Лежал тоскливо на помойке альбом старинный под дождем. Дождь промочил его до"корки", не смог лишь сажу смыть на нём. Кричал он, кажется, прохожим о горькой участи своей. Растоптан, грязен и низложен: хранитель душ и светлых дней.
Его неправильно хранили (если возможно так сказать), окурки об него гасили и детям позволяли рвать. Листал страницы злой ветрище и дождь хотел все фото смыть… Его увидел странный нищий и взял чтоб печь им растопить.
Ютились двое горемычных в подвале дома, в двух шагах. Два друга верных закадычных-познавших голод, боль и страх. Судьба была, как баба злая, мотала вдоль и поперёк,
то подводила к "двери Рая", то в "ад -лопатить уголек".
Один бродяга здоровенный, (что список послужной имел) в той жизни давней
был военный, да вот, остался не у дел...Он был одним из тех изгоев, плененных в той, чужой Чечне, увы, в разряде не героев: он был никем родной стране.
Его давно уже не ждали: пропал в бою и нет вестей...(лишь генералов награждали регалиями всех "мастей").Ему помог счастливый случай,
вернее, добрый человек. Возможно всё же он везучий,- (хватило горести на век).
И вот Геннадий на свободе. До Мурома -"рукой подать".—Как показаться при народе?Что скажет дочь? Старушка мать? Он о жене уже не помнил. Ну, не сложилось, не срослось...Но долг отцовский свой исполнил (жаль, что общаться не пришлось).
Как сердце бьётся сильно, гулко....Но, что такое, чёрт возьми! Уж нет в помине переулка
и дом снесен с "лица Земли". Упал без чувств. Когда очнулся, услышал голос над собой: "Да, нет...Смотри. Он не"загнулся"! Да дышит он! Живой, живой!"
Его бродяги тормошили: "Ну что, очухался?! Вставай! Тебя как будто бы побили...Петруха, водки наливай!" Потом узнал Геннадий новость, что мама умерла давно....И "понеслась житуха в пропасть", -совсем как с ужасом кино.
Решил тогда, я спрячу тайну, и душу, -в сердца сундучок. Обет ничем я не нарушу. Про всё что было, то молчок! Его товарищ по несчастью имел приятный внешний вид. Когда-то наделен был властью и вёл себя как сибарит.
Но был при том совсем не жадным: делил по честному еду, брезглив был к духам всяким смрадным,
не признавая ерунду. Знал марки вин и винный статус, не раз с издевкой говорил:-
Как много в жизни есть чудачеств, и мало тех, кто их простил.
Про женщин, он всегда с усмешкой и со злорадством говорил: "Потомки Евы-несчастливы. Не дал Господь им Высших Сил!" И будучи в хмельном угаре, тоскливо, страстно произнес:" Ведь создал Бог твари по паре...Не думая о море слёз.
Ну как прожить всю жизнь счастливо в объятьях женщины одной?! Не видя стройных тел красивых, не зная участи иной...." Итог таких мировозрений был очевиден (так сказать)...Он проклят был без сожаленья, с рефреном давним-
"мать, мать, мать"....
И бизнес был всерьёз "похерен"....Активы- в пыль, и деньги- в ноль!
Так был судьбою он проверен- на Правду Жизни, жизни соль. А был он княжеского рода: потомок самого (Ахмет )Мурзы. Не сжалилась над ним Природа, хоть много
"утекло воды".
Судьба не знает послаблений,
и ей в итоге всё равно: имеешь связь ты поколений, иль род забыл ты свой давно. Он сам не помнил как скатился с былых высот на жизни дно, когда к спиртному пристрастился, (пропил квартиру заодно).
Осталась лишь одна машина-
"отрыжка" роскоши былой...Без фар, зеркал и без резины,
(короче-"форменный отстой"!)
Её два раза поджигали:
(тогда он за ночь поседел), бензином щедро поливали (случайно, чудом уцелел). И в страшном сне не мог предвидеть, что с ним "подружится" беда, себя он начал ненавидеть
за сумасшедшие года.
Как много он тогда не понял, -считал, что деньги-это власть! В друзьях ходил воров в "законе" и наслаждался жизнью всласть. Всё пронеслось азартным дрифтом, и вот невиданный финал : больным и наголо обритым его, навряд ли б кто узнал.
В подвале старенького дома нашли бродяги свой приют. Соорудили печку с лома: создали маленький уют. Чтоб было
хоть чуть-чуть теплее, с помойки вещи принесли, везде тряпьем заткнули щели и спать уставшие легли.
Лежал альбом на старом стуле, и счастлив был, что не один. Друзья в тепло его вернули, чтоб набирался прежних сил. Луна протягивала струны своей сердечной доброты и освещала мрак подвала с недостижимой высоты.
И снился сон Петрухе ночью, что он плывет на корабле. И что никак пристать не может его корабль к чужой Земле. А с той Земли, такой желанной, призывно машет его дочь, а
он стоит с кровавой раной не в силах сам себе помочь.
А там подсолнухи под солнцем и гибкий ивовый плетень. И белый дом с резным оконцем и белых хризантем кипень. Усилье сделал и рванулся. Хотел поплыть он сам к Земле. И неожиданно проснулся...И ужаснулся: -Где он?! Где?!
И слёзы горькие катились, и кашель злой его душил, и мысли в сердце его бились: —Ну как же смыть всю грязь с души?! И тягостно часы тянулись до самой утренней зари. Соседи
наверху проснулись, о чём-то стали говорить.
-Но что-то долго спит Геннадий (так непохоже на него)...Вставал он рано, завтрак "ладил", потом будил уж и его. А тут гляди-ка, разоспался, как у любимой на груди...Хотя бы поинтересовался, как у меня башка гудит.
А холод прямо-то собачий...Что для растопки он принес? Альбом?! Сейчас же "зафигачу". Так он же мокрый, как от слёз. Уже наверное, скоро восемь. Часы застыли, не идут...Идем сегодня к бабе Фросе-," повинный" отбывать свой труд.
Спасибо ей за щедрость сердца и доброту её души. Помог тулуп её согреться! И просто чудо-беляши! Он подошел и тронул друга: "Вставай! Ну, хватит уже спать!" И содрогнУлся от испуга. И начал горестно кричать:
"Да
как ты мог меня оставить?Ведь ты мне был совсем как брат! Кого в молитвах буду славить? Кто будет мне ещё так рад?!" И остывающее тело тулупом стал он накрывать. В ушах так странно зашумело...Он вспомнил, как болела мать.
Как много приложил усилий, чтоб победить ее недуг. Как собирал врачей консилиум, как сам страдал от её мук. Она" сгорела" за полгода. И в тот, её последний день, вот также плакала Природа и на лицо ложилась тень.
Шепнула мама: "Бога ради! И ради светлых, лучших дней....Ты схорони меня в ограде покойной матери моей. Ещё тебя я заклинаю: ты разыщи родную дочь....Развод я твой
не принимаю! И ей не в силах я помочь. И если ты решишь однажды больным и нищим помогать, -тебе воздастся Богом дважды, я говорю тебе, как мать.
В моей шкатулке, той червленной, где нитка жемчуга лежит...Герб наш старинный с веткой клена....Пусть он тебя от бед хранит" .Сказала это и вздохнула. И потянулась телом вся. Душа как птица упорхнула, ввысь, за пределы бытия.
А он забыв её советы, как будто дьяволом ведОм,
"мотался" год по белу свету, не вспоминая отчий дом. В своем немом оцепенении Петруха долго просидел. От горя и от потрясения, казалось, сердцем онемел.
Продолжение следует. P.S. Все персонажи являются вымышленными,и любое совпадение с реально живущими или жившими людьми случайно.