ВОПРОС, КОТОРЫЙ ВСЁ ОБЪЯСНЯЕТ
Дело происходило в шахматном клубе, завсегдатаи ещё не собрались, и в большом, пустовавшем зале стояла гулкая тишина. Играл я с шахматным маэстро, тихим, интеллигентным человеком, редко вступавшим в разговоры. Партия получалась напряжённой, я сосредоточенно тёр виски. Подсев к нашему столику, за игрой, как принято у шахматистов, наблюдал единственный посетитель. Немолодой, кавказской внешности с широкими, крепкими руками, которыми он то и дело запускал в седую шевелюру, точно не знал, куда их деть. Я задумался над очередным ходом, стало слышно, как тикают часы, отсчитывающие моё время.
- Што думэшь, меняй слона на коня, - вдруг напористо предложил кавказец, подавшись вперёд.
- Тогда ослабляются чёрные поля, - ответил я, не поворачиваясь.
Он наклонился ещё больше, так что задние ножки его стула оторвались от пола.
- Бэй коня, - громко настаивал он. – Кароший ход, гарантирую.
- Ослабляются не только чёрные поля, но и центральные пешки провисают, - мягко улыбнулся мой соперник.
- Зато нэ будэт коня, это единственная защита от всэх угроз.
- Да нет, плохо, - не выдержав, повысил я голос. – Как же вы не понимаете, позиция сразу развалится.
- Слон, пожалуй, единственная фигура, которая пока всё держит, - поддержал меня маэстро.
- Это вы ничего нэ понимаете! – Мелькнув перед глазами, короткие, сильные пальцы схватили коня, поставив на его клетку слона. – Вот так! Чем забираете, пешкой? – Не дожидаясь ответа, кавказец взял слона пешкой. – А тэперь смотрите, король прикрыт, и можно атаковать самому.
Не думая возвращать позицию, он снова запустил ладонь в густую шевелюру, так что из неё торчала только широкая кисть. Окинув доску победным взглядом, он перевёл его на меня.
- Тэперь ясно?
У меня задрожали руки. Как всегда, когда бывает стыдно за собеседника, и я не знаю, как себя вести. И тут раздался тихий, казалось, искренне удивлённый голос моего партнёра.
- Вы что, идиот?
Кавказец на мгновенье оторопел. Потом молча отодвинулся на стуле и, бубня под нос, удалился.
Прошло время, я больше не играю в шахматы. И у меня не дрожат руки. Выслушивая по телевидению или в реальности мнения, навязывающие банальную логику, наблюдая напыщенную самоуверенность, пропуская через себя расхожие истины, от которых некуда деться, погружаясь в ежедневные, обволакивающие, как вата, нелепые сравнения, рисующие картину мира, словно часть кухонного быта, я остаюсь спокоен. Теперь я равнодушно смотрю в глаза или отстранённо киваю, а на языке у меня вертится один и тот же вопрос: «Вы что, идиот?»
Аристофан Тергалинский. «На поводу у старости» (2017)