Звезда моя, друг ли ты мне? Держу тебя, беспокойную, в замерзших ладонях, любуюсь. Ночью тёмной ведёшь меня по тропе извилистой и узкой через лес густой. Утром, серым и туманным, шепчешь на ухо, светишь маяком, чтобы не сбилась я, отчаянная, с фарватера. Оберегаешь, чтобы волны буйные не прибили лодку мою хрупкую к берегам скалистым.
Следишь, чтобы ворог лютый не встретился на пути. С ног усталых не сбил. Чтобы душеньку мою, нежную и доверчивую, в канаве сточной горюшко не схоронило, сапогами тяжёлыми беды не затоптали, да злость людская грязью не окатила.
Звезда моя, тревожная, лети из рук моих на просторы неба необъятного. Свети светом тихим и ласковым. Гори ясно. Пылай так ярко, чтобы согреть всех, кто сердцу, в жизнь влюблённому, дорог. И не позволь погаснуть, не допусти растерять, что свято, не дай согнуться под градом молвы людской, под плетью судьбы-злодейки. Упаси сгинуть в болоте вязком рутиной были. Запутаться в лентах весточек лживых.
Пусть ветер вольный волосы мои, золотые и непослушные, треплет. Пусть травушки пряные росой свежей ноженьки мои белые в росе купают. Пусть землица сырая головушку мою буйную остужает.
А ты, Звезда моя, лети. Высоко-высоко. Сияй, и не страшись хлада пустоты вселенской. В ней не одинока ты, родная. С тобою я на веки вечные.
И летел в обнимку со Звездой своей счастливый человек, и улыбался ей, неподвижно лежащий в тяжком бреду на пропахшей хлоркой больничной койке. Ритмичное пищание кардиомонитора отражалось звонким эхом от стен полуночной палаты. Уснул человек. И тут же пропитанный запахом лекарств шёлк темноты разрезало на лоскуты острым и беспощадным, как топор палача, монотонным «пи-и-и-и-и-и-и-и-и». А в небе в этот миг ярче вспыхнула прекрасная звезда. Вспыхнула, покатилась вниз и погасла.
— Смотри, смотри, любимая! Звезда падает! – где-то на другом конце города в тот самый момент сказал счастливый муж молодой беременной жене, – Скорее загадывай желание!
— Я хочу мальчика, – улыбаясь, ответила женщина.