У меня в университете был приятель – Стас, фигура которого заслуживает отдельного повествования, и может быть даже повести, которую я когда-нибудь, бог даст, напишу, но пока ограничусь коротким рассказом- воспоминанием, ибо не всем нашим планам суждено сбыться, а человек достойный того, чтобы о нем знали и помнили.
Стас – философ. Настоящий. Из породы тех, кто спит в бочке, а ночью бродит с фонарем по улицам полиса в поиске человека. Не заметить его трудно, он довольно крупный, с большим, как у Депардье, носом, очками и бородой.
Родом Стас из глубокой сибирской провинции, из Качуга, если я не ошибаюсь. Учился он на курс младше, что не мешало нам дружить, пересекаться на философском кружке, и даже вместе куда-то выезжать время от времени, в основном это были археологические экспедиции, как ни странно. Ни я, ни Стас, к археологам себя не причисляли, но видимо общая схожесть интересов влекла нас одними путями за границы банального к обочинам мира, на развалины древних цивилизаций. Стаса многие не принимали, он был и остается слишком самобытным, чтобы вписываться в готовые концепции и сложившиеся школы. Стаса можно было или любить, или его высмеивать. Мне приходилось быть свидетелем того, как люди, даже не склонные к юмору, вынужденно прибегали к последнему средству, чтобы оправдать собственное бессилие что-либо противопоставить логическим конструкциям, которые Стас использовал в ходе своих размышлений. Преследуя истину, Стас игнорирует авторитеты.
Стас обладает неиссякаемым запасом знаний из различных областей жизни, причем ухитряется их все уложить в единую структуру Знаний с большой буквы, которая, как он рассчитывает, позволит ему прожить до ста лет в добром здравии и ясном уме. Стас с готовностью делится своими знаниями, но мир пока внемлет ему в пол уха, что конечно не может не сказываться на благосостоянии Стаса и его семьи, и вынуждает его прибегать к необходимым мерам жесткой экономии. Довольно долгое время Стас вообще не работал, а перебивался случайными переводами с французского. Переводил он в основном то, что было ему самому интересно – прежде всего французских философов-структуралистов, причем, переводами в чистом виде это трудно было назвать, поскольку Стас привносил в источник много своего, в результате получался совершенно оригинальный продукт нечеловеческой силы мысли, основанной на симбиозе двух гениев. Одним словом, рынок спроса на такую продукцию был подвержен сильным колебаниям и Стасу пришлось научиться питаться один раз в день, одеваться в секондхэнде, ездить на электричке из Подольска в Москву бесплатно, жить в квартире в рабочем районе, не платя за коммунальные услуги десятилетиями. Такая жизнь не могла не закалить Стаса. Она не только привила ему подлинный стоицизм и бесстрастие, но и послужила толчком для развития у него новых научных интересов – Стаса увлек санскрит. Удивительно, но после тридцать лет такой жизни Стасу, к радости его семьи и друзей, удалось найти себе работу в московском институте Азии и Африки, и довольно успешно социализироваться.
Я мог бы долго рассказывать о наших с ним приключениях, и это воистину могла бы быть песня, но формат текста заставляет контролировать собственные мысли и эмоции.
Хочу выделить главное в этом повествовании. Несмотря на собственную ироничность и скептицизм, я на собственном опыте ни раз убеждался со временем в правоте многих суждений Стаса. Например, когда я учился на третьем курсе, Стас был одним из немногих студентов с партийным билетом. Кроме того, он был одним из немногих людей в моем окружении который совершенно серьезно относился к моему неприятию партийной системы в стране и того идеологического фона, который ей сопутствовал. Стас был сторонником постепенной реформации системы изнутри, мне же это казалось утопией, на которую жаль тратить свою жизнь. И вот теперь, когда жизнь практически истрачена, исписана, исчеркана и, наконец, предоставлена самой себе, мне кажется справедливым все, что он тогда говорил. Коммунисты, я теперь это ясно вижу, были довольно открытой партийной системой, которым было дело до того, что люди думают, в каком направлении развивается страна, и как создать более прогрессивную и справедливую модель общества равных возможностей. Говоря пафосно, они думали о том, как преодолеть материальные ограничения и достичь духовного развития всего человечества, в котором такие люди как Стас, с его санскритом на устах и партийным билетом в кармане, всегда бы могли найти денег на билет в электричку из Качуга до Москвы.