Как возникают войны?

          
                Евгений Шейнман

        В институте, где я проработал многие годы, на нашей кафедре было несколько участников войны. Мне всегда хотелось их расспросить, что чувствует человек, над которым всегда висит смертельная опасность, на что он надеется, смиряется ли он с тем, что в любое  мгновение он может потярять жизнь и  перестанет существовать. В обычное время я стеснялся расспрашивать их об этом, но у нас по случаю праздников устраивались корпоративы (это словечко мы тогда не употребляли, обычно говорили «сабантуй»), и вот здесь, под хмельком я наседал на них:  «Страшно ли было на войне?». Ответы были немногословны, вернее их совсем не было. Правда, очень редко кто –то из них раскрывался, но чуть-чуть. Например, один ветеран, настоящий солдат, рядовой – пехотинец, как-то обмолвился, что бывали времена, когда самым страшным был постоянный холод, и тогда они готовы были идти хоть в смертельную атаку, лишь бы не испытывать больше этот холод. Мои коллеги не понимали, чего я добивался, моего желания узнать о тонких движениях человеческой души, считали эти вопросы детскими, и на сабантуях подтрунивали надо мной: «Ну как, Женя, страшно на войне?»
        Прошли годы, но этот вопрос по-прежнему волнует меня, читаю все мемуары людей, бывших в бою, но ответа так и не нахожу. Мне могут возразить, что написаны горы художественной литературы, где  описаны как-будто все тончайшие движения человеческой души в минуты смертельной опасности, но мне хотелось услышать об этом от неискушенного человека, не писателя, поэтому я так ценю мемуары. В одних из них я получил поразивший меня ответ человека, неоднократно ходившего в атаку, вероятность уцелеть в которой была ничтожной. Он сам поставил перед собой вопрос, на что он надеялся перед атакой? Он ответил просто: он надеялся уцелеть!
       Прочитал сравнительно недавно любопытную вещь. «Воины. Размышления о человеке в современном бою». Пер. с англ., 2017 (автор. Дж. Глен Грен). Думал найти ответы на свои вопросы. Да,было  много интересного, но не было  ответа на мой главный вопрос: как начинаются войны, каким образом один человек (правитель) может послать на смерть тысячи и миллионы людей, и люди идут! Я так и не нашел автора сентенции: «Войны начинают политики, а расплачиваются народы»
    По-моему, прав Николо Тесло, что «Самое страшное в наше время то, что войны давно уже ведутся не ради победы, а исключительно ради удовлетворения чьих-то личных интересов и амбиций».
     Войны — одно из величайших бедствий человечества (в наш атомный век война особенно страшна). Войны возникают и губят миллионы человеческих жизней, поглощают огромные материальные средства, которые могли бы способствовать дальнейшему улучшению жизни малоимущих слоев населения. Все это всем ясно. Но почему же все-таки войны происходят?( Пер¬вые войны можно да¬ти¬ро¬вать ру¬бе¬жом IV–III ты¬ся¬че¬ле¬тий до н. э. – это время, когда пер¬вые за¬во¬е¬ва¬тель¬ные по¬хо¬ды принадлежали еги¬пет¬ским фа¬ра¬о¬нам).
        Однако, некоторые современные политологи считают, что, если еще не так давно историки и политические мыслители объясняли возникновение войн решениями глав государств, их ближайших советников и даже всего населения, то при нынешнем состоянии науки об обществе (социологии) такие объяснения считаются наивными и упрощенными.
       Согласно Википедии причины  возникновения войн классифицируется следующим образом: поведенческие теории, теории, связанные с эволюционной психологией, социологические теории, демографические теории (мальтузианские теории, теория преобладания молодежи), рационалистические теории, экономические теории, теория возникновения войн в политологии, позиция объективизма.
    Психологи, например, Э. Дурбан и Джон Боулби утверждают, что человеку по природе вещей свойственна агрессия. Если война является неотъемлемой частью человеческой натуры, как предполагается многими психологическими теориями, то полностью изжить её никогда не удастся. Фрейд считал агрессивность одним из основных инстинктов, определяющих психологические «пружины», направленность и смысл человеческого существования. Данные теории основываются якобы на воле подавляющего большинства населения. Однако, они не учитывают тот факт, что только небольшое количество войн в истории было действительно результатом волеизъявления народа. Гораздо чаще народ насильно втягивается в войну своими правителями.
      Ученые, изучающие эволюционную психологию, склонны утверждать, что человеческие войны — это аналог поведения животных, которые сражаются за территорию или конкурируют за еду или партнёра. Животные агрессивны по своей природе, а в человеческой среде подобная агрессивность выливается в войны. Однако, с развитием технологии человеческая агрессивность достигла такого предела, что начала угрожать выживанию всего вида.
      Существует множество социологических теорий возникновения войн, многие из которых противоречат друг другу.
       Согласно мальтузианским теориям причины войн кроются в росте населения и нехватке ресурсов. Сторонники этих теорий считают, что относительное уменьшение количества военных конфликтов в последние 50 лет является следствием того, что новые технологии в сельском хозяйстве способны прокормить гораздо большее количество народа.(Тем не менее, подсчитано, что после 1945 года во всем мире было всего 26 мирных дней!)
       Недавно созданная теория преобладания молодежи считает, что сочетание большого количества молодых мужчин с нехваткой постоянной мирной работы ведёт к большому риску войны.
        Рационалистические теории предполагают, что обе стороны в конфликте действуют разумно и исходят из желания получить наибольшую выгоду при наименьших потерях со своей стороны. Исходя из этого, если бы обе стороны знали заранее, чем кончится война, то было бы лучше для них принять результаты войны без сражений и без напрасных жертв.
      Сторонники экономической теории придерживаются мнения, согласно которому войну можно рассматривать как рост экономической конкуренции между странами. Войны начинаются как попытка овладеть рынками и природными ресурсами. Некоторые представители ультра-правых политических кругов утверждают, что у сильного есть естественное право на всё то, что слабый не в состоянии удержать.
      В политологии полагают, что основная мотивация государств – это собственная безопасность. Другая теория выстраивает мир в определенную иерархию и объясняет крупнейшие войны вызовом действующему гегемону со стороны великой державы, которая не подчиняется его контролю.   
       Айн Рэнд, создательница объективизма, считала, что мира на земле не будет до тех пор, пока люди будут придерживаться стадных инстинктов и жертвовать индивидуумами ради коллектива и его мифического «блага».   
      Как видно, самые последние современные теории довольно невнятны. Гораздо определеннее высказались философы прошлого и довольно неожиданно (во всяком случае для меня).      Некоторые философы видели в войне высший смысл.  Гегель видел высокое значение войны в том, что благодаря ей сохраняется нравственное здоровье народов, война «предохраняет народы от гниения». В.С. Соловьев считал, что «война есть дело святое», и войны были и будут великим, честным и святым делом. И.А. Ильин подчеркивал «духовный смысл» войны, он писал, что «свободное, углубленное искание истины, добра и красоты   должно  не  прекратиться среди народа, вовлеченного в войну, но разгореться ещё ярче». Ницше писал, что «война и мужество сотворили больше великого, чем любовь к ближнему». По Прудону война — «божественное явление, справедливое, добродетельное, нравственное, святое, особый вид религиозного откровения».
    Другие философы придерживались пацифистских взглядов. Эразм Роттердамский писал,что в войне нет ничего святого, она неразумна, является воплощением всех бед и страданий, «словно моровая язва, она разъедает совесть и веру», развязывает всяческие пороки, противна христианским понятиям о братстве, согласии, кротости. Кант считал войну признаком варварства и безусловно осуждал её
      Существует довольно понятная современная теория возникновения войн. Итак, война возникает при сочетании во времени трех факторов: 1) наличие конфликта между государствами, признаваемого серьезным правительствами заинтересованных государств; серьезность конфликта определяется современными воззрениями государственных людей; 2) неудача попыток разрешения конфликта мирным путем; 3) вера каждой из сторон в то, что победа в войне останется за ней. Война не может возникнуть при отпадении любого из трех условий. Большая часть войн кончается, когда отпадает третье условие; иными словами, когда одна из сторон убеждается в том, что противник сильнее ее.
     Существуют суждения, что главной духовной потребностью всякого человека является потребность в самоуважении. Совершив нечеловеческий поступок, мы разрушаем свое самоуважение. Конструктивный путь восстановления самоуважения лежит через признание своей ошибки, раскаяние и попытку исправить допущенную ошибку. Отдельные люди, иногда – крайне редко – бывают на это способны. Человеческие массы, народы, государства – никогда! Например, немцы покаялись после поражения, а не после победы. Этого ни разу за всю историю человечества ни у кого не случилось. Сама война - это жуткая подлость. И чем больше подлостей делают люди друг другу , тем сильнее друг друга ненавидят. Так саморазжигаются войны на протяжении тысячелетий, считает сторонник этой точки зрения.
       Существует и вовсе экзотическая точка зрения – что войны лучше проигрывать. Немцы, мол проиграли войну и стали передовой европейской страной, Россия выиграла и осталась дикой и отсталой...
        По воззрениям марксистов , когда первобытный коммунизм разложился под бременем эгоизма, возникла  частная собственность, появились  государства, то есть аппарат насилия для охраны своего имущества от бедняков внутри страны и внешних конкурентов, разразились первые войны. Затем они превратились в неотъемлемый атрибут жизни цивилизованного общества. Усилиями пропагандистов и агитаторов всех времен и народов, - шаманов и жрецов, мулл и лам, ксендзов и священников, философов и журналистов, поэтов и писателей, - война была провозглашена богоугодным, экономически разумным, героическим и романтическим делом. Теория и практика организации массовой бойни стала именоваться "военным искусством". Клаузевиц вывел элегантную формулу, назвав войну "продолжением внешней политики иными, насильственными средствами".
    Однако современные трезвомыслящие политики уже понимают, что до появления ядерного оружия война действительно являлась одним из средств в политике, но «сегодня, когда новая термоядерная война угрожает гибелью всему человечеству, с указанной формулой уже нельзя безоговорочно согласиться, ибо такая война – это не продолжение, а самоубийственный конец всякой политики»
        Известный каббалист М. Лайтман утверждает: «Наш мир, в конечном счете, управляется двумя силами: положительной и отрицательной, притягивающей и отталкивающей, плюс и минус и т.д. Он всегда находится под воздействием 2-х противоположных сил. Нет свойства, нет силы, нет никакого явления, против которого не было бы противодействующей силы. Мы можем уравновесить эти две силы – ни одна из них не должна быть больше другой. Равновесие между ними выражается словами: «Созидающий мир в высотах Своих, Он пошлёт мир нам и всему Израилю». Мир (шалом) означает совершенство (шлемут), т.е. взаимное дополнение этих сил, ведь в мире должно быть все. Если эти силы находятся в благоприятной и правильной связи, в равновесии, то всё упорядочивается. Это называется миром». Вас это убеждает?
     Меня больше всего мучает вопрос о том, каким образом единичные люди  заставляли действовать народы по своей воле и чем управлялась сама воля этих людей? Ответ на этот толстовский вопрос я и искал в различных источниках и с удивлением вынужден был убедиться, что более или менее конкретный ответ на   него только  и содержится у Толстого, именно в эпилоге к «Войне и миру», который представляет собой настоящий философский трактат. Я уже посвящал этому эпилогу свою статью «Что управляет историей?», и выдержкой из нее я и воспользуюсь.   
           Итак, по Толстому сила, которая  позволяет единичным людям управлять народами, есть власть. Историки признают эту силу, как результат разнообразных направленных многих сил. Они  большей частью употребляют понятие о власти  как силу, саму по себе производящую события. По их изложению,  историческое лицо есть произведение своего времени, и власть его есть произведение своего времени, и власть его есть произведение различных сил, и власть его есть сила, производящая событие. Власть эта не может быть той непосредственною силою физического преобладания сильного существа над слабым, преобладания, основанного на приложении или угрозе приложения физической силы, как власть Геркулеса; она не может быть также основана на преодолении нравственной силы. История показывает нам, что ни Людовики, ни Метернихи, управляющие миллионами людей, не имели никаких особенных свойств силы душевной, а, напротив, были по большей части нравственно слабее каждого из милллионов людей, которыми они управляли. Очевидно, что источник этой власти должен находиться вне лица, в тех отношениях к массам, в которых находится  лицо, обладающее властью.  Власть есть совокупность воль масс, перенесенная выраженным или молчаливым согласием на избранных массами правителей.  Однако здесь есть много противоречивого. Если сила, двигающая народами, лежит не в исторических лицах, а  в самих народах, то в чем же состоит значение этих исторических лиц? Исторические лица, говорят историки, выражают собою волю масс: деятельность исторических лиц служит представительницею деятельности масс. Но в таком случае является вопрос , вся ли деятельность исторических лиц служит выражением воли масс, или только известная сторона ее? Встречаясь с этим затруднением ,историки придумывают самое неясное , неосязаемое  и общее понятие, над которым возможно подвести наибольшее число событий, и говорят,  что в этом понятии состоит цель движения человечества. Однако деятельность миллионов людей, переселяющихся, сжигающих дома, сжигающих друг друга и т.д. никогда не выражается в описании деятельности десятка лиц, не сжигающих дома, не истребляющих друг друга. Это будет история монархов и писателей ,а не история жизни народов.
       Жизнь народов не вмещается в жизнь нескольких людей, ибо связь  между этими несколькими людьми и народами не найдена. Теория о том, что связь эта основана на перенесении совокупности воль на исторические лица, есть гипотеза, не  подтверждаемая опытом истории. Теория перенесения воль масс на исторические лица есть только перифраза – только выражение другими словами  вопроса: какая причина исторических  событий? Власть. Что есть власть? – Власть есть совокупность воль, перенесенных на одно лицо. При каких условиях переносятся воли масс на одно лицо? – При условиях выражения лицом воли всех людей. То есть власть есть власть. То есть власть есть слово, значение котрого нам непонятно.
      Мы не можем принимать власть за причину событий. Власть, с точки зрения опыта, есть только зависимость, существующая между выражением воли лица и исполнением этой воли другими людьми. Приказание не может быть ни в каком случае причиною события,  между тем и другим существует известная определенная зависимость. Чтобы понять эту зависимость, надо учесть, что сам приказывающий человек участвует в событии. Это-то отношение приказывающего к тем, кому он приказывает, и есть именно то, что называется властью.
      Из всех тех соединений, в которые складываются люди  для совершения совокупных действий, одно из самых резких и определенных есть войско. Всякое войско составляется из низших по военному званию  чинов –рядовых, которых всегда самое большое количество,  далее капралов(имеются ввиду времена Отечественной  войны 1812 года), унтер-офицеров, которых число меньше первого, из еще высших офицеров, число которых еще меньше, и т.д. до высшей военной власти, которая сосредотачивается в одном лице.
      Солдат сам непосредственно колет, режет,жжет,грабит и всегда на эти действия получает приказание от вышестоящих лиц, сам же никогда не приказывает. Унтер-офицер реже совершает само действие, чем солдат, но уже приказывает. Офицер еще реже совершает само действие и еще чаще приказвает. Генерал уже только приказывает итти войскам, указывая цель, и почти никогда не употребляет оружия. Полководец уже никогда не может принимать участия в самом действии и только делает общие распоряжения о движении масс. Это-то отношение лиц, приказыввющих, к тем, которым они приказывают, и составляет сущность понятия, называемого властью. По самому свойству своему приказывающие принимают наименьшее участие в самом событии, их  деятельность исключительно направлена на приказывание. Тот, кто больше приказывал, вследствие своей деятельности словами, очевидно, мог меньше действовать руками. Без этого не мог  быть объяснен самый простой вопрос, возникающий при рассмотрении каждого события: каким образом миллионы людей совершают совокупные преступления, войны ,убийства и т.д.?
      Итак, что есть власть? «Власть есть такое отношение известного лица к другим лицам, в котором лицо это тем  менее принимает участие в действии,  чем более оно выражает мнений, предположений и оправданий совершаюшегося совокупного действия».
        Какая сила производит движение народов?  «Движение народов производит не власть, не умственная деятельность, даже не соединение того и другого, как то думали историки, но деятельность  всех людей, принимающих участие в событии и соединяющихся всегда так, что те, которые принимают наибольшее прямое участие в событии, принимают на себя наименьшую ответственность; и наоборот».
       Ясно? Прямо скажем, не совсем. Чуствуется, что гений Толстого пытается нащупать то неуловимое, эфемерное, что заставляет целые народы подчиняться воле правителей, подчиняться до такой степени, что люди миллионами идут на смерть. Толстой так и не смог до конца сформулировать это. Что уж тогда говорить обо мне...