из сборника "Лихие 90-е на Универсале".
"Врага не поймаешь, коли не обманешь!"
русская народная пословица
В конце 90-х в группе помощников антикризисного управляющего я пришел на работу на завод «Универсал», сначала коммерческим директором, а потом заместителем управляющего по коммерческой деятельности. Предприятие было двойного назначения, выпускало гражданскую и военную продукцию. В нашей команде из 5 человек, четверо, включая меня и нашего управляющего, были полковниками запаса российских вооруженных сил, бывшими военпредами, то есть хорошо знали особенности работы предприятий военной промышленности. Положение на “Универсале» было печальное. Он был на грани банкротства. На счету не было ни рубля. Зарплату не выдавали уже 2 года, вместо нее рабочие получали об этом справки для предъявления билетным контролерам в городском пассажирском транспорте. Полагалось, что эти сердобольные люди проникнутся состраданием к нашим бедным рабочим и пройдут мимо, но к несчастью, свое право ехать без билета последним удавалось доказывать очень редко , да и то, с большими скандалами.
Предприятие тем не менее работало, как обычно. По утрам через проходную на работу шли рабочие и служащие, включались станки, точились какие-то детали. Тратились материалы и изнашивались инструменты, расходовались электричество, топливо (на предприятии была своя котельная) и вода. Например, одну только соль в отопительный сезон закупали тоннами - ее добавляли в воду системы отопления.
Только денег завод не зарабатывал. Вокруг предприятия появилось множество посредников, которые брали заказы от населения и размещали их среди своих на нем знакомых. Получив с заказчиков деньги, львиную долю брали себе, отдавая остальное исполнителям. Заказать и изготовить по сходной цене можно было все что угодно. От простых шампуров и складной жаровни для шашлыков, мебели из натурального дерева по собственному заказу (имелся столярный цех), до позолоченного унитаза*. Завод ведь в славное советское время разрабатывал и изготавливал унитазы для самолетов и сделать унитаз для особняков новоявленных миллионеров не было проблем. Можно было отпечатать книгу, или брошюру, на заводе была своя типография. Можно было покрасить или обновить днище автомобиля, на предприятии была своя пескоструйка. В общем сделать можно было очень многое. Помимо цехов работали и отделы заводоуправления: снабжения и сбыта, плановый и бухгалтерия, транспортный и служба охраны. Действовала своя АТС, где связисты дежурили круглосуточно, аппаратура связи требовала постоянного обслуживания, несмотря на то, что ночью телефонами на предприятии никто, не считая охраны, в случае какого-то происшествия, не пользовался. На заводе работало несколько тысяч человек и каждому их них ежедневно начислялась, но не выплачивалась, заработная плата. Долг предприятия рос не по дням, а по часам. За свет и воду, вывоз мусора и стоки*. Тот, кто не работал в управлении промышленного предприятия, даже представить не может, за что предприятию приходиться постоянно платить.
На территории комплекса работал свой магазин промышленных и продовольственных товаров. Не помню уже, торговал ли он при советской власти, но когда мы туда пришли, он был уже частным, а владела им, естественно, жена бывшего директора завода. Он видимо был человеком совестливым и не платя рабочим зарплату, разрешил в магазине продавать водку с утра, так чтобы те имели возможность сразу же в начале смены поднять себе настроение и не брали дурного в голову.
Завод был создан в 1942 году на самой далекой окраине города и работали тогда на нем в основном жители окрестных деревень - теперь уже городских районов. Устраивались целыми многочисленными семьями и многие друг друга знали.
Чтобы восстановить предприятие, для начала нужно было заработать денег, покрыть долги и получить прибыль. А для этого - найти заказы, убедив заказчиков в том, что они будут выполнены и обеспечить на деле их выполнение. В свою очередь для этого требовалось закупить материалы и комплектующие. Но как, если счета предприятия были заблокированы судебными приставами и любые поступавшие на них деньги, тут же списывались в счет погашения долгов?
Пришлось выкручиваться. А для начала мы первым делом закрыли магазин и перекрыли проходную. Охрана за многие годы стала на заводе своей. Многих ее сотрудников связывали родственные и дружеские связи с работниками завода. Несуны* выносили и вывозили все, что угодно. На этом и кормились «леваки». Ведь себестоимость выполняемых в личных интересах заказов для них была минимальная. Не нужно было платить за материалы, комплектующие, они сохранились на складах в огромном количестве с советских времен, за свет, тепло, воду. Фактически предприятие стало хорошей кормушкой для нечистоплотных людей.
Уволив всю прежнюю охрану, мы назначили на должность ее начальника Василия Павловича, молодого человека со стороны. Высокого роста, отслуживший в свое время в армии, и имевший к этому времени опыт работы в охранных частных структурах, он был рекомендован заместителем управляющего по режиму, полковником запаса из нашей команды. Заключили договор с частной охранной фирмой. В ней работали, как и во всех тогда аналогичных частных предприятиях, бывшие и действующие работники силовых структур. Служащим в армии офицерам и прапорщикам в те годы платили настолько маленькую зарплату, что многие из них, чтобы обеспечить своей семье сносное, не хуже других существование, вынуждены были подрабатывать на стороне. Меня в те годы особенно поражало, что зарплата подполковника, командира отдельного полка, например, у которого в подчинении было около 2000 офицеров и солдат и где в штате числилось более сотни единиц военной техники была раза в два-три ниже зарплаты водителя автобуса городского пассажирского транспорта, отвечающего за один свой автобус, не говоря уже о зарплате машиниста поезда метро, который , правда, отвечал за целый поезд и его пассажиров.
Многие офицеры, ходившие в смену на боевые дежурства в своих воинских частях в городе и области сутки через трое, договаривались со своими начальниками: платили им определенную сумму из дополнительной зарплаты и те, в случае необходимости, прикрывали своих подчиненных. Я, кстати, тоже еще в 91- 92 годах, через год после окончания академии вынужден был не только заниматься коммерцией, но и работать внештатным переводчиком в Центре переводов научно-технической литературы и документации, зарабатывая раз в 10 больше, своей офицерской зарплаты. Приходилось правда допоздна оставаться в своем служебном кабинете после работы.
Как коммерческому директору предприятия, для решения постоянно возникающих хозяйственных вопросов мне нужно было всегда иметь при себе наличными серьезную сумму денег. Особенно первые годы, когда все наши счета были заблокированы. Например, согласно законам города, каждое предприятие обязано было обеспечивать своими силами уборку снега вокруг своей территории на расстоянии пяти метров от забора. Невыполнение этого требования грозило нам большим штрафом. Решить этот вопрос проще и дешевле можно было договорившись с водителем небольшого колесного трактора. На них в это время в городе убирали улицы. Естественно, платить нужно было только наличными.
Приходилось расплачиваться и за многие материалы, комплектующие, проще, быстрее и дешевле которые можно было купить только за наличные. Жил я довольно далеко от предприятия, в часе пятнадцати езды на общественном транспорте. От служебной машины пришлось отказаться: во-первых, на метро добираться было даже быстрее, чем на ней, а во-вторых, для предприятия это были лишние расходы (бензин, быстрый износ машины, зарплата водителю и т.п.) Но возить домой и обратно с собой крупную сумму денег в общественном транспорте, учитывая тем более, что часто приходилось задерживаться на работе допоздна, было не разумно. Поэтому деньги я хранил в высоком сейфе у рабочего стола в своем кабинете в нескольких пачках, в зависимости от источника получения и назначения. При этом всегда на верхней банкноте каждой пачки записывал карандашом ее общую сумму.
И вот как-то в понедельник, открыв сейф, по привычке проверяя наличие денег, я обратил внимание, что пачки за выходные несколько похудели. Оказалось, что в некоторых из них купюры, на которых были записаны суммы, пропали. А в тех пачках, где эти банкноты сохранились, количество денег не соответствовало указанным суммам. Стало очевидно: кто–то залез ко мне в сейф и, действуя благоразумно, взял не сразу все деньги, а пока только небольшую их часть. При этом, очевидно, он от радости не стал рассматривать пачки и не обратил внимания на написанные на банкнотах входящие в каждую из них суммы. То есть, видимо в дальнейшем, считая, что я не пересчитываю свои средства и не догадаюсь о пропаже, рассчитывал пополнять свои запасы за мой счет неоднократно.
Мой кабинет располагался тогда напротив кассы предприятия. К тому времени мы уже стали выплачивать работникам предприятия зарплату и оборудовали помещение кассы обитой железом дверью и сигнализацией на вскрытие. Хотя и старались выдавать все завезенные деньги в один день, это не всегда получалось и приходилось оставлять их часть на ночь. Окон в помещении не было и в случае вскрытия двери на пульт сигнализации у дежурного в помещении охраны приходил соответствующий сигнал. Василий Павлович предлагал оборудовать сигнализацией и мой кабинет, но я тогда подумал, что это ни к чему. Таблички с указанием моей должности, привлекавшей внимание, на успевшей за многие годы обветшать двери, отсутствовала. Не было внутри ценных предметов и вещей, как это принято сейчас, когда кабинеты руководства на государственных, не говоря уже о частных, предприятиях оборудованы не только дорогостоящей мебелью, аппаратурой и бытовой техникой, но и дорогими картинами и безделушками. У меня там стояла только старая пошарпанная мебель советских времен, да висел над столом портрет вождя пролетариата, который я нашел в одном из помещений в пустующем производственном здании. Когда после развала СССР производство на предприятии резко сократилось, на заводе появилось много зданий со множеством заброшенных помещений.
Так что у меня в кабинете, как говорил в свое время Жванецкий, были лишь «карандаши, резинки и украсть нечего!».
О том, что в своей сейфе я храню крупные суммы денег, кроме меня и управляющего, никто не знал. И оборудование входной двери сигнализацией, как раз наоборот привлекло бы , на мой взгляд, внимание потенциальных воров. Восстанавливая предприятие, мы старались вести себя очень скромно, экономили на всем, в том числе и на обустройстве своих личных кабинетов. А меня на предприятии вообще считали жмотом: я давал разрешение на покупку товаров хозяйственного назначения, обеспечивающих повседневную жизнедеятельность завода и его сотрудников. И выпросить у меня можно было только самое необходимое.
Пригласив тотчас же к себе начальника охраны, я рассказал ему о происшествии. В сейф злоумышленник залез в субботу, или воскресение, а значит сделать это мог только кто-то из работников предприятия, которые находились на заводе в выходные. Таких было немного – это ходившие в смены работники котельной и связисты, круглосуточно дежурившие на АТС. Возможность проникновения на территорию посторонних лиц, мы исключили. Сделать это незамеченным было практически невозможно. Реорганизуя службу охраны, мы не только заменили всех его работников, как я уже говорил, на сотрудников частной охранной фирмы, действующих и находящихся в запасе офицеров, а и обновили по всему периметру ограждение, снабдили его видеонаблюдением и охранной сигнализацией. О проникновении постороннего через ограду тут же приходил сигнал на пульт управления службы охраны и на место происшествия немедленно отправлялись двое охранников. Кроме того, постороннему человеку найти в четырехэтажном здании заводоуправления именно мой кабинет было невозможно. Входная дверь ничем не отличалась от нескольких десятков дверей в соседние помещения. Так что очевидно вор был явно из своих и неплохо ориентировался внутри здания.
Выяснить, кто дежурил на заводе в выходные было несложно, но как определить кто из них конкретно совершил кражу? Попытка даже поговорить с сотрудниками дежурных служб могла бы вызвать у злоумышленника подозрение и он надолго мог бы затаиться.
О том, чтобы заявить о краже в органы милиции у нас даже мысли не возникло. К ним в те годы доверия не было никакого. Кроме того, мне пришлось бы долго объяснить происхождение и назначение наличных денег в сейфе, которые наверняка вызвали бы у милиционеров нездоровый интерес.
Помимо поисков вора нужно было подумать, как поступить с деньгами, где и как их хранить дальше. Любые очевидные мероприятия по усилению мер безопасности, такие как замена сейфа, установка сигнализации сразу же спугнули бы вора. Все это пришлось бы делать на виду у всех.
И тут вдруг Василий Павлович предложил не совсем обычный, но весьма заманчивый способ обезвредить преступника, больше подходящий для сюжета из приключенческого фильма.
В процессе работы ему постоянно приходилось общаться с сотрудниками местного отделения милиции, в том числе следователями, и с некоторыми из них он был в очень хороших отношениях. Кто –то по дружбе рассказал ему о применяемом милиционерами специальном средстве. Это был простой на вид очень мелкий порошок бледно-розового цвета, имевший очень коварную особенность. В случае попадания на одежду или руки, смыть его долгое время было невозможно, а его даже замытые следы при освещении в ультрафиолетовых лучах хорошо светились. Подумав, я решил использовать это чудо-средство в нашем случае и на следующий день у меня было 200 грамм этого порошка.
В качестве ловушки я изготовил куклу*: лезвием бритвы нарезал из рекламных журналов, которые тогда бесплатно везде распространялись, несколько пачек по 100 листов плотной бумаги по размеру точно совпадающих со 100 долларовыми купюрами. Завернув каждую пачку в оберточную серо-коричневую бумагу, я на каждой шариковой ручкой написал сумму, якобы находящихся там денег – 1000 $. Затем обильно со всех сторон пересыпая их все «волшебным» порошком, аккуратно сложил в одну стопку. Ее я снова посыпал со всех сторон порошком и тоже завернул в оберточную бумагу, перевязав получившийся солидный пакет крест накрест бечевкой (клейкая лента тогда еще не была так распространена, как сейчас). Сверху написал сумму якобы находящихся долларов - 14 000 $,
Деньги по тем временам были солидные. Но, как заставить похитителя поверить в «легенду»? Ведь, судя по всему, он уже влезал в мой сейф и, скорее всего, тщательно обыскивал его весь. Сейф был обычным советским - высотой больше метра и состоял из двух отделений – верхнего и нижнего. Каждый отсек открывался своим ключом. Оба отделения были набиты различными рабочими документами: в основном нашей и чужой рекламой, ценовыми листами, договорами и коммерческими предложениями. В верхнем части – текущие, а в нижнем – архивные. До этого деньги я хранил в верхнем отделении. Чтобы вызвать у злоумышленника интерес и не спугнуть его, на этот раз положил пакет в нижний отсек, причем на самое дно, под кипой всех архивных бумаг. Этим я хотел дать понять жулику, что я придаю этой пачке особое значение и стараюсь ее скрыть подальше от посторонних глаз даже в собственном сейфе. Разумеется оставлять пачки с настоящими купюрами я уже не стал. Воришка мог просто взять их сразу все. Неизвестно ведь насколько долго он собирался продолжать свою игру.
В пятницу, закрыв все замки, я оправился домой. Впереди было 4 дня отдыха - два выходных, понедельник , объявленный выходным и 8 марта. (тогда уже праздники совмещали с выходными, если между ними был один, или два рабочих дня).
Время пролетело незаметно и вот, войдя 9 марта утром в кабинет, подойдя к сейфу и находясь еще в расслабленном после праздников состоянии, я даже не сразу обратил внимание на едва заметные на паркете рядом розовые следы. И только открыв нижний отсек и засунув руку под кипу бумаг, обнаружил, что моего пакета на месте нет! Ловушка сработала!
Присмотревшись, можно было заметить, что розоватые отпечатки ботинок тянулись к входной двери кабинета, затем в коридор и к туалету. Я тут же вызвал начальника охраны и мы вместе проследили, что следы из туалета шли на лестницу, а оттуда к боковому выходу из здания (их было два в его противоположных концах). Дальше я сопровождать Василия Павловича не стал. А через некоторое время он сообщил мне о результат своих поисков. В том году в начале марта на улице еще лежал снег и розовые следы на нем были видно более отчетливо. Они обогнули заводоуправление и тянулись метров 50 по дороге, затем сворачивали и огибали стоящую у забора кирпичную трансформаторную подстанцию. За ней на снегу валялись остатки моей куклы – разорванный пакет и вскрытые пачки с разлетевшимися вокруг листами нарезки из рекламы. И все это было обильно пересыпано порошком. Можно было предположить, что злоумышленник, обнаружив в сейфе пакет с написанной на нем такой солидной суммой, не стал его открывать полностью сразу на месте, а только надорвал и, увидев завернутые в бумагу пачки с более мелкими суммами, обратил внимание на порошок. Он или не понял для чего он там находился, или, если и догадался, решил идти до конца. Возможно испачкав в нем руки и просыпав на куртку и ботинки, пытался смыть его следы в туалете, а сверток решил вскрыть в более укромном месте на открытом воздухе. Так это получилось, или иначе, но очевидно было одно - на обуви и верхней одежде злоумышленника должны были остаться следы порошка.
Вызвав к себе двоих сотрудников охраны, Василий Павлович сразу же отправился в котельную и обыскал все помещения, в которых размещались её работники. Но никаких следов похитителя обнаружить не удалось. Поскольку АТС подчинялась лично мне, на ее осмотр мы отправились вместе. Начальник связи очень болезненно реагировал, если к нему кто-то приходил что-то проверять, считая это проявлением недоверия. И я , чтобы его не обижать, сказал, что хочу осмотреть АТС, с целью ее дальнейшей замены на более современную. А для этого мне нужно лично тщательно проверить и оценить все помещения. Мы осмотрели все, а комнат было очень много, но следов порошка нигде не обнаружили.
Оставалось только одно и самое невероятное! Охрана?! И Василий Павлович направился туда.
Её сотрудники должны были с установленной периодичностью ночью и в конце рабочего дня совершать обход территории и всех зданий на предприятии, в том числе и заводоуправления, проверяя закрыты и обесточены ли кабинеты. Они обязаны были подходить к кассе, когда кассир закрывала, опечатывала и сдавала её дверь на сигнализацию. Так что сталкиваться с этими ребятами мне приходилось неоднократно. И поскольку большая часть из них были офицерами и прапорщиками, действующими, или в запасе, отношения у нас были самыми доброжелательными. Как правило, это были люди среднего возраста, лет от 30 до 40, но был и один молодой парень, лет 25, все звали его Николай. Среднего роста, сухопарый, судя по всему неженатый, среди остальных сотрудников охраны, обремененных семейными, или служебными проблемами и вынужденной подработкой в свободное время, он выделялся общительностью и веселым нравом. Почему-то чаще всех (на это мы обратили внимание к сожалению слишком поздно) появлялся возле кассы, когда ее вскрывали, или сдавали под охрану. Часто заходил в бухгалтерию, любил поболтать и пошутить с ее сотрудницами, несмотря на то, что некоторые из них были намного старше его по возрасту. Главный бухгалтер Марина Юрьевна (а наши кабинеты были рядом и я часто заходил к ней на чай) относилась к нему хорошо и как-то рассказала мне, что парень оказывается, по его словам, участник войны в Чечне, бывший сотрудник ОМОНа*, хорошо владеет боевыми искусствами, и мало того, постоянно, якобы, участвует в боях без правил за деньги, зарабатывая при этом солидные суммы - по несколько тысяч долларов за один раз. Любит отдыхать за границей, успел побывать в Таиланде, на Кипре и в Турции. Все это он рассказывал сотрудникам бухгалтерии, когда те не раз приглашали его к себе попить чайку. Часто заходил и ко мне, якобы интересуясь, когда я закончу, если мне приходилось надолго задерживаться на рабочем месте, так как охрана должна была после ухода всех сотрудников закрывать на замок входы в здание заводоуправления. Не раз рассказывал он мне о своих победах в боях без правил, в которых постоянно, якобы , принимал участие. Тогда я и внимания не обратил, что наши разговоры он ненавязчиво обычно подводил к деньгам.
Открыв один из шкафов, в которых сотрудники охраны хранили форменную одежду, Василий Павлович сразу же увидел внизу высокие черные ботинки со шнуровкой, (мы выдавали сотрудникам охраны свою форму), на которых явно были видны обильные розовые разводы порошка, которые владелец видимо тщетно пытался смыть. А повыше- зимняя теплая куртка с такими же следами. Одежда принадлежала Николаю!
Оказалось, что именно он дежурил на заводе накануне ночью.
Стало очевидно, что совершая ночные обходы территории наш «герой» в поисках поживы, потихоньку и не спеша, вскрывал помещения заводоуправления и находящиеся в них сейфы. При этом ему никто не мешал. Напарник, который должен был совершать вместе с ним обход, полностью доверял бывшему сотруднику ОМОНа, и был только рад, что тот проявляет инициативу и предлагает совершить обход один.
Начальник смены доложил, что Николай сменившись утром, сразу же уехал домой. Василий Павлович сообщил о происшествии руководителю охранной фирмы, по указанию которого были предприняты меры по поиску злоумышленника. Но того и след простыл! Он не был москвичом. По месту жительства (оказалось, снимал в городе частную квартиру) больше не появился. И, несмотря на все предпринятые меры, найти его так и не удалось.
Нужное отдать должное руководству охранной фирмы. Мне возвратили всю сумму пропавших денег, поверив на слово, так как о том, сколько было украдено, знал только я. Как сумел попасть на работу в охранную фирму Николай, кто дал ему рекомендации, какие он предоставил документы, устраиваясь туда, и кто был на самом деле, для нас так и осталось неизвестным. Судя по тому, что он довольно быстро сумел подобрать ключи от входной двери и двух отделений сейфа, у него были хорошие воровские навыки и скорее всего устраивался на работу он именно с определенной целью - улучшения своего благосостояния за счет нашего предприятия и его сотрудников. Об этом говорила и его тяга к знакомству и общению с сотрудницами бухгалтерии. Возможно, наше предприятие было не первым и не последним, где гастролировал в качестве охранника наш новоявленный Остап Бендер и он просто переехал в другой город, или район, продолжая гастроли.
Можно было только предположить какой материальный урон он мог нанести лично мне, если бы мы его вовремя не остановили. Я ведь отчитывался за каждый рубль находящихся в моем распоряжении наличных денег. И возмещать похищенное вынужден был бы из своего кармана, для чего мне понадобилось бы поработать не один месяц.
Находясь в составе дежурной смены службы охраны, он мог бы со временем, нанести и очень существенный материальный ущерб предприятию. Ведь вскрыв помещение кассы, сигнал об этом сам бы и получил в дежурке, предварительно отправив, скажем, своего напарника отдыхать. Сам бы и уточнять пошёл, что произошло... Скорее всего уже и тщательно готовил подобную операцию.
Оставалось благодарить судьбу, что нам удалось так быстро его обезвредить и отдать должное моей привычке всегда и везде считать деньги!
Недаром учит мудрая русская поговорка:
- Без счета и денег нет !
___________________
На фото из нета точно такой же сейф, о котором идёт речь в рассказе.
Примечания:
* - "Позолоченный унитаз"- на самом деле наше конструкторское бюро прорабатывало заказ новоявленного нувориша по изготовлению настоящего позолоченного унитаза для дачи (несколько штук) и мы даже получили аванс. Но нувориш видимо быстро "сгорел" на работе и пропал.
* - стоки – любое промышленное предприятие, в отличие от физических лиц, граждан, обязано платить не только за воду, но и за ее слив в канализацию, то есть за стоки.
* - «несун» — человек склонный к воровству, обычно работник предприятия, или начальник, совершающий на месте работы кражи сырья, продукции, средств производства и др. материальных ценностей, находящихся на предприятии и ему принадлежащих (выносящий с места работы материальные ценности предприятия).
* - кукла - нарезанная бумага в виде пачки денег (словарь криминального сленга), фальшивая пачка денег при обмане.
* - ОМОН - Отряд милиции особого назначения