Она такая маленькая, как подросток, и совсем незаметно, что она уже бабушка. Об этом она сказала мне на заднем горячем сиденье большого автобуса, который мы едва дождались. Ей надо на Кузьму, а мне до Сундыря. До Большого Сундыря!
Я простоял в мерзлый осенний обед почти час на перекрестке в Москакасах: были Газели в Моргауши, прошел автобус на Питишево (где это?), потом на Анаткасы и даже на Васькино (привет, Васькино!). А на Большой (!) Сундырь рейса все нет и нет...
Откуда-то, как заблудший кот, появился мой друг Борис - он всегда неожиданно появляется и так же внезапно уходит. На 40-ой год нашего выпуска из школы, когда мы уже вышли из заказанной Пиццерии и шагали на Праздник села, он точно также быстро исчез - за минуту до ночного фейерверка, когда все сельчане тыкались в брызгах света как слепые, но родные котята. Он ушел и потом стало темно.
А тут он подошел и мне потеплело, как будто он меня от ветра укрыл - но он давно съежился от времени и работы на воздухе и теперь меньше меня.
...Наконец-то и мы поехали. Тут все кругом едут в Сундырь. А она едет в Озерки - это за Волгой, за Козьмодемьянском, там внучка заболела. У нее и здесь внучка есть, два годика всего, а с характером - без мобильника ни кашку, ни на горшок.
Борис двинул на машине по трассе дальше - он дожидался дочь. Это он успел мне рассказать на остановке. А еще сообщил, что умер Макарий, длинный и нескладный...
Макарий - он из другого времени, потому у него и имя такое.
Я видел его когда-то счастливым: каким-то образом он познал тогда, что я, еще пацан, лежу в больнице и пришел ко мне со своей девушкой-невестой. Наверное, они просто гуляли на Волге - а тут вот она, та самая больница, куда я вдруг внезапно попал. И он привел ее в кусты под стены больницы - молодой и счастливый, я смотрел на них из больничного окна... Обычно так смотрят на малышей в окно роддома, но они еще были неженаты, и это я смотрел на них как-то вот так сверху.
А они были там снаружи такие счастливые, как будто у них кто-то родился...
Последние годы Макарий сильно болел, а теперь он умер. Так сказал Борис: нет, не от болезни умер, от которой мучился полжизни - это сын его ножом... Как-то вот так, говорят, вышло у него потом боком.
И похоронили Макария не у нас в Сундыре, а на чужом кладбище, откуда родом его жена. Ну, неудобно как-то здесь перед людьми...