После этого обеда Сергей пропал. Причина для меня была вполне очевидна: он был рад по уши, что не связался с разведенкой и теперь залег на дно поглубже. Признаюсь, это было досадно, но зато я была преисполнена праведного презрения. Но свято место пусто не бывает. Объявился мой бывший муж. И объявился, надо сказать, нагло и по-хамски. Он вдруг позвонил и начал высказывать, не стесняясь в выражениях, претензии по поводу моего поведения: мол, как я смею себя так вести, что я себе позволяю и какое у меня право его позорить. Слегка онемев от удивления, я все-таки взяла себя в руки и спросила:
- Ты вообще о чем?
В ответ на меня полился поток еще более нецензурной брани по поводу того, что я, якобы, делаю непонимающий вид и строю из себя невинность. А потом, надрывая криками свои голосовые связки, он начал пересказывать мне мои похождения во время загула. Сначала мне стало смешно, но чем дольше он говорил, тем больше во мне просыпалось раздражение. What the fuck, простите? Когда он закончил свою тираду, я ответила:
- Ну, во-первых, твоя разведка работает из рук вон плохо: это все было больше месяца назад. А во-вторых, какое твое дело?
- Что значит, какое дело? – я думала его хватит инсульт - так он орал. – Ты меня позоришь!
- Это каким, позволь спросить, образом? У меня в паспорте печать стоит соответствующая, что мы теперь чужие люди.
- Ты носишь мою фамилию!
- Это да. Но фамилию не верну. Лень.
- Так вот пока ты носишь мою фамилию, будь добра вести себя прилично и не позорь меня.
- Я буду вести себя так, как захочу и ты никто, чтобы указывать мне, что делать. За своей шалавой следи. А меня оставь в покое.
- Пока ты носишь мою…
Но я не дослушала и бросила трубку. Меня в буквальном смысле трясло от ярости. Что им вообще от меня надо? Сначала Сергей, но тот хоть слился. Теперь бывший недоносок, непонятно с чего вздумавший меня контролировать. Я никогда не испытывала к нему такой ненависти, как в ту минуту. Честно. Если бы он стоял рядом, а у меня в руках был пистолет, я, не раздумывая, всадила бы ему пулю в голову. И даже не одну, а всю обойму. Именно в тот момент я реально задалась вопросом: какого черта люди пытаются влезть в твою жизнь, когда сами оттуда так отчаянно выбирались? И мне до сих пор это не до конца понятно.