С художником Леонидом Жмыхоым судьба свела меня в трагический для него период окончательной моральной деградации. Пагубная страсть к алкоголю погубила большой талант. Хроника этого падения изложена мною в очерке «Леонид Жмыхов. Талант, погубленный алкоголем» в книге очерков о новосибирских художниках «Веление сердца, долг памяти».
Зазвал он меня как-то к себе в мастерскую.
Я не хотел идти, так как несколько раз бывал уже в его крайне запущенном обиталище, где он обретался после того, как при помощи ушлых чёрных риэлторов потерял квартиру. Всё, что могло заинтересовать небогатого коллекционера, уже было приобретено.
- Не пойду, Леонид Фёдорович! Грязь, неухоженность там у тебя. Заразу ещё подцеплю какую- нибудь. У меня ведь дети.
- Да я подмёл! Пойдём, Васильевич!- взмолился бедолага.- Пошурудишь по углам, авось купишь что… Жрать нечего!
- Жрать нечего!- ворчал я на него, поднимаясь на шестой этаж.- Скажи, похмелиться нечем.
- И это есть!- хмыкнул он, видимо повеселевший, что уговорил.
Пришли. Я привычно осмотрел углы. Нет ничего стоящего.
Но вдруг в углу у старенькой спиральной электроплитки заметил картонку, на которой стояла чугунная сковорода с оббитым краем. Засохшие остатки жареной картошки и грязная алюминиевая ложка завершали печальный натюрморт.
Вытащил я картонку, перевернул её. Старый эскиз заинтересовал меня.
- Это что, Лёня?
- Эскиз картины «Ленин и дети».
- Ты и вождя рисовал?
- А то! У меня вариантов двадцать этой темы было. Наверное, в каждом районе области есть мой Ильич. Заказов море было! Кормилец наш тогдашний! – он бережно протёр картонку грязной, промасленной тряпицей.- Купи! Уступлю за недорого.
- Как же ты кормильца продаёшь?
- Жизнь заставляет. Да и на что мне сегодня Ленин? Какая теперь от него польза?
- Жизнь тебя заставляет,- проворчал я, доставая деньги.- Погибаешь ты, Леонид.
- Скорее бы уж сдохнуть, Васильевич!