ПРЕДЫДУЩЕЕ http://proza.ru/2017/10/09/1686
Какой там отдых, какой обед? Марина сидела в своей комнате, безотрывно глядя в окно, за которым нарядный высокий клён отряхивал с себя разноцветные листья, готовясь встретить зиму - нагим и прекрасным.
- А на Чукотке ничего подобного не было…
Ей вспомнились карликовые ивы и березки, жавшиеся как можно ближе к земле. Потому что, именно так можно выжить в тех суровых условиях. А этого вальяжного красавца пурга повалила бы в первый же день своего беснования.
И в человеческой жизни правят те же законы. Незаметному и гибкому легче уцелеть, достичь благополучия. Но что делать? Не может Марина стать незаметной. И не может низко пригибаться к земле. Характер не такой. Может быть, именно из-за этого жизнь её не складывается. В большое дерево молния бьёт чаще…
Вот и теперь. Ударило так, что еле на ногах устояла – в прямом смысле. Да и в переносном – не лучше. Что толку, что не забыл, что любит? Не свободен её Алексеев. Да ещё как, несвободен. Была бы здорова жена - ещё, куда ни шло. Может, и взяла бы грех на душу. Но тут… Уйди он сейчас – и погибнуть может женщина, у которой жизнь и так сына единственного отняла. Не пойдёт на такое Марина – никогда.
В общем, бежать отсюда надо – и, как можно, скорее, пока дров не наломали. Оба… Но раньше понедельника-вторника расчёта не будет. Значит, надо продержаться несколько дней. Ничего, продержимся. Главное, на глаза друг другу не попадаться.
**********
Наскоро побросав в дорожную сумку минимум вещей – ведь к понедельнику придётся вернуться, женщина тихо вышла из комнаты. Мягкая ковровая дорожка заглушала шаги. В холле первого этажа никого не оказалось. Похоже, прислуга отметила приезд хозяина чем-то, винно-спиртовым - и теперь пребывала в послеобеденной дрёме. Приоткрыв дверь и убедившись, что от домика обслуги до входной калитки дорога открыта - вышла на свежий прохладный воздух.
Теперь нужно было дойти до автостоянки возле КПП и сесть в автомобиль, то ли подаренный, то ли одолженный, на время командировки в кооператив, Силуаном. Вообще-то, можно было оставлять машину на территории особняка. Но стоянка на въезде в кооператив казалась гораздо предпочтительнее.
«По крайней мере, будет повод пройти метров четыреста пешком», – сказала она управляющему, когда тот предложил оставлять машину в гараже для обслуги. На самом деле, была причина, в которой она боялась признаться даже самой себе. Недостаточное владение техникой маневрирования заставляло опасаться гаража, в ограниченном пространстве которого всегда находилось две - три машины. Того и гляди – заденешь. А на полупустой просторной стоянке такое вряд ли произойдёт.
Но не успела она пройти и половину пути, как сзади послышалось мягкое шуршание шин. Новенький чёрный Мерседес остановился рядом.
- Позвольте вас подвести? – Алексеев вышел из машины и широким жестом раскрыл переднюю дверцу салона.
- Спасибо. У меня своя… на стоянке... – лицо Марины залила краска. Больше всего на свете ей хотелось оказаться рядом с этим человеком.
- Отказ не принимается, - генерал улыбался, но глаза его смотрели серьёзно. - Нам ведь надо поговорить. Не так ли?
Марина молча села в машину и прикрыла глаза, стараясь придти в себя. Это казалось невероятным. Она – рядом с Алексеевым, без посторонних и свидетелей. Впервые в жизни!
- Не надо так волноваться. Теперь это будет гораздо чаще. – Он усмехнулся чему-то и коснулся её руки.
Она отдёрнула руку. Движение вышло неожиданно резким.
- Я имела в виду, что вы за рулём, - пояснила торопливо, чтобы не подумал, будто ей неприятно это прикосновение. На самом деле, боялась, что не совладает с собой, повиснет на его шее… И тогда они никуда не смогут поехать… Но Алексеев понял все.
- Да, надо ехать… - Машина мягко тронулась.
*********
Они сидели рядом – и молчали, окутанные облаком всепоглощающей нежности, которая не может быть выражена словами. Но, когда посёлок скрылся за поворотом, и по краям дороги замелькали высокие берёзы, Алексеев смог прервать чары.
- Ну, как дела?
Марина вздрогнула, словно внезапно разбуженная.
- Дела? Какие дела?
- Ну, вообще… Например, как оказалась у меня?
- В смысле, делала гарнизонную квартиру? А разве… - Она хотела спросить, не по его ли наущению Силуан принял её на работу в свою контору? Но передумала. Чтобы командир дивизии или кто он там сейчас, был одним из Этих?
- Я отвечу на все вопросы. Но прежде хотелось бы узнать - почему вы теперь Петров?
Алексеев молчал какое-то время, внимательно вглядываясь, в мчащуюся навстречу ленту разделительной полосы.
- Для начала предлагаю быть на ты». Я давно уже не комдив, а ты не жена моего подчинённого. Или это намёк на нашу разницу в возрасте? - он покосился на Марину - и сердце его сжалось. Такая красивая и молодая... Что он знает о её теперешней жизни?
- Кстати, а почему ты – Марина? Я ведь из-за этого не смог найти тебя. Ведь искал Наталью Быстрову.
- Вопросом на вопрос не отвечают. Вначале хочется узнать, каким образом Алексеев стал Петровым?
- Ну что ж...- генерал пошевелил плечами, словно сбрасывая с них груз, - все равно, это пришлось бы объяснять. Ты – жена военного и должна иметь представление о секретности. То, что я тебе скажу – должно остаться строго между нами. Понимаешь?
- Конечно. Не маленькая. – Марине стало не по себе. А вдруг, это тайна, имеющая отношение к Этим? Она даже втянула носом воздух, пытаясь уловить в нём запах горелого дерева, как у Силуана или управляющего. Но в салоне приятно пахло кожей и качественным мужским одеколоном. Это немного успокоило. – И что же это за страшная тайна, о которой надо молчать?
- Ничего страшного. Это связано с моей работой. Дело в том, что я уже несколько лет работаю в Росс.вооружении. Советником. И, сама понимаешь, на такой должности лучше, если о тебе знает, как можно меньше людей.
- А генерала Алексеева знали многие… - подхватила Марина.
- Именно поэтому, я стал Петровым. Кстати, забудь про генерала. Сейчас я Игорь Михайлович Петров. Предприниматель. Для тебя – просто, Игорь.
- Поняла… Игорь… - произнесла Марина с запинкой.
- А теперь рассказывай про Наташу, ставшую Мариной…
- Да что рассказывать. Захотела – и поменяла имя… После смерти мужа.
Она замолчала, не желая рассказывать, как умер Александр, и почему ей захотелось уничтожить все, напоминавшее о жизни с ним. Тогда она и фамилию свою хотела поменять, но сестра отговорила:
- У тебя дочь по свидетельству о рождении - Бодрова. Все документы её на эту фамилию. Отец ей ничего плохого не сделал. Себе изменишь фамилию – и получится, будто она тебе не родная. Не дело это…
- А что, разве Александр умер? Давно? – голос Игоря звучал совсем не печально. И она поняла, почему…
- Два года назад… Несчастный случай – предварила она следующий вопрос. - И, прошу, больше ничего не спрашивать.
- Как хочешь… Понимаю, такое трудно вспоминать. Он тебя любил. Помню, как ревновал на Новый год.
- А вы… ты за меня заступился.
- Я тогда нагло признался в любви. Спиртное, наверное, в голову ударило. При муже. Потом переживал, что тебе от него достанется.
- Не досталось, - грустно улыбнулась Марина.- Александр ничего не понял.
- А ты? Ты поняла?
- Не осмеливалась поверить… Но очень хотелось, чтобы это было так.
- Значит, я тебе нравился?
- А разве ты этого не чувствовал, когда возил меня по тундре?
- Чувствовал. Но боялся поверить…
Теперь, словно плотина прорвалась. Они говорили о том, чего не могли сказать друг другу семнадцать лет назад. Оказалось, что оба помнят каждую минуту, проведённую рядом. Это был диалог двух любящих сердец, которые бьются в унисон с самой первой встречи, и перед чувствами которых пасует даже всесильное время.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ http://www.proza.ru/2017/12/15/1045