Забежал я как-то раз навестить своего приятеля – Тебенькова, и сели мы с его отцом, Николаем Зиновьевичем, в шахматы партейку сыграть. Шахматист я неважный, и как только партия подошла к середине, прижал он меня своими конями, и подловил в вилку ладью и слона:
- Вилочка вам, молодой человек! – Старик был явно доволен удачно разыгранным дебютом.
- Да, Николай Зиновьич, - согласился я. – У шахматистов это цугцванг называется. – Куда ни кинься – всё с потерей…
- Это да. Бывают и в жизни такие ситуации. Я вот в такой цугцванг попал, когда работал инструктором райкома партии. Это лет пятьдесят тому назад было.
- Интересно. И в чём сие заключалось?
- А вот послушай. Я ещё трёх лет в хозяйстве по направлению не отработал, а меня взяли в райком инструктором. Уборочная началась. Посылают меня в колхоз имени Эрнста Тельмана, проверить, как там работа идёт в такую горячую пору. «Имей в виду, Тебеньков, скоро в район ожидаем визита второго секретаря обкома. Он обязательно заглянет к ним, потому что отстают с уборкой. Посмотри, что надо, чтоб подтянулись, да и вообще, чтоб всё было в порядке»
В этом колхозе председателем был мой однокашник Фёдор Пухов. Приезжаю я к нему, проехали по полям. Рассказывает причины, по которым затягивается страда. Дескать, хлеба подошли поздно, ночью работать нельзя – росы обильные. Ну, так ведь это и у соседей также. После обмолота заехали на поля, где зябь пашут. Работают две ДТ-шки. Один остановился, тракторист выходит – здоровенный мужик, жилистый такой, с чёрной бородой и волосы длинные. А такие причёски тогда как раз в моду вошли из-за ливерпульской четвёрки – ансамбля «Битлз». В городе то многие ходили, а в деревне редко таких модников встретишь.
Подошёл он, закурили, поговорили за жизнь и за работу минут десять. Сел в трактор, дальше пахать поехал. А я не могу вспомнить, где я его видел? Спрашиваю председателя:
- Что-то лицо мне его знакомо. Может, где встречались раньше? Как у тракториста фамилия?
- Да это Марков Семён. Марксом его мужики зовут – у нас личность известная. На работу он не дюже злой, зато на гулянках первый.
Я тут и ахнул. На лицо-то он, действительно, вылитый Карл Маркс. Прямо один в один. Говорю:
- Он же на самом деле похож на основоположника, как близнец.
- Не знаю, у меня в кабинете висит портрет Ленина, а не Маркса. Так что не сравнивал.
Потом, когда сидели у Фёдора в кабинете, прошлись по всем пунктам, что и где нужно сделать к визиту большого начальства. В конце я председателю и говорю:
- А этого волосатого, Федя, заставь постричься, от греха подальше! Это я тебе не только как друг говорю, но и как представитель райкома партии. С секретарём обкома и Чебыкин приедет, - это наш первый секретарь райкома, - он сам знаешь, человек строгих нравов, фронтовик, этих волосатиков на дух не переносит. Кроме того, страна идёт навстречу двадцать четвёртому съезду КПСС, а у тебя тут Карл Маркс на тракторе пашет, да ещё и норму не выполняет.
- Этот выполняет…
- Какая разница! Всё равно это добром не кончится. Тут ведь и оргвыводы возможны...
- Хорошо. Я его приглашу. Только будем вместе с ним разговаривать, а то мужик-то такой… Ты ему слово, он тебе – десять.
Приходит, значит, этот Маркс, то есть Марков.
- Так, Семён, начальство большое к нам скоро пожалует. Надо бы тебе себя в порядок привести. Постричься и бороду сбрить.
- А что ваше начальство приедет по делам каким или на меня полюбоваться?
- Ты не умничай! Нет на тебя Петра Первого. Он сейчас разговаривать бы не стал, взял ножницы, да бороду-то тебе бы оттяпал!
- Ты, председатель, человек партийный, а вспоминаешь какого-то феодального императора.
- Да пойми ты, садовая голова, если бы не твоё портретное сходство с создателем научного коммунизма, то чёрт бы с тобой, ходи ты как хочешь. А тут дело политическое!
- Вот именно, политическое. На вопрос надо шире смотреть. Что толку, что я постригусь, а Маркс-то останется!
- Какой Маркс?
- Как какой? Я! Люди-то что скажут?
- А что они скажут?
- А то! Ты знаешь, какие у наших языки. Разнесут сразу по всей округе, что в колхозе Эрнста Тельмана Маркса остригли! Тоже вашему секретарю не понравится.
Председатель на меня смотрит. Я на него. Действительно безвыходная ситуация - цугцванг.
И тут сам Маркс, то есть Марков говорит:
- Слышь, председатель, а ты мне премию выпиши рублей десять…
- В честь чего это?
- Да не в честь чего, а когда ваш секретарь приедет. Накануне выпишешь, я на следующий день не выйду – меня никто и не увидит. Хрен с ним, потеряю один трудодень…
Ну что делать. Подумали – согласились. Куда деваться? Цугцванг!