Почти не ошибусь, если скажу, что мировая драматургия «театра переживания» началась с пьесы А.П. Чехова «Чайка». Он написал ее в 1896 году, точнее закончил в 1896-м. Но поставить ее так, чтобы о ней заговорили, удалось только спустя два года, и это были режиссеры К.С. Станиславский и В. И Немирович-Данченко.
Новое прочтение «Чайки» представил на ульяновской сцене ярославский режиссер Евгений Марчелли, художественный руководитель театра имени Федора Волкова. Режиссурой Марчелли занимается с 1986 года. О «Чайке» Чехова он говорит, что «всю жизнь зрел до этой пьесы».
Я влюблена в интеллигентность драматургии Чехова. Для меня Нина Заречная – чайка, светлый образ.
Я приходила к морю, я видала,
Как крылья чаек беспокойны и тревожны,
Когда над морем ожиданье шквала,
Как прикрывают они море настороженно,
И как они чернеют в час моряны,
И, перья распластав, кричат от горя,
И как они, над тихим морем пьяны,
Зовут, зовут
С собою в небо море...
Оно им - счастье, перемешанное с болью.
Их высота и чистота - лишь морю. (Майя Румянцева)
У Марчелли взгляд на сам образ чайки другой. «На самом деле чайка – это жуткая птица. Жуткая! Она орет! Вы слышали когда-нибудь, как орут разбушевавшиеся чайки? Это ад!». Поэтому и Нина Заречная (актриса Алена Тертова) прибегает, запыхавшись, в неопрятных одеждах, с рюкзачком и тут же на сцене начинает переодеваться в Мировую Душу.
Мы видим подобных девушек-девочек немало в нашей жизни, от них хочется сторониться. Но Нину можно понять: она одна, папа есть, но он во власти мачехи, без денег, без наставника. Ее любимый – Костя Треплев - также одинок и безденежен.
Если она будет выжидать, пока освободится место около Тригорина, она не дождется ничего. Ибо Аркадина (Анастасия Светлова) хоть и старше возлюбленного, и много старше, опытна, без комплексов и угрызений совести, предприимчива, сообразительна. У такой ничего не вырвешь, не возьмешь. Да ей и сочувствуешь. Она хороша! Интересна! Ей всего 43! А на пятки активно наступает молодая поросль. Тут «клювом щелкать» не приходится. В ход идут все средства.
«Чайка Эскиз» - так назвал ее Марчелли – спектакль о любви. Чехов говорил о пьесе: «пять пудов любви». Заглавные роли здесь играют 4 женщины. Все они озадачены и ловко маневрируют своими возлюбленными: Аркадина – Тригориным, Маша – учителем Медведенко, Заречная – Костей Треплевым, Полина Аркадьевна – Дорном.
Последняя пара (треугольник Полина Андреевна – ее муж Шамраев – врач Дорн) неожиданно оказалась весьма выпуклой, яркой. Шамраев (Константин Силаков) – серая, незаметная личность. Доктор Дорн, «проживший жизнь разнообразно и со вкусом», явно выигрывает в глазах Полины. Играет его известный актер Евгений Мундум. Станиславский требовал от актера знания всей жизни персонажа, а не только временного отрезка, вписанного в спектакль. У Евгения многое прочитывается, я бы сказала, у этого врача лучше не лечиться, а вот «за жизнь поговорить» очень даже стоит. Он добр, внимателен, наблюдателен.
Полину Андреевну исполняет актриса Светлана Спиридонова и делает это восхитительно. Драматург обидел ее словами (их почти нет), но Спиридонова все рассказала зрителю глазами. Огромные встревоженные глаза встречаются Дорну на пути везде, в них столько ожидания, что и пресыщенный Дорн уступает.
В спектакле, как и задумано драматургом, нет приоритетных лиц, все персонажи равноправны. Здесь жизнь как она есть – с обманутыми надеждами, несчастной любовью, неизменными мыслями о зря прожитой жизни. Три символа: озеро, чайка, Мировая Душа переосмыслены Евгением Марчелли по- своему.
О иллюзорной романтичности чайки уже сказано. Константин Треплев (Даниил Баранов) выносит ее на сцену в черном мешке для мусора. Она и валяется на сцене, как мусор. «Это как крыса, только с крыльями – еще хуже!» (мнение режиссера о чайке).
Озеро чистое и светлое, образ девственной природы – здесь большой аквариум, куда прыгает Нина после выспренних слов о Мировой Душе. Такое прочтение вызывает сопротивление. Еще на спектакле появилось неодолимое желание перечитать пьесу, все казалось, что у Чехова не то и не так. Перечитала в этот же вечер, труппа Марчелли не отошла ни от единого слова драматурга.
«И я, мне кажется, прочитал ее так, как ее никто не читал. Я думаю – надо же, ну вот же, написано! Почему никто этого раньше не заметил – главную историю?!» (Евгений Марчелли). Классическую пьесу режиссер сделал современной. Все персонажи узнаваемы, они ходят здесь, рядом с нами. Если не сказать, что это мы и есть.
От некоторых сцен можно и отказаться. Например, бредовые перевоплощения Нины Заречной в последнем действии. Но вот сцену матери и сына в таком решении увидела впервые, и это решение современно, болезненно и оправданно.
Сыну 25, он явно талантлив, но он не унаследовал от матери мертвую хватку, и потому он беззащитен в этой жизни. В нашей жизни. А мать с детства сдала его в другие руки, и ей все не до него, поскольку и ее путь не усеян розами. Но она мама, родная кровь, и любовь материнская инстинктивно пробивается наружу. «Милое мое дитя, прости… Прости свою грешную мать. Прости меня, НЕСЧАСТНУЮ». Но любовь эта искривленная: мать, перебинтовывая голову сына, забинтовывает ему лицо. Вот так прозвучала вечная проблема отцов и детей в спектакле Марчелли.
Новое прочтение любимой пьесы мне понравилось, очень понравилось. Но оно не может быть истиной в последней инстанции. Пьесы Чехова не закончены, в них нет ответов, остаются большие вопросительные знаки. И первый вопрос, который задала мне внучка после спектакля: «Почему застрелился Костя?». Почему? Люди размышляют над этим уже больше века.