Прости - не вписался
(Лирическая хроника)
ч.1 «Лизочек»
Ну вот и всё… всё… всё… повторяла то ли с отупением, то ли с абсолютным внутренним опустошением, вертясь на компьютерном кресле, стоящем посреди заметно опустевшей комнаты Лизавета Олеговна Чекалина, которую уже давным- давно, кажется с незапамятных времён, все звали Лизочек.
Не смотря на её пенсионный возраст, никому как-то в голову не приходило разлучать её с филфаковской библиотекой.
И в зимнюю стужу, и в слякотные осенне-весенние дни, всегда одетая по моде, но в гармонии с возрастом, с аккуратно уложенными голубовато-седыми волосами, она готова была встречать мягким, лучистым взглядом всех, кто осчастливит её сегодня, впрочем, как и всегда, своим приходом, либо просто так – повидаться, либо заполучить нужную книгу или иные материалы.
Для Лизочка эти встречи были желанными моментами счастья: человеком она была совершенно одиноким; библиотечные хранилища, давно приведённые ею в идеальный порядок, любила и знала, как свои пять пальцев, так что работа была в радость.
Но сегодня день был особенный, не обычный выходной: Лизочек прощалась с бОльшей частью своей домашней библиотеки, раздаривая её бывшим студентам и молодым коллегам.
Вообще-то она была прекрасным филологом с массой научных работ и, как любили говорить в институтских кулуарах, остепенённая (кандидат филологических наук).
Аудитории её никогда не пустовали, но с годами стали сдавать голосовые связки. Терять её институт не хотел, и она с благодарностью приняла предложение стать библиографом-консультантом высшей категории.
И вот тогда читальный зал («хоромы Лизочка» - как это быстро прижилось!) стал самым притягательным местом кафедры.
В одном из книжных хранилищ, шкафами перегороженном и ставшим уютным уголком, всегда шипел самовар, и можно было, читая, работая за столами, подкрепляться чайком.
Правильно ли это было?
Возможно и нет, но все так берегли этот ритуал, так ненавязчиво и спокойно его выполняли, что никаких возражений он не вызывал, его как бы и не замечали.
Ведь дома у вас на письменном столе вероятнее всего стоит чайный прибор, и вы, долго и много работая, прихлёбываете чаёк.
А почему бы ему не жить здесь, в читалке?
Это вовсе не означало, что все и вдруг возжелают пить чай!
Ничего подобного не случалось; пил тот, кто хотел и когда хотел, так что аттракциона из этого не устраивали.
Вскоре в читалке появились стенды с интересными и всегда прекрасно иллюстрированными материалами о новых книгах, литературных конкурсах и их результатах.
То и дело почти незаметно и бесшумно между стендами мелькала изящная, как статуэтка, стройная, подтянутая фигурка Лизочка, сумевшей создать этот полу-домашний уют и комфорт, так всех манящий.
Но вернёмся в квартиру Лизы…
Сегодня же выходной…
Комната, уже частично опустошённая, чисто прибрана.
На письменном столе ноутбук и рабочие рукописи, на журнальном – свежие газеты, журналы, письма и…маленький букетик цветов.
Рядом - удобные кресла и диван. Дополняют интерьер пушистый ковер на полу и прелестные шторы. Из четырёх книжных шкафов сиротливо стоит один, остальные книги розданы, и Лизок надеялась, что «в хорошие руки».
Всё это было бы очень неплохо, но, одиночество…
Жизнь разметала родных, близких, друзей точно по поговорке «иных уж нет, а те - далече».
Разбирая почту, она надолго задержала своё внимание на одном из писем, оно возвращало её в детство.
До войны детство как детство, семья жила нелегко, но терпимо. Всё разрушила война: место жительство не то, где хотелось, жильё убогое, окружение – с полным непониманием её интересов.
В общем – всё не то, не те и не там.
Думать о создании семьи в этих условиях Лизе казалось безумством.
Она была благодарна судьбе, всё же выведшей её на дорогу, где она смогла заняться близким и любимым ею делом.
25 часов в сутки лекции, семинары, доклады, кандидатская, совершенно бескорыстное увлечение студенческим театром и… никаких глупостей.
А они, эти «глупости» всё же настигали её, причём она этого, вроде как, и не замечала, не акцентируя на них внимания.
(Продолжение следует)