Нет, это было уму непостижимо! Ее, никогда, даже в мыслях, не зарившуюся на чужое, за всю жизнь и нитки не взявшей ни у кого, обвинили в воровстве! И не только обвинили - уличили. В это страшно было поверить. В сумке под подкладкой нашли пропавшую у Майки ее единственную ценность, которой та очень дорожила, - старинные серебряные часики-медальон, семейную реликвию...
Как они там могли очутиться? Ведь Рита к ним вообще не прикасалась. Их явно подбросили, но кто? Зачем? Как доказать невиновность, как снять с себя это позорное пятно?..
Так думала Рита всю дорогу, пока ее конвоировал милиционер.
...В КБ завода Рита работала чертежницей. Кроме закадычной подруги Майки, у которой пропали эти злосчастные часы, в рабочем помещении тогда находились еще две чертежницы, Лиза и Валентина Васильевна, и два конструктора: Борис Владимирович, уже предпенсионного возраста, и Олег Игоревич, ему под стать, - оба серьезные, солидные люди. Ни на кого из коллег не могло пасть и тени подозрения.
Когда Майка хватилась пропажи, она сначала объявила:
– Кто пошутил? Отдавайте часы, хватит баловаться!
Присутствующие в недоумении уставились на нее. Действительно, все привыкли видеть у Майки на груди эти часики, и сегодня утром медальон, как обычно, болтался на цепочке. Как уверяла Майка, она вспомнила, что с утра забыла завести часики и только сняла их, как ее позвали к Василию Максимовичу, начальнику КБ. А вернувшись, Майка совершенно выпустила их из виду и вспомнила, лишь когда решила посмотреть, сколько времени осталось до обеденного перерыва. Тут и обнаружилось — часов нет. Она перерыла все у себя на столе и в ящиках, вывернула, проверяя, все карманы, не только на юбке, но и в пальто... Свою сумку несколько раз перевернула, освободив от всего. Часов не было нигде. Полная уверенности, что народ решил подшутить, Майка умоляла их вернуть. Пошутили - и хватит!
Но все уверяли, что даже не видели их. Тогда Майка, не на шутку рассердившись, сказала:
– В таком случае, пеняйте на себя!
Сняв трубку, она позвонила начальнику КБ, прося зайти к ним, так как произошло ЧП, а затем обратилась к коллегам:
– Пока главный не придет, никто отсюда не выйдет!
В его присутствии Майка потребовала сделать обыск. Но Василий Максимович сказал, что не уполномочен делать такое, для этого есть спецорганы:
– Пусть будет вызвана милиция. Хотя случившееся очень неприятно, но коль скоро завелась в коллективе нечестная личность, во что трудно поверить, то ее надо вывести на чистую воду.
И вот пришли трое сотрудников милиции, которые в присутствии понятых провели дознание, обыскивая каждого в отдельном кабинете.
Когда взялись за Риту, Майка сказала:
– Ее не надо! Я за нее ручаюсь, как за себя.
Но пострадавшую не стали слушать и подвергли Риту унизительной процедуре личного досмотра. Затем, взяв ее сумку, поданную Майкой, вытрясли содержимое и вдруг, заметив подпоротую подкладку, под ней обнаружили злосчастные часики...
Рите не забыть, как все уставились в этот миг на нее, и раздался возглас Майки:
– Нет! Не может быть!
...В дальнейшем Рита тысячу раз прокручивала в уме тот момент, анализируя поведение каждого. Майка, как пострадавшая, исключается. Но кто же из сотрудников совершил эту подлость... Для чего? Кто подбросил часы? Ведь она в своем уме, и не могла «в каком-то беспамятстве», как громко твердила Майка, сделать такое...
– Риточка, вспомни, ты наверно хотела их спрятать, чтобы потом мне отдать? Чтобы они не пропали? - это Майка чуть ли не кричала вдогонку подруге, пока та одевалась и спускалась, сопровождаемая милиционером, по лестнице.
Это же Майка утверждала и на суде, который вскоре состоялся. Несмотря на клятвы и уверения Риты в своей невиновности и твердое непризнание вины, ей присудили два года исправительных работ.
Было больно, обидно и очень стыдно перед теми, кто поверил в ее нечестность. А особенно было жаль родителей. Они, конечно, верили дочери, но от этого им слаже не становилось - позор пал на всю семью…
Майка тоже очень переживала, считая себя чуть ли не виновницей всего случившегося, и все твердила, что не понимает упорства подруги, не сознавшейся, нет, не в воровстве, а просто в желании подшутить... А, быть может, кто-то злостный хотел навредить ей? Или было чье-то желание устранить Риту, а на ее место, таким образом сделав его вакантным, устроить кого-то своего? Ведь к ним на завод стремятся многие из-за приличной зарплаты, да и пайков, так необходимых в это тяжелое послевоенное время...
Майка, по-прежнему, чуть ли не ежедневно навещала семью Риты. Она помогала ее матери возить передачи в тюрьму, пока подруга там находилась, а затем относила на почту посылки, разрешенные раз в месяц, когда осужденную перевели в лагерь для отбытия наказания.
Мама в посланиях к дочери хвалила Маечку, ее верную подружку, которая не забывает их и «...помогает не только морально, укрепляя веру в твою порядочность, но и физически!» Рита в письмах подруге благодарила ту за внимание и помощь своим престарелым родителям. В ответ же получала полные бодрости письма Майки, всегда корившей себя в глупости, устроенной из-за каких-то часиков, что навлекло такую беду на ни в чем не повинную подругу... «Не хочется верить, Риточка, в чей-то злой умысел. Скорее всего, это результат нелепой шутки...» - писала она. И так как это повторялось в каждом письме, Рита попросила Майю перестать казнить себя: что было, то было, и пусть останется на совести этого дурного человека. «...И более, прошу тебя, подруга, не напоминай мне — хочу все забыть, как страшный сон», - написала она Майе.
Но окружающая обстановка, тяжелый труд на стройке, не давали забыть о случившемся, и много раз перебирая их всех в уме, Рита никак не могла понять, кто так жестоко с ней обошелся? Ни с одной из работниц КБ она не конфликтовала, все были приличные женщины: Лиза, у которой беспрестанно болел ребенок, бывшая всегда этим озабоченной, и Валентина Викторовна, потерявшая на фронте сына и мужа, и словно своих детей опекавшая их, молодых чертежниц Риту и Майю. И, конечно же, на такое не способный Борис Михайлович, добрейший, всеми уважаемый, щедрый, всегда готовый помочь старикан, не говоря уж о солидном Олеге Игоревиче, члене парткома завода... Нет, ни на злой умысел, ни на случайную глупую шутку все они были неспособны. К тому же в первую половину того злополучного дня в КБ никто из посторонних не заходил...
Что же касается Майки, то в ее любви и преданности Рита и члены ее семьи ни на минуту не сомневались. Девочки, почти ровесницы, фактически вместе выросли, были как сестры неразлучны. Они жили рядом на одной улице, учились в одном классе и, вместе окончив восемь классов, поступили в техникум. А получив профессию, обе, благодаря отцу Риты, архитектору, имевшему в городе большие связи, были распределены в КБ номерного военного завода.
Вообще, Рита очень жалела Майку, жизнь которой с раннего детства была несладка. Во-первых, Майка никогда не знала отца, хотя всех уверяла, что он погиб на фронте. Ее мама, как казалось Рите, совсем дочь не любила, даже при посторонних называя Майку, то «мое недоразумение», то «моя головная боль». Да какая же боль, если Майка всегда ходила в одном и том же платье, стоптанных туфлях и вечно была голодной, в то время, как ее мама ходила разнаряженная?.. Соседи, Рита слыхала, говорили о маме Майки: «Та еще фифа!»
Но Майка от своего житья-бытья, по-видимому, совсем не страдала, во всяком случае, вида не подавала и всегда была весела, и как будто довольна жизнью.
Рита, глядя на подругу, даже испытывала что-то подобное стыду за свое благополучие: любовь родителей и достаток в семье, а главное за свой весьма привлекательный вид, каковым, к великому сожалению, подруга не обладала... Это стало очень заметно и чувствительно в их подростковом возрасте, когда мальчишки так и вились, напрашиваясь на дружбу, вокруг Риты, а Майка была лишена их внимания настолько, что, казалось, ее попросту не замечали, а порой и отпускали вослед обидное, вроде «носатая красотуля».
Рита, привыкшая к внешности подруги, не считала ее такой уж уродливой, и удивлялась мальчишкам, не понимающим, какая добрая, хорошая и симпатичная ее подруга, и что главное в человеке не величина носа, а личность.
А в семье Риты Майку любили за веселый нрав. Бабушка еще в детстве все ее в пример ставила внучке, когда та отказывалась доедать вкусную и такую ценную в голодное время кашу, тогда как Майка в мгновение ока уничтожала данное ей, чуть ли не вылизывая тарелку.
Годы бежали, девочки подросли и, как выразилась мама Риты: «Наши-то красавицы расцвели, не успеем оглянуться, женихи атакуют!» Женихи действительно атаковывали, но, по мнению Риты, все это было не то, чего ей хотелось. Если внешность хороша — умом не вышел, другой страдает самомнением, иной злой на язык — в общем, никто из множества поклонников не получал отклика в ее сердце, и Рита их быстро отваживала.
Майка же, по-прежнему, никого не привлекала и, по-видимому, смирилась со своей участью, совсем не обращая внимания на собственную внешность и не уделяя ей внимания.
...Случившаяся пропажа часов и все последовавшее за этим, поломавшее жизнь Риты, многое изменило и в жизни Майки. Время текло — для одной медленно и мучительно, и казалось, что этим двум годам не будет конца, для другой же — стремительно и интересно: одно событие сменялось другим, захватывающим. Дело в том, что мать Майки, наконец-то, устроила свою личную жизнь, обретя счастье с майором. Тот увез ее, не куда-нибудь в захолустье, а в Венгрию, где поблизости от Будапешта располагался его гарнизон (об этом Майка сообщала всем при удобном случае).
Теперь девушка жила одна, стала сама себе хозяйкой, причем обрела большое количество нарядов из гардероба матери, оставленных за ненадобностью (мать надеялась обзавестись заграничными туалетами). И результат вскоре превзошел все ожидания: у Майки появился кавалер — фрезеровщик с ее же завода!
Познакомились они в заводской столовой. Как Майка, шутя, говаривала: «горькая горчица послужила нам сладкой свахой». Взяв случайно в рот большую порцию крепкой приправы, Майка поперхнулась, и сидевший поблизости молодой человек поспешил ей на помощь. Так завязалось знакомство, которое вскоре увенчалось замужеством.
Конечно, это было не то, о чем мечталось - парень звезд с неба не хватал. Житель близлежащего села, Антон окончил ремесленное училище. Был он скромный, тихий, непьющий, и что самое ценное, не то любил, не то боялся жены, командовавшей им.
Майка так описывала мужа в письмах в лагерь: «Сама понимаешь, подруга, на безрыбье и рак — рыба... Конечно, мой Тошка умом не Пушкин, а обличьем на Волконского не тянет... А что касается характера — то это облако в штанах. Но, что поделаешь - если нет гербовой, пишем на простой! В общем, мне досталось ни рыба, ни мясо, но ем это доставленное мне судьбой блюдо с большим аппетитом и наслаждением!»
Рита смеялась над этим описанием избранника Майки. «Славная она, и чудная, преданная подруга, стремящаяся развеселить меня, изощряясь в письмах!» - думала она.
Отсидев положенное, Рита вернулась совсем другой, словно подмененной. Это уже была не та девушка, привыкшая к комфорту, ласке и теплу родной семьи, доселе не знавшая трудностей и горестей, а много передумавший и перестрадавший человек. Ее сердце словно покрылось броней, но не утратило чуткости, не стало жестче, а лишь крепче и мудрее. Раньше сердце не слушало голову, и все делало, как ей казалось, по внутреннему порыву. Теперь уже было не так: бронированное сердце ни шагу не ступало, не прислушавшись к голове.
Как-то бабушка посетовала:
– Жаль пропавшие ни за что года!
Рита тогда ей ответила:
– Нет, почему же, я строила дорогу, значит, послужила людям, да к тому же поумнела.
Она решила продолжить образование и поступила в строительный институт, - как и отец, на архитектурный факультет.
При встрече с дорогой подругой, у которой к этому времени родилась дочь, Рита услышала:
– Учти, Ритуля, в честь тебя назвала! Я так счастлива, что ты вернулась! Но я вынуждена признать - лагерь пошел тебе на пользу, даже похорошела!
Как-то в разговоре Рита высказалась, что дорого бы дала за возможность посмотреть в глаза тому, кто учинил эту подлость.
– Ритуля, дорогая, - вскричала Майка, - не трави себе душу, забудь! Вычеркни все это из головы и, давай, поговорим о другом, более веселом. Я слыхала, у тебя завелся новый поклонник? Расскажи!
И действительно, у Риты, вскоре после возвращения из лагеря расцвел роман с бывшим одноклассником, еще со школьной скамьи влюбленным в нее. Рита же его, скромного очкастого отличника, в те годы совсем не замечала. Сейчас же Глеб, окончив институт, работал в академическом НИИ. Однажды, случайно встретив Риту, он честно признался ей в своих чувствах, по его выражению, «еще в школе будораживших неуклюжего и невзрачного мальчишку».
Через некоторое время они поженились и, конечно, свидетельницей при записи и главной подружкой за свадебным столом была Майка.
К удивлению Риты, подруга, став самостоятельной, оказалась похожа в некотором отношении на свою мать и не отличалась большой привязанностью не только к мужу, но и к дочери. Хотя Антон и был против, но Майка настояла на том, что ребенок должен с ранних лет воспитываться в коллективе и, устроив маленькую Маргариту в круглосуточные ясли, вернулась к прежней работе в КБ.
На свадьбе Риты Антона не было, он сидел дома с дочерью (на выходные детей отдавали родителям). Антон обожал маленькую Марго, как выражалась Майка: «У мужа две страсти — дочь и музыка». Он не пил, с рождением дочери бросил курить, не увлекался ни игрой в домино, ни картами, а был увлечен своей, недавно купленной, радиолой и собиранием пластинок.
Теперь, придя с работы, Антон сейчас же ставил пластинку и, что-то мастеря, или, как считала Майка, бездельничая на диване, наслаждался музыкой. Получив зарплату и выпросив у жены энную сумму, он неизменно бежал в магазин за вожделенной покупкой и радовался, как ребенок, новой пластинке.
Рита оканчивала институт и жила в ожидании не так диплома, как появления своего ребенка. И вот свершилось: она и архитектор, и мама! У Риты родился сынок - Игорек.
Время брало свое... У подруг все меньше находилось свободных минут для общения, да и интересы, чего греха таить, были различными. Однако связи они не теряли, и Маечка, по-прежнему, бывала первым гостем на всех торжествах семьи Риты, куда приходила расфранченная, но всегда одна, мужа и дочь предпочитая не брать. Конечно, и семейные праздники у Майи Рита не пропускала. Хотя, непонятно по какой причине, но еще со школьной скамьи Глеб невзлюбил Майку, отчего-то считая ту неискренней, двуличной, и не терпел ее общества.
Рита изо всех сил старалась внушить мужу, что он заблуждается в оценке Майи, что та - душевный и преданный друг, проверенный годами, и заставляла Глеба сопровождать ее, когда шли в гости к подруге.
У Антона была собрана уже изрядная коллекция пластинок, когда он приобрел еще одну. На одной стороне ее было «Аргентинское танго», а на другой — песня «Кукарача». Когда он, радостный, пришел с покупкой, Майи дома не оказалось: по-видимому, где-то промышляла по магазинам, приобретая себе обновки (время было предотпускное, и Майя, получив зарплату, готовилась к поездке к морю). Предполагалось, что Антон останется в этот период с дочерью, которая по-прежнему ходила на пятидневку в садик, а потом он, получив отпуск, отправится с малышкой к своим родителям в деревню.
Предвкушая удовольствие от нового приобретения, Антон поставил «Аргентинское танго» и расположился на диване. Пластинка вертелась, в комнате разносились звуки захватывающе-щемящей мелодии. «Эх, все прекрасное быстро кончается!» - подумал Антон, как только звуки смолкли. Он хотел повторить наслаждение и поставить головку радиолы на начало танго, но любопытство одержало верх. Меломан перевернул пластинку, и полилась веселая песенка:
Я с досады чуть не плачу,
У меня в груди вулкан,
Он сказал: ты кукарача -
Это значит таракан.
Пела известная прима оперетты Клавдия Новикова.
За кукарачу, за кукарачу,
Я отомщу...
В эту минуту открылась дверь и, как показалось Антону, словно какой-то вихрь, влетела разъяренная жена. Ни слова не говоря, она вырвала шнур радиолы, а затем набросилась на бедного, ничего не понимающего мужа:
– Больше нечем заняться? Только бы тратил деньги на никчемные пластинки и валялся на диване!
– Ну, чего разоралась? Какая муха укусила? Хорошая песня... А «Аргентинское танго»...
Он не успел договорить, как получил приказ:
– Запарь сосиски и поставь чайник! Есть до чертиков хочется.
– Вот с этого бы и начала! А то напала... - и Антон отправился выполнять указание.
После ужина он опять приготовился поставить пластинку с «Кукарачей», пожелав хоть теперь дослушать песню до конца. В полной уверенности, что и жене понравится эта задорная вещь, Антон подождал, пока Майя вернется из кухни, и включил радиолу. «Он сказал: ты кукарача - это значит таракан», - пела певица.
Жена снова взъерепенилась:
– Хватит крутить эту «Кукарачу»!
– А что тебе не нравится? Симпатичная песенка...
– Нашел, чем восхищаться! Один любитель из-за этой симпатии загремел на пару лет, получив по заслугам!
– Ой, из-за чего, не понял?..
– И не надо, не твоего ума дело!
...Сегодняшний день у Риты начался с раннего звонка Майи:
– Ритуля, приветик! Ты, я думаю, не забыла — у моего Тошки сегодня день рождения...
– Поздравляю!
– Значит, мы вечером вас ждем! Кроме вас больше никого не будет, сестра мужа уже отправилась с детьми в деревню. Посидим, поболтаем... Я так по тебе скучаю, слов нет! Ну, пока, целую в маковку!
– Глеб, мы сегодня идем к Майе, - обратилась Рита к мужу.
– Зачем еще? Иди одна.
– Нет, у Антона день рождения, нельзя не пойти, обидятся ребята.
– Ну, что ж, к этому страдальцу, так и быть, пойду.
– А почему страдальцу?
– Ты еще спрашиваешь! Потому что ему, бедняге, приходится ежедневно терпеть рядом это противное существо.
– Ну, что ты к ней имеешь?
– Одним словом — ни-че-го! Но ему, мне кажется, следует доплачивать за вредность. Кстати, а подарок приготовила? Это ведь всегда проблема...
– О, нет, Глебушка, с Антоном никакой проблемы. Покупаем несколько хороших пластинок - и он будет счастлив! Ну и тортик или конфеты.
– Лучше сладостей купи ему, еще «Кремль», хорошие мужские духи.
Пришли к назначенному времени. Как и положено, их ждал праздничный стол. Майка расстаралась: нажарила картошку с грибами — любимое блюдо виновника торжества, ну и, конечно, на столе были разные гастрономические деликатесы.
Покончив с чревоугодием, приступили к главному: прослушали принесенные в подарок романсы в исполнении Шаляпина и куплеты Чарли Чаплина. Антон был в восторге от всего услышанного, а Рита счастлива, что не промахнулась, и этих пластинок в его коллекции не оказалось.
Затем именинник решил похвастать своим новым приобретением. Он перебрал все пластинки, но той, с «Аргентинским танго» и «Кукарачей» не нашел... Майя в это время на кухне готовила чай. Рита хотела пойти ей помочь, но Антон удержал:
– Погоди, сейчас я найду и поставлю очень забавную песенку - «Кукарача». Куда же подевалась? Кстати, Майя сказала, что из-за нее кто-то загремел в кутузку на два года. Ты не в курсе?
Перед глазами Риты, как в кинематографе, промелькнули события, связанные с этой песней. Как-то Майка обратилась к ней:
– Рит, у тебя есть пинцет?
– Что, бровки решила пощипать?
– Нет. Вот, выросли над губой волосики...
И действительно у нее над верхней губой по углам проявилась черная поросль.
– Маюша, не надо! - пошутила Рита. - Ты с ними, как подрастут, будешь настоящий кукарача!
Майка гордо вскинула голову — ей явно импонировало это сравнение.
– Какое красивое звание! Итальянское или испанское? - поинтересовалась она.
Рита расхохоталась. Неведение Майки так рассмешило, что она не смогла удержаться:
– Ой, держите меня, не могу! - хохотала Рита. - Маечка, дурище мое прекрасное! Песенка даже такая есть, не слыхала? Кукарача по-испански значит таракан, а твои усы...
Лицо Майки на мгновение потемнело, казалось, она обиделась. Но, по-видимому, одумавшись, Майка стала хохотать вместе с подругой.
...Дверь в комнату открылась, и Майя внесла огромный торт.
– Ребята, - объявила она — сейчас будем чаевничать!
– Май, а где «Кукарача»? - обратился к ней Антон. - Куда подевалась?
– Я знаю!.. - перебила его Рита. - Глеб, пошли отсюда! А кукарача... Вот, перед тобой.