Ароно

Павел Морозовв
Ароно.

       Владимир Объедков работал проводником общего вагона пассажирского поезда Самара – Оренбург. Человек он был не семи пядей во лбу, но свой интерес, заключавшийся в умении провозить безбилетников - знал хорошо. Всё было бы неплохо, если бы не фамилия, из-за которой у Владимира постоянно возникали проблемы буквально на «пустом» месте. Поэтому он не любил доставшуюся ему фамилию по наследству от своего отца -  профессионального алкоголика.

 Время текло быстро, будни сменялись праздниками, праздники - выходными, выходные - снова буднями. Объедков тихо тянул свою лямку железнодорожного проводника, пока в одной из поездок в его вагон не села пышногрудая, полная девушка, с ярко выраженным интеллектуальным налетом на лице, с копной крашеных рыжих волос и очках в тонкой металлической оправе. Увидев её, Владимир буквально оцепенел от неожиданности, а потом тихо и невнятно произнес:
- В-ваш билет?
- Что? Какой еще билет? Это вы мне? – подняв на него свои зеленые, густо накрашенные  глаза, сказала незнакомка.
-У вас нет билета? Почему? Вы кто?
- Я? Я - Лариса! – засмеявшись хриплым смехом, с вызовом ответила незнакомка.
- А  я  - Объедков,  – серо и невыразительно ответил Владимир.
 - А что такое «Объедков» - это имя или прозвище? – сразу среагировала незнакомка.
 - Это фамилия, фамилия отца.
- Отец, наверное, у тебя очень большой человек?
-  Да, очень большой. Такой большой, что больше некуда.
- Да ну-у! – опять засмеявшись хриплым смехом, громко ответила Лариса.    Потом резко и серьезно сказала, протягивая деньги:
- Вот мой билет, здесь ровно столько, сколько нужно для того, чтобы доехать до  Самары, господин Объедков.
Владимир молча взял протянутые деньги и, не считая, засунул в нагрудный карман форменной рубашки…

  Мама Вовы Объедкова была сильной и властной женщиной, и при этом одновременно вздорной, трусливой и подлой: она не любила мужчин, видя в каждом из них потенциального подлеца и негодяя, хотя сама при этом никогда не отличалась стремлением к исполнению высоких морально-нравственных принципов, о наличии которых она постоянно говорила.  Все мужчины были плохими только потому, что она сама такая хорошая. Вова был единственным ребенком в семье из двух женщин: бабушки и мамы. Отца же он помнил постоянно пьяным. Он ушел от них насовсем, оставив ему, как ненавязчивую память о себе, фамилию Объедков. 

В школе за Вовой закрепились обидные прозвища «Объедок» и «Хлюпик», потому что Вовик рос плаксивым и изнеженным мальчиком, чье поведение больше походило на девчачье.  Учился Вовик так себе, и потому после окончания школы пошел не в ВУЗ, а на курсы проводников. В ряды вооруженных сил его не взяли по причине плоскостопия и водянки правого яичка. И вот он уже пятый год катается проводником на поезде под номером 635/36, между Самарой и Оренбургом.  Эта поездка выдалась на редкость нервной и трудной: было битком народа, среди них много пьяных, цыгане и вообще неизвестно кто…

- Чай у вас есть? – прервав его грустные мысли, спросила Лариса.
- Какой чай? Ты же видишь, что здесь даже титана нет, - с раздражением в голосе ответил Владимир.
- А у вас здесь мило, – заглядывая в купе проводника, проговорила рыжеволосая девица, - Можно я у вас тут посижу?
       Не ожидая такой наглости, Вовик смутился, и неожиданно для себя самого разрешил. Незнакомка тут же расположилась как у себя дома и закурила. На что Вова попытался робко протестовать:
-У нас не курят!
- А у нас - курят! – ответила незнакомка – На,  попробуй, тебе понравится, - и она протянула ему длинную сигарету с угольным фильтром.
Вовик взял у нее эту сигарету и с жадностью затянулся: дыхание у него перехватило, и он резко закашлялся, затем голова у него закружилась, и он присел рядом с Ларисой.
- Ну вот, я же говорила, что тебе понравится!
- Да уж, - сквозь продолжавшийся кашель ответил Вовик.
- А выпить у тебя найдется? – все в том же тоне продолжала Лариса.
- Откуда выпить? Ты что, хочешь, чтобы меня с работы попёрли?
 - А у вас могут и «того»? - в смысле, попереть, да? – продолжала язвить Лариса, - А как попереть: пинком под зад или вперед ногами?
- Как это, вперед ногами? – насторожился Вовик, - Вперед ногами только мертвяков выносят.
- Да ну, а я и не знала! – заглядывая ему в глаза, сказала Лариса, - Ты такой милый мальчик, и вовсе ты не Объедков, ты  - «Ароно».
 - А что это такое, «Ароно»?
- Да я и сама не знаю, так, в голову взбрело, нашего пуделя  издохшего  в прошлом году так звали, ему так шло.
 - Что ему шло?- спросил Вовик.
 - Да имя, «Ароно», вы с ним так похожи.
 - Кто? Я? – возмутился Вова, – да не может быть, чтобы я  - и на пуделя был похож! Не может такого быть!
- Ну, ладно тебе, синенький мой,– легонько потрепав его за плечо, сказала Лариса, - я буду звать тебя «мой Ароно».
- Почему «мой», с какой  стати «мой»? – взвился Вовик.
- А чей же? Не мамин же, ведь ты уже взрослый. Сколько тебе? Сколько тебе лет?
- Мне?
- Ну, не мне же? – продолжала напирать Лариса.
- Ну… двадцать четыре,– вяло ответил Вова.
 - Да не «ну… двадцать четыре», а уже двадцать четыре! Одним словом - мужчина!...

Так Владимир Объедков получил свое новое прозвище – «Ароно», ставшее для него визитной карточкой до конца его дней. Ибо Лариса впоследствии стала его женой, направляющей все его действия, без которой он не мог принимать никаких решений. Они прожили долгую совместную жизнь, родили  двоих  детей, нажили квартиру машину, загородный дом, подагру,  грудную  жабу и множество других  прелестей,  сопутствующих  «счастливой» семейной жизни. Неоднократно расходились, затем сходились и снова расходились. Одной только кухонной посуды было разбито за всю их совместную жизнь, почитай, килограммов 200 будет…

Ароно  умер  в  возрасте 69 лет от инсульта, хотя почти всю свою сознательную жизнь страдал печенью, по причине раннего пристрастия к алкоголю.
Лариса пережила своего мужа на 10 лет, и умерла в доме для престарелых, куда ее определили «сердобольные» дети…

18 января 2003года.