(И другие официальные лица)
Рейпо - это такой психологический термин, в переводе на русский звучит как «динамо». Всякий, кто когда-либо был молод, проходил это самое «динамо» на себе. Ну, помните, помните конечно. Кокетничает призывно, а как до дела дойдет – смоется, только её и видели. Или его.
Бывает женское рейпо, бывает и мужское. Четырех степеней тяжести. От бесконтактного до контактного, глубинно контактного и даже окончательно контактного. Чем дальше, тем тяжелее.
Внутри этой штуковины лежат комплексы, а снаружи желание получить психологическую выгоду и нанести моральную травму сопернику. Как бы там ни было, у психологов считается отклонением от нормы, то есть натурально считается всамделишным заболеванием. У психологов.
У девиц кокетливого возраста заболеванием не считается, считается мерилом привлекательности. Ведут счет своим победам, совершенно не догадываясь, что слегка приболели на голову.
С другой стороны, если за каждую кокетливую улыбку нести ответственность по закону психологов, мебели не напасешься. «Если каждому давать, то сломается кровать» – есть такая народная мудрость.
Так что психологов тоже здоровыми людьми не назовешь. Их послушать, так совсем что ли не улыбаться? Ну ладно. Положим, что и те правы и эти, рассмотрим пример из жизни.
Оля Сидорова с седьмого этажа когда-то была законопослушной девочкой и большой скромницей. Нескромность беспощадно каралась родителями. Пионерка, потом комсомолка, расцвела с годами и плавно перешла в категорию тургеневских девушек. То есть перестала понимать, кто она такая.
Тургенев и сам-то не понимал, кто такие его девушки, и народу не пояснил. То ли совсем женщин не понимал, то ли ненавидел, то ли еще что, просто напустил туману погуще и оставил вопрос открытым.
Оленька Сидорова в этом тумане и блуждала. В неопределенности. И то хорошо. Любовных писем писать не надо, как Татьяне Лариной, в разгильдяев не обязательно влюбляться, как Наташе Ростовой, да и под поезд не требуется бросаться, как Анне Карениной.
И вообще, женские образы не имели для школьницы никакой привлекательности, ей Печорин больше нравился. Знаток человеческих душ. Безынициативная девица предпочитала не действовать, а наблюдать и анализировать происходящее. Ей так больше нравилось. И преуспела в анализе довольно прилично. Для школьницы.
То есть точно знала, в кого влюблен кумир восьмиклассниц Вова Воронцов. Она его еще в седьмом изучила, когда сама в него была влюблена, а Вова еще не мог определиться. Предпочитал девиц по очереди. Оля точно высчитала период предпочтений. Тринадцать дней. На тринадцатый точно предпочтет её, далее в начало таблицы, опять тринадцать дней ждать.
Было смешно спустя годы узнать от самого кумира, что в седьмом ему нравилась одна только скромница Геля, а теории оказались в корне не верны.
Сама Оля Сидорова выросла в весьма привлекательную девицу, пользовавшуюся успехом у мужчин разных возрастов, от дедушек до младших школьников. Влюблялась смертельно. Но молча. Кроме объекта любви не обращала внимания ни на кого. Другие ей только мешали. Такая однолюбка. В засаде с ружьем.
А поскольку влюблялась безнадежно, то от скуки развлекалась местью неверным мужьям. Из женской солидарности. До замужества выполнила и перевыполнила план по мести. Ей казалось, что, если все девицы будут себя вести так же, то спокойная семейная жизнь в будущем ей обеспечена, стопроцентная гарантия от измен.
Женатики слетались на Олю как мухи на мёд, та доводила их до температуры поверхности Солнца и испарялась навсегда, оставив на память очаровательную улыбку. А что вы хотите от честной тургеневской девушки, ненавидевшей мужскую подлость? Женился? Люби жену и не рыпайся с молодыми девицами целоваться.
Так рассуждала Оля. Целоваться ей нравилось, но не более того. Выполнила план по мести и вышла замуж. Родила двоих детей и жила себе припеваючи, на дух не воспринимая культуру адюльтера. То есть, мало что понимала в окружающей действительности.
В этом смысле собачники гораздо больше понимают. У них вообще все проще некуда. Однажды местные собачники у подъезда обсуждали проблему течки их сук. Суки у них как-то одновременно потекли.
Подошел Петрович с восьмого этажа со своей бульдожихой Надей, примкнул к разговору, потом Таня с пятого со спаниелихой Джоан подошла и пожаловалась на свою подопечную. Петрович среагировал мгновенно:
- И твоя тоже? Ну тогда пошли ко мне, чайку попьем, обсудим.
- Нет, Петрович, сегодня не могу, - отмахнулась от соседа Татьяна, - у меня менструация.
Наивная Ольга вытаращила глаза. Ничего себе, как всё просто! Какая ясность мысли и беззастенчивая прямота у собачников. Так вот, что означает у людей «попить чайку»?
Однажды муж уехал в командировку, а у сковородки ручка отвалилась. Муж дружил с Петровичем, и по техническим вопросам обращался к рукастому соседу. Пришлось самой подняться к Петровичу.
Оля собиралась ехать в гости, до выхода оставался час, решила, что успеет с починкой любимой сковородки. Сосед справился довольно быстро и предложил попить чайку. Время есть, да и отказать как-то невежливо.
Петрович разлил чай в чашки на журнальном столике и открыл коробку конфет. Оля пила чай и о чем-то из вежливости верещала, сосед странно молчал, в её сторону не смотрел. Уставился куда-то мимо и молчал. Что за ерунда такая? Оля окончательно выдохлась с разговором в пустоту и начала анализировать происходящее.
Куда смотрит Петрович? Продлив линию взгляда соседа, уперлась в темный экран выключенного телевизора, отражавший предметы в комнате. Ах ты зараза! Так ты всё это время разглядывал меня через экран? Знакомые трюки. В шестом классе проходили. В двенадцать лет. Детский лепет на лужайке. Ну, держись, сейчас я тебе устрою веселую жизнь!
Ольга вонзила взгляд прямо в глаза Петровичу на экране. Взгляды встретились. Разоблаченный наблюдатель мгновенно вскочил с кресла и включил телевизор. Засунул кассету в видеомагнитофон. Порнуха. Кто бы сомневался. Растешь, поганец! Тебе уже шестнадцать. На вшивость проверяешь. Продолжаешь наступление. А совесть у тебя есть, жену друга охмурять?
Оля посмотрела на часы – времени еще достаточно. Ладно, посмотрим кто кого.
Петрович менял одну кассету за другой, предлагая вниманию искушаемой немыслимые конструкции тел, и напряженно наблюдал за её реакцией. Искушаемая смотрела и скучала, искуситель менял кассеты.
Наконец, нашлась кассета, которую Оля одобрила вслух и от души. Невероятно жирная пара мелко тряслась студнем на экране. Вот это впечатляло по-настоящему! Магически возбуждающее действо.
Петрович выключил телевизор, так и не произнеся ни слова. Оля тоже специально замолчала и наблюдала за соседом, не отводя глаз, зря что ли в шестом классе в гляделки всех обыгрывала? Еще не было такого человека, который смог бы её переглядеть. С максимально наивным личиком истязала соперника.
Петрович явно страдал, изображая идиотскую бестрепетность и неприступность. Оля наслаждалась, затягивая паузу до невыносимости. Доведя напряжение до максимума, отдала команду:
- Целуй.
Петрович лживо округлил глаза, обозначив сопротивление. Оля не унималась.
- Целуй, целуй.
Сосед как бы нехотя придвинулся к соседке. Целовался очень даже очень, Оля втянулась в процесс, ёжась от удовольствия. Петрович нежно поцарапывал ей спину. Понравилось. Даже совсем о мести забывать стала.
И тут Петрович отпрянул от неё с воплем:
- Нет!
- Какое такое нет? Начал - продолжай.
- Нет!
- Это еще почему?
- Ты не представила как это будет!
Оля заморгала, совершенно не понимая, зачем что-то там представлять, когда это и есть самое интересное? Как будет?
Несомненно, завзятый бабник Петрович больше понимал, что к чему, но его бегство не входило в планы мстительницы.
- Раздевайся, - скомандовала соседка тоном, не терпящим возражений.
Переждав нервное колыхание души соседа, отдала команду еще раз. Искуситель с обреченным видом исполнил команду. Остался в бороде и черных носках. Нехотя поплелся к одру, на котором его уже ждала мнимая искушаемая и мило улыбалась.
Сосед, так и не сняв маску бестрепетной неприступности, закрыл глаза и приступил к действиям в пуританской позе, которую в тот момент точнее было бы назвать протестантской.
Ольга с интересом разглядывала бородатую морду старателя и ждала, когда тот откроет глаза. Старатель открыл глаза, оставшись с протокольным выражением лица, как на партсобрании. Оля не отказала себе в удовольствии вслух прокомментировать увиденное:
- И другие официальные лица…
Что тут началось! Петрович слетел с одра, вскочил на табуретку и выбросил руку вперед:
- Сидорова, вон отсюда!
В одной бороденке и черных носках, Петрович, весь торчком, с вытянутой рукой, точь-в-точь как Ленин на броневике, гордо возвышался над нахалкой, та с интересом разглядывала памятник снизу.
- Сидорова, вон отсюда! – настаивал памятник.
Абсолютно голая Сидорова наивно потупила глазки:
- Петрович, мне так идти, или одеться можно?
- Вон отсюда! – не унимался памятник.
Вдрызг довольная нахалка неторопливо оделась, не сводя глаз со скульптуры соседа, и покинула помещение, прихватив сковородку и оставив Петровича стоять на постаменте с вытянутой рукой.
Так вот. Чтобы вы знали. Всё это и называется у психологов загадочным словом «рейпо». В данном случае третьей, предпоследней степени тяжести.