Мы сидели в уютной комнате на бывшей Сталинке, ныне Голосеевке и изнывали от жары. За бортом – плюс пятьдесят, сорок пять в тени. Я мечтала повеситься, но не было сил… Искать верёвку, залезать на вчерашний праздничный стол и как-то закидывать петлю на потную шею… Не эстетично. Опять же – людЯм не в радость.
В комнату интеллигентно подкашливая, вошла Маша. Мария Павловна восьмидесяти семи лет от роду. Соседка по киевской коммуналке моего детства. Портниха, что называется «от Бога», мать троих детей.
Старшая- Наталья, моя подруга и наперсница была взрослее меня на целых пять лет. Когда тебе четырнадцать, эта разница кажется длиною в жизнь. В чужую, рядом проистекающую интересную и наполненную тайнами и захватывающими интригами, взрослую жизнь.
– Сейчас донечко моя, Светочка нам сделает завтрак, а мы с тобой посмотрим альбом. Ты вчера очень хотела…
Боже мой! Это же было вчера! Вчера я и на луну хотела, и во все тяжкие могла пуститься, а сегодня я хочу в Антарктиду, к пингвинам, к белым медведям!
А альбомы никогда не любила смотреть. Там, по обыкновению, цепляется фото за фото, выплывают какие-то мутные родственники родственников конкретных, и начинается целая сага о чужой, не интересной тебе жизни. А ты сидишь с интеллигентным, натянутом на пяльцы лицом, и изображаешь внимание и заинтересованность.
Но Маша, Мария Павловна, стоила того, чтобы доставить ей такую маленькую радость, как просмотр её прошлого, запаянного в альбом. На моё сердце опустилась грустная покорность, и Маша зашелестела страничками альбома.
И замелькали знакомые, родные лица.
Вот моя Наташа, которой нет уже много лет. Всю жизнь она прожила и проработала для людей. И днём, и ночью скорая мчала её через весь город к тому, кто остро нуждался в спасении и защите. А к ней самой никто не успел примчаться и спасти. Никто не заставил биться вновь, остановившееся сердце моей Наташи. Она умерла совсем молодой.
Дядя Юра, муж Маши. Вот он в полном цветении своей мужской красоты и любви к миру, к дому, к Маше, к детям. Он тоже рано ушёл. Со следующей страницы на меня смотрят младшие дети Маши: двойняшки – Дима и Света, младшие брат и сестра рано ушедшей Наташи.
Они родились, когда мне было одиннадцать лет. Я помню их ещё совсем крохами, ползающими по нашей коммунальной квартире. Димы нет уже больше года. У Маши осталась только Светочка. Маше повезло – дочь живёт с мужем и сыном в соседнем подъезде. Живёт на два дома и везде успевает.
А потом калейдоскоп фотографий замелькал родными полузабытыми лицами. Но я поняла, что помню всех, а многие уже стали прототипами моих рассказов.
Время пролетело не только не скучно, оно пролетело счастливо. А потом меня сморила жара. Я уснула, проснулась уже обладательницей прелестного сарафана из настоящего, « тогдашнего» льна.
Я с удивлением и тоской смотрела на прелестный сарафанчик, сшитый Машиными руками, и понимала, что всё это великолепие не для меня. Я просто не влезу в такую изящную вещь. А вещь манила и вползала в сердце.
По настоятельному требованию семьи я рискнула облачиться в это великолепие. И оно неожиданно и волшебно приняло меня тютелька в тютельку. Я смотрела на себя в большом зеркале и открывала в себе новую женщину. Женщину с фигурой! А ведь я ещё вчера считала себя женщиной с фЭгурой, как любила говаривать моя покойная бабушка.
А тут такие чудеса! Ни тебе изматывающих измерений, примерок, ни булавок – ничего, кроме гения мастера! Белый сарафан на изящных бретельках. Мелкие цветы по белоснежному полю. А по краям лифа и юбочки шести клинки – скромные праздничные букетики. И больше ничего! Только гений мастера по имени Маша.
А жара всё надвигалась и надвигалась. Вечер не приносил долгожданной прохлады, но когда сердце переполнено предчувствием очередного счастливого вечера, даже жара как-то отступает.
Пришла Светочка. И мы снова накрывали стол. Кстати, Светочка научила меня делать форшмак, почти как у моей бабушки. Просто, быстро и вкусно! К вечеру должны были подтянуться новые- старые вчерашние силы: подруга детства Томуся, Машенька – дочка покойной Наташи и её же внучка – Кирочка, Юлик, сын Светочки и его друг Максим, он же – сотрудник Томуси.
С Юликом и Максимом я познакомилась лишь вчера. Позиция для знакомства была беспроигрышной. Фигуры были расставлены на доске судьбы лицом к лицу. А лица уже были пронизаны симпатией к знакомству, благодаря рассказам, брошенным фразам. Короче, благодатная почва для знакомства, переходящего в дружбу. Вчера было что-то вроде сватовства.
А сегодня вечером придут уже все родные люди. Мы сядем за длинный стол и начнётся : смех, шутки, слияние душ и бесконечные откровения, открытия, потрясения и счастье, счастье, счастье… Благословенны дружба и слияние сердец, которые нам дарит судьба.