился наблюдательный мостик, на котором стояли морские компасы, подзорные трубы и прожектора. Этими прожекторами азбукой «Морзе», при помощи световых сигналов, наш сигнальщик держал связь с кораблями, находящимися в приделах видимости. Со стороны моря мы были невидимыми
(Продолжение следует)