* * *
Осень - крашеная дама с шевелюрою
ощипанно-рыжею наконец заявилась
в дол. В долину. В долг по макушку
к зиме влезла. Сыну всё своё оставила
в наследство - сыну сентябрю. И брела
голою и босою по хляби ноября...Зря
любила-баловала сына. Зря в долг к
зиме залезла, зря. Осень - дама тощая,
облезлая, блекло-рыжая мать сентября,
октября свекровь и тёща ноября...
* * *
Как пепел от сожженных писем лета
кружится в небе стая перелетных
птиц.
* * *
Корова, летний пейзаж пережевывая,
крепко задумалась о красоте
природы.
* * *
Спешите, спешите, спешите!
Сегодня у нас распродажа!
Сегодня самый широкий выбор
самых высоких истин по самым
низким, по самым грошовым,
по самым смешным, самым
бросовым ценам!
* * *
Не хочется прятаться за рифмами.
А хочется - как Бог на душу
положит. Лишь бы почаще Он
делать этого не забывал. А так...
Как Бог на душу положит - так
пусть и лежит. Потому как
не хочется прятаться от Бога
даже за рифмами...
* * *
Невооружённым глазом было видно,
как открытою форточкой важно и
медленно в комнату плыл, лежа
на солнечных лучах, свежий
морозный воздух.
* * *
Сквозь слепое оконное стекло
щедро в комнату стекло
сияющее жидкое серебро
зимнего солнца.
* * *
Слеза слезала с дрожащей ресницы
неловко и осторожно, как с шаткой
неверной лестницы, чтобы сказать:
" Жизнь, как видишь, не удалась -
не сплю я лицом в салате! "
* * *
Фонтанировал фонтан как-то нефонтанно -
брызги брезговали дальними прохожими,
опыляя только ближних, ибо возлюбили.
И правильно. Бога возлюби и ближнего.
А дальних - любить нынче и раньше -
неактуально. Для дальних фонтаны не
фонтанируют. И брызги брезгуют. И
ближние, фантазируя, грезя о
нереальном, не видят дальних.
* * *
Нечаянную притчу причала
о чьих-то чаяниях отчаянно
чайка кричала.
* * *
Упругий дождь лоск наводил
на всё вокруг. И улица празднично
сияла лбами омытых и блестящих,
как вощеные, булыжников.
* * *
О, лень я, оленья!
* * *
Ростки резона резать правду-матку
прорастали реденько
и робко.
* * *
Иногда тоска нас гложет...
Сердце велит - навылет
рикошетом ранить судьбу
судьбоносным рондо иронии.
Увы. Я тоже странная,
как и вы...
* * *
Палитра жизни: смотришь на серые
будни сквозь розовые очки, видишь
синие дали и изрекаешь черный
юмор.
* * *
Плесень плескалась весело,
мня себя прелестью в пересохшем
пруду, затянутом томно-зеленой
ряской чьей-то тоски.
* * *
Повезло. Конечно же несказанно
повезло - ей, обычной, простой,
средних размеров селедке добиться
такого большого успеха. Нет, она
не укатила в загранку в шикарной
консервной банке, как когда-то в
детстве еще мальком мечтала. Но
зато, как ещё из селедок-подружек
никто, она сделала
головокружительную карьеру
топ-модели, и на последнем
банкете известного кутюрье
состоялось её дефиле - она,
средних размеров селедка,
и даже среднего посола,
рядом с заморскими деликатесами
дефилировала на столе в
умопомрачительной шубе!
* * *
Шпильки - на ногах, в прическе,
в голове, на языке, в мыслях и
словах. И пусть всё общество
вздрогнет!
* * *
Всю ночь мне снились спутанные
сонные ресницы и чутко спящие
глаза, готовые вот-вот проснуться.
Но я проснулась раньше, так и
не увидев блеска твоих уже почти
забытых глаз.
* * *
Весь мир цветной. И прошлое -
тоже мир. А мы только и делаем,
что окрашиваем его двумя красками -
белой и черной. А потом только
и делаем, что меняем их: белое
на черное, и черное на белое.
На общем сером фоне настоящего.
* * *
Душ душных мыслей душе не мил.
И дождь удушливых страстей телам
давно постыл. Обед из бед и
горький ужин из обид. Но завтра
завтрак будет из надежд на
лучшее...
* * *
Сентиментальное путешествие
рыжей с проседью осени на
синем лимузине времени в
зиму седую с просинью...
* * *
Льняною старою линялою рубашкой,
легонько щекоча, лень ласково
прильнула к телу, лизнула сладко
лик и лисьей мордочкой лукавой
к натруженным ладоням прикоснулась.
* * *
Сон стремительной птицею влетел,
чтобы присниться запахом весеннего
дыхания сирени и звенящей белизной
покровов цветущих нежных вишен...
* * *
Осенний жёлтый лист, иссушенный,
полуистлевший, словно древний
бумажный. Первый вестник листопада
ненапечатанных романов, повестей,
рассказов и стихов весенней зелени
в у.е. невыплаченных гонораров.
* * *
В России вообще от слов зависит
многое. И сами слова очень многое
значат. Потому что Россия - страна
символов, фетишей, таинств и
магических знаков.
* * *
Сияние явится синим,
слегка разбавленым сиреневым
с розовыми вкраплениями и
белыми игольчатыми вспышками.
И еще с ореолом, расцвеченным
изумрудно-салатно-серебряными
сполохами. Сияние называют
северным. Но в природе сейчас
всё возможно. И потому сияние
явится повсеместно обычным
предвестником чуда
обыкновенного.
* * *
Небо все ещё пока лилово-черное,
но перетекающее, уже перетекающее
в синеву, задумчиво подернуто,
обернуто, завернуто, спеленуто
розовато-нежно-сиреневой дымкой -
то ли шалью, то ли косынкой...
* * *
Воз низких истин возникал извне,
из ничего, из пустоты, из пшика.
И всё приобретало переносный
смысл. Как будто в высших сферах
было решено возвышенно всем
опуститься вниз.
* * *
Сладкая тянучка нежных слов прилипла
в памяти к смущённому смутьяну. Вдруг
стало муторно: и музыка без нот, стихи
без слов... И время поджимает хвост,
влезая в синий лимузин утрат, забвения,
воспоминаний и полуизжитых, заезженных
мелодий.
* * *
Чтобы счастье пришло к вам настоящее,
большое, которое на века, найдите в
пушистых душистых клубках дымящейся
запахом мёда сирени трехлепестковые
звездочки - их нужно съесть. Так мы
считали в детстве. Так мы полагали,
находили, съедали и ждали своё
огромное счастье, которое на века.
Терпеливо, совсем не по-детски,
ждали. Только чуточку удивлялись
тому, что сирень пахнет так сладко,
а на вкус почему-то горька.
* * *
Дрожь дождя купалась в лужах.
Двойное наваждение
воды.