Я делал ремонт в новой квартире своей подружки. Не без сложностей ободрав старые обои и повыдергав из стен бесчисленные гвозди, на которых у старых хозяев, очевидно, подвешивалось что-то важное, я почти неделю проползал вдоль стен с полной алебастрового теста щербатой фаянсовой мисочкой в одной руке и со шпателем в другой, заделывая впадины в штукатурке. Потом пришли обойщики, наклеили обои, а когда эти последние высохли, подружка, кося глазом в поисках блика на обойной поверхности, язвительно процедила:
– Стены какие-то корявые... Ты с ними вообще что-нибудь делал? Пока я кишки рву на работе, вы тут, миленький, прохлаждаетесь.
Обида захлестнула меня настолько, что в глазах потемнело.
Я стерпел. Я отправился в сортир, постоял там перед зеркалом, рассматривая высунутый язык, а затем даже побрызгал в лицо холодной водичкой. «Ну, ну...» – сказал я себе наконец примирительно и, оставив санузел, вернулся к подружке.
Мысли ее тем временем давно перескочили на другие предметы – мы тут же, полураздевшись, наскоро слились, как молоко и сахар, а затем отправились на ее старую квартиру паковать вещи.
Потом был переезд. На помощь она позвала всех своих бывших поклонников и ухажеров; они лениво, как осенние мухи, таскали по две дощечки вверх-вниз по лестницам, время от времени одаряя меня злобным полувзглядом из-под выгнутой дугой брови, полагая, вероятно, что счастливый соперник по определению раз и навсегда делается ответственным за переноску любых тяжестей, принадлежащих его пассии. Я бодро рысил впереди всех, задавая тон и подавая пример, подхватывал под угол самые тяжелые части мебели, протискивался в поворотах лестничной клетки в самые немыслимые места – одним словом, к вечеру переезд вполне состоялся. Мы перекусили и выпили, затем помощники потащились по домам, а мы, опять не вполне раздевшись, небрежно совокупились и тут же заснули, не найдя сил ни снова одеться, ни окончательно раздеться.
Дальше я взял тайм-аут. Во-первых, ломило спину, во-вторых на службе подвернулся выгодный заказ, который никак нельзя было упустить. В-третьих – не мужское это дело: распаковывать коробки и распихивать шмотье по полкам.
Подружка обиделась. На службе у нее тоже был стресс, домой она приходила затемно, неразобранные картонки смотрели немым укором. Кучу вещей вообще было не найти.
Наконец через две недели я снова нажимал кнопку ее звонка.
– Явился-не-запылился... – процедила она в дверях. – Ты со стенам вообще что-нибудь делал? Чего они у тебя все как оспой побитые?
– Я что-то не понял... – ответил я, сосчитав до семи. – Ты видела, сколько я извел шпаклевки? Восемь кило...
– Значит, надо было извести восемьдесят восемь... – фыркнула она. – Или прямо сказать, что не умеешь или не хочешь...
Карман у меня оттягивал «флахман» – плоская двухсотграммовая бутылочка с коньяком, из которой половину я уже отхлебнул в лифте, пока поднимался к любимой. Явные наезды были мне теперь до лампочки. Я демонстративно достал флахман и в два глотка выхлебал остаток.
– Зависимый... – выдавила она. – Теперь мне всё ясно. Ты зависимый, алкоголик. И безрукий к тому же...
– А ты безногая... – остроумно парировал я.
– Безрукий алкоголик! – выкрикнула она и, гордо задрав нос, двинулась в кухню.
Я с детства считаю себя рукастым ремесленником, я всегда сам себе чиню машину, умею подшить брюки и приготовить яичницу. Даже новые дырки в кожаных поясах этой кривляки я проделываю самостоятельно. Для этого специально – и незадешево! – куплены особые щипчики. То она худеет, то прибавляет – все пояса у нее изрешечены моими дополнительными дырками. Так что насчет безрукого обидно...
– Ты посмотрела бы лучше на своих уродов-обойщиков! Ни одно полотнище не стыкуется с соседним. Картинка не совпадает... Местами даже края налезают друг на друга. Руки надо отрывать за такую поклейку! Но с ними ты, небось, на прощание расцеловалась и щедро одарила баблом, надеждами и телефончиком. И теперь их бригадир звонит тебе в обед на работу. Еще бы – ведь у него «Ауди-6».
Она покраснела. Этого я не ожидал. Долбаная интуиция, ведь ни секунды я про этого бригадира не думал, и нa тебе – чуть вспомнил не к месту, и тут же в десятку.
– У тебя мания величия, – произнесла она некстати и всё еще слегка растерянно. – Я свободная женщина. Сказал бы, что не умеешь заделывать стены, я бы позвала кого-то за деньги...
Вторая сотка из флахмана тем временем подобралась к мозжечку.
– И не думай, что я повезу тебя домой. Это ты уже двести грамм крепкого дунул? Как ты собираешь ехать? Пешком пойдешь. Или бери такси. Я тебя не повезу...
– У меня мания величия... – прошипел я сквозь зубы. – ...Я рассчитывал сегодня остаться у тебя. И я умею заделывать стены. По крайней мере, раньше моих навыков всем хватало. Но тут появился Ауди-6...
Лицо у нее пошло пятнами.
– Ты что, хочешь меня оскорбить?!
– Разве этим можно оскорбить? – парировал я. – Связь со специалистом – успех для женщины. Ты не ответила на вопрос.
– Так вот знай... – По лицу ее всё еще ходили цветные пятна. – Обычному маляру, тупому штукатуру... ты в подметки не годишься со своим величием! Так и знай!
– Ну, что-то подобное я предполагал... Я конечно поеду на такси. Я, слава богу, срубил недавно бабок. Не всё же задаром корячиться по хатам у свободных женщин. Надо и о себе подумать.
Она теперь была совсем красная. Но порою меня пробивает на пафос, и тогда я иду до конца.
– И еще... – добавил я, чувствуя, что меня понесло: – Так называемые порядочные женщины наивно считают, что они во всём, буквально во всём выше проституток. Так вот... Это нелепая ошибка, нонсенс и абсурд. Типичный пример узколобой бабской философии, когда желаемое тупо выдают за действительное... Опыт говорит нам совсем другое.
Мы не виделись полгода. За это время у меня случилась пара историй, я получил повышение по службе и сменил автомобиль. И вдруг – нос к носу столкнулся с нею на пешеходке.
Мы обнялись. Я, обхватив ее плечи, гладил ей кончиком пальца щеки и верхнюю губу. Она запустила мне руку под куртку, что-то там...
– ...Ты руки мыл? – наконец произнесла она с вызовом. – Лезешь руками в лицо... А потом прыщи из-за тебя лечи...
– Что новенького? – спросил я несколько несвязно.
– Соседи идиоты сверху. Представляешь, у них лопнул огромный аквариум и у меня в гостиной протек весь потолок...
С понедельника я взял отпуск, расставил в гостиной леса и принялся скоблить штукатурку.