Утренний кофе с коньяком обжёг гортань, и доктор Громов от неожиданности содрогнулся всем телом – по жилам пробежал огонь. Утро каждого понедельника неизменно начиналось с глотка этого бодрящего напитка. Аромат зёрен, визг кофемолки и предвкушение сладкой горечи должны были создать запас хорошего настроения до конца дня.
Но сегодня Громов не позволил себе расслабиться в удобном кресле. Его взгляд задумчиво исследовал дно фарфоровой чашки. Жаль, что он ничего не смыслит в гадании на кофейной гуще. Интересно, что сулит красивая коричневая клякса? Проверку Санэпиднадзора? Буйных пациентов?
Доктор Громов не ожидал от понедельников ничего хорошего. Впрочем, нынешний понедельник был приятным исключением. Новый пациент, которого санитары скрутили вчера вечером прямо в больничном саду, возбуждал профессиональное любопытство даже у такого маститого психиатра, как Громов.
Откуда он взялся, этот худощавый белобрысый парень в немодных рваных джинсах и спортивной футболке? Удивительно, как он не замёрз в такой лютый холод без верхней одежды. Октябрь выдался на редкость дождливым, а вчера под вечер выпал первый снег. Но парень, казалось, не замечал непогоды. В его лице не было ничего примечательного, разве что спокойные, огромные, как у ребёнка, глаза. Именно умный, трезвый и доброжелательный взгляд отличал нового пациента от прочих обитателей больницы. По виду парень казался психически здоровым, но то, что он говорил, было за гранью разумного.
В дверь постучали. Вошёл санитар.
- Анатолий Сергеевич, у вчерашнего пациента нет при себе никаких документов.
- Как – нет? – удивился Громов. – Совсем нет?
- Совсем. Говорит, что паспорт и водительское удостоверение оставил в будущем.
- Очень неосмотрительно с его стороны, - невозмутимо заметил доктор. – И как теперь прикажете оформлять этого господина?
- Он назвался Алексеем Светловым. Кстати, главврач уже отправил его фотографию в полицию. Возможно, кто-то из родственников вскоре его опознает.
- Нисколько не сомневаюсь. Но вот что меня интересует. Скажите, Андрей Владимирович, вчера ворота в больничный сад были надёжно заперты? Мог ли кто-либо проникнуть с улицы?
- Обижаете, Анатолий Сергеевич!
- Тогда как этот человек проник на территорию больницы? Он ведь не мог появиться из ниоткуда.
- Гости из будущего – не моя специализация, - буркнул санитар.
- Приведите его в кабинет. Немедленно.
Санитар исчез.
Пришелец из будущего. Громов ухмыльнулся. Диагноз понятен, но всё-таки стоит проверить. Вдруг это не псих, а журналист какой-нибудь бульварной газетёнки или шутник-блогер? Громов был профессионалом в своём деле. По складу мышления, поведению и речи он мог достаточно точно определить профессию человека, его социальный статус и даже склонность к тем или иным порокам. К патологической жестокости. К тщеславию и лжи. Однако вчерашний пациент вызывал у доктора сплошное недоумение. Чутьё подсказывало ему, что парень не умеет врать и пытается говорить от чистого сердца. Но в таком случае придётся признать возможность путешествия из будущего в прошлое, а это уже грозит крушением авторитета в научном мире и бесславным завершением медицинской карьеры.
Громов поставил пустую чашку на журнальный столик.
Должно быть, он слишком устал вчера, если позволил себе усомниться в собственной компетенции.
В коридоре послышались шаги. Санитар втолкнул в кабинет молодого парня, на котором уже красовался голубой больничный халат. Громов взглядом пригласил пациента сесть в кресло напротив.
Пока пациент осваивался в глубоком кресле, доктор получил возможность ещё раз оглядеть пленника с головы до ног. Но чем дольше Громов глядел на него, тем сильнее нарастала в нём внутренняя тревога. Намётанный глаз заслуженного врача отметил в молодом человеке открытый и честный взгляд и достоинство, с которым тот был вынужден отвечать на тычки и ухмылки санитара.
- Вы свободны, Андрей Владимирович. Добрый день, господин ... простите, как вас? Светлов! Мне сообщили, что вы желаете меня видеть. Я тоже рад продолжить нашу занимательную беседу. Итак, вчера вы изволили уведомить меня о том, что вы – пришелец из будущего, и что лет этак через сто в стенах нынешнего приюта для душевнобольных будет располагаться институт телепортации и путешествий во времени.
Молодой человек уверенно кивнул головой.
- Надо признаться, я озадачен. Настолько, что даже забыл поинтересоваться, из какой эпохи вы к нам пожаловали.
- Я родился в 2100 году. Сейчас мне двадцать семь.
- Подумать только! Впереди – целое столетие! Славное время гениальных научных открытий и невиданного прогресса. Робототехника. Космос. Наномедицина. Добро пожаловать в наш суетный и отсталый век!
Гость из будущего беспокойно заёрзал в кресле.
- Должно быть, из грядущей эпохи вы смотрите на нас с немалой долей иронии и удивлением. Мы кажемся вам полудикими существами с наивным мышлением, варварскими обычаями и примитивными орудиями труда. Хотя, возможно, я неправ. В наше время ещё можно встретить уникальных людей – художников, поэтов, артистов. Да-да, я уверен в том, что, вернувшись обратно, вы определите начало двадцать первого века как уникальный историко-культурный феномен.
Доктор Громов откинулся на спинку кресла. Нужно было перевести дыхание и вновь собраться с мыслями.
Молодой человек уныло смотрел в пол. На его лице – тонком, почти прозрачном от нездоровой худобы – застыла гримаса душевной боли и разочарования.
- Вы не верите ни единому моему слову, - наконец произнёс он. – Но я не лжец! Почему мне никто не верит?
- Я вам верю, - вкрадчиво заметил Громов. – То, что вы рассказали о путешествии во времени, не так уж невероятно. Лично я не отрицаю такой возможности в будущем. В наше время, если хотите знать, люди верят всему – в пришествие Христа и антихриста, в переселение душ, в реставрацию монархии, и заметьте: никому это не кажется странным. Вы же провозгласили себя не Богом, не дьяволом, не реинкарнацией папы Римского, а всего лишь гостем из будущего. Мне пока, правда, не очень понятно, для чего вы перенеслись в прошлое. Вы – учёный? Турист во времени?
- Нет. Я – беглец. Дезертир.
- Вот как! - Громов изумлённо вскинул брови. – От кого же вы изволили бежать из светлого будущего в наш грубый век?
- От самого себя. В своей эпохе я потерял главное – смысл собственной жизни.
- Прекрасно, мой друг! – Громов с наслаждением расслабился в кресле. – Признаться, никак не ожидал, что в далёком будущем кто-то будет философствовать о смысле бытия. Хотя всё возможно… Но убежать от самого себя… Нет! Бегство в другую эпоху не решит ваших личных проблем. Перемена мест лишь на время способна отвлечь от неприятностей, но это – иллюзия счастья и новой жизни. Когда вы вернётесь назад, в будущее…
- Я не желаю возвращаться! – в глазах молодого человека полыхнул гнев. – Я останусь тут. Навсегда. Я готов учиться и работать, чтобы стать полезным обществу. Не смотрите на меня как на сумасшедшего! Я нормальный здоровый человек, и вы не посмеете держать меня здесь насильно!
- Перестаньте кричать. Иначе санитару придётся вколоть вам успокоительное, - изрёк Громов.
Молодой человек как-то странно ссутулился; он вновь опустил глаза, и доктор увидал в них застывшие слёзы.
«Слабак», - устало подумал Громов.
- Расскажите, какое оно – будущее? – попросил он, нарушив неловкую тишину. – Вероятно, весь труд роботизирован, а люди – если и работают – то не больше нескольких часов в сутки. У них должна оставаться масса свободного времени. Чем они заняты в часы досуга? Посещают кинотеатры, рестораны? Путешествуют на Луну? Должно быть, на Марсе вовсю цветут яблони, а бездомным на улице раздают бесплатное мороженое.
Молодой человек, казалось, не расслышал иронии в голосе Громова и спокойно ответил:
- Да, всё так. Почти так. Люди работают по желанию. В основном это представители творческих профессий. Тем, кто не хочет работать, государство выплачивает пособие.
- Его хватает на жизнь? – усомнился Громов.
- Конечно. Цены в магазинах очень низкие, жильё предоставляется бесплатно. Затраты на путешествия в пределах Европы и Азии полностью покрываются государственной казной.
- Фантастика! А как там лечат тяжёлые заболевания? Шизофрению, рак, порок сердца?
- Мы почти ничего не знаем об этих болезнях. Ещё до рождения геном будущего человека очищается от наследственных заболеваний. Благодаря этому люди спокойно доживают до старости, а средняя продолжительность жизни составляет около ста двадцати лет.
- Как мило! – процедил сквозь зубы Громов. – Но ведь такие пороки, как наркомания, курение и пьянство неизбежно влекут за собой тяжёлые заболевания! А загрязнение воздуха и питьевых ресурсов? А радиация?
- Простите, я вас не понимаю.
- Да неужели? - усмехнулся Громов. Его голос стал жёстким и отрывистым. – Хотите сказать, что сто лет тому вперёд люди добровольно откажутся от наркотиков и алкоголя?! Что не будет испытаний атомного оружия? Что вместо грязных отходов на земле будут молочные реки и кисельные берега?
Доктор скрипнул зубами. Его не на шутку начал раздражать этот парень, задумчивый взгляд которого выдавал напряжённую работу ума: он тщетно пытался понять то, о чём его спрашивал Громов.
- Простите, я не понимаю вашего вопроса, - наконец выдавил из себя пациент. – Мне кажется, я чем-то рассердил вас. Всё дело в том, что многие понятия за сто лет безнадёжно устарели. Я много читал в книгах о том, о чём вы спросили, но мои понятия об этом слишком скудны, чтобы беседовать с вами на равных.
«Куда катится мир?» - мысленно спросил себя Громов, но вслух произнёс:
- Хорошо. Давайте поговорим о том, что вам понятно. Позвольте полюбопытствовать, у вас есть семья? Жена, дети?
- Да, я женат. Моя супруга – кандидат филологических наук, преподаёт русский как иностранный китайцам, которые в составе российской межпланетной экспедиции колонизируют Венеру. Дети… У меня прекрасные дети. Дочка и сын. Сам я работаю экскурсоводом в музее всемирной культуры. У меня интересная и очень востребованная специальность.
- Но если в вашем счастливом будущем всё было так прекрасно, то какого чёрта… Что вам понадобилось здесь, в двадцать первом веке? Мир теперь стоит на пороге третьей мировой войны. Повсюду болезни, нищета… Бросать жену, детей, любимую работу – чего ради?!
- Вам не понять…
- Да уж куда нам! Какая безответственность! Даже по нашим не шибко нравственным понятиям вы поступили скверно. Неужели вам – простите за дурное слово – обрыдло возвращаться после работы в уютную бесплатную квартиру к собственной семье и наслаждаться жизнью?!
- Я не уверен, что поступил правильно, но мне пришлось оставить близких, чтобы не потерять себя. Да, в моей жизни всё было прекрасно. Настолько прекрасно, что мне не за что было бороться. Поверьте - это ужасно, когда жизнь беззаботна, слишком ясна и проста. Это – смерть и ад для души, а я хочу жить - любить, страдать и честно заслужить своё счастье. Я много изучал историю и выбрал ваш несовершенный мир, потому что в нём всегда есть место подвигу. Я не боюсь трудностей – они закаляют характер. Помогите мне устроиться в вашем мире! – пациент с жаром схватил Громова за руку и умоляюще заглянул тому в глаза. – Поверьте мне. Я много чего умею и ради большого подвига готов на всё – идти в огонь и в воду, на войну, куда угодно… Человек без подвига – ничто. Помогите мне стать настоящим человеком. Пожалуйста!
Последние слова гость из будущего произнёс очень тихо.
Громов осторожно высвободил ладонь из рук пациента.
«Интересная клиническая картина вырисовывается», - отметил он про себя. В больнице для душевнобольных было множество пациентов, чей разум не выдержал жестокого и холодного равнодушия мира к человеческим судьбам. Эти несчастные были задавлены безработицей, нуждой, болезнями. Им так не хватало заботы близких, домашнего покоя и бытового уюта! Быть может, неравнодушие родных и забота государства помогли бы им сохранить рассудок. Громов прекрасно понимал горе этих людей. И вдруг – здрасьте пожалуйста! – является молодчик, готовый ринуться в огонь и в воду, на войну, навстречу опасности и смерти! Ему претит тихое семейное счастье и материальный достаток, он бесится с жиру и мечтает перевернуть вселенную. Но кому нужны его отвага и жажда самопожертвования? Каждый в этом мире сам за себя, а благородных мечтателей нужно вежливо изолировать от остального трезвомыслящего общества.
Громов с раздражением нажал кнопку вызова.
В кабинет вошёл санитар.
- Диагноз ясен. Устройте господина Светлова в шестой палате. А я пока подумаю, чем ему помочь.
Молодой человек, не глядя на Громова, послушно встал и, подгоняемый тычками, поплёлся за санитаром.
Через минуту в кабинет постучал главврач.
- Ну, как наш пришелец из будущего? Безнадёжен или есть надежда на выздоровление?
- Санитар сказал, вы посылали запрос в полицию?
- Сведений о пропавших людях за минувшие сутки не поступало. Скажите, он очень плох? Быть может, всё-таки стоит отвезти его в участок?
- Не стоит. Наш клиент, - уверенно кивнул Громов и неожиданно спросил: - Вы думали когда-нибудь о счастье?
- Разумеется. А к чему сей несвоевременный вопрос?
- Молодой человек отправился в нашу эпоху в поисках счастья. Оказывается, для полного душевного благополучия допустимо всё – бросить родину, дом, любимых людей и нестись сломя голову туда, где война, смерть, природные катаклизмы и духовное одичание человеческих масс. Зачем? Чтобы среди пошлости, жестокости и прочих душевных пороков испытать себя. Остаться человеком в грешном мире и совершать подвиги ради счастья обыкновенных людей - вот какие фантазии мучат господина Светлова. Странная философия у нашего нового друга, не находите?
- Будем лечить. Нельзя ставить крест даже на безнадёжных больных. Но об этом - после. Пожалуйста, сделайте мне чашечку кофе. Посидим на балконе. Покурим. Мы-то с вами не из прекрасного будущего. Отчего, в самом деле, не помечтать о счастье?