Действующие лица:
Певица\Рассказчица(она)
Мать
Сестра
Отец
Кузен (брат)
Муж
Любимый
Режиссер
Журналист\Рассказчик (Он)
а так же
Сантуцца
Аида
Брунгильда
Елена
Виолетта
Медея
Джильда
Мадам Баттерфляй
Лючия ди Ламермур
Амина
Кармен
Кундри
Турандот
Норма
Тоска
Юлия
Леди Макбет
Джоконда
(возможно это костюмы на движущихся манекенах, или вешалах)
На сцене диванчик или скамейка, много костюмов оперных героинь, каждый на отдельном вешале на колесиках, большая барочная чаша, - то ли фонтанчик, то ли декоративный таз с водой. Чаша не перемещается, в отличие от остальных предметов: радиоприемника или патефона, столика, телевизора и др.
ОН:
Как легко отдать какому-нибудь персонажу свои мысли и чувства, которые неловко выставить напоказ… Наполнить чей-то образ собственной болью, страхом, счастьем, ужасом, страстью… всего-то и надо для этого быть Артистом… Артистом милостью Божией. Всего-то.
Когда я слушаю «Каста Дива», я представляю себе её.
Каждая женщина, как и каждый мужчина наделены, несомненно, даром. Не всем удается открыть его в себе. Только некоторым везет.
Эта Женщина была Певицей.
Такое ли уж это везение? Кто знает?
Раздается первая музыкальная тема.
Из «Тоски» Пуччини.
ОНА – «ТОСКА»
Тоска и хор, сцена из спектакля, который слышится:
/!Фонограмма./
Он (слушая некоторое время, переводит нам):
Песня счастья, к небесам лети,
мчись как птица над землёю,
над просторами морей и рек,
славь победу,
славь героев,
воспевай золотой наш век!
Сольём в торжественном гимне наши сердца!
Сияет, как заря, победы нашей слава!
Песней солнце мы встречаем
и героям славу поём!
Песня счастья, к небесам лети,
мчись как птица над землёю,
ты лети и славь наш век златой!
ОН:
Как известный факт рассказывается история того, что после её единственного фильма, даже не досмотрев его, оставивший её мужчина, рыдал как ребенок, причитая слова сожаления…
Это похоже на сцену из женского романа. Скорее всего, был момент, когда ей хотелось бы, чтоб так было…
О ней говорили, что она сама создавала мифы о себе. Маловероятно, что она тратила на это силы и время.
Хотя желание быть исключительной, и создать исключительную историю своей жизни, вряд ли было ей чуждо. Она была Артисткой.
Но если мужчина фильм недосмотрел – он не видел сцены, когда из горящего дома преданная возлюбленным Женщина смотрит на него, уже умертвив своих детей…
Медея вечная.
О чем тогда он плакал? Может, вы знаете?
Она хотела быть любимой…
Она хотела быть любимой им…
Вряд ли Господь создал хоть одного Человека, которому не хотелось бы быть любимым.
Можно бескорыстно любить деньги, славу, власть и что-нибудь ещё, но это не исключает желания быть любимым. Оно безотчетно.
Говорят, что есть артисты, которых «любит» камера. Бизнесмены, которых «любят» деньги. Речь не об этом.
Речь о взаимной любви между людьми и о тоске о ней.
И это роднит нас с самыми великими или ужасными собратьями.
«Все же люди».
Она хотела быть любимой, даже тогда, когда не отдавала себе отчета в этом…
Америка… например, 1929 год… улица, по которой идет маленькая пухлая девочка и улыбается встречным. Ответа нет. Не так она очаровательна, чтоб встречные расщедрились на умильную улыбку. Девочка грустнеет, переходит дорогу, её сбивает машина…
Вы правы, всё можно подтасовать под всё…
Маленькая, шестилетняя девочка летит в белом облаке к свету и видит Бога. Она хочет остаться, потому что здесь так хорошо, а там её никто не любит, но время её не пришло.
И Господь обещает ей подарок и говорит, что она узнает любовь, какую еще никто не знал, но вряд ли будет счастлива…
Она согласна.
Да и как ребенок представляет себе счастье?
Она открывает глаза и встает с кровати. Она, пошатываясь, идет к радиоприемнику и включает его. Слушает оперную арию и начинает тихонько подпевать…
Это Норма. А может, Тоска, или Медея. А лучше – Джоконда, Понкьелли… - самоотверженная женщина…
ОНА – «ДЖОКОНДА»
/Голос и текст/ Он «переводит»:
(...)
ОН:
Например 1936 год. Америка. Тринадцатилетняя девочка слышит ругань родителей, приоткрывает дверь и видит, как мать шваркает сковородкой о стол, за которым отец читает газету.
Сцена:
Мать: Всё, мое терпенье кончилось.
Завтра же забираю девочек и уезжаю.
Отец: Куда?
Мать: Домой.
Отец: Девочки тебе зачем? Мир
гудит - война того гляди…
Мать: А пусть тебе стыднее будет.
По миру нас пустил!
Потом она движется прямо на девочку, открывая дверь, сбивает дочь с ног, и, не замечая этого, начинает кидать в чемодан вещи…
Девочка с пола смотрит на мать с ужасом. Мимо пробегает сестра 15-ти лет. Подбегает к матери. Мать бросается к ней. Обнявшись, они патетически плачут.
Будущая певица смотрит на них, поднимается. В комнату заглядывает отец с газетой. Проводит рукой по её волосам и выходит прочь… Мать и сестра увлеченно рыдают.
ОНА - «ЛЮЧИЯ ДИ ЛАМЕРМУР»
Доницетти
/Голос и текст/ Она «переводит», если она поёт «переводит» он:
Лючия
Я надеялась, что ужас
поразит мне сердце смертью;
но нейдёт мне смерть на помощь,
и жива я для страданий.
Спали с глаз моих покровы,
предана землёй и небом!
Я хотела б тщетно плакать...
Ах, и слёз уж больше нет!..
ОН:
1941 год. Греция… оккупация… восемнадцатилетняя, крупная она приходит домой, тяжело снимает разношенные старые туфли, подходит к тумбочке и открывает шкатулку, в которой хранятся заработанные пением деньги. Денег нет. Входит мать. Певица поднимает голову и смотрит на мать.
Сцена:
Мать: В чем дело, что ты смотришь
на меня как на врага?
Она: Я копила на туфли.
Мать: В моих еще походишь. А сестре
действительно нужны туфли!
Она: Но это мои деньги!
Мать: Не будь бессовестной жадиной!
Тебе украшаться ни к чему,
ты – репетируй! А сестра,
глядишь, еще всех нас прокормит…
Она: Я пою для оккупантов! Ты
думаешь, я не вижу осуждающих
взглядов соседей.
Мать: Если б они могли этим
заработать, еще бы и сплясали
для этих сволочей… жрать все хотят.
Она: Разве я не кормлю семью?
Мать: Постыдилась бы, ты с кем
разговариваешь… ты для кого
пожалела!.. Разве не я
тебя кормила, поила, учила?
А сейчас, кто тебе лучшего
педагога нашел! Неблагодарная!
Поет она! Работай. Тренируй голос.
Хоть какой-то от тебя прок.
Война не вечно же будет.
Входит сестра в новых туфлях и платье. В руках газета, свернутая в трубочку. Сестра постукивает газетой по всему, что попадается под руку. Мать любуется ею. Сестра крутится перед зеркалом.
Мать: А что, этот …х-герр точно
не устоит!
Она(себе под нос): Я тебя никогда
не прощу!
ОН:
Как это быть артистом? Примерять на себя чужие обстоятельства, судьбы, характеры. Становиться, хотя бы на время другим человеком. Менять эпохи и края? И так ли
это безболезненно для тех, кто выбрал эту профессию?
А если профессия выбрала?
Её любимые героини – это она сама, во плоти. С дикой энергией чувств, варварской верой и гордостью, полная отчаяния и гнева…
Из «Аиды» Верди. Дуэт из финала
/Голоса и текст/ Он «переводит»:
ОНА – «АИДА»
АИДА
О, милый!
РАДАМЕС
(в полном отчаянии)
Ты!.. В этой могиле!
АИДА
(грустно)
Твою мне участь сердце подсказало:
в могилу эту, что тебя закрыла,
проникнула я тайно...
И здесь, далёко от людского взора
вместе с тобою умереть хочу я.
РАДАМЕС
Погибнуть в такие годы!
Погибнуть, вины не зная...
Ты умереть желаешь во цвете лет,
во цвете сил, а жизнь прекрасна!
И смертных мук страшнее мне сознанье,
что я виновник всех твоих страданий!
Смерть пощадить должна тебя,
любви созданье!
АИДА
(мечтательно)
Видишь, открылись небеса,
и звёзды засияли!
Ты слышишь, чьи-то голоса
зовут нас к светлой дали.
Блеснуло солнце, ночь прошла,
забыты дни печали.
Ты слышишь в роще пенье птиц?
Нас ждёт с тобой любовь,
нас ждёт любви блаженство,
счастье без границ!
ОН(дослушав до «отзвука»): Это не предрасположенность, не провидение… может быть «жребий»?
Поднимает стопку газет, перебирает, читает, или как бы слышит «голос прессы»:
Пресса: /перекличка голосов/ -
…«Она органически не способна войти в организацию не скроенную в соответствии с её индивидуальностью»
…«раскапывает давно забытые арии и ведет к новой славе самые непопулярные творения великих мастеров»…
…«вызывающее поведение, приступы безумия и истерии, парадоксальным образом остающиеся пищей, вскормившей не менее парадоксальные личности оперной империи»
…«форсированный звук невольно переходит на резкость, откуда один шаг до тремоло, где вы услышали там естественные проявления души»?
Он подбрасывает газеты и они разлетаются по всей сцене…
День. Кабинет врача. Грузная Певица сидит на стуле.
Она: Я устала, совершенно вымоталась.
У меня нет сил. Настроение мерзейшее.
Снятся кошмары.
Врач: Вам следует отдохнуть.
Она: "Я работаю, поэтому я существую!"
Врач: Мы сделали полное обследование.
По медицинским показаниям вы
совершенно здоровы.
Она: Мне часто приходится отменять
выступления. Я не могу разочаровать
слушателей, чувствую, что не вытяну
спектакль!
Врач: "Вы здоровы. У вас нет
никаких отклонений, следовательно,
вы не нуждаетесь в лечении. Если
вы больны, то это связано с вашей
головой".
Из «Кармен» Бизе хабанера
«Берегись любви моей»
ОНА – «КАРМЕН»
/Голос и текст/ Она или он «переводит».
Кармен:
Что судьбою дано,
того не избежать!
Скажу вам одно:
когда час пробьёт,
никто от любви
не уйдёт!
В этом мире любовь — колдунья,
её напевы — ворожба.
Вдруг является ночью лунной,
и решена твоя судьба!
Жгучий взгляд, и в одно мгновенье
ты власть утратил над собой!
Как стихия, как наважденье,
в тебе безумствует любовь!
Любовь! Любовь! Любовь! Любовь!
Любовь беспечна и капризна,
и нам не избежать беды.
В её игре стать жертвой призван
любой из нас, и я, и ты!
Сегодня я в плену любви,
а завтра ты, друг мой!
Сражённый страстью,
упадёшь в ноги мне с мольбой!
Всё исполнится, всё свершится,
всему настанет свой черёд.
Стол накрыт, и вино искрится.
Ты приглашён. Хозяйка ждёт!
Нитью связаны мы незримой.
Как наяву, так и во сне,
безотчётно, неумолимо
тебя влечёт, влечёт ко мне!
Любовь! Любовь! Любовь! Любовь!
Любовь беспечна и капризна,
и нам не избежать беды.
В её игре стать жертвой призван
любой из нас, и я, и ты!
В самом конце жизни. Вечер. Париж. Певица сидит на диване, смотрит в пространство и крутит в руках два розовых поводка.
ОНА: Чувства заводят в тупик. Я знаю
это так остро. Как и все мои героини.
Может, это просто лень… инерция?
Всего-то и надо сложить 2 и 2.
Когда видишь человека – еще не знаешь, что он
– судьба твоя, еще пытаешься сопротивляться…
противостоять… или это Ангел твой пытается
остановить тебя? Потому что Ангел – то знает,
что это путь самых страшных испытаний.
Но Ангел знает и то, что пройдя через них
ты сможешь спастись.
Не потому ли Турандот отвергала Любовь?
От чего мы все спасаемся? От себя.
От того в какие дебри можем сами себя завести.
Хорошая сказка, что люди ищут свои половинки.
Но не от лукавого ли она? Неужели в пространстве
вселенной только холод и одиночество?
Я предала мужа. Однажды я поняла,
что наше совместное бытие было – только
сделкой. Основанной на признательности,
уважении, благодарности, но – сделкой.
Я позволяла ему любить меня, быть рядом,
а он заботился обо мне и создавал условия.
Так же думали окружающие, наверное.
А может, мы все ошибались…
Он для себя это тоже как-то понимал.
Возможно, он надеялся на Чудо?
Мы были друг-другу удобны. По-крайней
мере он мне. Я даже представить себе
не могла, что мы расстанемся…
Хотя тогда уже понимала, что я вряд
ли могла бы быть кому-нибудь удобна.
С моим-то характером…
Из «Сицилийской вечерни» Верди
ОНА – «ЕЛЕНА»
/Фонограмма и текст/ Она «переводит»:
Елена:
(...)
Он дослушав её пение и перебирает газеты в руках
Пресса: /перекличка голосов/
…«по-истине, вправе ли мы требовать, чтоб примадонны не переходили границ «нашей скучной жизни»»?
…«Кого прельщает это манерное искусство, а виртуозное притворство, это ли не истинная взволнованность и панический страх перед провалом?»
…«Конечно, вмещающий в себя три октавы диапазон её высокого и сильного сопрано производит впечатление, равно как и виртуозное владение техникой, но что до сочности вокальных орнаментов, её догнали и превзошли, и не только итальянки!»
…«Певица на слоновьих ногах»
Он снова подбрасывает газеты и они разлетаются по всей сцене, добавляясь к предыдущим…
Вечер. Взрослая и замужняя она – с потухшим взором смотрит телевизор и что-то жует. Входит муж. Смотрит на неё. На её всё сильней пухлеющие щеки.
Муж: Ты не занимаешься уже неделю!
Преступно так относиться к
своему таланту.
Она: У меня его нет.
Муж: Не кокетничай.
Она: Причем тут кокетство?
Муж: Ни за что не поверю, что ты
сдаешься.
Она: Ты что, не читал газеты?
Муж: Газеты пишут для бездельников.
Их читают те, кому нечем заняться.
Она: Это пресса на моё выступление!
Муж: Это злобная клевета.
Она: У меня талант есть?
Муж: Это вопрос веры. Во что веришь,
то и есть. Если правы они – то покорись
и исчезни! Мы проживем и без твоего
пения. Где-нибудь в деревне.
Она: А может, я вообще ни при чем?
Кто-то с кем-то сводит счеты?
Муж: Значит, ты даешь повод для этого.
Она: Или это со мной сводят счеты?
Муж: Или.
Она: У меня есть талант, или нет?
Муж: Меня он озарил. Я понимаю, что
для тебя это – ничто.
Она: Неправда.
Муж: Когда ты берешь публику за горло -
она счастлива не дышать.
Она: Почему же меня так ненавидят?
Муж: Потому что ты слишком заметна.
Коллеги, которые понимают, что не
могут в чем-то состязаться с тобой,
будут состязаться в том, что им лучше
удается…. Они не думают, что это
зависть и месть. Они думают, что
они – борцы за справедливость,
а ты - выскочка.
Она: Но я не могу работать в таком
состоянии!
Муж: Придется. Иначе не стоит
затеваться.
Она: Я - слониха. Мне наряжаться ни к чему!
Муж: Ты – Индивидуальность! И если кому-то
под силу изменить, то что можно
изменить, так это тебе!
Она: Я никогда не уверена
в самой себе.
Муж: Возможно, это твой конек?
Она: Быть слонихой?
Муж: Быть – Артисткой! Когда
Пуччинни сомневался в своей
«Богеме», его издатель Рикорди
написал ему «Если этой оперой
вы не попали в точку, маэстро,
я сменю профессию и начну
торговать салями»
Она: Меня постоянно гложут
разнообразные сомнения
и опасения…
Муж: Мне ты можешь о них рассказать,
но только мне! Я - твой Рикорди.
И я уже сменил профессию.
Она: В юности я считала, что мой бог –
музыка.
Муж: Разве что-то изменилось?
Она: Не знаю. Как можно сделать
недостаток – достоинством?
Отсутствие – наличием?
Муж: Не изменяй себе и своей вере.
Иначе ты не сможешь петь!
Она: Это единственное, чего я хочу. (смеется)
Я - поющая слониха.
Муж: Ты – Певица! (она обнимает его)
Она: Я просто голос, а ты – душа…
Из финала «Весталки» Спонтини
/Голос и текст/ Он переводит.
(Когда сгорел покров и вновь зажегся алтарь – те Веста простила Юлию)
(...)
ОНА – «ЮЛИЯ»
Снова он с газетами выходит на сцену, дослушивая её пение.
Триумф после похудения.
Пресса /перекличка голосов/
…"Ее особое величие было достигнуто в давно забытых, музейных произведениях, которые были вынуты из нафталина только потому, что наконец-то нашлось сопрано, которое может это спеть".
…«Она вернула прежний блеск титулу примадонны»
…«Одно движение её руки – как много оно выражало!»
…«четыре голоса в одном горле»…
…«Этот образ как живой стоит перед глазами, и тайна неповторимого исполнения не поддается раскрытию»
…«Художник – так можно с полным правом назвать эту певицу с поразительным радиусом воздействия, границы которого не ограничены»
Он снова подбрасывает газеты и они разлетаются по всей сцене, добавляясь к предыдущим…
Поклонники и поклонение – цветы и автографы… все участники снуют вокруг неё с ручками и блокнотами…
ОНА: «Я могу проигнорировать это.
Но мое подсознание не может...
Я признаю, что бывают времена,
когда какая-то часть меня польщена
высоким эмоциональным накалом»
ОН:
Из её письма: «Мне уже в 17 сказали, что я звезда, и дальше я только работала, работала, работала - я отдавала этому все, я никого не любила, я служила музыке, жертвуя всем...»
Режиссер: «Она была крайне влюбчива. Был момент, когда она по уши влюбилась в меня, причем, влюбившись, вела себя совершенно как ребенок, преследовала меня после репетиций, являлась в буфет в гриме и демонстративно усаживалась рядом... Помню, мы решили навестить ее в гостинице. Когда настало время идти, и я поднялся, чтобы попрощаться, она закричала: «Ты никуда не пойдешь!' И схватила меня за руку"».
Из «Травиаты» Верди
ОНА – «ВИОЛЕТТА»
/Голос и текст/ Она переводит.
Виолетта:
Ужели в душу мне слова его запали?
Ужель любовь зажглася в сердце?
Волнует что меня? Что так меня тревожит?
Ещё никто мне не был дорог!
Мир новый вдруг очам моим открылся:
любить и страстно быть любимой!
Отдам ли я в замену бурной жизни
моей то счастье? Счастье сердца!
Не ты ли мне в тиши ночной
и в час забав шумливый
являлся, образ милый?
Ах, помню я взор ясный твой,
на сердце льющий радость,
я слышу речи сладость!
Как чувство светлое мне в душу западало,
и сердце трепетало
при новой жизни той!
Ах! Мне явилась любовь тогда!
Страстью могучею, огненной, светлою
в сердце зажглась она.
Счастием дивным! Да, счастьем
стала надолго душа полна!
Где скрылись вы, дни прежних лет?
Жизнь вами лишь богата,
хоть вам и нет возврата!
В душе давно погиб ваш след.
Но память против воли
твердит о прежней доле.
Мне говорит порой она,
что счастьем бесконечным
в дни юности беспечной
была так жизнь моя полна.
Ах! Мне явилась любовь тогда!
Страстью могучею, огненной, светлою
в сердце зажглась она.
Счастием дивным! Да, счастьем
стала надолго душа полна!
Яхта. Он и она стоят у перил с бокалами шампанского и смотрят на море. Её бокал полон, его – почти пуст.
ОНА:
Чем же мы вам не угодили?
ОН:
Предсказуемостью. Подчиненностью.
ОНА:
Мне кажется, это навет.
ОН:
Докажите!
Он чокается с ней и допивает свой бокал.
Она смотрит на него, улыбаясь.
ОНА:
Это – провокация.
ОН:
Можно и так сказать…
Он берет её бокал, переливает содержимое в свой, выпивает и выбрасывает свой бокал в море.
Она смотрит на него удивленно.
ОН:
Вот судьба женщины. Каждой.
ОНА:
Неправда.
Из «Турандот» Пуччини
ОНА – «ТУРАНДОТ»
/Голос и текст/ Она «переводит»:
Турандот:
Первые слёзы...
Ах, первые слёзы!..
Когда ты появился, пришелец,
со страхом я ощутила трепет,
дрожь роковую,
предвестницу этого несчастья.
Скольких принцев я на смерть послала,
их презирая.
Но тебя я боялась.
В глазах твоих сверкала уверенность героя.
За неё я тебя ненавидела,
за неё и полюбила!
Страшной мукой терзаюсь,
что выбрать мне, не знаю:
быть побеждённой тобою
иль победить?
Ах!
Ты меня победил, пришелец,
побеждена я силою любви!
В конце жизни. День. Париж. Она сидит на диване и жует.
Перед ней блюдо с пирожными.
Входит брат. Звучит 'Лючия ди Ламмермур' 1954 года, (записанная во время ее триумфа в Чикаго)
Брат: Дело плохо.
Она: Если меня никто не видит –
какая разница, как я выгляжу?
Брат: Даже, если это страшное зрелище?
Она: Не смотри. Отвернись!
Брат: Мне кажется, или здесь
висело зеркало?
Она: Далось тебе зеркало. Послушай лучше.
Это запись 54 года.
Брат: Чикагская?
Она: Они удивляются, почему я больше не пою…
Брат: Это, действительно печально.
Она: Просто я уже спела!
Брат: Ты ведешь себя бессовестно.
Махнула на себя рукой.
Она: Ага. Преступно! Возможно,
это мой конек! Других теперь
уж точно нет.
Из 'Лючии ди Ламмермур' Доницетти
Голос и текст. Она «переводит» (в этом случае мы слушаем фонограмму и она, вспоминая собственный триумф – только говорит текст арии по-русски)
Лючия:
Звук сладкий!
Мне слышен голос милого...
О! Сердце признало этот голос!
Эдгар!.. Я вновь твоя!
Я убежала от врагов. Но холод
в моей груди... дрожит во мне всё,
дрожат колени... Около фонтана
ты сиживал со мною... Ах! Ужасный призрак
явился разлучить нас!
Сюда, Эдгар, со мною к алтарю:
он в розах весь. Гармонию небес
ты слышишь ли? Ах, это звуки свадьбы нашей
с тобою... Всё к обряду
для нас готовят. Как я счастлива!
Я высказать свою не в силах радость!
Горят огни венчальные,
несутся к небу гимны.
Вот и священник! Руку мне
ты дай свою, о радость!
Ты мой, а я твоя теперь,
нас бог соединяет.
Все жизни наслаждения
с тобою разделю я,
вся жизнь улыбкой неба
отныне станет нам!
Близка уж я к могиле.
О, выслушай ты просьбу.
От страшной скорби холод
в груди моей больной...
И для любви трепещет
оно ещё одной...
Не долго муки будут —
могила ждёт меня.
Почти мой прах, молю я,
слезою сожаленья.
А за тебя я буду
молиться в небесах.
И там мы снова скоро
увидимся с тобой.
ОН: Из её письма: « Помнишь рассвет на яхте - сиреневое утро, когда ты поил меня из ладоней горьким греческим вином. Ты сказал тогда, что не знаешь мгновенья лучше…»
Яхта. Раннее утро. Они сидят на верхней палубе.
Она прикрыла глаза. Он берет бутылку вина и открывает её.
ОНА:
Это что?
ОН:
Греческое. Я хочу, чтоб ты попробовала.
ОНА:
У меня еще шампанское шумит в голове…
И у нас нет бокалов…
ОН:
Это нас не остановит.
Споласкивает руку вином и, наливая вино в ладонь, подставляет к её лицу. Она выпивает глоток из его ладони и целует его ладонь.
ОНА: (отрываясь)
Горькое…
ОН: (целуя долго её губы)
Настоящая женщина должна горчить.
ОНА:
Как вино?
ОН:
Как счастье. Я не знаю мгновения лучше!
Из «Сомнамбулы» Беллини
ОНА – «АМИНА»
/Голос и текст/ Она «переводит»:
Амина:
Милый мой, я люблю ветерок, потому что
ему поверяю твоё имя.
Люблю солнце, потому что любуюсь им
вместе с тобой.
Люблю ручеёк, потому что он дарит
тебе прохладу.
В самом конце жизни. Вечер. Париж. Певица сидит на диване, смотрит в пространство и крутит в руках два розовых поводка.
ОНА: Набор человеческих качеств
примерно одинаков, я думаю.
Ингридиенты не меняются.
Вопрос только в пропорциях.
Вот сижу я «Божье блюдо»,
на диване. И вдруг начинаю думать,
что я это «Я»!
И начинаю так жить.
А Создатель, возможно даже радуется,
что вот, появился такой нахальный
индивид, который готов много на
себя взять… и Создатель даже, может,
с интересом начинает наблюдать,
как сложится судьба у этого «рецепта».
А я, как и все другие, обманываю
ожидания, потому что ведусь на все
те же бесхитростные «разводки»: гордыня,
самомнение, лень, зависимость…
Лень – совсем не значит, что я не
хочу копать, когда надо. Лень –
это откладывание на потом:
размышления, возможности вникнуть
в суть чего-то важного, увидеть
себя со стороны.
Лень – это скольжение мимо смысла
происходящего.
Вот я – певица. Мне был дан Голос.
Он был главным ингридиентом.
Трудолюбие и упрямство стали
следствием отчаянного одиночества
и желания доказать, что я
чего-то стою. Что все еще пожалеют.
Создатель тоже манипулирует нами -
создает условия для развития
нас в конкретном направлении. И,
наверное, сам радуется, как дитя,
когда нам удается сделать что-то
прекрасное и превзойти его ожидания.
Прекрасное – это то, что увеличивает
в мире Любовь, свет и красоту,
которые, собственно и спасут этот мир.
Поэтому Бог создал нас свободными и
предоставил выбор.
Зависимость – это то, что этот мир разрушит.
« как бы наполнилась моя жизнь, если бы
я устояла и сохранила ребенка»
ОН: Из её писем: «Никто, кроме тебя, не мог понять, как невозможно одиноко на вершине. Но даже ты не мог понять, что такое свести с ума двадцать пять тысяч зрителей за один вечер. Как не мог понять и того, что на свете нет ничего прекраснее минуты, в которую я должна была начать петь - минуты испепеляющей мольбы о рождающемся звуке.
Клянусь, это больше сумасшедшей любви в волнах. Они сходили с ума, не понимая, что я пою о себе. Я не жила, а служила Великому. И так же принесла ему в жертву все»
Из «Валькирии» Вагнера – сцена из 3 акта
ОНА – «БРУНГИЛЬДА»
/Голос и текст/ Она переводит:
Брунгильда:
Ибо взор мой видел любовь лишь твою,
но от этой любви ты вынужден был
в страшной тоске отвернуться!
Мне, привыкшей в битвах твой тыл охранять,
мне виден был тот, кто стоял за тобой:
Зигмунд смущал мой взор!
Вот я предстала ему...
Смерть возвещая, речь с ним вела...
Я проникла в святость доблестных мук.
Стоны героя мне громко звучали:
страсти свободной страшная боль,
скорбного духа мощный порыв!
Услыхал мой слух, увидал мой взор
то, что тайно тлело огнём священным в сердце моём...
Я дивилась — в страхе, в стыде...
Лишь о страдальце думать могла я:
с ним разделить победу иль гибель,
вот что осталось Брунгильде избрать!
Ты мне любовь такую в грудь вдохнул,
твоею волей Вельзунг стал мне люб;
и, помня её, жребий выбрала я!
В самом конце жизни. Вечер. Париж. Певица сидит на диване, смотрит в пространство и крутит в руках два розовых поводка.
ОНА: Зависимость от другого
человека не имеет ничего общего
с любовью. И если посмотреть здраво:
с мужем у нас настоящей любви было больше.
Зависимость – это всегда страсть.
Деньги, успех, игры, чревоугодие,
алкоголизм, наркомания… и прочие мании…
Я зависела от работы. Работа стала моей
привычкой, мне хотелось стать большой певицей.
Почему? Наверное, потому, что я только
тогда чувствовала, что меня любят, когда пела.
И я зависела от этой любви.
Муж зависел от меня.
Он обожал мой голос.
А любимый обожал всё самое-самое.
И на какой-то момент «самым» стала я.
А потом он тоже, наверное, хотел
от меня, неудобной, спастись,
и потому женился на другой.
Я думаю, деньги не были его зависимостью,
поэтому легко ему давались, и он был
так богат.
А может, он просто хотел наказать меня?
Я не исключаю этой возможности.
Мы оба оказались наказанными…
Она топчет газеты и меняет свой облик, превращаясь в Джильду.
ОНА: Доводят до вашего сведения…
Регистрация брака прошла…
Молодые чувствуют себя…
Из «Риголетто» Верди
ОНА – «ДЖИЛЬДА»
Джильда, решившаяся на смерть
/Голос и текст/ Она «переводит»:
Джильда:
То же мне твердил презренный!
Сердце бедное, мужайся!
Испытание снеси!
Сладким грезам скажет сердце,
«ах, навек прости»!
Сердце бедное, мужайся,
испытание снеси!
С мечтой любви ты расставайся,
грезам всем скажи «прости»!
О, бедная душа, мужайся,
испытание снеси!
С мечтой любви ты расставайся,
ты всему скажи «прости»!
Всему ты скажи «прости».
Сердце бедное, мужайся,
испытание снеси,
скажи «прости», грезам всем «прости»!
Как плачет о нем же... И я еще медлю!..
Хоть клятвам бесчестно своим изменяет,
пусть силу священного чувства узнает.
ОН: Из её писем: «Самое ужасное, что ты ничего не сказал мне о женитьбе. Мог хотя бы сделать так, чтобы я узнала об этом не из газет. Это жестоко, это несправедливо - ты заплатишь мне за это, оба заплатите. Обрати внимание на мои слова. Боги будут справедливы. Есть на свете правосудие»
Из «Медеи» Керубини
ОНА – «МЕДЕЯ»
/Голос и текст/ Она «переводит»:
Из финала
(...)
ОН: Из её писем: «Ты забыл: под окнами квартиры, где ты теперь кричишь мое имя, ты топал ногами, требуя, чтоб я оставила тебя в покое.
Ты забыл, как мучил меня.
Ты не раздумывая, отправился под венец с другой женщиной.
Теперь ты несчастен. Мне больно»
В самом конце жизни. Вечер. Париж. Певица сидит на диване, смотрит в пространство и крутит в руках два розовых поводка. Встает и собирает разодранные газеты, бросая их в чашу…
ОНА: Моей зависимостью было – «стать лучшей».
На этот алтарь было положено всё.
Когда я встретила любимого,
идеалы пошатнулись. Зависимостью
стало – стать самой счастливой.
Счастливой с ним. Не судьба.
Я не остановилась перед проклятьем.
Есть на свете правосудие.
Оно действительно есть.
Он тоже потерял ребенка, как и я.
ОН: Из её письма:
«Боже, как мне хочется уткнуться тебе в плечо. Мне нечего тебе сказать. Мне не о чем петь. Потому я молчу. Бедный мой, ты поседел за одну ночь. Мне столько лет было некому жаловаться - я разучилась утешать. Терпи, как я. Терпи, любовь моя. У одиночества тоже бывает предел. Имя ему - смерть»
/Из финала «Чио-чио-сан» Пуччини/
ОНА – МАДАМ БАТТЕРФЛЯЙ
Голос и текст:
(...)
В самом конце жизни. Вечер. Париж. Певица сидит на диване, смотрит в пространство и крутит в руках два розовых поводка.
ОНА: Как мы наивны!
Возможно, только поэтому Господь
еще прощает нас. А мы всё пытаемся
с ним договориться, подтасовать
правила, выбить себе эксклюзив.
Мы говорим: «Господи, но ты же всё видишь!
Дай мне это и это… это же
совсем другое! Не прелюбодеяние,
не стяжание, не воровство… не…»
«А что же это?» - спрашивает Господь.
А мы отвечаем: «Любовь!»
А Господь печально опускает голову
(когда он в человечьем обличье) и
вздыхает: «Так вот как вы её понимаете?..»
И дает нам все, что мы не попросим,
в надежде, что намучившись,
мы что-то поймем и покаемся.
А мы не каемся.
Мы осуждаем других.
Мы не думаем: «Как я был спесив,
упрям, невыносим, несносен,
самонадеян, эгоистичен…»
Мы думаем: «Как он, или
она были жестоки, эгоистичны,
несправедливы и безответственны
по отношению к нам, мучили нас,
предавали…»
Мы думаем: «Как он мог так поступить
со мной, ведь я ему всю себя…».
Но ведь когда мы себя отдавали,
мы не ждали ничего взамен? Или ждали?
Конечно, ждали.
Такой же отдачи.
Разве это преступление?
Но разве он или она виноваты,
что они устроены иначе, или что
они стали нашими кумирами? Что мы
стали зависимы от них? Ведь это
не она и не он посадили нас в
клетку, а мы сами забрались туда и
сидим, обиженные на весь мир.
Господи, правду говорят, когда ты
хочешь наказать нас, ты лишаешь
нас разума, рассудка.
Всё видится в другом свете и
называется другими именами…
/Что-то …Из «Парсифаля» Вагнера/
ОНА – «КУНДРИ»
Из финала (Когда Кундри у Грааля)
Голос и текст:
(...)
В самом конце жизни. Вечер. Париж. Певица сидит на диване, смотрит в пространство и крутит в руках два розовых поводка.
ОНА: Нам не интересен тот,
кого нам удалось посадить в клетку.
И мы невыносимо страдаем, если
кого-то запереть в клетку не удается.
Прости меня, Господи, за то, что я
была невыносима, эгоистична и упряма,
за то, что предала мужа, за то,
что разбила чужую семью,
за то, что была так отчаянна,
одинока и самонадеянна.
За тщеславие, за уверенность,
что могу владеть и распоряжаться чем-то,
что мне не принадлежит – моим
Голосом.
Я много трудилась, Боже мой, ты
знаешь, но возомнила себя тем,
кем не являюсь.
Ты дал, ты и взял.
Я заслужила Твой гнев.
И я смиряюсь.
Иногда мне кажется, может даже лучше
быть никем, чтоб не вызывать
ни злословия, ни зависти, ни
злости, ни осуждения… и чтобы
никто, кроме самых близких
не знал о твоем существовании.
Режиссер (собирая оставшиеся газеты): «Критики писали после спектакля, что ее голос из золотого стал бронзовым. Но меня не волновало, в каком состоянии ее голос. Ну и что, что она срывается на высоких нотах? Разве это может сравниться с силой артистического впечатления, которое на моей памяти не производил на публику никто!» (бросает газеты в чашу)
ОН: Из её письма: «Я все время думаю: почему мне все давалось с таким трудом? Моя красота. Мой голос. Мое короткое счастье...
Добрые критики пытаются меня поддержать, злые кричат, что я потеряла голос в твоей постели. Плевать. Плевать, я была так счастлива. И я прекрасно понимаю, что по этой мерке сегодняшняя я - никто... Газеты пишут, что мой нынешний голос - даже не отсвет былого сияния. Увы, это правда»
ОНА (превращаясь в Тоску): "Сначала я потеряла вес, потом я потеряла голос, а теперь я потеряла тебя»
Из «Тоски» Пуччини
ОНА – «ТОСКА»
/Голос и текст/ Он «переводит»:
Тоска:
Я лишь пела,
нежно любила,
зла я никому не делала в жизни...
Скольким несчастным
я помогала украдкою в горе...
С верой в величье Божье
я у подножья святынь
склонялась с жаркою мольбой,
я возлагала розы
каждый день на алтарь...
И в скорбный час мой, Боже,
скажи, скажи, за что же,
за что же отвергаешь ты меня?
К небу всегда я
сердцем стремилась смело
и песни пела,
красу земли и неба прославляя...
За что же в этот час,
мой бог, отверг ты нас...
Ах, ты покинул, отверг меня...
За что?..
ОН: Из её интервью: «Нет, музыка - не самая важная вещь в жизни. Самая важная вещь в жизни - общение. Это то, что делает человеческие трудности терпимыми. И искусство - наиболее глубокий путь общения одного человека с другим... любовь более важна, чем любой артистический триумф»
Из «Анны Болейн» Доницетти.
ОНА – «АННА»
Из финала.
/Голос и текст/ Он «переводит»:
АННА
(как бы в бреду)
Кто это стоит?
Кто говорит о Перси?
Я не хочу его видеть.
Скройте меня от его взоров!
Тщетно... он идёт... обнимает меня... бранит...
(Плачет.)
Ах, прости меня, я так несчастна.
Избавь меня от этой ужасной муки.
Ты улыбаешься?
О радость!
Нет, я не умру здесь, всеми оставленная!
Уведи меня в милый, родной замок,
там зелёные платаны, тихий ручей
ещё повторяет наши вздохи.
Там забудем горе, там возврати мне
хоть один день моей юности,
один день нашей любви...
Он проходит с газетами, но там нет ничего о ней. Он выносит всю стопку газет за сцену.
В самом конце жизни. Вечер. Париж. Певица сидит на диване, смотрит в пространство и крутит в руках два розовых поводка.
ОНА: Ты всё видишь и знаешь, Боже.
Моё «послушание» сегодня –
выгуливать по утрам и вечерам двух
моих пуделей, стараясь быть незаметной,
неузнанной и молиться. С тех пор,
как умер любимый – жизнь моя совсем
потеряла смысл.
Пока он был жив – меня раздирали
страсти: душила обида и боль.
Когда его не стало – у меня ничего
не осталось.
Мания совершенства никого еще
до добра не доводила. Это тоже
зависимость…
Я многое поняла, хотя, может
быть, мне это только кажется…
Жаль, что нельзя прожить жизнь
заново. Ведь, скорее всего,
придется, всего лишь, повторить
путь собственных страданий и ошибок, а
единственное, чего я хочу теперь –
покоя.
Господи, я благодарю Тебя
за Любовь, которую ты даровал
мне и прошу прощения, за то,
что так распорядилась своей жизнью.
Прости меня, Господи, что я
завещала развеять мой прах
над морем и за то, что
многие последуют моему примеру.
Аминь.
Она поджигает газеты в чаше.
/Из «Нормы» Беллини
«Каста-дива»/
ОНА – «НОРМА»
Голос и «перевод»:
О, непорочная Дева небес,
О, луна, сияющая над Землею,
Озаряющая собою
Древний прекрасный лес…
Непорочная Дева небес…
О, Богиня!
Умерь помрачение умов,
Погаси пламень страстей,
Водвори покой на земле,
Как на небе
Заверши ритуал освященный,
Рассуди эти два народа,
Этих женщину и мужчину…
Я б могла его наказать…
Он предатель моего сердца…
Но мстить я ему не смею…
Я сама предала, чтоб быть с ним…
Но как счастлива я была…
Это счастье многого стоит…
Ах, вернись, всё что было!
За любовь – против целого мира!
Ах, вернись, всё что было тогда,
Вернись навсегда!
О, непорочная Дева небес,
Погаси пламень страстей,
Умерь помрачение умов,
Водвори покой на земле,
Как на небе
2011 год
фото из интернета