Говорят, у кошек девять жизней, значит должно быть и девять смертей. Если с последней всё более или менее ясно, здесь перестаёт биться кошачье сердце, то с предыдущими не всё так просто. Всем хорошо знакомо крылатое выражение: «Мы в ответе за тех, кого приручили». Принадлежит оно одному очень доброму человеку – французскому писателю Антуану де Сент-Экзюпери. Смысл этих слов понятен и прост, прежде чем приблизить кого-то, надо отдать ему частицу себя и важно помнить при этом, что противоположная сторона, если она вам поверит, поступит также. Вернуть обратно своё – невозможно, только обмен, но если правило нарушается, кто-то из двух умирает. Один, два… четыре, пять…
В июле этого года у нас умерла Кошка. По-настоящему. Её было 17 лет. Довольно преклонный возраст для кошачьего мира. Последнее время она сильно болела, но усыплять мы её не стали. Надеялись, что выкарабкается. Вот только не догадывались, что проживала она свою последнюю, девятую жизнь. Вероятно, она нам о том неоднократно по-своему говорила, когда мы возвращались из многочисленных путешествий. Встречала нас на пороге, тёрлась о ноги, мяукала. Мы не могли её брать с собой, оставляли дома на родных, друзей и знакомых. Тех, кто её не приручал. Один, два… четыре, пять…
Осенью мы отправились в Черногорию. Путешествие планировалось ещё весной. Оно могло бы и не состояться, но Кошка нам «помогла», избавила от «хлопот».
Апартаменты, в которые мы заселились, располагались на первом этаже двухэтажного частного дома. Из нашей комнаты имелся отдельный выход на маленькую террасу, переходящую в сад. Здесь был столик и кресла.
Рано утром во второй день нашего пребывания к нам забрела кошка, местная черногорская. Белая с чёрными пятнами по всему телу, она совсем не походила на нашу. Устроившись у стеклянной двери, стала высматривать новых жильцов. Швейцарский сыр, что нами был привезён из дома, вскорости заметно похудел. Аппетит у неё был зверский. С каждым куском, что мы ей давали, Чёрно-белая всё больше и больше возбуждалась, вставала на задние лапы, пищала, вырывая сыр буквально из рук. Однако гладить себя не позволяла.
Днём специально для неё купили молоко. Из полиэтиленовой бутылки сделали миску. Чёрно-белая стала приходить и вечером, когда мы возвращались и ужинали на террасе. Так продолжалось три дня, пока хозяин дома не сделал нам замечание. Мы нарушали порядок, приваживая чужую кошку.
Поначалу мы на него рассердились. Казалось бы, что в том плохого? Ну, ходит к нам некая кошка, утром, вечером и, вероятно, днём. Ест из нашего холодильника, заметьте, наши продукты, при этом никто не страдает. Напротив, все довольны. Мы, от того, что вспоминаем свою, которая перед смертью ничего не ела и не пила. А Чёрно-белая, будучи кормящей матерью, как мы вскоре заметили по её набухшим соскам, давала жизнь себе и потомству. Увы, радостей материнства наша стерилизованная Кошка была лишена.
Понимание ситуации не заставило себя долго ждать. И вновь, мы в ответе за тех, кого приручили. Нельзя поступать так с животными, приваживать их к себе, а потом бросать. Мы перестали кормить Чёрно-белую.
Взять с собой мы её не могли. Во-первых, у неё где-то имеются дети. Во-вторых, никто не выдаст нам документы на провоз всего кошачьего семейства через границу. А в третьих, что самое главное, так ли хорошо им всем будет у нас в холодном и дождливой питерском регионе? Думаю, плохо и тоскливо им будет.
Чёрно-белая стала приходить всё реже и реже, а в день нашего отъезда и вовсе не появилась.
Мне кажется, не случайным было наше знакомство с Чёрно-белой. Где-то на небесах, или каких иных местах, души кошек, живых и мёртвых, общаются, делятся между собой личными тайнами, советуются, просят о помощи, себе и другим. Наша Кошка попросила для нас.
Один, два… четыре, пять… девять.
Черногория, Россия, сентябрь 2017
(фото из личного архива)