Никто. Ссылки в частях.
(Опубликовано в сборнике "По следам слов" серии "Антология живой литературы" 11 том "Скифия" Санкт-Петербург 2018)
часть первая
Никто жил в разные времена и в разных странах… иногда его даже как-нибудь звали… может быть даже Дон Кихот…
Как-то раз Никто нашел в Интернете календарь «концов света», распечатал его и сел ждать…
Однажды пришел Один человек и сказал, что в одну реку нельзя войти дважды. Никто заглянул в реку и увидел в ней свое постаревшее отражение. И тут он понял, что вода, помнившая его молодым, давно утекла.
Никто любил ходить по городу, смотреть по сторонам и всем улыбаться. А все думали: «что это за идиот, и откуда он взялся»…
А Один человек был на самом деле птицей, но не знал об этом, и стал сочинять сказки. Его любили женщины. Сказочники всегда привлекают женщин.
Никто любил загадывать загадки, а Один человек — отгадывать их. Или наоборот.
Когда Никто сочинял сказку, он писал о себе, хотя многие мысли могли и не совпадать с его собственными.
А Один человек взял и обиделся, что его изобразили как-то неприглядно. Тем более, что автор (т е Никто) раньше считался его другом.
Еще Никто как раз очень хотел быть прототипом, но не знал, как ими становятся.
Когда-то Никто был маленьким человеком, и звали его Акакий. А может, его и не было. И звали его вовсе Гоголь...
Никто потерял связь с миром, потому что жил только своей внутренней жизнью. Он впал в депрессию. А потом никак не мог из нее выпасть.
Никто пошел в кино, да там и остался, хотя Один человек заходил за ним несколько раз.
Никто не умел импровизировать и смешно шутить, поэтому он часто завидовал Камеди-клаб и Прожекторпэрисхилтон.
А Один человек тоже шутил не смешно. Ну, и Бог с ним.
Когда Никто чувствовал себя «ленивой коровой», — он ходил пастись.
Однажды Один человек решил, что Никто украл у него идею и героя… «А еще друг называется», — обиделся он, развернулся и ушел искать свою любовь.
Как-то раз Никто решил, что за ним гонятся, и страшно испугался. Тогда он стал уговаривать себя, что ему показалось. Но себя не уговаривалось.
Тогда он остановился, как вкопанный и все, кто за ним гнались, не успели притормозить, ушиблись об него и попадали. Было смешно!
А Один человек хотел ребенка, потому что он был… женщиной, но это было в другой раз...
Никто был поэтом, но стеснялся обнаружить это перед окружающими и так ничего и не написал…
Никто очень переживал, что у него ничего не получится, и у него ничего не получалось. Тогда он заметил здесь закономерность и стал уговаривать себя, что «у всех же получается, что ж я хуже всех?»
Сначала у него плохо получалось, а потом все увереннее. А главное: переживать стало некогда.
А Один человек выяснил, что очень любит женщин. Вообще. Что же в этом плохого?
Никто нырнул в одну реку, а вынырнул из другой! И так происходит с каждым!
Часть вторая
Однажды Никто учили быть иносказательным и вообще ««почаще» пользоваться «художественными приемами». А Никто из всего этого понял, что у всякого своя дорога, и не надо пытаться пройти чужую.
Как-то раз, Никто выдумал «экологически чистое искусство», потому что терпеть не мог наводить «тень на плетень» и запутываться в «красивостях» и «образностях»… Его не поняли.
Никто всегда думал о содержании, но очень любил красивые формы и цвет.
Никто дали понять, что у него «мания величия», но он не взял.
Никто иногда пукал в вечность. Вечность невозмутимо рассеивала выхлоп.
Когда Никто был писателем, он любил ярко и точно выраженную мысль, в которой был бы смысл. Простой и понятный. Возможно, он ошибался.
Никто все время спотыкался о классиков. Но если Хармс преимущественно об Гоголя и Пушкина, то Никто о Лермонтова и Достоевского.
Никто часто выигрывал звание «Мистера Очевидность». Особенно, когда делился своими откровениями… Например, что Чехонте непременно должен стать Чеховым, или для того чтобы быть в графике — надо его иметь…
Когда Никто был писателем, его мучили вопросы мастерства. Часто он обращался к классикам, потому что среди современников водились только профессионалы. Говорят, они неплохо продавались…
Если бы Никто хоть раз был бы Художником, то наверное импрессионистом, или абстракционистом, или сюрреалистом… Нет. Скорее супрематистом. Но он им никогда не был.
Однажды Никто узнал, что когда попадаешь в поток — это страшно, потому что пока из него не выкинет — не можешь ни есть, ни спать. И еще совершенно не волнует: кто что скажет, или подумает.
Однажды Никто сказали, что он «пишет в стул» и это не «имеет смысла» и не приносит средств… И были правы.
«Для того чтобы продать что-нибудь ненужное, надо сначала написать что-нибудь ненужное», — подумал Никто и ушел из писателей.
Потом Никто забыл, как дышать. Его обуял страх, даже ужас… Но легкие вспомнили сами, как дышать, и он не умер.
А Один человек пошел к психоаналитику, сел на кушетку, сосредоточился… и давай хохотать. На силу откачали.
Никто стал ходить на работу и проводить там, как все, большую часть своей жизни.
Ничего личного, говорили все, это просто работа…
Если бы Никто был бы Художником, то может быть Кандинским, в крайнем случае — Шагалом, но точно не Малевичем. Духу бы не хватило!
Однажды Никто понял, что ничего не понимает в жизни. В то время он был учителем…
Как-то раз Никто и Один человек были подругами и насмерть поссорились. Зато их разлучила не смерть.
Еще Никто был скорняк, но ушел в курьеры…
Однажды Никто почувствовал себя Сантьяго Насаром, перед закрытой дверью собственного дома и близнецами с ножами за спиной. А все стоят вокруг и смотрят, как его будут убивать. Ужас!*
* — примечания «на всякий случай»:
Сантьяго Насар — герой одной любимых книжек Никто
Часть третья
Никто пытался наладить связь с миром. Он улыбался, кивал и поддакивал. Старался изо всех сил быть милым и доброжелательным. На него смотрели с недоумением и сожалением, потом отворачивались. Никто чувствовал, что с ним что-то не то и снова оставался один.
Однажды Никто захотел умереть, но ему сказали, что это неприличное желание. Тогда он стал думать, чего бы захотеть еще…
Никто всегда запрещал себе плохие мысли, обиды и ругательства, поэтому все они прятались в нем. А когда их накопилось очень много — они стали убивать его изнутри.
Никто хотел нарисовать солнышко, а получился у него «веселый Роджер»…
Никто окончательно потерял себя и пошел искать. Идти было трудно.
Никто ходил по граблям, и они больно его били. Он почти понял, что надо смотреть под ноги…
Никто знал, что он битый, но не знал, где взять двух небитых Никто…
Никто во что бы то ни стало, решил наладить связь с миром, но связь не налаживалась.
Вдруг Никто понял, что Судья — один, а все остальные только примазываются. Почему-то стало гораздо легче дышать, и он перестал оглядываться и бояться быть не понятым.
Никто точно знал, что Гамлет, Шекспир и Христос жили на самом деле, а Бориса Годунова и Сальери придумал Пушкин.*
*— Никто надеется, что примечания не требуются
А Один человек хотел счастья, как и все другие люди, но его счастье было каким-то другим…
Когда Никто был занудой, он страдал от того, что от его занудства страдают другие. Во дурак!
Никто считал себя бескорыстным. Корысть внутри него хихикала и была с ним совершенно согласна.
Никто точно знал, что на самом деле он не плохой. Но сомневался.
Все часто говорили Никто: «Не парься!», а он все никак не мог научиться.
Тогда-то Никто почувствовал себя необучаемым. Стало стыдно.
Однажды Никто вспомнил, что сегодня день рожденья у Одного человека, которого когда-то он считал своим другом. Прошло много времени с их последней встречи…
Никто набрался храбрости и набрал номер.
«Алло», — сказала трубка. «Поздравляю!» — сказал Никто. «Спасибо, — ответила трубка, — А кто это?»… Никто молчал. Трубка запищала гудками. Катарсис не наступил.
Никто чувствовал себя жалким. Наверное, он и был таким.
А Один человек прочитал, что любовь это труд и стал копать…
Никто любил всех оправдывать. Все убедили его, что это потому, что он надеется, что при случае, все так же оправдают его. Никто поверил.
Никто читал Козьму Пруткова, но не хотел знать, что нельзя объять необъятное, поэтому хотел обнять весь мир. Все говорили, что это «не позиция».
Основное чувство, которое обычно испытывал Никто было Благодарность.
Внутренне Никто стремился к Гармонии и Любви, потому что снаружи их не находил.
Однажды все бросились «на скотском серьезе» искать кругом «гнусные мотивы брутального прищура подсознания». Тогда Никто с ужасом понял, что наступила эпоха популярного психоанализа.
В принципе Никто считал себя человеком порядочным и даже благородным, но при ближайшем рассмотрении вместе со всеми, эта гипотеза не подтвердилась.
Никто думал, что он — «человек-легенда», а оказалось: «притча во языцех».
А Одному человеку для счастья очень не хватало денег, и он стал их презирать. Деньги обиделись и отвернулись от него.
Как-то раз Никто был философом!
Никто посмотрел в календарь: очередной конец света должен был наступить сегодня, а Один человек сказал, что «все равно опять обманут» и пошел домой.
Никто осознал себя частью мира, но все никак не мог понять, как найти равновесие и не стать частью толпы.
Никто было совершенно очевидно, что для того, чтобы рассеять мрак, надо зажечь свет, но совершенно не понятно как это сделать.
Никто унаследовал много любви. Она распирала его изнутри и рвалась наружу. Он велел ей сидеть тихо и не компрометировать его. А то все опять скажут, что просто он хочет «быть для всех хорошим».
Единственное, что Никто знал о деньгах — строчки из песни: «Чекань свою монету не спеша, не мучайся — живи!»
Никто сидел на лавке в скверике и думал о бренности жизни. Бренность смеялась над ним.
Почему-то Никто всегда чувствовал себя человеком Возрождения. Даже, когда жил в Средние и другие века…
Никто был уверен, что когда-нибудь непременно наступит та прекрасная пора, когда сказка: «товарищи, мы станем братья» будет былью. Он очень хотел ее приблизить, но не мог. Потому что никак не мог понять: это весь мир мешает ему, или он мешает всему миру.
Никто снова дали понять, что у него «мания величия», но он понимать отказывался.
Иногда Никто ругался с телевизором, хотя прекрасно понимал, как это глупо.
Никто изо всех сил старался никого не осуждать. Особенно тех, кто над ним смеялся, и тех, кто устал от него и его дурацких вопросов...
Никто был совершенно один. Ноги несли его в Храм, но он не знал туда дороги…
Когда бы Никто ни жил, он всегда норовил обогнать время, но все никак не мог догнать его.
Никто стоял на берегу и не мог заставить себя войти в поток. Рядом стояли черти и держали его за ноги, но Никто этого видеть не мог…
Однажды Никто сообразил, что он слишком прост и решил вырастить в себе второе дно, но оно не выращивалось. Тогда Никто понял, что поздновато спохватился и стал растить в себе чувство юмора.
Никто презирал себя и чуть не умер от этого. Тогда понемногу он начал учиться смеяться над собой и полюбил. Оказалось, что он «вполне себе» забавный, и к нему тоже можно неплохо относиться.
Как-то раз Никто навсегда простил себе свое несовершенство и вторичность, так как понял, что все равно он «тварь Божия».
Никто хотел любви. И она пришла к нему. И оказалось, что от нее сначала мучаются и задыхаются и только потом, если повезет, становятся счастливыми... А везет редко.
Никто повезло в любви, потому что он встретил Одного человека. И человек был таким «как надо» и «как хочется», и, Слава Богу, женщиной, но это было в другой раз... наверное…
Никто достиг в любви того состояния, когда она только растет, а жизнь обретает смысл… Но в этом случае придется говорить уже о паре…
Часть четвертая (похмельная)
Когда Никто развелся, его вдохновляли тем, что жизнь только начинается, и он опять поверил и утешился.
Никто пришла в голову свежая мысль, и он решил заспиртовать ее, чтоб не испортилась.
Один человек справлял свой день рожденья. Пузырек был литровый. В общем, все как обычно…
Однажды Никто решил «завязать». И «завязал». И это вовсе не оказалось подвигом…
Никто мечтал о Гамлете. А может, просто был им?
Как-то раз Никто сообразил, что стремление к творчеству живет в каждой человеческой душе, а может даже в нечеловеческой тоже. И принялся пахать и сеять.
Один человек делал ремонт, а ремонт делал его.
Когда Никто бывал женщиной, он хотел любви. И это было каждый раз!
Вместе со всеми Никто защищался именем Бога, радовался хорошей погоде, плакал, когда жалел себя, смеялся, когда было смешно, и хотел счастья...
Никто и Один человек персонажи выдуманные до мозга костей и, может быть даже, разные люди.))) 21.12.2011
картинка из интернета