Дорога была долгой, с пересадками. Но в памяти только крошечный фрагмент: я стою в проходе вагона и вдруг, не удержавшись от внезапного толчка поезда, падаю. Вокруг много людей, какая-то женщина спрашивает ласково:
-Ушиблась? Ах, какой нехороший поезд, уронил девочку!
Много лет спустя папа рассказывал, что в нашем вагоне ехали цыгане, целый табор. Со светлыми, как лен, волосами и голубыми глазами, я им очень нравилась, и они всё время пытались меня чем-то угостить.
- Протягивает тебе пряник, такой замусоленный, почти черными от грязи руками,а ты берешь!И я не знаю ,что делать:сказать тебе, что нельзя брать — неудобно перед этими людьми,отказом можно обидеть. Но и смотреть на то, как ты всё это тянешь в рот, - невыносимо!Папа в своё время изучал микробиологию,так что понять его тревогу и переживания можно.
Были ли у меня последствия от цыганских угощений в плане здоровья - не помню.
Через несколько дней мы, наконец, добрались до Острова. Там жил двоюродный брат папы дядя Оскар. Дядя Оскар, скорее всего, был музыкальным мастером. Вся его квартира была заполнена множеством гармошек, баянов, аккордеонов. Повсюду валялись всевозможные детали для их ремонта. Но больше всего мне понравился инструмент, похожий на маленькое пианино.
«Фисгармонь», - пояснил папа.
В фисгармонь я влюбилась так же, как в плюшевого медведя: с первого взгляда. Трогала клавиши, нажимала на педали, которые нагнетают воздух для создания звука, гладила резные боковины корпуса и просила родителей забрать инструмент с собой. А дядя Оскар говорил мне, улыбаясь: «Понравилась? Забирай!»
Родители меня убедили, что пока нам просто некуда везти инструмент. Жильё, как и работу, им ещё только предстояло найти.
В Пушкинских Горах нас встретил дед Пётр –отец папы, чтобы отвезти нас в деревню Кренёвку. В огромном белом овчинном тулупе он походил на Деда Мороза. Сходство со сказочным персонажем придавали и большие усы, которые он приглаживал время от времени. А глаза были добрые, смеющиеся.
Совсем не помню, сколько времени мы гостили в деревне и как переехали в Опочку. Единственное, что запомнилось о жизни в деревне – бочка с капустой, прикрытая сверху целыми капустными листьями. Они мне очень нравились на вкус: кислые-кислые! Скорее всего, мне, как северному ребёнку, катастрофически не хватало витамина C…
Мы еще заезжали в Старую Руссу, к двоюродной папиной сестре тете Пане. Остался в памяти дом -заснеженный, бревенчатый - и занавеси на дверях многочисленных комнат - с вышивкой и забавными бубенчиками по всей длине...
Продолжение http://www.proza.ru/2017/11/05/2340