1.
- Нет, я не могу больше это терпеть!
- Что случилось? - Анатолий оторвался от чистки картошки.
В прихожей что-то шлепнулось, раздался жалобный визг и унылое клацанье когтей о ламинат. Патриция, их старая такса, побрела к своей миске в углу возле двери и ткнулась мордой в "чаппи".
- Риса, иди ко мне, - позвал ласково Анатолий. Собака, словно ожидавшая сочувствия, неуклюже подбежала и взобралась на колени к хозяину. Анатолий поморщился. Собака была больна.
- Я не могу больше терпеть этот аммиак! - продолжила свою тираду Анна. - Ты тут или куришь, или принюхался. У нас в квартире воняет!
- Ничего я не принюхался, - спокойно, как всегда, отозвался Анатолий, заливая картошку водой. Он уже полгода не работал и выполнял роль домохозяйки, точнее, домохозяина.
- Риске пятнадцать лет, что же ты хочешь, чтоб от нее цветочками пахло?
- Анатолий, я же тебе говорила, чтобы ты отвез ее в ветеринарку. Зачем мучить животное? Завтра у нее откажут задние ноги...
- Лапы, - поправил Анатолий, подсаливая картошку.
- Какая разница! - крикнула Анна и закрылась в ванной.
2.
Патриция появилась в их доме случайно. У порога магазина стоял брошенный или потерявшийся щенок и заглядывал в глаза каждому выходящему покупателю. Так смотреть в глаза могут только собаки, и Анна, тогда еще Анюта, подхватила ее на руки, несмотря на протесты мужа, и принесла домой. Песик пришелся по душе их семилетней Карине, и Анатолий смирился. Он не любил собак и собачников, предпочитал кошек, а у Карины была на кошек аллергия. Но то ли сходство с кошкой по размерам, то ли веселый нрав собаки смягчили его сердце. А через несколько месяцев Патриция стала всеобщей любимицей. Пришлось даже составить график прогулок.
Постепенно Анатолий открывал все новые и новые преимущества собаки перед кошкой и через какое-то время уже не хотел даже погладить какого-нибудь плюшевого британца. "Собака - это как человек", - радостно делился он с коллегами, собачниками со стажем.
Каринка выросла, закончила институт и уехала за границу. Они остались втроем. Собака была полноценным членом семьи, постепенно старея и проходя через все человеческие стадии этого процесса. Сначала она потеряла резцы, потом выпал клык, а на одном глазу появилась белесая катаракта. Походка ее становилась все более неуклюжей, и от смешного, присущего всем таксам, виляния длинным туловищем осталось только спотыкание и клевание носом, когда она отваживалась побежать. Но взгляд Патриции и милое поскуливание все еще затрагивали душевные нотки хозяина. Но не хозяйки. Чистюля по натуре, Анна фанатично убирала за таксой все ее продукты жизнедеятельности, но с запахом ничего поделать не могла. Женщины, как известно, чувствуют запахи лучше мужчин. Она перепробовала все собачьи и человеческие дезодоранты, таблетки от запаха, желудочные средства - ничего не помогало.
- Я не поведу ее в клинику! - решительно отказался Анатолий за ужином.
- Хорошо, или я, или она! - тихо прошипела жена, и Анатолий понял, что это не шутка - она снимет квартиру, поедет к подруге, а они останутся загибаться вдвоем.
3.
В субботу Анатолий взял собаку, три мешка "чаппи", подстилку и поехал за город на семейном “лэндровере”. Он проехал двести километров и свернул на лесную дорогу. Оставив машину на лужайке, он закинул за спину рюкзак с кормом, сунул поводок в карман и повел Патрицию “за грибами”. Когда-то такие прогулки в лесу были сущей радостью для обоих - в них проявлялся охотничий инстинкт, в Анатолии тихий, в Патриции громкий, собачий. Зато она не потеряется и всегда выведет к машине, если заблудится хозяин.
В лесу Риска словно помолодела. Она весело металась по кустам, заглядывала под корни, рылась в опавшей хвое. Анатолий мрачно шагал вглубь леса. Вдруг, почуяв что-то, такса побежала, хрустя ветками и шурша листвой. Она не вернулась ни через полчаса, ни через час. Анатолий, вздохнув, выложил мешки с кормом, надрезав все три охотничьим ножом, и пошел к машине. На душе было тяжело. Хотелось плакать. "Какая она все-таки...!" - подумал он о жене. Себе он искал оправдание и находил в том, что не пришлось привязывать собаку к дереву даже на простой узел. Он знал, что не смог бы уйти и привел бы Риску домой. Жена обозвала бы его тряпкой и кушаком, ушла бы к подруге, а когда умерла бы Риска, вернулась.
Придя домой, он напился. Первый раз за пять лет, один, сидя на кухне и рассматривая фотки. Вот они с Каринкой и Риской на даче у его родителей, вот на озере. Никого уже нет рядом, и даже ее, собаки. Анна не в счет. Она заставила его совершить подлость, смалодушничать, сподкаблучничать.
4.
Прошло полгода. У Анатолия подтвердился страшный диагноз. Заядлый курильщик, он был в группе риска. Приехала на пару дней Карина. Больше не получалось - работа. На вопрос, где Риска, он ничего не ответил. Он понимал, что дочь интересуется собакой, лишь бы не спрашивать его о главном. Он решился на удаление трахеи. Сначала он вообще не хотел лечиться, но Анна как-то раз вспылила и сказала:
- Я больше не могу терпеть этот запах!
Лежа на операционном столе, Анатолий думал о ней. Как она прибежала к тому самому месту в лесу, где он ждал ее, как уперлась грязными лапами в его джинсы и уткнулась холодной мордой в его ладонь с пригоршней "чаппи". Наркоз подействовал не сразу…
Карине пришлось прилететь еще на два дня. На кладбище было не много народу - Анатолия через год после увольнения уже никто не помнил.
Анна не плакала. Стояла, как заговоренная, и смотрела в одну точку.
Там, в конце аллеи, что-то колыхалось и рябило, лучи пробивавшегося сквозь листву солнца усиливали эффект. Карина побежала навстречу. Такса, уже не черная, а практически седая, подволакивая задние лапы, какими-то странными прыжками-толчками, как гусеница, приближалась к ней. Несомненно, это была ее собака, ее Риска.