Осенняя зарисовка
Первые снежинки вперемешку с желтыми листьями опустились на тротуар и понеслись под легким ветерком куда-то в даль. Кто может знать, что их ждет там, вдалеке? Так и жизнь. Она сама не знает, что будет в следующую минуту.
Он сидел за столом и писал в протоколе о только что проведенной операции и... вдруг задумался. Она... Она опять стояла перед глазами, такая стройная, с изящной фигуркой и белыми волосами. Голубые глаза смотрели прямо на него. Он не знал, что в следующую минуту она разденется и впервые узнает, что такое измена. Поцелуй... Следующий. ОН закружился в сладком сне измены. Ещё никогда ему так не было хорошо, как с ней. Желтый свет проникал в окно и любовался ими. Она, хитро улыбаясь, смотрела ему в лицо и целовала, целовала.
Он забыл, что ему надо сидеть и рассчитывать схему применения лекарства для больного. Давно позади остались его первые минуты счастья с любимой женщиной. Каждый день приносил и счастье, и горе. Больница ещё никогда не приносила счастье. Но, когда больные приходили и благодарили его, за его золотые руки и чистое сердце, он был счастлив своим особенным чувством взрослого мужчины.
Она опять поцеловала его в губы, и они расстались. Мгновение... и нет её.
1
В палате с нею лежали ещё женщины. Кто из района, а кто из других городов и даже областей. Ольга лежала и смотрела в окно. Благо кровать находилась напротив окна, выходившего в прекрасный зеленый скверик. Она уже неделю проходила обследования, и никто из врачей не мог сказать, что с нею. Настроение поднималось в зависимости от сказанных доктором слов.
- У вас повышено СОЭ и есть ряд не понятных для нас, пока, показателей, которые мы рассматриваем, пока, как заболевание почек. Есть, конечно, надежда на то, что почки смогут работать, как и прежде, но есть одно, но... Вы когда-нибудь болели ангиной? Я имею ввиду, во взрослом возрасте, - спросил доктор, не высокого роста, с голубыми глазами и прямым носом. Его глаза смотрели на неё и она вынуждена была отвернуться от его острого взгляда.
- Вроде бы ... нет. Ну были ОРЗ,... Воспаление легких?... Тоже, пока, не было. Но все болезни проходили без осложнений. Врачи лечили меня амбулаторно, - она ещё раз посмотрела ему в лицо и заметила в глазах искринку смеха. "Что бы могло так рассмешить его?" - подумала она.
- Хорошо. Мы пока вас понаблюдаем. Вы сдадите некоторые анализы. Я напишу в маршрутном листе. Медсестра вам утром даст все направления.
Доктор ушел, а Ольга лежала и со смущенным видом посматривала в окно. Она знала, что у неё почти никогда не болели почки. Но за несколько дней, до того, как ей пришлось лечь в больницу, она почувствовала себя неуютно. Утром, когда она поставила варить кофе, острая боль заставила её присесть на диванчик. Переждав её, она встала и пошла в ванную. Подставив голову под струю воды, долго стояла в таком положении. Вода немного успокоила её. Но боль изредка возникала в последующие дни. Оля вздохнула и пошла в поликлинику. Когда сдала анализы, прошла УЗИ, пошла к урологу. Боли ещё никогда так сильно не преследовали её. Врач посмотрел все показания её здоровья и сразу же направил в стационар.
Уже прошел почти месяц, а Ольга так и лежала в стационаре. Сергей заходил к ней почти каждый день, но она с каждым днем все больше уходила от него. Она так и не понимала, что происходит. Её новый роман с лечащим врачом продолжался и все время ей казалось, что только кто-нибудь вмешается в эти очаровательные вечера с ним, оборвется какая-то нить, которая связывала их. Осенние дни нарастали с ещё большей силой. Осень! Она украшала их. Ветерок слегка покачивал ветки кленов в сквере. Желтые и красные листья сыпались с деревьев и покрывали своим природным божественным ковром тротуары, тропинки в сквере и воздух наполнялся какой-то особенной силой. Природа! Ольге с каждым днем приходилось бороться с непонятным ей чувством. Она взрослая. Но какая-то черта пролегла между нею и Сергеем. Что-то с каждым днем возрастало в её чувствах, а что это было, она так и не могла остановиться. Таких нежных поцелуев она не знала уже много лет.
Машины останавливались около больницы и уезжали. Люди приезжали, грустили о неизлечимом заболевании и улыбались, когда было все хорошо.
- Оля, вы должны зайти к Сергею Владимировичу через..., - медсестра посмотрела на часы, потом на Олю, - Через 30 минут. Он сейчас на совещании. Он просил зайти вас.
- Хорошо.
Женщина засмущалась. Она не могла понять от чего. То ли от того, что он опять вспомнил о ней или она испугалась, что в больнице все уже знают о её романе с Сергеем. Розовые щеки и блеск в глазах выдавал её волнение. Заправив кровать, посмотрела в зеркало: "Все нормально. Волосы, глаза... Глаза? Они опять врут о моих чувствах. Предатели! Что же делать с розовыми щеками?"
Нежно-розовые щеки предавали ее лицу еще больше моложавости и красоты. Голубые, почти синие, глаза блестели и смеялись над ее внутренним миром. На сердце смешались все краски осени: желтые, красные, бурые. И сейчас ей казалось, что один лист ее жизни оторвался и полетел куда-то... Куда? Куда ты летишь? Боже, что я делаю? Ритмы сердца раздавались по всему телу и казалось, что они сейчас видны всем лежащим в палате женщинам. Оля заставила себя успокоиться и пошла в коридор. Так долго, а ей казалось, что она идет целую вечность, она не шла к нему. Эти дни, что она лежала в больнице, не оставляли ей ни одного шанса развернуть все события в другую сторону. Вот она прошла последнюю дверь и ... его дверь. Оля постучалась:
- Да, да... войдите, - мягкий голос Сергея отозвался из-за двери. Он сидел за столом и писал в протоколах больных. Только что прошел обход.
Листья за окном летали над крышами близлежащих домов и опускались под колеса машин на дорогу. Осенние денечки еще были желанными для людей, теплыми и солнечными. Они принимали их и радовались, что каждый день приносит им счастья. Какого? А кто его знает какого. Но день за днем солнце приносило радость в их жизнь. Сентябрь и дальше октябрь отдавал людям все свое тепло, словно оберегая их от не желанных событий.
- Оля, я позвал тебя, чтобы сказать тебе о твоем диагнозе. Ты прекрасно знаешь его. Мы еще раз проведем обследование и тебе надо будет подумать об операции. Ты же знаешь, что с таким диагнозом ты не проживешь долго. Я буду откровенен.
- Хорошо. А что мне надо будет делать сейчас?
- Медсестра тебя завтра, а вернее сегодня и завтра будет приглашать на разные процедуры. Тебе надо будет обязательно все пройти. А так мы не будем точно знать о твоей болезни. Время еще не упущено.
Сергей говорил, а она сидела на стульчике и смотрела за окно. Она уже давно привыкла к болям. Муж понимал ее и не уходил, как это часто бывает в других семьях. Дочь приходила, то одна, то с друзьями, к ней и она встречала ее и радовалась вместе с ними. Лето, его последние дни доставляли ей много хлопот по дому и удовлетворяли её желаниям. Потом наступил сентябрь. Она опять почувствовала себя плохо. Боли усилились. Врач местной поликлиники отправила в больницу. Оля шла по тротуару и смотрела под ноги. Трава уже начала желтеть. Ветер менял свой окрас на осенний. Он принес Оле много страданий. А потом палата и ее знакомство с Сергеем. Какая грустная история! Женщина ходила по коридору больницы и рассматривала картины, висевшие на стенах. Цветы были прекрасны.
- Вас интересуют цветы? - неожиданно за спиной раздался мягкий мелодичный голос.
- Да. А что плохого в том, что мне нравятся цветы? Они красивы. Летние, солнечные поляны и деревья. Они украшают нашу жизнь.
- Да. Они украшают и укрощают нашу жизнь. Когда бывает плохо надо обязательно уехать в лес и окунуться в его тайны. Солнце, пробивающееся сквозь листья берез или иголки сосен, очаровательно. Пахучесть хвои, аромат цветов и ягод. Ляжешь на поляне и смотришь вверх.
- Вы романтик?
- Может быть... Но это успокаивает. А вы любите лес?
- Не знаю. Я редко бываю там. Работа.
- Но лес лучше. Он наш. Вы уже устроились в палате? Я подойду к вам завтра утром.
Оля пошла дальше по коридору. "Какой интересный врач?" Картины уже закончились, и она села на диванчик. Его кожаная обивка холодила спину. Оля встала и пошла в палату. Она легла. Женщина, лежащая рядом с нею, повернула голову к ней и спросила:
- Вы здесь живете? Я имею ввиду в этом городе?
- Да.
Оля с неохотой отвечала на её вопросы и больше молчала. Женщина поняла, что надоела Оле и замолчала.
...В город привезли цирк Шапито. Оля с дочкой пошли и купили билет, чтобы отдохнуть от повседневных забот. Дочка была занята в детском саду и с куклами, а мама на работе с бумагами и дома, готовила обеды и прибирала.
"Сегодня в нашей программе знаменитые тигры!"
Программа была объявлена и Маришка с мамой уселись удобнее, чтобы рассмотреть желто-коричневых полосатых зверей. Маришка все время вертела головой и кричала:
- Мама, мама, посмотри, какой он красивый! Весь полосатенький, как мой Тигруша. Это мама Тигруша прибежал сюда и показывает нам, как умеет прыгать, хвастается! Тигруша! Тигруша! - кричала девочка в третьем ряду и тормошила маму.
Дрессировщик подошел в краю арены и попросил Маришку спуститься к нему. Маришка побежала и была почти на арене, как тигр развернулся к ним и посмотрел на неё. Девочка испугалась. Тигр был очень большим. Но он был в клетке и никакой опасности для девочки не предвиделось. Дрессировщик был клоун и поэтому, когда девочка спустилась к нему, он взял её на руки и пошел вдоль арены. Тигры следили за ними. Настоящий дрессировщик взмахнул плеткой. Тигры начали бегать по клетке. А Клоун ушли с Маришкой за занавес. Просто девочка могла нарушить работу настоящего дрессировщика, и тигры могли напасть на него. Маришка была возвращена к маме после выступления тигров и молчала. Она была так разгорячена и маме показалось, что она заболела. Всю дорогу домой она молчала, а дома, когда легла спать, она все время говорила маме:
- Ну, почему Тигруша не побежал ко мне? Ведь он самый любимый мой тигр... Мама... А почему этот дядя меня забрал к себе? Я же только Тигрушу звала к себе?
Девочка заболела. Она лежала и шептала, что Тигруша хороший и что она всегда будет к нему ходить в цирк. Она ему всегда будет оставлять любимые кусочки торта и печенье, яблоки и конфеты, и он, конечно, вернется к ней. Маришка болела уже неделю и мама не знала что делать. Она решилась и пошла в цирк. Но цирк уехал и никто из служащих не знал, что делать и как помочь переживаниям девочке Марише о Тигруше...
Оля подошла к окну и посмотрела. Сергей говорил что-то про диагноз и никак не давал понять, что она ему нравится. Оля чуть не заплакала, как её маленькая Маришка. Она поняла, что все кончилось и ей совсем не надо об этом переживать. Цирк уехал... Она осталась с мамой и никакого Тигруши больше нет. А осенние листья бегали по тротуару, по скверу и попадали под колеса машин и им, наверное, было больно, точно также, как Оле. Женщина дослушала врача о своем диагнозе и пошла к двери.
- Оля, прости... Я люблю тебя... - Сергей сказал тихо, но не стал задерживать её.
Солнечный зайчик подпрыгнул на окне и засмеялся ей в след.
2
Соседка по палате опять начала рассказывать о своей даче и что и как растет у нее. Оля оглянулась на нее и посмотрела. Ей показалось, что соседка, вроде бы и не молодая, но ещё и не совсем пожилая, может так долго рассказывать о своих чудесах на грядках и ей это совсем не наскучило. Дача! А что она, Оля, делала там? Приезжала с мужем и дочкой и точно также высаживала помидоры, огурцы и всяческие кусты и цветы. Целое лето на природе, не далеко от города, где постоянная пыль и смог, они отдыхали, работали и вечерами, конечно же, с соседями пили чай с вкусными пирогами и вареньем.
Оля молчала, пока соседка не стала рассказывать о своей молодости почти в двадцать пять лет. Бывает же такое! Почти в двадцать пять лет... Как-будто мы бываем еще и в двадцать восемь или тридцать.
- Извините, я не сказала, как меня зовут. Меня зовут Вера. Вы не слушаете меня? А я, такая бестактная, все время порываюсь рассказать вам о себе.
- Нет, нет... говорите. Я слушаю, - Оля посмотрела опять на свою соседку и улыбнулась, - Мы тоже имеем дачу и всегда отдыхаем там летом. У нас замечательные соседи.
- Правда? Это же просто очень хорошо. Вы не смотрите на ту женщину, что поступила к нам в палату неделю назад. У неё плохое настроение. Что-то не ладится в семье. Я не стала сильно расспрашивать ее. Да и зачем? Захочет, сама расскажет.
- Конечно. А что, у нее что-то серьезное произошло? Может ей помочь как-то надо?
- Разлад. Она полюбила мужчину... А он, тоже женат, ответил ей, что пока не хочет с нею быть. Да и болезни тебя, говорит, все время давят. Встречался, ничего не знал, а когда узнал, сразу бежать... Ну и мужики у нас пошли. А что муж теперь скажет ей? Он пока не знает еще. А тут вчера, пришел к ней, ну, этот, что ли... любовник. Она выбежала... Все смотрят. Знают, что к ней ходит муж и сынишка... Такой очаровательный, лет семи. А она смеется и заглядывает на него. Словно никого у нее нет. Боже! Какие есть женщины... И что ей надо?
- А он что, не знает, что у ней муж? Как-то странно ведет себя? - Оля поежилась, словно это она выбегала к своему любовнику, не стесняясь посторонних.
- Ну, что вы... Может быть и знает. А может они расстаются с мужем. Разве же сейчас поймешь, кто что делает в своей жизни. А вы, я смотрю и к мужу, и к дочке ходите. Симпатичная девушка.
- Да. Марина. А муж работает целыми днями. У него почти нет времени ходить ко мне. Он адвокат. Мы оба юристы.
- Чего только в больницах не насмотришься... Хоть кино снимай про любовь и жизнь на поворотах. Как бы зигзаги не укололи тебя больнее. Ну, что там, обед - то скоро?
- Да. Надо идти руки помыть. Сейчас привезут.
Женщины встали и пошли к столику, что стоял около стены. По коридору шла толстая тетка и звала на обед. Больные выходили из палат и подавали чашки и тарелки. Аромат супа и котлет раздавался по всему коридору.
Оля взяла суп и отошла. Она уже почти неделю не могла поесть что-нибудь. Боли не давали ей покоя. Давление поднималось и ей приходилось лежать и только посматривать за окно.
- А вы влюблялись когда-нибудь? Ну, я спрашиваю, про другого мужчину, не мужа?
Оля повернулась к ней и остановила свой взгляд на ее лице. Вдруг она уже знает, что она влюблена в Сергея? Но откуда ей знать про это? Она почти всегда лежит в палате, выходит к своему мужу или сидит на скамейке в скверике больнице с другими хлопотушками. Она смущенно ответила:
- Нет.
- Да вы не смущайтесь. Это, как говорится, дело-то житейское. Есть, наверное, сокол, с которым и летать хочется? Ой. Я спросила что-то не так? Извините меня. Это же ваше дело.
- Да, ничего.
- Я знаю много разных историй из жизни. Но как-то неудобно рассказывать просто так чужому человеку.
- А что такого в этом? Их же нет с нами. И кто узнает, что вы рассказали?
- И то верно. Никто не узнает. А вам может быть пригодится в практике. Я тогда была молода. Почти тридцать лет мне было. Муж и маленький сын. Все нормально в семье. Мы на море ездили, за границу. Сидели в кафе, пока сын в номере спал. Подошел мужчина, иностранец. А на русском говорит также, как мы с вами. Пригласил меня на танго. Муж отпустил. А потом столько выговаривал: "Мол, зачем ты пошла, что, это для замужней женщины бестактно, а тем более за рубежом". Все они так говорят. А что мы знаем о них? Ну и пошла я с англичанином. Он высокий, светлые, каштановые волосы, глаза карие. Джентльмен. И руку подаст и до столика доведет, руку поцелует. А что нам, бабам, еще надо? А потом, на море увидел меня, что лежу одна. Подошел. Муж, не знаю где был. Начал рассказывать о себе. Кто и откуда он. Я слушала. Потом тайком от мужа бегала к нему. Цветы. Ночи напролет. А муж догадывался, но не мог поймать нас. Романтика молодости. А вы так никогда никого и не любили?
- Не знаю... - Оля улыбнулась своим мыслям и опять посмотрела на свою соседку.
- Ну не было и не надо. У тебя муж и дочка. Семья, хорошая. Что-то я разболталась о себе. Ох. Давайте отдохнем.
Соседка отвернулась от Оли и уснула, словно сбросила на нее огромный свой груз забот за свою большую жизнь.
3
Ранним утром следующего дня женщин разбудила суматоха в коридоре. Кто-то сильно стонал, звал на помощь, но видимо так и не дождался её, затих. Больные в палате поежились и молчали. Привыкнуть к смерти таких лежащих людей, как они сами, было сложно. Отделение урологии находилось на третьем этаже, но больным разрешалось выходить в фойе и сквер. Рядом с женской палатой расположились гордые мужчины. Кто-то лежал после операции, дожидаясь выписки. Носил специальные приспособления в виде бутылочек на вязке из бинта и бандажи. Грузным мужчинам было тяжелее переносить все испытания операций. Осенние дни доставляли хлопот не только им, но и санитаркам. Приходилось чаще мыть палаты и выносить судна от тяжелобольных. Пожилые санитарки, а иногда и молодые девчонки ворчали на больных, но что поделаешь, это их работа. Не которые мужчины, которые были шустрее, просили девчонок купить им что-нибудь в буфете на втором этаже, а иногда и близлежащих магазинах. Кто-то, кто был моложе, встречался с ними вечером в курилке на первом этаже и тогда любовным романам не было конца. Осень хоть и не весна, а все же приносит свои плоды. Жаркие поцелуи и красные осенние листья в подарок занимали все свободное место во время нахождения в стационаре.
В приемном отделении притормозила скорая помощь. Врач и санитары выскочили из отделения и развернули каталку. Кого они ввезли в стационар, не было видно. Все-таки третий этаж. Ольга смотрела на улицу из окна коридора. Воробьи носились по веткам кленов. Яркие астры раскрасили клумбу в центре сквера и счастливые пары временно влюбленных пар разметались под деревьями. Иногда пожилая санитарка выходила под вечер и разгоняла их.
Мужчина, а это оказался молодой кавказец, был поднят на их этаж и оставался в коридоре, пока медсестра, дежурившая в этот день, не оформит его. Он лежал и стонал. Мужчины, словно маленькие дети, хуже переносили боли. Но кто погладит и приголубит их как мама? Поэтому он лежал и еле слышно постанывал, не мешая остальным людям в отделении.
- Ваше имя и фамилия. Повторите мне ещё раз, - не громко спрашивала медсестра его и четким почерком заносила в медицинскую карту.
- Ну, потерпи еще немного. Я сейчас закончу. Вы будете лежать в 307 палате. Своим родным позвоните и скажите, чтобы они к вам приходили только в отведенные для посещений родными часы. Но сейчас надо, чтобы возле вас подежурил кто-то из родных. Кто вас доставил сюда?
- Моя первая жена. Она внизу осталась.
- Первая? Ну, хорошо. Я сейчас позову ее, - она усмехнулась на его ответ, но ничего не поделаешь, у каждого человека разные жизненные условия и позвонила вниз, чтобы пригласили его первую жену.
- А теперь вас перевезут в палату. Она у вас отдельная. Люкс. Там вам будет очень комфортно. Сергей Владимирович подойдет к вам через не которое время. Вы ожидайте его там.
Каталку с мужчиной кавказцем перевезли в палату для платных больных. На лифте поднялась его, так сказать, первая жена. Но она поднялась не одна.
- Женщины, вы куда? Вас столько? - остановилась Катя, увидев несколько женщин, направляющихся в палату к кавказцу.
- Мы его жены. Мы должны быть с ним... - начала было говорить не молодая женщина, видимо и есть первая жена кавказского джигита.
- Но вам надо разрешение врача на посещение его всеми вами.
- Хорошо. Мы оформим, - и они гуськом, а их было четыре, двинулись в палату, не обращая внимания ни на медсестру, ни на санитарку, которая пытались преградить путь.
- Вера Даниловна, пропустите их. У них с этим строго. А то ещё припишут национальный конфликт, - улыбалась Катя, - Пусть Сергей Владимирович разбирается с ними. И как они будут ухаживать за ним? Что у него так сильно болит, что все жены приехали?
Женщины, а вернее жены кавказца, прошли в палату и сели на пол, возле кровати своего мужчины. Как было смешно наблюдать эти сцены с многоженством кавказцев.
В коридоре показался врач. Он решительно направился в палату к кавказскому мужчине, но дверь была придавлена изнутри.
- Молодой человек, простите, но вы не соблаговолите открыть дверь врачу? У нас все-таки больница!
Женщины, словно по команде, встали возле окна палаты и смотрели, как врач осматривал их хозяина.
- Так. Я думаю, что лежать вам придется долго. Проведем обследование и позже решим, что же вас так сильно беспокоит. Но я не советовал бы вашим всем любящим женам находится здесь. Вы нарушаете больничный режим и покой. Ведь вы не один лежите в отделении.
Женщины, словно по команде, взялись причитать.
- О! Это наш хозяин! Мы не можем его бросать. Ему надо и мыться и есть. Как же он останется без Загират и Рабият? Как можно заставить уйти его любимую жену Зиннат и вторую жену Захру? Нам нельзя покидать хозяина.
- Вам надо попросить разрешения у главного врача больницы. Я не могу оставить вас всех в палате. Мне для больного нужен покой.
- Но мы не решаем такие вопросы. Это может решить только его доверенный. Он внизу сидит и ждет нас, - вторая жена хозяина посмотрела своими яркими карими глазами на врача.
- Хорошо. Я сейчас попрошу медсестру позвать его доверенного, и мы решим все вопросы. Вы можете посещать своего больного, но только по одной и через день. В нашей больнице есть санитарки...
Только врач произнес слово санитарки, как женщины заплакали, причитая, что нельзя другим женщинам, кроме них, смотреть на хозяина.
- Катя, позови его доверенного, а то скоро вся больница сбежится на этот спектакль с многоженством.
Медсестра ушла и женщины замолчали, словно им кто-то невидимый командовал, что делать по тому или иному случаю. Доверенный хозяина, а это молодой красивый кавказец, зашел к врачу и через какое-то время вышел. Он что-то сказал женщинам и они, вереницей, ушли вниз.
- Ну, вот, а говорят, что у нас нет многоженства, - сказала Катя бабе Вере, санитарке.
4
- Оля, зайдите к Сергею Владимировичу сегодня после обхода, - заглянула медсестра утром, когда они ещё спали.
Солнце заглянуло в окно и стало затемняться серыми облаками. Резко хлопнул гром и сверкнула молния. Утро сегодняшнего дня начиналось с дождика, а вернее с поздней осенней грозы. Женщины спали. Оля потянулась под одеялом и опять взглянула за окно. Струи серого дождя качались под порывами ветра и срывались на подоконник. Дорожки сверкающей воды стекали по стене здания и спадали на тротуар и газон. Деревья как будто сломались. Порывы резкого ветра ломали ветки и склоняли листья, как дети склоняют слова в падежах русского языка. Повернулись налево, родительный падеж. Поток сломанных листьев сорвался и полетел куда-то в даль. Резкие потоки ветра развернули ветки и дождь завернулся в листьях предложного падежа. Обнимая прозрачные струи воды листья кленов качались и забирали в себя столько воды, чтобы ее хватило на долго. А вдруг солнечное лето еще останется на несколько дней и будет жарить их с особой силой и задыхаясь в нем, опустит на дорогу, где колеса машин довершат черное дело и все ускользнет от тебя и надолго.
Женщины начали просыпаться. Дождливое утро не разрешало вставать, и они нежились под теплыми, нагретыми за ночь, одеялами.
- Я что же он так разбушевался сегодня. Боится, что лето вернется и все будет по-старому. Природа закапризничает и расцветет. Не бывает так... Осень, она и есть осень... - сказала не молодая уже Светлана, - А как бы было хорошо, сейчас с любимым на луг... А там..., - и она так сладко потянулась, что никто не сомневался, как это будет сладко на лугу с ромашками.
- Оля, ты что не спишь? Спи. На работе не дадут так отдохнуть. Вон, смотри, как молодая наша коза, Ленка, дрыхнет. Ей что. Вчера ведь он опять приходил... Ну, этот, ее любовник. Красивый парень. И что он в ней нашел. Уф... Опять мы, да еще с утра за сплетни. А что же еще делать здесь целый день, как не следить за кем-нибудь и не заполнять все дни нашего не здорового существования.
- Да пусть по гуляет. Она молода. У может она разойтись решила с мужем?
- Оля, зайдете к врачу, я надеюсь, вы не забыли? - и дежурившая медсестра пошла к выходу.
- И что это вас так часто Сергей Владимирович зовет к себе? Уж вы-то в свои после сороковниковые года не собираетесь ещё завести другого мужчину? - соседка изучающе посмотрела на Ольгу и махнула рукой, - А мне то что, я уеду в свой город и все мы забудем обо всем. Встречайтесь сколько захотите.
Оля засмущалась, будто ее поймали на каком-то преступлении, вроде вытащив тайком яблоко, которое оставили на праздник и обещали дать его вовремя. Но справившись с волнением легла удобнее и замолчала.
- На завтрак... - громко объявила санитарка в коридоре.
Больные в палате начали греметь посудой, мыть остатки вечернего чая и заполнять их свежим какао.
- И почему это мы в больнице должны есть овсяную кашу? - опять начала свой допрос Света, - Боятся, что мы растолстеем от жирной пищи. Как она мне надоела... Я дома люблю картошечки с маслом поесть, да еще огурчики солененькие. Эх, ведь сейчас и их нельзя. Почки. Вам уже установили точный диагноз?
- Почти. Сказали, чтобы готовилась к операции.
- Боже! Так все серьезно?
- Допивайте какао и пойдем на процедуры. Уколы - то нам еще не отменяли. Что-то врач позвал к себе. А сейчас надо еще и к обходу приготовиться. Медсестра уже заглядывала. Лен, а Лен, тебе надо уколы ставить?
- Не-э-э... - потянулась Ленка под одеялом и резко встала, побежала в туалет.
- Во, смотри, какая прыть. Эх, где мои молодые годы. Как бы я попрыгала еще. Может быть и в Англии жила бы. Кто его знает, как бы жила еще. Сейчас - то там не особо хорошо. Это в восьмидесятых и семидесятых годах хорошо было. А сейчас вечно что-то мешает. Потом детей делят и имущество. Дай бог самой живой остаться. Слышала, наверное, а может быть и вела дела какие-нибудь у себя про разводы из - за рубежа.
- Всего хватает. Залезут туда, а потом детей своих спасают и бегут, кто куда. Эх, девчонки. А ведь и не только молодые девочки выходят замуж за иностранцев. Женщины попадаются. А сколько горя из-за этого бывает. То трупы их найдут, то спасают чуть ли не всем миром. Ну, все, помыли посуду. Пошли в процедурный. Надо еще давление измерить по пути. Что-то голова вчера болела. Сегодня вроде не сильно. Погода сменилась.
5
- Оля, вы пришли? Хорошо. Я сейчас, только закончу с документами.
Сергей сидел и дописывал в медицинской карте какого-то больного. Шапочка смешно наклонилась на бок. Руки стремительно писали. Он был весь занят своей работой.
- Ну вот и все. Ну, что, не боитесь операции? Кисту мы удалим быстро, а вот в остальном... Ну, ничего, потерпишь. Вы же будете под наркозом.
Сергей смотрел на нее и его взгляд остановился на ее глазах. Цвет ее глаз менялся видимо от погоды. Сегодня они были темно-синего цвета. Ее белые волосы свисали на щеках завитками. Он не выдержал и обнял ее.
- Ты не боишься, что муж узнает о нас? - целуя ее, спрашивал он ее.
- Ему кто-то хочет сказать про нас? Не думаю, что в больнице кто-нибудь знает о нас. Здесь столько лежит больных и все только и заняты тем, что заводят временные романы кто с кем: медсестры с больными, девушки приводят своих любовников и пожилые мужчины приезжают к свои любовницам, чтобы узнать, не надо ли им еще что-нибудь. Хорошо быть любовницей богатого бизнесмена. И палата отдельная и уход другой.
- А тебе - то что не хватает? У нас палаты хорошие. Ремонт был не давно. Все есть. Лежи и отдыхай. А что еще делать в такую дождливую погоду?
- Только и лежать... А что же еще делать?
Он смотрел на нее, а она на него. Ветер расклеивал листья, сорванные с деревьев, на ограде и стенах здания. Некоторые листья улетали далеко и кто их знает, что там, за дорогами с машинами. Закувыркался еще один лист и приклеился к стеклу.
- Смотри, это наш лист. Он написал нам о нашей судьбе. Как ты думаешь, он расскажет, что будет дальше?
- Он же молчит. Дождь омывает его, ветер качает и танцует с ним вальс, а колеса машин разбрасывают остатки его жизни и никто никогда не узнает, что было с ним вообще. А мы с тобой тоже никому не расскажем о себе. Пусть наша жизнь с тобой останется для всех тайной.
- Тайной?... Интересно. Я уеду, а ты останешься здесь и заведешь новый роман. И новый лист осенний, а может быть и зимний, замерзший будет пытаться разогреть чье-то сердце. Как странно устроен мир? Мы сейчас заглядываем в жизнь кленового листа, а он и не знает, что его ждет там, под ветром, сильным и резким. Кто окрикнул его и он повис в воздухе, замер. Так и мы... с тобой?
- Оля, но мы... - он обнял ее и она замерла и как-то съежилась, ожидая, что он скажет дальше. В его голосе ей показалось, что мы с тобой словно заезжая проститутка и хозяин встретились на один час обманутой жизни.
Женщина встрепенулась и сказала:
- Спасибо вам Сергей Владимирович за совет. Буду готовиться к операции.
- Сергей Владимирович, в 302 палате мужчине опять плохо. Быстрее, - вбежала в кабинет медсестра.
Сергей убежал, а Оля вышла в коридор и направилась к лифту, чтобы сходить в буфет и купить себе сока.
6
Оля уже несколько дней лежала в палате и ждала окончательного диагноза. Она уже настроилась на операцию. Дни за днями бежали куда-то. Вторая половина сентября ожидалась еще теплее, ведь все-таки бабье лето. Хоть и поговаривали в старину, что бабье лето, это слезы обиженной бабы, а прогноз погоды обещали с покорным характером. Ну, не всем же бабам лить слезы по любви. Надо же кому-то и счастьем обзавестись. Так и Оля, полежала, посмотрела на вчерашний дождь с ветром и пошла в процедурный.
- Обо мне что-нибудь известно? - спросила она дежурную медсестру.
- Да. Обождите немного. Сергей Владимирович освободится и скажет вам, что надо.
- Хорошо. Вы меня не теряйте. Хочу сходить в сквер. Что-то нервничаю.
- Только недолго. Вы оставьте телефон и я позвоню вам.
Оля спустилась на лифте вниз и пошла в сквер. Желтые листья кленов шелестели на легком ветру. Солнце светило ярче, чем несколько дней назад. Женщина села на скамейку и молча рассматривала происходящее. Недалеко от неё сидел мальчик и поглаживал собаку. Он выговаривал ей:
- Ну, нельзя, Рой, бегать от меня. Ты же можешь потеряться. А как же я тогда один буду?
Собака смотрела преданным взглядом на мальчика и виляла хвостом. Собаки самые преданные существа и с детьми всегда ведут себя адекватно. Вот и сейчас, она сидела возле своего маленького хозяина и никуда не убегала. Раз надо сидеть рядом с ним, значит надо. Мальчик встал и повел собаку по тропинке к выходу из больницы. К ним устремился мужчина лет пятидесяти в коричневой куртке ветровке и черной кепке.
- Ну, что, дождались меня? Я же говорил, что буду у мамы недолго. Пошли на такси, а то опоздаем в цирк. Ведь мы договорились, что поедем сегодня на эту программу с канатоходцами. Только Роя завезем домой. Кто же пустит нас с ним. А, Рой?
Собака завиляла хвостом и побежала в машину. Они уехали, а Ольга поднялась, вздохнула и пошла к входу в больницу. "Что-то медсестра не звонит?" - подумала она.
На третьем этаже стоял ажиотаж. Мужчина, который лежал в отдельной палате, решил, что уже пора и ему выходить на улицу, встал и пошел. Доверенный не пускал его.
- Вам нельзя ещё выходить. Мне же врач сказал, что вам опасно простужаться. Только что сняли приступы.
- Мо -э -жно... Я ужэ-э здоров. Что ты держышь меня-а? - говорил он и отталкивал своего подчиненного.
Они так расшумелись, что почти все больные за выглядывали в коридор и медсестре пришлось вызвать врача.
- Ну, что у вас ещё? - спросил Сергей Владимирович упрямого больного лет сорока пяти, - Я приказал не пускать вас пока на улицу. Прогулки можно делать только в коридоре, если в палате скучно. Но у вас есть телевизор и родственники приходят к вам.
- Э... родственники. Они что, пришли, ушли. А я дышать свежим воздухом хочу. На улице тепло. Что мне сделается?
- Как раз погода и подведет вас. Оставайтесь в палате.
Медсестра вместе с доверенным завели его в палату и уложили на кровать. Упрямый мужчина многоженец остался недоволен таким оборотом дел и отвернулся к стене.
- И что сегодня за день? - загоревала медсестра, - Обязательно на мое дежурство все сваливается.
- А что такое? - спросила Оля, подойдя к ней.
- Только сегодня увезли одного больного в Москву. Тяжелый случай. Оперировать здесь нельзя. Пересадка. Теперь еще и этот, хан или как его там, шейх. Завел себе столько жен, что вся больница только и заполнилась ими. Нам больше говорить - не о чем. А тут ещё надо других готовить к операции... А, я совсем забыла о вас. Сергей Владимирович просил зайти вас к нему. Идите сейчас.
Оля зашла в кабинет и присела на стул.
- Ну, что, Оля, все готово. У тебя почечный инфаркт. Как ты только терпела боли? Мы соберем консилиум и решим, что будем делать. Подождешь?
- А что мне еще остается делать? Конечно, подожду.
- Не переживай. Все будет нормально. Ты сейчас иди в палату и постарайся избежать охлаждения. Это опасно. А чтобы нам избежать осложнений после операции, ты должна соблюдать все наши правила. Ты же знаешь, что может произойти и во время операции и после нее. МРТ показало, что пока опухоли нет. Но кто знает, что мы увидим, когда откроем полость. Лапароскопию делать не придется.
Оля вышла и вернулась в палату, легла на кровать. Окно было открыто. Она ещё рано утром открыло его, чтобы проветрить палату. И сейчас она почувствовала, что воздух прохладен. Поежившись, она закрыла окно и укрылась одеялом. Она смотрела на окно и что происходило там, на улице. Птицы летали с веселым щебетанием летали между веток кленов. Иногда прилетали вороны или голуби и усаживались на ветки, поглядывая по сторонам. Некоторые голуби садились на подоконник и искали корм - крошки. Женщина смотрела на них и думала: "Интересно, а как вы переживаете все свои заболевания? Ведь вы тоже живые существа. И у вас тоже есть заболевания. Боже, как им, наверное, бывает больно!"
Светлана готовилась к выписке и поэтому бегала к врачу и старшей медсестре.
- Ну, все. Теперь домой. Давай что ли обнимемся. Ведь больше не увидимся. Ты в город, а я в область. У нас городок не большой. Но такой больницы нет. Теперь я буду там наблюдаться. Подлечили меня и домой. Как здорово. Сейчас муж приедет и мы уедим. Ты, Оля, не переживай. Все будет нормально. А Ленка - то ускакала и забыло обо всем на свете. Что болеет, что не болеет, все ей одно. Любовь! Добегается. Как схватит когда-нибудь и загнется.
- А у вас в городке есть нормальные врачи-то? Ведь сейчас запускать ничего нельзя.
- Есть, уролог. Один почти на весь городок. Ничего. Справлюсь как-нибудь. Ой, по-моему мой приехал. Ну, пока.
И Светлана с тяжелыми сумками пошла к выходу.
послесловие
Уже прошло много лет, когда Оля удалила почку и оставалась еще долгое время на больничном. Стала забываться больница и Сергей. Он все-таки оказался таким же, как и все мужчины. И что им надо? Есть жена, дети. А они... Взбаламутят голову какой-нибудь бабе в возрасте, а потом еще и смеются. Оля поежилась и пошла к себе в контору. Ей надо было работать.
- Оля, - кто-то тихо позвал ее.
Она оглянулась и увидела Сергея. Он стоял на тротуаре и смотрел на нее.
- Как поживаешь? Ты так быстро уехала тогда, в больнице.
- Нормально. А что, я должна была зайти к тебе и прощаться. Выписной медсестра мне дала. У меня все нормально. На работу тороплюсь. Ты не против?
- Нет.
28.09.2017 года
35921 знак с пробелами