День рождения близнецов прошёл не очень радостно. Синяк у Иринки под глазом не прошёл, потому в кафе, как раньше всей семьёй ходили, не пошли. За столом, как на поминках. Шутки и те повисали в воздухе, словно гелиевый воздушный шар.
Дети паспорта получили. Борька гордый ходил, важничал. Иринка паспорт кинула и только фыркнула- подумаешь, великий документ! В последнее время отношения между детьми совсем разладились.
В выходные разразился скандал. Наташа приготовила курицу в духовке. Запах потрясающий! Ели по принципу- курицу, рыбицу и девицу руками берут. Иринка искоса поглядывала на брата.
Усмехнулась.
-Борька, а ты не знаешь, почему тебе такое имя дали? Как у бабушкиного поросёнка. У неё здоровый такой был, его Борькой звали. Помнишь? Наверное, в честь тебя назвали. Потому что ты и есть свин. Чавкаешь. Ф-фу!
Мальчик бросил крылышко на стол. Лицо покраснело.
-Ты сама…а ты…воровка! Тебя в школе так дразнят, а мне стыдно, что я твой брат. Лучше я свином буду, чем, как ты- воровкой.
Иринка вскочила. Котов явил свой командирский голос.
-Сядь! И прекратите ругаться.
Девочка села, но брату язык показать успела. Борис незаметно показал сестре средний палец. Котов сделал вид, что этого не видел. А вот мимо Наташи всё это не прошло. Женщина схватилась за сердце и медленно поползла по стенке на пол.
Скорая помощь Наташу увезла. Дети притихли и разошлись по своим комнатам. Котов не находил себе места. Пока Наташе делали кардиограмму, он шагами мерил коридор. Длинный коридор в больнице, оказывается.
Потом Наташу увезли в палату, а Котову велели ехать домой. Ему тут делать нечего. Умереть его жена не умрёт, наверное. Но и в палату его к ней пока не впустят. Под присмотром врачей больной станет лучше. Вот, тогда и приходите.
Котов ехал домой, а в голове неотвязно билась мысль, что, кажется, в жизни их семьи началась чёрная полоса. Дома прошёл на кухню, сел за стол. Тут же появился Борька, пытливо глянул на отца.
-Пап, что с мамой? Ты почему один?
Отец поднял голову.
-А маму в палату увезли. Меня к ней не пустили.
Голос Котова почему-то прозвучал жалобно, и Боря хлюпнул носом.
-Она что, умирает?
Котов встал, подошёл к сыну. Обнял его.
-С чего ты взял, сынок? Живая наша мама. Полежит немного в больнице и её выпишут. А мы пока одни поживём.
В дверях появилась Иринка. Хмыкнула.
-Как девчонка обнимается. Тоже мне, мужчина. Пап, а где мама? Кто нас ужином кормить будет? Я есть хочу.
Котов дочери объяснил, что с мамой и дочка ушла в свою комнату. Котов даже обиделся. Не спросила, что с мамой, почему она в больнице. Удивительно чёрствый ребёнок. Не чуткий и не благодарный.
За ужином Иринка неожиданно сменила гнев на милость. Как-то подозрительно ласково смотрела на брата.
-Борька, ты на меня больше не сердишься? Слушай, а давай, я тебя буду звать Боб? А что? Красиво. Бобби.
Растянула в улыбке рот.
-Почти, как Бобик. М-да. Тоже не лучше. Ладно, ты у меня, всё-таки, будешь Боб. А то я, как скажу-Борька, сразу бабушкиного поросёнка вспоминаю.
Неожиданно для самого себя, Котов взорвался. С силой ударил кулаком по столу. И сам испугался.
-Хватит! Совсем обнаглела! Встала и пошла вон!
Ирина округлила глаза.
-Пап, ты чего?
Котов смял салфетку.
-Уйди! По-хорошему уйди! Или я за себя не ручаюсь!
Ирина вскочила и почти бегом кинулась прочь. Боря поднял голову на отца.
-Папа…не надо так…она же девочка.
Отец опустил голову. Ну да. Она девочка. Только временами кажется, что в доме живёт враг и нужно всё время оглядываться по сторонам. Почему так? Дети от одной матери, от одного отца, а такие разные?
Котов почти никогда не смотрел телевизора. Некогда ему на экран пялиться. У него на работе каждый день такое кино! Причём во всех жанрах, от высокохудожественного до простого документального.
Наташа смотрит сериалы, передачи разные, а потом рассказывает новости мужу. Он тоже должен быть в курсе событий. И как-то рассказала про передачу, сюжет которой был просто душераздирающим.
Это Наташа так сказала. Говорит, студия рыдала. Котов в пол-уха слушал и кивал головой. Оказывается, много лет назад детей в родильном доме поменяли. А выяснилось всё только сейчас.
Котов не вникал в подробности той истории. А если честно, сказать, не очень поверил. И Наташе так сказал. Все эти передачи, чтобы их народ смотрел, заранее обыгрываются. И не простые это граждане с улицы, а артисты.
Наташа мужу не поверила. Всё в этих передачах чистая правда. Люди не артисты, сразу видно. Все эмоции настоящие. Там даже иногда драки случаются и тогда охрана дерущихся разнимает.
Котов с женой спорить не стал. Как скажешь, дорогая. Нравится смотреть передачи, смотри. И мне можешь рассказывать. Только, милая у меня такие передачи на работе чуть не каждый день.
А вот, Котову теперь самому думается, не подменили ли им дочку в роддоме. И растёт его кровиночка в другой семье. Может, обижают её там. Глаза защипало. Котов тряхнул головой. Чего он себе на придумывал!
Его Ирка дочка! Его и Наташина. А то, что она такая…видно, возраст сказывается. Он глянул на сына. Сидит мальчишка, глазками хлопает. А они у него такие добрые! И тоже блестят подозрительно.
Котов протянул руку.
-Ничего, сынок. Погорячился я. Больше так не буду. Прости меня.
Встал и ушёл в свою комнату. Прилёг на кровать и обнял Наташину подушку. Она пахла её духами. И ещё чем-то удивительно родным и трогательным. Котов подушку погладил. Ничего, родная, всё будет хорошо.
С утра в квартире шум и крик. Дети ванну не поделили. Потом Ирка в туалете закрылась. Борис стучал в дверь и уговаривал сестру делать свои дела побыстрее, а не играть в телефоне. И помнить, что она не одна в доме.
Завтракали быстро, потом майор увез детей в школу. По пути на работу позвонил жене и та ответила. Успокоила, сказав, что у неё всё в порядке, пусть милый не переживает. Спросила, как дети.
Александр на детей жаловаться не стал. У них всё хорошо. Они очень за маму переживают, передают ей привет и целуют её. И он тоже целует. Вечером к ней приедет и они поговорят.
В кабинете у Котова сидела Сафиуллина. Правда, не на столе, а на месте самого Котова. Она мило улыбалась Королькову и, как всегда, словно специально, показывала ему ноги. Витька был не рад собеседнице и при виде майора обрадовался.
Наконец-то, эта коза свалит отсюда. Явилась с утра пораньше. Сидит уже целый час, про всех в отделе расспрашивает. Кто с кем и как. В смысле, дружит. Кто и что говорит. Витька терпеть не может сплетен, но и просто так эту стерву на хрен не пошлёшь.
Котов встал у своего стола. Сафиуллина кошкой потянулась и томно закатила глаза.
-Вам место уступить?
Майор свёл брови.
-Не уступить, а моё освободить. На Ваше место я совсем не претендую. И насколько я помню, Ваше рабочее место не в этом кабинете.
Сафиуллина вскочила.
-Вы бы, господин майор, с женщиной разговаривать научились. Вошли и даже не поздоровались. Ведёте себя, как…
Котов усмехнулся.
-И как?
Лиля пошла к двери, там обернулась.
-Зря ты так со мной, майор.
И ушла. Корольков выдохнул.
-Уф-ф-ф! Хорошо, что ты пришёл. Она мне весь мозг вынесла. Я не знаю, чем ты ей не угодил, но настроена она против тебя конкретно.
-Не бери в голову. И слушай, что там с Лопатиным? Выздоровел наш потерпевший? Сроки идут, а он в больничке прохлаждается.
-Привезли Лопатина. Я смотрел списки, он за нами числится.
-Так, давай его сюда. Пора по-взрослому его допросить. И это…та женщина, что в больницу попала, не знаешь, как она?
-Я звонил. Поправляется. Речь вернулась, говорить может.
-Отлично. Надо будет её навестить. Заявление от неё взять, она по делу потерпевшей будет. Днём сгоняешь к ней?
Корольков кивнул.
-Сгоняю. Звонить, чтобы Лопату привели?
-Давай попозже.
Глянул на часы.
-В половине одиннадцатого в самый раз будет. К обеду управимся, а то бедолага скулить начнёт, что без обеда останется.
продолжение следует