В терапевтическое отделение городской больницы Настя, как обычно, пришла за пятнадцать минут до начала ночного дежурства. Проверив по журналу есть ли вновь поступившие и убывшие, она поинтересовалась у сменщицы, кто как себя чувствует. Та, старше Насти почти вдвое и привыкшая к обыденной повседневности, коротко ответила, что все живы. А вот в пятую палату положили девушку с очень странными симптомами. Дали ей пока успокоительное. Сейчас она спит.
Оставшись на ночь за старшего в отделении, Настя деловито обошла почти все палаты и пересчитала больных. Зайдя в небольшую пятую, остановилась у койки одиноко спящей девушки. Присмотревшись, она заметила, что белокурая пациентка дышит неровно. Её руки то натягивали на себя одеяло, то вдруг стремительно сбрасывали его. Тело при такой мультипликации обнажилось, и взору Насти предстала красивая фигура девушки. Начав с ног, она провела взглядом выше к груди и позавидовала незнакомке.
Что-то непонятное и в то же время знакомое в этот миг кольнуло в груди, и нежная истома волнами растеклась по всему телу, а потом, собравшись, заюлила чуть ниже пупка.
Испугавшись своего состояния, Настя стояла у койки больной, как завороженная. Возбуждённая чем-то девушка действовала на неё магически, хотя и не произнесла ни одного слова. Она зажигала в ней свечу приятной и знакомой услады.
Экзальтический пароксизм достиг своего апогея, и девушка застонала, вскинув руки вверх, будто прося помощи не то у Бога, не то у человека.
В полутёмную палату заглянула зимняя Луна и осветила центр женской вселенной. Настя, как подкошенная, свалилась навстречу распростёртым рукам, излучавшим непонятную и притягивающую её энергию. Левая рука машинально упала на Солнце, а правая – на упругую твердь Земли. Руки Насти бессознательно сами собой нежно массировали самые чувствительные части тела.
Вдруг девушка пронзительно застонала и, сама того не ведая, медленно изогнулась животом вверх, делая мостик и поднимая на себя Настю.
Медсестра, как коршун, крепко держала свою добычу, предвкушая неслыханный пир. Потом вдруг мостик неожиданно рухнул, и Настя теперь сама оказалась в цепких объятиях девушки. Незнакомка на мгновение сильно-сильно прижала её к себе, а затем суетливые руки начали раздевать медсестру.
Луна перестала подсматривать в больничное окно. Два совершенно голых женских тела слились воедино. Как вовремя змеиной течки, они закрутились в клубке. В это мгновение напрягся весь организм: и руки, и ноги, и язык, и губы – все подчинялось одному – экстазу. Стоны перемешивались с гортанным урчанием и всхлипами. Столкнулись две женские галактики, но не для разрушения, а для наслаждения.
Настя подсознательно чувствовала, как она то ангелом взлетает ввысь и парит невесомая, то с замиранием сердца падает в пропасть неги и блаженства.
Как проснувшийся вулкан вела себя белокурая девушка. Из его жерла то яркими вспышками выстреливали огненные стрелы, то медленно вытекала раскалённая лава.
Перед рассветом Луна вновь заглянула в больничное окно. Обессиленные они утонули в сладкой дрёме.
На утреннем осмотре всегда весёлый врач, бросив на белокурую девушку мужской взгляд и внутренне облизнувшись, спросил о её самочувствии.
– Я чувствую себя прекрасно. У вас не больница, а прямо рай Божий, – и покосилась на медсестру.
–Если вечерние симптомы вдруг повторятся, то я, как медсестра, навещу её. Адрес мне известен.
– Ну и прекрасно, каждому своё, – подвёл черту доктор.