Мужской носок

 
                Носков, это фамилия такая? (эпиграф)



 Тяжело жить мужчине без пары, ну это как носку оставшемуся одному. Целому хорошему носку, без изъянов, не дырявому, с не прошарканной, до пределов  сквозной видимости пяткой. Даже вплетённая резинка в горловине, (пардон), на щиколотке, цела, она не увеличилась и не уменьшилась в размерах. Произошла беда, он остался без пары, а началось это в стиральной машине, для носков это как центрифуга для космонавтов, не каждый выдержит. Многие сошли с пробега, в прямом и переносном смысле одновременно. Некоторые не выдержали и растянулись, или сели, другие слиняли. Теперь получается, что «слинял» он, надо понимать в переносном смысле, виноватых искать не надо, это хозяйка, - жена человека-хозяина.


   Другие носки, отличавшиеся качеством и расцветкой, лежавшие вместе с ними, то есть до того как он потерял своего близнеца, рассказывали, что раньше человек-хозяин носки стирал сам. Делал это изобретательно. Прежде, чем умывать лицо и руки, перед сном, надевал свою пару носков на руки, и начинал намыливать их, не снимая носков. Таким образом, он отмывал свои грязные после работы руки и стирал носки за один приём. Потом аккуратно распрямляя руками, раскладывал их не трубе полотенцесушителя. Всё было нормально, носков было мало, и провернуть такую внимательную стирку, не составляло труда.


   Холостые годы человека-хозяина закончились, носков стало больше, за это дело взялась хозяйка, со своим стиральным порошком «Тайд», который пришёл к нам, вместе с телевизионной рекламой. Некоторые носки видели эту рекламу, когда человек-хозяин смотрел телевизор, вытянув ноги на диване. Старые носки, ещё помнившее запах туалетного мыла, на дух не переносили «Тайд». Сильно чихали и начинали разрушаться от напряжения или аллергии, точно сказать трудно. Если бы они могли то создать антирекламу, то все носки как один поддержали бы их.

  Как один, даже сознавать это было больно, хоть вешайся, на той верёвке, на которой он уже висел. Он начал сохнуть от потери близнеца быстрее, чем обычно, когда хозяйка небрежно стянула его с верёвки, на него смотреть было жалко. Ровно на средине пролегала вмятина, от бельевой верёвки, она больше походила на увечье, полученное в бою. Таким перегнутым и не расправленным, во всю свою длину, он показался невнимательной хозяйке, женским носком. Она даже не стала искать ему пару забросила в ящик с такими же недомерками, как он в перегнутом состоянии.


    Сначала он не понял куда попал, все его мысли были направлены на решение одной проблемы, как отыскать брата близнеца? К тому же попасть в ящик так резко и погрузиться в темноту ещё резче, было не привычно, одинокому носку. Он скучал и переживал, ему было не до незнакомого окружения. Впереди его не ожидало ничего хорошего, скорее всего свалка, с возможностью стать собственностью человека-бомжа, только он не привередлив к различным расцветкам своих носков. Но так не хотелось познакомиться с человеком-бомжом и с его микозом тоже, но бомжей без микоза не бывает.


     Чтобы пессимизм не проел его до дыр, он решил познакомиться с окружением. Его удивлению не было конца, когда он понял что они тоже носки, но только женские. Это было совсем другое дело, они были маленькими и разноцветными, пушистыми и полупрозрачными. Некоторых из них вообще называли следиками, но они были не привлекательными, ему пояснили, что такова цель их жизни. Ну, это как скрывающиеся снайперы или шпионы-разведчики. Первый раз, за этот день он забыл о своём брате-близнеце. Мало того он был рад, что его нет рядом и всё это женское общество обращает внимание только на него. Ох! Мужчины, мужчины! Вы ничем не отличаетесь от носков, или наоборот они от вас.


    Кроме того что носок успел вытянуться и подтянуться прежде чем обратят на него внимание. Он был чёрным и строгим, а на боку была иностранная надпись белыми буквами и какой то, не понятный знак, но не иероглиф. Всё население ящика женских носков, хотело быть к нему ближе, но он установил очерёдность, и хозяйка пошла у него на поводу, постоянно пряча его глубже, но не до самого дна. Теперь его никто не швырял в машину, не натягивал сначала на одну ногу, а потом, чертыхаясь, переодевал на другую, он попал в малинник и не хотел его покидать этот рай.


  Больше всего ему нравилось лежать между двух тоненьких и пушистых носочков голубого цвета, про них говорили, что они из Ангоры или из Анкары. Ему было всё равно, он любил их больше всех других, даже если они и турчанки, ну и что, что они голубые они же не люди-мужчины. Если бы у него были деньги, он купил бы еще одну пару таких носков для брата-близнеца. Он вспомнил его, и скупая мужская слеза упала на нижний голубой носочек, извинившись перед сразу двумя пушистиками, он выскользнул из их объятий.


В этот миг вспыхнул яркий свет, ящик полностью был извлечён из шифоньера. Это разъярённый человек-хозяин стоял в трусах и майки посредине комнаты, на его плече как погон висел носок, брат-близнец. Вокруг человека-хозяина прямо на полу уже валялось половина содержимого этого шифоньера. Только взяв в руки героя нашего рассказа, бритое лицо человека-хозяина, стало несколько добрее. «Ну, я же говорил, что найду его», - сказал он дрожащей хозяйке. Носок был рад встрече с братом-близнецом и человеком-хозяином сразу, который сначала обнюхал его как собака, а потом повесил как погон на другое плечо. Напевая военный марш, он был к месту на этом побоище, человек-хозяин подхватил свой чёрный костюм и пошёл переодеваться.


   Носок не болтался на плече человека-хозяина, он берёг силы для рассказа брату, о своём приключении и мечте, которая теперь была уже не осуществима.