Власть, законники, христианство

       
Легисты уверены в том, что обществу не хватает хороших законов. Они полагают, что законы сами по себе могут сделать людей счастливыми. Законопослушание у легистов является высшей добродетелью, а страх перед законом заменяет у них совесть, которая у всех людей не одинаковая и уже одним этим плоха.

Проблему «хорошести» законов легисты связывают с мудростью законодателя, который знает что такое хорошо, а что такое плохо. Вопрос о том, откуда берется такой мудрец, легисты обходят стороной, точнее умалчивают, что сама по себе власть делает человека мудрым в глазах людей.
«Власти, самой по себе, свойственно возвышать человека в наших глазах,-  говорит Мишель Монтень, -  и на что раньше мы не стали бы смотреть из-за стеснения быть оскорбленными одним только его видом, но волею судьбы, мы его превозносим как величайшего человека».

То есть был глуп, но стал депутатом и в глазах людей стал мудрецом!

Легисты, чтобы оправдать себя часто цитируют избранные места из евангелия. Любимое место у них из Послания апостола Павла к римлянам.
«Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению».

Но есть буква и есть дух, наполняющий эту букву, а он, этот дух воспринимается духовно, а не рассудочно.

Если внимательно прочитать толкование святых христианской церкови, на это место из Послания,  то мы видим, что апостол говорит о власти как системе подчиненности людей, иерархичности общества, а вовсе не о конкретных людях власти.

А люди власти, или во властях  могут быть праведными и не праведными.
Первые поставлены на добрые дела и законы их нравственны и моральны, исполнение их совпадает с совестью тех, к кому они обращены. То есть они издают правовые законы. Потому что и государства и законы, как говорит Иван Ильин, - «возникают из внутреннего духовного мира человека, создаются именно для духа и ради духа и осуществляются через посредство правосознания».

Вторые же поставлены для вразумления людей, или как сказал Господь монаху, спросившему его, за что он дал такого лютого императора как Фока?
«Искал для вас худшего, но не нашел».

Как же святые христианской церкви относились к персонам власти?
 
В византийской истории бывало между двумя этими властями согласие, но бывало и иное. Как ласково и благожелательно приняла в Константинополе императорская чета, Аркадий и Евдоксия, знаменитого проповедника, святителя Иоанна Златоуста, и с каким жаром обрушил он на их головы свои проповеди!
А когда его просили уняться, когда грозили ему карами, ответил он прямо с амвона: «Вновь Иродиада беснуется, вновь возмущается, вновь пляшет, вновь требует главы Иоанна на блюде». Это напрямую сказано об императрице.
И по какому, интересно, поводу обострился конфликт? Да по самому ничтожному: серебряную статую императрицы установили на ипподроме, чтобы потешить матушку-государыню, воздавая ей почести.

И это далеко не единственный пример… Вот император Лев VI, нарушив церковные обычаи и гражданский закон, изданный его отцом Василием I, вступил в четвертый брак. Как и в случае с Иродом, и с Евдоксией – казалось бы, его частное дело. Но когда император во главе торжественной процессии на Рождество 906 г. отправился в собор Святой Софии, патриарх Николай Мистик захлопнул перед ним двери храма и при всем народе обличил его грех.

Еще один подобный эпизод связан с именем Михаила Палеолога, ослепившего в 1261 г. своего формального соправителя и единственного законного наследника престола Иоанна IV, тогда еще ребенка. Этот было не только зверством, но и клятвопреступлением, ведь прежде Михаил поклялся не причинять вреда мальчику-наследнику. Церковь не могла согласиться с таким поступком; император, не желая принимать обличений, после долгих споров низложил сперва законного патриарха Арсения (1265 г.), потом и собственного ставленника Германия (1266 г.), но все же в 1267 г. ему пришлось публично каяться в своем грехе перед третьим патриархом, Иосифом.

Откуда такая неуступчивость и принципиальность? Ну что стоило промолчать, да еще и оправдать свое молчание цитатой из апостола… И как вообще совместить эти протесты с той самой цитатой? Как же спорить с властью, если она от Бога?

Тот же святитель Иоанн Златоуст вполне ясно разрешил эти недоумения в своем комментарии на это Послание:
«Неужели всякий начальник поставлен от Бога? Не то говорю я, отвечает апостол. У меня теперь идет речь не о каждом начальнике в отдельности, но о самой власти. Существование властей, при чем одни начальствуют, а другие подчиняются, и то обстоятельство, что все происходит не случайно и произвольно, так чтобы народы носились туда и сюда, подобно волнам, – все это я называю делом Божьей Премудрости».

Так что не следует натягивать на глобус то, что натягивается на  орган человеческий для дел человеческих же, оправдывая собственный произвол, вызванный нечистой совестью, корыстью или любовью к власти.

Обратим внимание на то, что  священство должно быть беспорочно, а  власть – правильная с точки зрения христианства  и упорядочена.

Почему именно с точки зрения христианства? Тут, чтобы не перегружать текст цитатами отправляю вас к Георгу Гегелю и его работе «Философия права», или к нашему современнику, профессору из Штургарта Гюнтеру Рормозеру и его работе «Кризис либерализма.

Власть явление природное. Все стадные и стайные животные имеют в своей организации прообразы власти. На этом можно поставить точку.

Прокопьевск октября 2017 года