Лауреаты Клуба Слава Фонда
АЛЕКСАНДР САПШУРИК - http://www.proza.ru/avtor/sapshurik - ЧЕТВЕРТОЕ МЕСТО В 11-м НОМЕРНОМ КОНКУРСЕ КЛУБА СЛАВА ФОНДА
Если бы раньше Василию сказали, что у него появится такой друг, он выругался бы на это так затейливо, что заслушавшись, окружающие забыли бы, по какому поводу это сказано.
Вот так же – красноречиво и артистично, он высказал мнение на рынке, где ему предложили купить для разведения утят.
Обе девушки продавщицы, суетящиеся с тыльной стороны большой тентованной машины с живым товаром, открыли рты, поражённые оборотами его устной речи. Собрались возмутиться – всё же общественное место, а они такие нежные дамы. Но потом заинтересованно переглянулись, видимо разом вспомнив, что даже в интернете такого не слыхивали. А уж их друзья и сверстники, разговаривающие матом при каждом удобном случае, вот так - точно не умели.
Наверное, этот худощавый, слегка нетрезвый мужчина, окончил как минимум факультет журналистики с кафедрой языка, не упоминаемого ни в каких дипломах или диссертациях.
Прерывая его выступление, в разговор вмешалась крупная белокурая женщина, как оказалось – его жена.
– Вася, тебе какие градусы больше в голову ударили, что ты так на продавщиц набросился? Те, которыми в кочегарке перегрелся или водочные? Девушки дело говорят. Вот что ты собираешься делать летом? Отопительный сезон закончился, кочегарку вот - вот закроют, – неприятным назидательным тоном стала она просвещать супруга.
Неприятным ещё и потому, что были её слова справедливы, а этого Вася не любил. Не нравилось ему, когда жена была права.
– Найдётся, что делать. Да я лучше..., чем..., – продолжил он объясняться по-своему, как ему казалось – красиво и рационально. Но даже живущая с ним тридцать лет жена не всегда понимала его витиеватую речь бывшего строителя и мастера художественных украшений из дерева и слов.
– Тебе же нельзя теперь, после операции, тяжёлой работой заниматься. А жить на что? Хорошо хоть истопником взяли. Да ещё туда, где только на кнопки нажимаешь. А утки, это не бараны. Сильно напрягаться не нужно.
– Да видел я твоих уток, знаешь где? – принялся уточнять своё отношение к живности Василий.
На что рассчитывала жена, непонятно. Он никогда не любил животных. Соседи в посёлке именно его чаще всего просили решить вопрос о ненужных родившихся котятах, забое кабанчика или о начале истории о хорошем курином супе. Руки строителя, привычные к работе с топором, ведром или кувалдой, хорошо всё это делали. У него же водились только кошки и собаки.
Что касается других животных, то хорошие заработки избавляли семью от необходимости держать в хозяйстве любых представителей домашнего скота. Более-менее он дружил только с собаками. Хотя однажды всё-таки пришлось лично усыпить их старого больного пса. С тех пор он никого не хотел, а тут...
Когда коммунальная контора посёлка почти что развалилась, Василия сократили. Но от этого он только выиграл. В ту пору их озёрный край стал приобретать популярность как удобное место для отдыха и возведения дач. И бывшего строителя стали приглашать к себе на временную работу хозяева дачных участков из их областного центра. Платили обычно хорошо. Он тогда даже купил себе подержанный автомобиль. Не пил, ездил на нём на работу.
Одно было плохо. Когда свалился с крыши и поломался, больничный никто не заплатил. И работать на тяжёлых работах он больше не мог. В кочегарке заскучал и даже стал прикладывается к спиртному, что сильно беспокоило его жену Зинаиду. Вот и пыталась она с помощью хотя бы каких-то хозяйственных забот, отвлечь его от спиртного.
Собаки в это время у них не было. Было две кошки. Их Василий не любил. Ходить после травмы колена было тяжело, а они вечно попадались ему на пути, путались под ногами. Зинаида вышла на пенсию, и ей сейчас самое время заняться подсобным хозяйством. Поэтому в следующие выходные под предлогом покупки мужу новых снастей для рыбалки, она снова затащила его на базар. До этого всю неделю в перерывах между его пьянками рассказывала о том, как выгодно и удобно растить уток, особенно им, пенсионерам.
– Я не пенсионер, – ругался Василий.
– Ты летний пенсионер, – возражала жена, намекая на сезонный характер его новой работы. – А через полтора года и полный. Хотя сейчас ещё совсем худой. Вот вырастим уточек...
– Вертел я их, вместе с тобой, – изысканно выражался Вася. – Если возьмёшь, сама будешь за ними ходить. Я не собираюсь!
Это была уже практически победа. Уговорила!
Продавщицы у автофургона с птицами прыснули, сдерживая смех, когда узнали специалиста по лингвистике, противившегося неделю назад покупке их замечательного товара.
– У нас сегодня и утята и гусята, – вежливо информировали они семейную пару.
– А кого посоветуете? – озаботилась Зина. – Мы никогда птиц не держали. Одни знакомые советуют гусей, другие – уток.
– А вы возьмите и тех и других. Потом сравните.
– Тогда – пять гусей, пять утей, – решительно сказала Зина. – Для начала.
Девушки стали бережно перекладывать птенцов в большую бумажную коробку. Они немного нервничали, ожидая услышать от мужа покупательницы особое мнение, явно написанное у него на лице. На этот раз обошлось. Убеждённый в том, что единственное, что он сделает для птенцов, это донесёт их до дома, Василий поплёлся с ними вслед за женой.
Постоянный писк из коробки стал уже его раздражать. Но Зинаида и это использовала в своём дальнейшем плане.
– Они так пищат. Давай поселим их подальше, возле бани, – предложила она, когда они пришли домой. – Я попросила Сергея, он нам сетку вчера привёз. Поможешь огородить для них участок? Правда, тебе нельзя поднимать ничего тяжёлого, – спохватилась она, неуверенно глядя на мужа.
– Только потому, что достали своим писком, – зло сказал Василий и пошёл в сарай за инструментом.
– А ванну я сама вкопаю, – сообщила довольная Зинаида.
– Это ещё зачем? – хмуро спросил Василий.
– Им нужно. Они не могут без воды. А тебе землю точно копать нельзя.
Но Василий сам вкопал в землю старую ванну для утят-гусят. Обнёс пространство вокруг неё сеткой-рабицей, предварительно забив в качестве столбиков куски труб, припасенных для забора.
Потом, удивившись тому, что ломанные кости почти не болят от этой работы, сделал в углу участка небольшой навес от дождя. Всё для них, для пернатых нахлебников. Так мысленно он уже назвал их по примеру кошек жены, вечно поджидающих еду на кухне. Правда, потом подумал, что это определение не подходит. Это они, эти птицы, вправе так называть людей. Это же их Василий и Зина будут есть когда-то.
Довольная его работой жена, принялась немедленно наливать воду и кормить этих жёлтых, отчаянно пищащих голодающих. Это было уже совсем не интересно, и он пошёл в дом. На полпути неожиданно вернулся.
– Кто хоть из них утки, а кто гуси, – для чего-то спросил у Зины. – С виду одинаковые. Гуси же должны быть крупнее...
– Гуси потом перегонят уток. А пока их можно отличить по клювам. Смотри, какие у гусей – аккуратные, и ещё они уже, чем у уточек.
– Гы... А ласты похожи у всех, – заметил Василий.
Вроде как даже интересно ему было за ними наблюдать. Только когда птенцы стали постоянно требовать еды, оглашая пространство двора нестихающим писком, Василий их опять невзлюбил. Ни за что не будет он бегать туда - сюда чтобы их кормить! Пускай сама с ними возится...
А у этих дружных парней (или девчонок) завидный аппетит. Собираясь на рыбалку, Василий накопал дождевых червей и в шутку бросил двух самых жирных за сетку к птенцам. Не испугаются ли? Но расправа была мгновенной. Червяки быстро исчезли в клювах. «Вот бы рыба так сегодня клевала», – подумал он, уходя с удочками на озеро.
Но рыба была не такой голодной, как эти день и ночь стремительно растущие утки-гуси. Может поэтому, у вернувшегося раздосадованного рыболова тоже не было аппетита. Вот и захотел от досады отыграться на птенцах, вывалив недоеденный им вермишель прямо в их кормушку.
– Ешьте, это тоже червяки, только белые, – шутил над бедными птицами. Даже настроение улучшилось. Довольный собой, улыбался, предвидя их разочарование. Но ничего подобного у них и не было. Был зверски-птичий аппетит десяти вечно голодных ртов и пустая миска через пять минут. «Белые червяки» понравились.
Один гусёнок всё же заболел. Он был взъерошенный, мокрый и постоянно дрожал. Даже держался постоянно в стороне от своих сородичей. Чтобы его согреть, Зина решила взять его в дом. Но в доме не было достаточно тепло. Весна довольно прохладная, а печь они топили уже не так интенсивно. Не сезон. Наверное поэтому Зина, набравшись смелости, поднесла гусёнка к сидевшему в кресле перед телевизором мужу.
– Вась, мне некогда. Возьми его на колени. Замёрз бедный. Видно искупался в ванной, а высохнуть не может. Погрей его.
– Ты совсем ..., – зашёлся в ругани Василий. Вашего птичьего гриппа мне не хватало. Клади его к себе на диван, пусть сидит, а ко мне не лезьте!
– Там кошки могут его обидеть. Да и холодно у нас. А ты у нас горячий. А я тебя ещё и подогрею, – пошутила она, доставая откуда-то чекушку. Вопрос был решён.
Гусёнок испуганно бился, пытаясь вырваться. Но был слаб и, наверное, поэтому, устал сопротивляться и смирился. Футбол по телевизору получился интересным. Ещё бы - команда, за которую болел Василий, победила. Настроение было хорошее из-за любимого напитка и возможности хоть кому-то объяснить футбольную тактику любимой команды. Тому, кто сейчас действительно болел, сидя под старой кофтой жены на коленях у Василия. Он чувствовал, как постепенно трепещущееся тельце птицы перестало дрожать и успокоилось под влиянием его рассказа о футболе.
– Как вы тут, болельщики? – спросила Зинаида, войдя в дом.
– Не знаю, что-то затих. Может, хрустнул к чертям.
– Неееет, живой и тёплый. Вон как высох хорошо. Понесу в загон. Теперь не замёрзнет.
– Вовремя ты. А то я даже встать не мог. Курить охота, а я терпел.
На следующий день Василию пришлось снова греть этого непутёвого гусёнка. И теперь уже без чекушки. Зато хозяин был как бы при деле. В этот раз не стал дожидаться жены и, почувствовав, что птенец уже не дрожит, решил сам проверить его состояние и отнести в загон.
В этот раз гусёнок не трепыхался и не вырывался. Наоборот, он с любопытством смотрел на Василия, кажется даже пытаясь прижаться к нему сильнее.
На третий день он совсем оправился. Но только всё равно почему-то сторонился своих сородичей и всё время гулял в одиночку. Василий специально тайком понаблюдал за птичьей компанией. Но нет, гусёнка никто не обижал.
А потом все заметили странную особенность в его поведении. Когда Василий проходил по двору, утята и гусята не обращали на него внимания, постоянно возясь в траве и изредка цедя воду. И только его подопечный, начинающий футбольный болельщик, смотрел в его сторону. Он стал подбегать к сетке на звук его шагов.
Лето было раннее, погода неустойчивой. В сильный дождь утята-гусята дружно убегали под навес. Но в этот раз по земле забарабанил мощный град. Градины величиной с грецкий орех весело запрыгали по земле. Василий бросился закрывать открытые участки теплицы.
Граду не понравилось, что его лишают такого развлечения, как срубание податливых листьев помидоров и он переключился на человека. На Василия посыпались болезненные удары тяжёлых шариков льда. Терпя боль, он закрыл теплицы и, спрятавшись под крышей бани, мысленно похвалил себя за прочный птичий навес. Но крупные грудины, отскакивали от всевозможных поверхностей, и уже потеряв силу, всё же чувствительно били рикошетом по ещё маленьким птенцам.
Василий почти механически, на всякий случай пересчитал уток-гусей. Их оказалось девять. Хорошо, что град кончился так же быстро, как и начался. Теперь можно было поискать недостаюшего гусёнка...
Через несколько минут, забежав домой, он с восхищением принялся рассказывать о случившемся жене.
– Сразу понял, что не хватает того, больного. А он, оказывается, сидел в коробке. В той, в которой мы несли их с базара. Я тогда бросил её под навесом, хотел после убрать. Так он забрался туда, чтобы укрыться.
– А как залез? Коробка же высокая.
– Там была дырка в одном месте, вот и проник. И спокойно пересидел град. А остальным сильно досталось. Получается – он умнее других.
– Да какой ум у птицы.
– Наверное, больше, чем у бабы, – захохотал Василий и взяв пачку папирос, пошёл во двор осмотреть последствия от непогоды и заодно проверить здоровье своих водоплавающих.
* * *
Птенцы стремительно подрастали. Казалось, вся их забота состояла в том, чтобы постоянно чего-то клевать и цедить воду, забавно вытягивая шею. Василий иногда садился во дворе с папироской и наблюдал за ними. Поведение гусей и уток почти не отличалось друг от друга. Кроме, пожалуй, одного из них...
Когда Зинаида выходила из дома с миской, наполненной кормом, вся компания бросалась к ней. Все вместе, разом. А когда подходил Василий, даже с пустыми руками, к нему подбегал один гусь. Это был уже крепкий и не отличающийся от остальных, его бывший подопечный.
– Наверное после того случая, он считает тебя кем-то вроде своей матери, – предположил сосед, приезжающий из города только на выходные. – Как же ты потом его забивать будешь?
– Так же, как и остальных. Легко и просто, – сердито ответил Василий. Сосед, с которым у них были дружественные отношения, недоуменно помолчал и ушёл к себе.
В тот день Василий напился. Долго курил во дворе. Сидел на скамье напротив загона с утками-гусями и пьяно рассуждал о жизни. Потом впервые взял миску с кормом, приготовленную Зиной и, пошатываясь, понёс своему «сынку». Вся компания сразу бросилась к своей кормушке. Гусь Василия задержался на мгновение, посмотрел на человека сначала одним глазом, потом другим, и только потом присоединился к трапезе. Это растрогало размягчённого водкой хозяина ещё больше. «Надо будет дать ему имя», – подумал он, отыскивая взглядом своего любимца, смешавшегося в суете конкурентной борьбы за еду с другими гусями.
– Зина, – принялся он своим громким голосом докучать жене. – Иди сюда.
Хозяйка вышла во двор с недовольным видом, но увидев, что муж покормил её стадо, подобрела. Может, теперь возьмется это делать всегда? А то ведь, даже когда уезжала к сыну на побывку, пришлось просить соседку покормить птиц. Василий тогда категорически отказался.
– Хочу кличку дать гусю. Какие им обычно дают? Вот, собак знаю, как называть. Кошек тоже. Может, Гриша?
– Нельзя человеческие имена.
– А я хочу так назвать.
– Как ты его забивать будешь, с человеческим-то именем?
– Права ты, баба. В первый раз в жизни права, – держал фасон всё ещё нетрезвый мужик. Тогда... Футболист. Он же все футбольные правила знает. И знает, что с ледяными мячами играть неправильно. Спрятался тогда от них. Вот подрастёт, я ему настоящий мячик подарю. И поговорить с ним нужно. Вот только допью сейчас...
И Василий потянулся к недопитой бутылке водки, стоящей в щели между сложенными во дворе дровами.
* * *
Наступила осень. А вместе с ней и тот тяжёлый для Василия день. К ним в гости из города приехали сваты. Их нужно было угощать и, желательно, чем-нибудь особенным.
– Давай забьём гуся, – предложила Зина. А то боюсь, утки не хватит на всех. Вон ведь, сколько народу. Я во дворе чистую колодку поставила. А топор ты знаешь, где лежит...
– Утку забью, а гуся не буду, – решительно сказал Василий.
– Так я тебя не Футболиста прошу, а другого.
– Всё равно. Уток смогу, а гусей – проси кого-нибудь другого.
Позже так и получалось. Уток Василий постепенно перебил сам, а на гусей они с женой звали других любителей помахать топором. Остался один Футболист. Его Василий берёг до последнего. А однажды даже выпустил из загона. Гусь гогоча, принялся обследовать двор, пугая кошек.
– Ты что, дурак? – возмущались Зинаида. – Ты в зиму его оставить хочешь? К себе в кровать будешь брать? Он же не выживет один на улице.
– А тебе бы только жрать, – разъярился Василий. – Вон, какую ж... отрастила уже.
Теперь уже Зинаида отказывалась кормить гусака, и ему пришлось самому заботиться о его корме. Наступил новый отопительный сезон. Василию пришлось ходить на работу. Футболист, радостно гогоча, теперь ежедневно встречал его во дворе.
Однажды, подходя к дому, Василий услышал возмущённый гогот гусака на улице. Тот отгонял от дома какую-то собаку. Может быть, Зина не уследила, и гусь выскочил. Василий не удивился бы, если бы узнал, что её открыл сам гусак. Ни люди, ни собаки не могли теперь зайти во двор, пока хозяева не убирали птицу от калитки.
Радостная весть пришла сегодня к ним. К ним в гости на осенние каникулы дочка с зятем везут внучку. Вот ведь, уже в первый класс пошла...
Осенняя погода в тот день стояла просто великолепная. Василий с зятем сидели во дворе, жарили шашлык. Зинаида с дочкой готовили разнообразные угощения для расширения меню. Внучка играла во дворе, изредка выбегая на улицу за новой порцией песка, привезённого недавно для бетонной дорожки к дому. Гусь, словно не желая мешать, тихо сидел под навесом.
– Вась, может всё-таки, забьём его. Детям мяса с собой дадим, – снова завела поминальную песню гусаку Зинаида, вышедшая во двор.
– Давай потом поговорим об этом, – застеснялся при посторонних показаться сентиментальным Василий.
Вдруг за калиткой раздался неистовый лай и вслед за ним – отчаянный крик девочки. Люди не успели опомниться, как что-то белое стремительно метнулось от навеса на улицу. Футболист успел по пути прокричать только один раз и то - коротко. Дальше не мог: его клюв был забит шерстью какого-то большого лохматого пса, напавшего на внучку.
Гусак вцепился ему в шею и висел на ней, помогая себе лапами, заодно пытаясь выцарапать тому глаза. Вой испуганного пса смешался сначала с криком девочки, а потом и с криком взрослых. Внучка была уже вне опасности, а Футболист всё ещё не отпускал шею собаки. Так и таскал его пёс по дороге, пока Василию после длительной возни не удалось его с большим трудом оторвать...
Вечером, когда Василий, зять и внучка уже спали, Зинаида зашла в комнату к сидящей за компьютером дочери и попросила её узнать в интернете, сколько лет живут домашние гуси. Просто интересно.