Человек сгорел.
-Здесь человек сгорел - сказал в стихе Афанасий Фет.
Именно здесь, на Земле, горит человек, всегда и всюду: в творчестве, любви, работе, пьянстве.
Сгорел молодой токарь – 38 лет. Только вчера говорил с ним, а сегодня он уже в гробу, без головы и без рук.
Курил в постели и сгорел вместе с домом.
Спирт и его производные не что иное как жидкий огонь. Не зря, не зря тунгусы называли водку «огненной водой».
Да, это огонь, который губит, но не очищает. У великого Эмиля Золя в одном из романов есть потрясающий эпизод: некий дядюшка, пьяный «вдугаря», курил в кресле сигару и сгорел начисто. Вообще, интересное созвучие слышится в этих словах: «Золя» и «зола».
Зола - это ж не что иное как прах, лёгкая пыль от сгоревшего заживо.
У классика натурализма в романах немало сжигающего ужаса жизни. Книга «Жерминаль» посвящена суровому бытию шахтёров, сгорающих в непосильном труде.
«Нана» испепеляется в пламени продажной «любви». «Разгром» - повествование о франко-прусской войне, в которой повсюду огонь, огонь, огонь.
Но это уже следствие, а поражение Франции началось раньше, в казино, ресторанах, банках и борделях.
В романе «Западня» прачка Жервеза, её первый и второй мужья, население квартала, тоже пожираются «зелёным змием».
Прочёл Федя всю семейную эпопею «Ругон-Маккары», состоящую из 20 томов.
Куда только не загонял Золя своих «Маккаров». То заставлял их пасти телят в области Бос, что южнее Парижа. То вынуждал вести составы в долинах Оверни. Но в основном «Накипь» общества зарабатывает «Деньги», обретает «Дамское счастье» во «Чреве Парижа».
После «Завоевания Плассана» Ругоны устремились на «Добычу» в столицу. Тогда для некоторых, таких как «Его превосходительство Эжен Ругон», настала «Радость жизни».
И всё же в любой семье, даже исполненной моральными уродами, есть люди добрые.
Так же среди Ругонов и Макаров были почти блаженные. Кстати, «Макарий» по-гречески значит именно «блаженный».
Добрый «Доктор Паскаль», милый аббат Муре, скромная девушка из романа «Мечта».
Удивительно, но самого Золя уморили. Заложили каминную трубу досками, а наутро скоренько убрали. А всё оттого, что за офицера Дрейфуса вступился, который был евреем.
Как жутко думать о вчера только ушедшем человеке, сгинувшем, пропавшем в небытии.
Вчера ещё говорили с ним. Вспоминали о том, как вместе трудились на трижды орденоносном предприятии.
Да, этот мужик умел затачивать резцы, подводить суппорт, переключать скорости токарного агрегата. Неужто всё было напрасно. Когда бы не вино, человек умелый жил бы в семье, здравствовал.
Увы, человек умелый возник раньше разумного.